Отважная лягушка (рабочее название). Часть 1

— А ты откуда знаешь, мошенник?! — кавалерист рявкнул так, что выступивший у путешественницы между лопаток пот собрался в капли, которые заскользили по спине противно холодя кожу.

— Мы встретились с ними на постоялом дворе в Меведе, — стал торопливо объяснять толстяк.

— Это правда? — взгляд, который старый воин вперил в Нику, казалось, прожигал насквозь.

Вот только на неё подобные вещи уже давно не производили никакого впечатления.

— Господин Мерк Картен — двоюродный брат моей матери, — стараясь говорить, как можно спокойнее, сказала девушка. — Мы собрались к родственникам в Радл. К сожалению, он плохо себя почувствовал ещё в Канакерне, из-за чего мы не успели перейти через Рифейские горы, и пришлось пробираться южным путём. Я надеялась, что дядя поправился, но в Меведе болезнь вернулась, и он слёг.

— Мы как раз давали там представления, — вступил в разговор старший урбы. — И тоже жили на постоялом дворе Муция Сорела.

Десятник опять пристально посмотрел на путешественницу.

— Да, — не задумываясь подтвердила та. — Там дядя и умер, а мне пришлось ехать с урбой.

— Мошенники! — набатным колоколом загремел голос старого воина. — Обмануть меня решили?! Какой же приличный человек доверит свою родственницу первым подвернувшимся проходимцам?!

— Мой дядя прекрасно знал господина Гу Менсина и его актёров! — бесстрашно выкрикнула Ника. — Они всё лето устраивали представления в Канакерне! А других попутчиков, готовых ехать в Радл, дядя найти не успел, болезнь скрутила его слишком быстро. Он смог только добыть для меня несколько рекомендательных писем у своего знакомого.

— К кому? — как и следовало ожидать, тут же поинтересовался десятник.

— К Герату Влатусу купцу из Цилкага, к хозяину постоялого двора Кеду Дирку, к Минтару Рутлину Калвиту — командиру конной сотни Третьего Победоносного Пограничного легиона, — быстро отбарабанила девушка, благоразумно умолчав о командире конной стражи Гедора.

Заметив промелькнувшую по лицу собеседника тень недоверия, добавила:

— Ваш человек их видел, когда копался в моих вещах. Если хотите, я прикажу рабыне их принести.

Предлагая, она очень надеялась, что у Риаты хватит ума догадаться, какие письма можно показывать этому командиру бравых мародёров, а какие нет.

— Не нужно, — досадливо поморщился десятник, вновь уставившись на старшего урбы.

— Господин Картен обещал, что родственники госпожи Юлисы щедро заплатят, — торопливо проговорил тот. — Если мы поможем ей добраться до Радла.

— К кому ты туда едешь? — уже немного другим тоном поинтересовался старый козёл.

— К Итуру Септису Дауму регистору Трениума, — ответила путешественница, чувствуя, как ком в животе понемногу рассасывается. — У меня к нему письмо. Если желаете...

Собеседник раздражённо скривился, и девушка решила, что старый вояка, видимо, не шибко силён в грамоте.

Следующий вопрос подтвердил её предположение.

— Чем ты ещё сможешь подтвердить своё имя?

— Фамильным перстнем отца, — отчеканила Ника, понимая, что во-вот может остаться без него.

— Покажи! — решительно потребовал десятник.

Со вздохом сняв с шеи шнурок, девушка шагнула к смирно стоявшему коню и вложила кольцо в широкую, коричневую ладонь воина.

"Прощай, реликвия рода Юлисов, — хмыкнула она про себя, наблюдая, как пограничный страж пристально разглядывает вырезанный на золоте герб. — Тебя я больше не увижу".

На какой-то миг ей показалось, будто десятник сейчас опустит печатку в седельную сумку или просто сунет за пазуху. Но вместо этого воинский начальник легонько бросил перстень в сторону собеседницы, а когда та ловко поймала, одобрительно хмыкнул.

— Пусть боги хранят вас в дальней дороге госпожа Юлиса.

— Да не оставят они и вас своими милостями, господин десятник, — чуть поклонилась путешественница, с отвращением ощущая, как предательски дрожат колени.

Глядя вслед удалявшимся воинам затуманенными от выступивших слёз глазами, Ника в бессилии привалилась к колесу телеги.

— Ой, госпожа! — встрепенулась Риата, пытаясь её поддержать. — Страх-то какой! Я чуть не описалась!

Ника едва не ответила "я тоже", но вовремя прикусила язык. Отстранив рабыню, она шагнула к старому артисту и отвесила низкий поклон.

— Благодарю вас, господин Гу Менсин. Вы спасли мне жизнь.

— Но вы же помогли выручить наших мальчиков, — устало усмехнулся старший урбы. — А мы, служители Нолипа, добро не забываем.

— Я тоже! — тряхнула головой девушка. — Вы только что уменьшили сумму своего долга наполовину!

Артисты, с гомоном забиравшиеся в фургон, притихли.

— От всей суммы? — решил на всякий случай уточнить старый актёр.

— От того, что осталось! — разъяснила путешественница. — И никакой доли сверху!

— Да благословят вас боги, госпожа Юлиса! — довольно рассмеялся Гу Менсин. — Так мы скоро со всем долго рассчитаемся.

Глава IV

Кажется, что-то пошло не так

Ведь надо ж так случиться -

Все беды вместе собрались!

Лопе Де Вега.

Дурочка

Квиноум, первый имперский город, вернее городок, а если совсем точно городишко, не произвёл на Нику положительного впечатления. Невысокий, потемневший от времени частокол с приземистыми, квадратными башнями окружал скопище разнокалиберных домиков. Деревянный храм и крошечная площадь форума, где копавшихся в пыли кур оказалось больше, чем людей. Откровенно скучавшие в лавках продавцы и сонная тишина кривых грязноватых улочек, нарушаемая редкими ударами молота, долетавших из городской кузницы.

Жизнь более-менее теплилась возле большого постоялого двора, который пристроился к высокой, деревянной вышке, заметно покосившейся в сторону. Присмотревшись, Ника заметила наверху огороженную перилами площадку, где лениво прохаживался воин и стоял большой трёхногий светильник в виде бронзового щита с кучей углей, из чего девушка сделала вывод, что это какая-то караульная служба, и тревожная сигнализация здесь всё же налажена.

Поскольку денег у артистов по-прежнему не хватало, Гу Менсин лишь испрашивал разрешения поставить повозку на территории постоялого двора.

Когда Ника подошла к ним, хозяин убирал в кошель медяки, а старший урбы указывал Аннию Мару, куда ставить фургон.

Прибрав полученные от старого артиста деньги, солидный мужчина средних лет в светло-коричневой тунике из грубого шерстяного сукна поднял глаза на девушку.

В томительном ожидании прошла примерно минута. Первой не выдержала гостья:

— Найдётся у вас приличная комната, господин?

— Комната есть, госпожа, — усмехнулся хозяин постоялого двора. — А насколько она приличная — не знаю.

Предупреждение оказалось совсем не лишним. Пройдя по крытой галерее вдоль одноэтажного строения с низкими дверьми и маленькими зарешеченными окнами, мужчина привёл потенциальную постоялицу в крошечную каморку с узкой кроватью, земляным полом и одинокой трёхногой табуреткой. Встревоженные брызнувшим сквозь раскрытую дверь солнечным светом, по стенам, срубленным из толстых потемневших брёвен, шустро забегали крупные чёрные тараканы.

При одном взгляде на это убожество путешественнице сделалось грустно.

— Остальные комнаты заняты, — со вздохом развёл руками хозяин в ответ на её жалобно— вопросительный взгляд. — Но завтра один из гостей уезжает.

— Сегодня я переночую в фургоне, — буркнула Ника, отворачиваясь.

Ванна оказалась под стать номерам: даже в вёдрах вода не только грязная, но ещё и вонючая до безобразия. Поэтому девушка во второй раз за всё время путешествия не стала мыться на постоялом дворе.

Пойманная утром на запястье блоха едва не ввергла девушку в панику. Весьма близко познакомившись с подобными паразитами в вигвамах аратачей, а потом на корабле, путешественница не горела желанием заполучить в собственность этих милых букашек.

Она лично осмотрела голову Риаты на предмет поиска насекомых, а потом потребовала от рабыни проделать данную процедуру с ней.

К счастью, неловкая блоха оказалась либо одиноким отшельником, либо разведчицей, не успевшей сообщить своим о новых порциях ходячего корма.

Разговорившись с невольницей, Ника с удивлением узнала, что блохи и даже вши встречаются у довольно состоятельных людей, и вовсе не считаются чем-то позорным или из ряда вон выходящим. Наоборот, кое-кто считает наличие у человека небольшого числа насекомых признаком здоровья.

— Я слышала, госпожа, — осторожно проговорила Риата. — Будто какой-то древний либрийский мудрец писал, что у больных людей букашки не живут. У них кровь плохая.

— Дурак он, а не мудрец! — возмущённо фыркнула хозяйка, отвлекаясь от наблюдения за местным рабом, безуспешно пытавшимся поймать вёрткую курицу. — Помнишь того старика нищего, который напал на нас возле Иокдама? Не очень-то он походил на здорового. А от вшей у него аж борода шевелилась.

Ника отвела взгляд от распахнутой двери фургона и посмотрелась в зеркальце, укреплённое на одной из корзин.

— Блохи, вши с клопами и даже комары могут переносить болезнь от одного человека к другому.

— Это как, госпожа? — удивилась невольница, на миг перестав возиться с её причёской. — Разве не боги насылают на нас болезни?

Девушка едва не рассмеялась, но вовремя прикусила язык, вспомнив, с каким пиететом относятся в этом мире к небожителям, хмыкнув, проговорила:

— Власть богов безмерна, но кое-что зависит и от человека. Если объешься гнилыми сливами, то живот заболит у тебя по воле богов или от собственной глупости? Если спрыгнешь с высокой скалы на острые камни, кто будет виноват в твоей смерти?

— Исми, богиня безумия, может заставить человека совершить самый безрассудный поступок, — ловко вывернулась из её логической ловушки Риата.

— Только, если он сам идиот! — буркнула хозяйка, жестом приказывая рабыне замолчать.

Погружаться в малопонятные ей самой рассуждения местных философов о свободе воли и предопределённости судьбы путешественнице не хотелось.

Однако этот разговор, видимо, сильно заинтересовал невольницу, затронув какую-то струнку в душе, потому что вечером, помогая хозяйке умываться, она неожиданно проговорила:

— Простите рабу глупую, добрая госпожа...

— Чего тебе? — Ника взяла у неё из рук полотенце.

— Вы говорили, вши да блохи болезнь на себе переносят...

— Бывает, — подтвердила девушка, вытираясь.

— А как, госпожа? — понизила голос рабыня. — У них, что магия такая?

Ника огорчённо крякнула, прекрасно понимая, что собеседница просто не поверит в рассказы о клетках, микроорганизмах и токсинах. В этом мире не знали не то, что о микроскопах, слыхом не слыхивали даже о стеклянных очках. С другой стороны, оставлять вопрос без ответа, значит, уронить свой авторитет в глазах невольницы. Все-таки путешественнице льстило сознание собственного интеллектуального превосходства. Как никак даже её скромные школьные знания опережают всю здешнюю науку по меньшей мере на тысячу лет. Вот с учётом этого обстоятельства и следует отвечать.

— Что-то вроде, — она сделала неопределённое движение рукой. — Когда вошь, комар или блоха сосут кровь больного, то болезнь садится на них, вроде как всадник на лошадь или мула, и едет в здорового человека.

Украдкой глянув на собеседницу, Ника с удовлетворением убедилась, что та слушает с полуоткрытым ртом.

— Зараза таится не только в крови, — продолжила Ника образовательную лекцию, на ходу подбирая слова. — Иной раз она прячется в поту, слюне, мужском семени.

При этих словах любвеобильная Риата заметно вздрогнула.

Не желая окончательно застращать невольницу, рассказчица поспешила слегка сгладить впечатление, правда довольно своеобразно.

— Не всякая болезнь может переехать. Ломота в костях так не передаётся, головная боль, боль в пояснице... А вот чума, оспа, холера, лихорадки всякие....

По мере перечисления девушка стала с неудовольствием ощущать, как меняется настроение собеседницы. Это никак не отразилось ни в почтительной позе, ни на лице, сохранявшем всё то же восхищено-внимательное выражение. Но вот глаза...

Начиная чувствовать себя глупо, путешественница требовательно нахмурилась.

— Хочешь что-то сказать? Говори!

— Кто меня только не кусал, госпожа, — явно стараясь спрятать сквозившую в голосе иронию, ответила Риата. — И комары, и блохи, и осы с пауками. Но чумой я ни разу не болела. А лихорадки — это слуги Такеры, богини севера.

Ника нахмурилась. Рабыня торопливо опустила глаза, видимо, уже жалея о своей несдержанности. Хозяйка понимала, что может, конечно, рявкнуть, отчитать, поставить на место зарвавшуюся невольницу. Но вот убедить вряд ли. А очень хотелось.

Ника предчувствовала, что, если сумеет закрепиться среди родственников Наставника, тема гигиены и простейшей профилактики инфекционных заболеваний возникнет неизбежно. Следовательно, ей просто необходимы веские аргументы в спорах на эту тему.

— Возблагодари небожителей за то, что тебе так повезло, — наставительно проговорила девушка. — Просто никто из них до тебя не пил кровь больного человека.

— Хвала бессмертным богам, — послушно проговорила рабыня, но хозяйка чувствовала, что так и не смогла убедить её в возможности и опасности переноса болезни насекомыми.

"Вот батман!", — мысленно выругалась путешественница, и досадуя на собственную глупость, уже хотела отправить невольницу в общий зал, где та ночевала. Но внезапно в голову пришла новая идея.

— Представь, что на равнине сошлись два войска, — заговорила Ника тоном профессионального лектора. — Каждый из них натянул лук, чтобы послать стрелу в сторону противника.

В глазах Риаты вновь вспыхнул интерес.

— У всех стрелы тупые и не могут никого убить, — вдохновенно продолжала госпожа. — Только у одного в каждом войске — с острым железным наконечником. Как думаешь, нужно всем воинам спрятаться за щитами, если убить могут только одного?

— Наверное, все-таки нужно, госпожа, — рассудительно сказала женщина. — Они же не знают, в кого полетит стрела.

— Так и с кровососами! — победно заключила рассказчица. — Ты можешь нахватать сотню блох с собак, с ослов, со здоровых людей. А сто первая попадётся с больного. И вот когда она укусит, ты обязательно заболеешь! Поняла?

— Да, госпожа, — собеседница кивнула с таким умным видом, что у путешественницы вновь вспыхнула робка надежда на то, что её пылкая речь не пропала зря.

— А когда начинается мор, — решила закрепить достигнутый успех Ника. — И больных очень много, то и число переносчиков заразы среди всяких кусачих букашек тоже увеличивается. Ясно почему?

— Да, госпожа, — почтительно поклонилась собеседница, добавив с придыханием. — Бессмертные небожители наградили вас разумом мудреца и красотой богини...

"Чего это она льстить взялась? — про себя удивилась Ника. — Знает же, как я это не люблю... Вот батман! Да ей просто надоело меня слушать! Ну, держись! Напомню кое-что, так на всякий случай".

— Так же болезни прячутся в грязи, помёте крыс и мышей, а главное, в выделениях больного человека. Если он тебя покусает, поцелует или ещё что-то в этом роде, точно заболеешь! Уяснила?