Роман "Горький ветер свободы"

В общем, я поступила крайне просто и совершенно неприемлемо для взрослого человека с высшим образованием. То есть подставила рабыне подножку. Она споткнулась, удержать равновесие сумела, но бокал выронила. Разбиться он не разбился, но всё содержимое, разумеется, пролилось на пол. А поскольку вино было сладкое, Джекки, лохматый рыжий пёс, поспешно подбежал и вылакал всё без остатка. "Ну что ж, удобная штука — собака, — подумалось мне. — Пол мыть не надо".

— Ох, простите, я такая неловкая! — воскликнула я, торопясь помочь девушке. — Право, я очень сожалею, это целиком и полностью моя вина!

— Вашей рабыне следовало бы быть поаккуратнее. — В голосе Айгуль сквозило столько желчи и недовольства, что я убедилась окончательно: она отлично знала, что было в предназначенном для Данте бокале.

Я покаянно вжала голову в плечи, ожидая от Данте показного выговора, но он лишь пожал плечами:

— Равно как и вашей.

Не скрою, мне было приятно. Да, я сделала это ради него, и он отлично понимал, по какой причине. И тем не менее, Данте мог бы напоказ вылить на меня ушат недовольства. Вместо этого он фактически за меня заступился.

По-прежнему держа глаза долу, я отошла от господ подальше и уселась на циновки, якобы демонстрируя таким образом чувство вины и покорность. Дескать, моё место именно здесь. Рабыня поступила также, кидая на меня злые взгляды, но вслух не ругаясь. Подсыпать что-нибудь в другой бокал она не имела возможности: во-первых, я бдительно за ней следила (с весьма покаянным видом), а во-вторых, её тайник был пуст, и вряд ли она носила при себе ещё один запас. А вот другие рабыни могли, хотя соответствующего кольца я ни у одной из них не заметила. Но есть и другие способы — к примеру, спрятанные в корсете флакончики. Так что я старалась быть начеку.

— Хочешь, я расскажу тебе о семантическом поле? — примирительно предложила я уронившей бокал девушке.

Та шарахнулась от меня, как чёрт от ладана.

Рабыни приуныли, господа тоже притихли. Даже Ренцо молчал, подбирая очередную весёлую историю. А вот Джекки неожиданно оживился. Засуетился, забегал по комнате. Затем подбежал к Айгуль, встал на задние лапы, обхватив передними её правую ногу, после чего принялся делать весьма неприличные движения.

Вскрикнув, Айгуль дрыгнула ногой, пытаясь избавиться от наглого животного. Но не тут-то было. Пёс оказался не только наглым, но и настойчивым, и выпускать объект своего внимания не собирался. Айгуль отскочила на шаг назад. Джекки передвинулся вместе с ней, не прерывая своего занятия.

— Что делает эта собака?! — возмущённо воскликнула девушка.

Данте и Ренцо как-то подозрительно и синхронно отвернулись. Я, в общем-то, хотела сказать: "Ваша правая нога только что потеряла девственность", но это было бы нарушением всех возможных норм этикета.

— И в самом деле, странно: что такое случилось с псом? — Мой удивлённый взгляд был предсказуемо направлен на обладательницу кольца с тайником.

Та отвела глаза.

— Уведите отсюда этого пса! — распорядился Данте.

— Просто из комнаты или в определённое место? — уточнил специально вызванный по такому случаю слуга.

Он уже ухватил Джекки за ошейник и, несмотря на все старания последнего, удерживал пса на расстоянии от Айгуль.

— Так, чтобы он не мешал нашей гостье, — откликнулся Данте. — Пожалуй, будет лучше всего временно отвести его на псарню.

Слуга склонил голову и удалился. При этом пёс сопротивлялся, пытаясь удержаться всеми четырьмя лапами. В результате его перемещение за дверь сопровождалось громким скрипом царапающих пол когтей. Ну что ж, должно быть, в скором времени количество щенков в армоне существенно повысится. И я ни капли не удивлюсь, если многие из них окажутся рыжими.

— Скажи, откуда берутся такие волосы, как у тебя? — восхищённо спросила одна из рабынь, передвигаясь ко мне поближе.

Её вопрос показался мне забавным, учитывая, что сама девушка была рыженькая, а в моей стране рыжие волосы встречались значительно реже, чем светлые.

— Оттуда же, откуда любые другие, — улыбнулась я, не переставая однако же поглядывать за остальными рабынями. — С рождения.

— И это не специальная краска? — продолжала допытываться она.

Я покачала головой.

— Там, откуда я родом, такие волосы не редкость. Блондинок у нас примерно столько же, сколько брюнеток.

— То есть у половины женщин такие волосы, как у тебя? — изумилась рабыня.

— И у половины мужчин тоже, — дополнила я. — Ну, не совсем такие же. У кого-то светлее, у кого-то потемнее. Оттенков много. Но вообще блондинов — примерно половина.

Всё это время я не переставала краем глаза наблюдать за действиями рабынь. Все они сидели на своих местах и козней пока как будто не строили. Так что я продолжала беседовать с девушкой о цвете волос до тех пор, пока не услышала шипение Данте. Резко обернулась на этот не столько громкий, сколько резкий и неожиданный звук.

— Ах, прошу прощения, я такая неловкая! — покаянно воскликнула Айгуль, торопливо пряча какой-то предмет.

— Ничего страшного, — поспешил по-джентльменски заверить её Данте, на секунду прикладывая палец ко рту.

Похоже, он чем-то укололся.

Вроде бы ничего подозрительного, но произнесённые Айгуль извинения уж больно походили на мои собственные. А рыженькая рабыня, расспрашивавшая меня про блондинок, имела уж слишком довольный вид. Извинившись, я подошла к Ренцо и торопливо отвела его в сторону.

— Что произошло? — встревоженно спросила я.

— Айгуль передала Данте книгу и случайно уколола его своей заколкой, — пояснил кастелян.

— Случайно? — подозрительно переспросила я.

— Так это выглядело. Ты сомневаешься?

— Ренцо, зачем ей заколка, учитывая, что её волосы заплетены в тугие косы? А даже если она нужна, почему была не на голове, а в руке? И именно в тот момент, когда рука, казалось бы, занята другим предметом? И наконец, почему заколка настолько острая? Я ведь правильно понимаю: Данте укололся до крови?

— Да, — подтвердил Ренцо. — Хм. Полагаешь, теперь он уснёт и проспит сто лет, пока его не разбудит поцелуем прекрасная принцесса?

— Боюсь, до поцелуя придётся ждать гораздо меньше, и принцесса будет не одна, а целых пять, — мрачно описала я эту радужную картину. — Так что предлагаю срочно вывести его отсюда под благовидным предлогом. Во избежание сюрпризов.

— А если всё это — действительно простая случайность?

— Возможно. Но лучше перестраховаться.

— Согласен.

Я шёпотом изложила ему свой нехитрый план, после чего вышла из комнаты. Быстро переговорила с дежурившим снаружи стражником и вернулась к гостям.

Несколько минут спустя стражник, тяжело дышащий и взъерошенный, ворвался в гостиную.

— Дон Эльванди, пожар в южном крыле! — воскликнул он. — Перевернулся канделябр, огонь быстро распространился по коридору. Мы начали эвакуировать людей.

Данте подскочил с кресла.

— Простите, Айгуль-ханум, я вынужден на время вас покинуть.

— А что же делать нам?

Девушки в панике заметались по комнате.

— Прошу вас оставаться здесь, — вежливо, но настойчиво произнёс стражник. — На данный момент эта часть армона — самая безопасная. Поверьте, здесь вам ничто не угрожает. В случае если огонь распространится, мы заблаговременно выведем вас наружу. А пока, в целях вашей безопасности, — с нажимом уточнил он, — никуда не выходите из этой комнаты.

Девушки послушались. Мы же с Ренцо последовали за Данте.

— Что там могло произойти? — хмурясь, бросил он, быстро двигаясь в направлении южного крыла.

— Данте, постой! — окликнула я его. И, нагнав, уже тихо добавила: — Никакого пожара нет.

— То есть?

— То есть мы придумали это, чтобы увести тебя подальше от охотниц за приданым, — пояснил Ренцо. — Вернее сказать, Сандра придумала.

— Хм, неплохая идея, — похвалил, расслабляясь, Данте. — Признаться, они порядком мне поднадоели. Но вернуться всё равно придётся: не могу же я исчезнуть совсем и даже не попрощаться с гостьей перед сном.

— Не придётся, — возразил Ренцо. — Возвращаться не стоит.

Я приложила палец к губам, и кастелян понял смысл этого знака. Не следовало рассказывать Данте о наших предположениях касательно укола. К чему запугивать его прежде времени? Не слишком приятно сознавать, что в твою кровь ввели неизвестный препарат, который скоро начнёт действовать. А что если это всего лишь мои домыслы?

— Я вернусь сам и объясню, что ты вынужден заниматься тушением пожара, — вызвался Ренцо. — Самолично таскаешь вёдра, спасаешь из огня детей, котят и кого ещё оттуда обычно спасают?

— Прекрасных девушек, — подсказала я.

— Прекрасных девушек не надо, — возразил Ренцо. — Не то у этих шести возникнет нездоровое желание броситься в огонь, дабы оказаться в числе спасённых. Придётся и вправду поджигать армон.

— Давай обойдёмся без таких драматичных историй, — посоветовал Данте.

— Хорошо. — Ренцо был сама покладистость. — Я скажу, что ты не тушишь пожар сам, но вдохновенно руководишь процессом. И побуду с ними ещё немного, пока они не вознамерятся отправляться спать.

— Отличная идея, Ренцо! — похвалила я. — Расскажи им ещё несколько своих историй.

— Я бы с удовольствием, — задумчиво проговорил кастелян. — Беда заключается в том, что с некоего момента всё, что мне приходит в голову, — это истории о собаках. И я опасаюсь, что меня неправильно поймут.

— Ты хотел сказать "правильно", — ухмыльнулась я.

— Ну, скажем так, "нехорошо поймут", — вывернулся Ренцо.

Данте зевнул, с трудом успев прикрыть рот рукой.

— Хорошо, что мы ушли, — отметил он, замедляя шаг. — Похоже, они немало меня утомили. В сон клонит.

Мы с Ренцо взволнованно переглянулись. Похоже, это всё-таки не был безобидный укол. Вот только что за гадость попала Данте в кровь? Простое снотворное?

— Поговори со стражей, пусть постараются под предлогом пожара проследить, чтобы девицы не покидали своих спален, — шепнула кастеляну я.

— Сделаю, — кивнул он. — А то если нынешнее зелье похоже на то, которое вылакал пёс, Айгуль-ханум рискует остаться без ног.

Несмотря на шутку, я видела, что Ренцо относится к ситуации весьма серьёзно. Сказать по правде, в моём государстве девицу запросто можно было бы привлечь к суду. Даже при том, что её отец — высокопоставленный вельможа. Данте, как ни крути, тоже не мальчик из приюта. Вызвали бы алхимиков, опросили свидетелей... Но Астароли фактически больше нет. А здесь приходится играть по местным правилам. То есть хитрить, изворачиваться и интриговать. Всё-таки я терпеть не могу юг.

По мере приближения к покоям Данте всё чаще спотыкался, хоть, кажется, и не нервничал из-за этого факта, даже усмехался собственной неловкости. Мы с Ренцо помогли ему войти и усадили на диван. Затем кастелян собрался уходить.

— Пойду посмотрю, как там наши охотницы за приданым, — сказал он. — Сандра, ты со мной?

— Нет. Пожалуй, я лучше останусь. Они, конечно, не рассчитывали на нынешний поворот, но кто их знает? Вдруг попытаются пробраться и сюда? Лучше покараулить.

— За дверью будет дежурить охрана, — напомнил Ренцо.

— Ага, как и в бане, — съехидничала я, хотя была не уверена, в курсе ли Ренцо той истории. — Нет, лучше я всё-таки проконтролирую ситуацию сама. Но ты скажи охраннику, чтобы был настороже.

— Сандра... — Ренцо в нерешительности прикусил губу. — Если ты здесь останешься, там, снаружи, это могут неправильно понять.

— Могут, — согласилась я. — Как и в первую ночь, которую я провела в армоне. Ренцо, поверь, — моя рука дружески легла ему на плечо, — после вот этого, — короткий взгляд на знак дракона, — все остальные пятна на репутации — такая ерунда!

— Ты неправа, — заявил кастелян, глядя мне прямо в глаза. — Ты ошибаешься, Сандра, и я хотел бы тебе это доказать. В любом случае, извини. Я просто хотел предупредить.

— Спасибо, я всё понимаю, — ничуть не обиженно кивнула я.

Ренцо ушёл. Я закрыла за ним дверь и даже на всякий случай заперла на замок, пока он переговаривался с оставленным снаружи стражником. Что ж, будем надеяться, что ночь пройдёт спокойно. Данте ляжет спать, я пристроюсь где-нибудь в гостиной, а наутро девицы благополучно уедут. Они ведь здесь по легенде только проездом. Да и оставаться в доме холостого мужчины на продолжительный срок, вот так, путешествуя без сопровождения близких родственников мужского пола, для арканзийской девушки — лёгкий способ погубить свою репутацию. Причём поскольку приехала она по собственной инициативе, Данте такой расклад ни к чему не обяжет.

— Сандра! — позвал меня Данте, отрывая от размышлений. — Садись.

Я подошла и опустилась рядом с ним на диван.

— Ты хотел о чём-то поговорить? — спросила я, вглядываясь в его лицо. Глаза как-то странно блестели.

— Поговорить? — переспросил он.

Говорил нечётко, язык, кажется, ворочался с трудом. Все признаки указывали на действие какого-то препарата.

— Сандра, ты такая красивая! — Его рука без малейших колебаний погладила меня по голове. — И у тебя такие необыкновенные волосы!

Загорелые пальцы поигрались с прядью, потом коснулись моей щеки. Меня словно обожгло от этого прикосновения. А губы Данте уже были совсем-совсем близко, и его дыхание обжигало кожу ещё сильнее.

— Данте...

Я попыталась отсесть подальше, но его руки обхватили мою спину и не позволили отстраниться.

— Перестань, наконец-то, убегать.

— Данте, отпусти, — через силу проговорила я, чувствуя, как его рука спускается по шее к ключице, и невольно отзываясь на это движение. — Это просто наркотик, тебя чем-то опоили.

— Наркотик? — переспросил Данте, впрочем, без особого интереса: теперь его рука исследовала сквозь ткань платья мою грудь. — Впрочем, тем лучше.

В его словах не было никакой логики, но это и неудивительно. Он коснулся губами моих губ, и я не выдержала, ответила на поцелуй. Голова закружилась, перед глазами вспыхнули сотни ярких звёздочек. Тело отзывалось на его прикосновения такими сумасшедшими ощущениями, что я полностью теряла контроль над собой. Что ж такое?! Я-то никакого наркотика не принимала!

— Отпусти, — повторила я, отстраняясь от его губ немыслимым усилием воли.

— Зачем? — Он как будто удивился моим словам. — Не собираюсь тебя отпускать. Неужели ты до сих пор не поняла?

Поддавшись его пальцам, платье сползло, обнажая плечо. Данте тут же впился в него губами. Затем его рука принялась пробираться дальше под ткань. Что же мне делать?!

В голове метались мысли о возможных действиях. Позвать на помощь стражника? Дверь заперта, но я сумею до неё добраться. Впрочем, тогда и стражник не нужен, можно просто выскочить вон. Или запереться в спальне? Наверняка Данте быстро забудет обо мне и просто уснёт. Или вылить ему в лицо стакан воды? Или...

Последнее "или" пугало сильнее всего. Потому что я точно знала, чего хочу на самом деле. Я хотела остаться и дойти до конца.

В самом деле, почему бы нет? Он хочет меня, а я хочу его. Мы оба давно не маленькие дети. Что тут такого?