Мост через тьму

— Хорошо, я тебя понял, я все сделаю.

— А с Райли я не преуменьшал, сейчас этот Скотт может прибрать ее к своим рукам, ты ведь этого не хочешь?

— Она влюблена в него слишком давно, тут надо или отступить и позволить ей быть счастливой со своей мечтой или же подождать, пока перегорит.

— Тактика невмешательства, конечно, благородна, да вот только счастливым она не делает. Не повторяй моих ошибок, а так дело твое. Может переселить ее к вам домой?

— Нет, не поймет, да и ей лучше с соотечественниками, ты правильно сказал, они бойцы и воспримут этот шаг, как отречение от них. Она на это не пойдет, — Вольфу было не по себе, он, явно не зная всей подоплеки, зря осудил дядю, — я был не прав, извини за все эти слова.

— Нет, это я, старый дурак решил, что ты должен понять, а ты правильно сказал перестройка организма, стресс, еще и нервы, тебе надо было все сказать напрямую, а не играть в темную. Заигрался я... А, по поводу твоего будущего, зря ты так, знаний тебе, конечно, не хватает, но с твоими навыками и схватыванием всего на лету это не проблема, уже через полгода будешь на уровне, но ни один твой сверстник не сможет похвастаться таким опытом как в выживании, так и в военном искусстве борьбы с перерожденными. Так что это они пусть страдают, что не дотягивают до тебя. А ты, когда все решится и устаканится, просто не спеши, пригляди для себя дело по душе и стань в нем лучшим.

— Спасибо, дядя, — мужчины обнялись, и владыка крепко постучал по спине племянника, в душе жалея, что тот любознательный, вертлявый и пакостный мальчишка вырос, и теперь перед ним молодой мужчина.

— И еще, — Вольф уже уходил, когда владыка все-таки решил высказаться, — как ты думаешь, что такое любовь?

— Ну? — недоумение на лице Вольфа было видно н вооруженным взглядом.

— Многие считают, что это накал эмоций, страсть, желание свершать подвиги ради любимых и клятвы в вечной любви. Вздор! Любовь — это понимание друг друга, поддержка, дружба, умение сидеть в тишине рядом и заниматься своими делами, и тебя не напрягает ни молчание, ни присутствие. Это желание сделать отвар, укрыть, прижать к себе. Это советы, обсуждения, дураченье. Любовь, та, про которую пишут книги, она живет три года, потом перегорает или же трансформируется в уютную настоящую любовь. Когда тощий мужик, идя со своей женщиной рядом, при нападении резко дернет ее за спину к себе, не задумываясь, работая на одних инстинктах. Потому что жизнь близкого слишком важна. Это желание держать на руках ребенка с глазами любимой, и бесконечное терпение, к друг другу и невзгодам, которых могло бы не быть, будь вы порознь. Когда рядом любимая женщина, мужчина способен на подвиги, вот только чаще всего эти подвиги будут не по завоеванию мира, а по желанию устроить ее быт, проявить заботу и сделать для нее все самое наилучшее. Женщины влюбляются в отношение к себе, а детская и подростковая влюбленность, она проходит и редко трансформируется в настоящую любовь. Поэтому, если тебе с ней легко, а то, что ты готов прыгнуть с высоты, чтобы защитить ее, мы уже видели, не позволяй мнимой заботе о ней, сделать ее несчастной. Она будет счастлива с тобой, потому что она, боясь меня до дрожи, готова была умереть, но продолжала закрывать тебя. За любимых борются, к сожалению, чаще всего именно с ними же...

— Я тебя услышал, — больше Вольф не сказал ни слова, вышел из кабинета, а владыка откинулся ан спинку кресла, прикрывая глаза.

— Как ты? — мысленно позвал к той, что так достала его за последнее время.

— Не дождешься, еще жива, — легкая улыбка, ну и язва, а ведь уже бабушка, пусть и по возрасту, как женщина в самом рассвете сил.

— Как думаешь, Райли любит Скотта?

— Думает, что любит...

— А реально?

— А реально, не из-за Скотта она оказалась у тебя в мире.

— Вольф говорит, они напарники.

— И напарники и друзья, раньше были как брат с сестрой. Они для друг друга те, о ком многие могут только мечтать... Не задействуй мою внучку в ритуале, не дай ей перейти к нам, пусть она примет всех, кого я смогу к вам переправить и все.

— Ты тогда погибнешь, — это не вопрос, а констатация факта.

— На войне потери неизбежны, но ведь мы в первую очередь стараемся обезопасить близких. Она сильна ведь уже, да? Что будет, когда она появится у нас, мир начнет качать энергию из нее или же ее просто разорвет, или, возможно, она ускорит процесс гибели мира? Мы не знаем, не рискуй ею напрасно и теми, кого я могу спасти, и не рушь этот план, он пока единственно жизнеспособный.

— Какая же ты упрямая... — владыка опять ощутил глухую злость, что же за упрямая женщина.

— С тобой, самодуром, по-другому и не получится, не успеешь и ахнуть, как все решишь по-своему.

— Язва ты, Амалия, как есть. Не ты сейчас с этими двумя пытаешься договориться.

— Я с ними восемь лет договаривалась, у меня половина седых волос из-за их выходок, так что имей совесть, страдай с ними теперь ты, дай хоть умереть спокойно.

— Не дождешься...

— Спасибо тебе, Влад, за них двоих. Я вряд ли смогу с тобой еще хоть раз заговорить, энергии почти нет, когда наступит время, а раскрою сознание на полную и у тебя будет немного времени, чтобы сделать все как мы запланировали. И будь хорошим владыкой, действуй по плану... — вот же язва 'будь хорошим владыкой'.

Он чувствовал, что связь все тоньше и шепот в его голове все тише, и тут он совсем затих, хотя где-то глубоко ощущалась эта тонкая связь, но больше как паутинка невесомая. Но он был уверен, если она разорвется, он почувствует.

— Хороший владыка действует сразу по нескольким планам, — проворчал мужчина, открывая глаза, — а иногда еще наперекор всем планам... — он активировал стационарный нексус, — вызовите ко мне Самюэля Брая.

Секретарь принял задание, и уже через минут десять в кабинет вошел отец Вольфа.

— Какие у нас планы и варианты развития? -сразу же спросил владыка.

— Три варианта развития, все просчитано, больше нет смысла прорабатывать, ни один из вариантов развития не жизнеспособный, да и сомневаюсь, что возможны такие действия от девушки.

— Давай проработаем даже малейшие варианты, — владыка побарабанил по столу пальцами, — если она в своем упрямстве пошла в бабку, то будет нам и пятый, и седьмой вариант развития, они непредсказуемы от слова совсем.

— Это колоссальная работа, а времени в обрез.

— Мы набросаем только общие варианты, например, тот, где она все-таки переносится на Горану.

— Это невозможно, ее силы не хватит, я выматываю ее по полной и забираю слишком много крови, организм тратит энергию внутрь себя.

— Невозможно хорошее слово, например, невозможно пробиться сквозь мою ментальную защиту, тем более слабой одаренной из другого мира, который я полностью блокирую. Но...

— Я тебя понял, давай прикинем...

Мужчины начали просматривать варианты проведения ритуалы и всевозможные ответвления, что может пойти не по плану, который до этого они тщательно разработали, владыка даже Вольфу рассказал всего один вариант развития, самый маловероятный из выбранных. Но что-то подсказывало владыке прорабатывать еще, интуиция так и кричала, что этот план и будет тот, который они реализуют, а не хотелось бы, от слова совсем.

24

— Мелкая, выходииии, — дурным голос заорал Вольф, судя по тому, что орет с вдохновением, но не так, чтобы я оглохла, значит, еще внизу.

Вот и спрашивается, зачем начинать орать заранее, ну поднимись ты в комнату и позови, нет, он идет и орет. Первым порывом было выскочить к нему, а потом не стала, вот же вредный, орет и орет, сам пусть поднимается. Когда напарник вломился в комнату, думаете с стуком, да как бы не так! Я продолжала полусидеть на кровати и читать конспекты.

— Ты к титулу мелкой хочешь добавить еще заучка? — я флегматично посмотрела на него поверх конспекта, — Сегодня выходной, так что бросай свои писульки и погнали, времени в обрез, — я по-прежнему продолжала читать, никуда не пойду, устала, это раз, а второе, учебу, чтоб ее, никто не отменял, — а ты, смотрю, сегодня такая болтливая, прям и слова вставить не даешь. Время подлета пять минут, вставай, собирайся; или вытащу вот так как есть, — а вот эту угрозу может и исполнить, так что конспект я опустила на колени и посмотрела очень внимательно на напарника, и судя по тому, что я вижу, таки вытащит, что же за напасть...

— Слушай, сил нет от слова совсем, никуда не хочу... — я бы еще хотела привести несколько аргументов, но кто бы мне дал, перебил.

— Мелочь, тебе понравится, я гарантирую, и заметь, я очень добрый, поэтому на эту прогулку я беру и всех твоих красных молодцев, в том числе и Скотта, — вот почему он меня бесит, зачем произносить имя Скотта с таким придыханием, копируя меня, вот не говорю я так!

— А может...

— Надо! Тут тебе не демократия, так что быстро одевайся в легкое и легко снимаемое и погнали, — он выскочил из комнаты. А до меня дошло 'легко снимаемое'? Что за?

Любопытство не порок, ага, так я и думала, надевая легкие брюки, укороченные из тонкой дышащей ткани, белого цвета, а к ним тунику с разрезами по бедрам, такого же качества, но зеленого цвета. Волосы перевязала жгутом в низкий хвост, и обув босоножки, пошла на выход, а то ведь реально вернется, чтобы тащить через весь дом. И хорошо, если это будет не как дома: закинул на плечо и пронес через весь дом верещащую меня, а все потому, что я задерживала наш выход.

На лестнице встретила Вольфа, судя по решительному шагу, он шел меня вытаскивать из комнаты, вот злодей...

— Ты молодец, всего на две минуты задержала отпущенное тебе время, — я фыркнула и отвечать не стала, внизу нас ждала толпа, как бы это не было странно, но по ходу с нами идут почти все ребята. Хорошо хоть 'оппозиция' нас проигнорировала, а то отдыхать с тем, с кем и встречаться в одном доме не хочется, еще то удовольствие.

Стоило, наверное, удивиться, как Вольф смог их всех собрать и как предложил поездку, что они согласились, но я не стала, это Вольф, и этим все сказано. У него какой-то врожденный талант собирать вокруг себя народ и бесить меня.

— Народ, в ускоренном темпе, марш-бросок начали, — и он, схватив меня за руку, догадался умненький, что я отстану, а после вообще домой пойду, помчался вперед, за нами толпа.

Ситуация прямо глаз радует, бежим мы с Вольфом за руку, а нас догоняет толпа парней, как эту ситуацию можно трактовать? Вот судя по встречным людям и их лицам, можно трактовать как угодно, но не так, как есть все на самом деле. В таком быстром темпе (и правда марш-бросок получился) мы добежали до выхода из города. Я-то думала дворец владыки в центре столицы, но судя по тому, как мы быстро домчались до окраины, или он не в центре, или этот городок очень маленький. Оказалось, верны оба умозаключения, городок, и правда, небольшой, как и все города в этом мире, тут очень ценят уединение, поэтому много отдаленных усадеб и сами города минимальны. А кроме того, дворец стоит лицом к большей части города, а мы бежали в противоположную сторону и там близко конец города. А за ним начинаются с одной стороны поля, луга, стойбища, а с другой стороны трассы, и местный ангар. Что это, я узнала чуть позже, когда оттуда к нам вывезли несколько удлинённых и очень странных на вид аппаратов. Что-то общее с нашими трайками было, но внешне выглядели очень странно. Оказываются, тут нас поджидали и Варя с Лерой и ребята, друзья Вольфа. Практически все заняли водительские места, а к ним подсели мои соотечественники и у всех глаза горели, как у детей малых, такие игрушки показывают. Мы с Вольфом сели в один аппарат и к нам подсели Скотт, Стю и Жак.

— С ветерком, — выдал этот лохматый и сумасбродный и резко стартанул, меня вдавило в сиденье, и я искренне жалела, что не села к Варе, но, когда рядом поравнялась эта самая Варя за рулём второго аппарата и с шальными глазами, а ее пассажиры вид имели бледный, я поняла: это у них семейное. И так они дружно всю дорогу соревновались, а мы дружно молились старым и новым богам. Момент, когда мы прибыли, я поняла сразу, по дороге мы то вздымались на холмы, то падали в низины, в очередной подъем впереди кончилась дорога и казалось дальше только небо. А потом я поняла: небо чуть светлее, а впереди бескрайняя голубизна. Дорога резко пошла вниз, и мы помчались в эту голубизну, которая при приближении оказалось просто нереальным морем. Оно было живое, пенилось, волны набегали, оно шуршало и плескалось и, самое главное, оно было не замерзшим. Я видела издалека океан дома, это просто белизна куда ни глянь, а тут синь, и волны, и ветер, который приносит запах, ни с чем не сравнимый запах моря.

— Море... — тихонько выдохнула я, очень хотелось зажмуриться, потому что глаза резало от бликов и солнца, на воде играли солнечные зайчики и эмоции просто зашкаливали. Мы остановились и все стали вылезать и идти как зачарованные к воде, меня тоже потянуло туда. Не помню, как скинула сандалии, не помню, как дошла до воды. Дикое, ни с чем не сравнимое ощущение мощной стихии и ее нежного прикосновения к ногам. Когда ноги омыло первой в моей жизни волной, я все-таки расплакалась от эмоций, от восторга, просто от момента. Повернулась и наткнулась взглядом на Вольфа, он стоял рядом и рассматривал меня.

— Это что-то... — не смогла подобрать слово и просто развела руками, он разулыбался и просто кивнул. Мы помолчали еще, а после он все-таки заговорил.

— Я решил, что, если ты когда-нибудь попадешь ко мне в мир, я обязательно тебе покажу, как выглядит море, что это не кусок льда до горизонта, что оно живое, мокрое и очень теплое, — я улыбнулась, всматриваясь в даль, сейчас я напитывалась им, мне казалось я каждой клеточкой своего тела чувствую восторг и счастье, — народ, тут можно купаться, поэтому снимайте вещи и вперед в воду. Варь, на тебе Райли.

Ко мне подошла подруга, взяла за руку и осторожно потянула:

— Пошли, я взяла тебе купальник, переоденемся и пойдем купаться, ты обязана искупаться! — я улыбнулась, говорить не хотелось, хотелось стоять в воде вечно и смотреть, вдыхать в себя море и жить! О боже, как хочется жить! Я поняла это именно сейчас, что я хочу жить, а не существовать, хочу радоваться каждому дню, побеждать и проигрывать, смеяться и плакать, хочу жить!

Дала себя утащить за руку к аппарату, который называется кар, а после там облачилась в яркое белье, было очень стыдно, но Варя, видимо, уже неплохо меня изучила, поскольку поверх этого безобразия меня одели еще и в невесомую ткань, которая скрыла раздетое тело. Девчонки же щеголяли в белье и совсем не стеснялись, смелые!

А после девчонки, взяв меня с двух сторон за руки, с визгом побежали к воде, мне ничего не оставалось как бежать с ними, не вырывать же руки? Мы добежали, ворвались в воду, и добежав чуть выше колен с хохотом упали в воду! Потом брызгались, дурачились, к нам быстро присоединились ребята. Оказывается, наши организаторы все предусмотрели и с собой у них был мяч, который не тонул в воде и был очень легким, мы бросались им, разбившись на команды. Мне было весело, просто до больного живота от смеха и отсутствия речи, я могла смеяться, икать и не могла сквозь смех выговорить и слово.