Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я понял, почему Йокта разговаривал с несуществующими друзьями. Он не мог расстаться с ними, как не получалось и у меня. Я никогда не смогу смириться с тем, что кто-то из моих друзей умер. Я тоже сойду с ума и буду разговаривать со стенами и потолками. Быть может, я уже сошел с ума, ведь больше никто не видел Бип-Бопа, кроме меня.
Кто-то дотронулся до моего уха. Я поднял голову. На меня смотрела Ниро и слабо улыбалась. У нее были большие изумрудные глаза. Не такие, как раньше. Она смотрела прямо на меня. Она что-то прошептала. Ничего не слышно. Я приблизился и навострил уши.
— Не плачь, Лак-Лик, — едва слышно сказала Ниро. — Я тебя вижу.
— Операция завершена успешно. В базу данных внесена информация о случившейся во время операции аномалии, — произнесла Ежи.
Я спрятал морду в лапах. Меня трясло.
— Не плачь, Лак-Лик, — рядом со мной сел Оникс. — Металлическая даже пересадила ей глаза. Как думаешь, она сможет и мне пересадить глаза, чтобы я снова видел цвета?
Кто-то приобнял меня. Левая лапа была серой, а правая — оранжевой. Это был Мышонок.
— Не плачь, Лак-Лик. Ты вовсе не призрак. Ты более настоящий, чем любой из нас.
— Не хнычь, главный. Ты самый крутой капитан, под началом которого мне доводилось плавать. Ну или ездить, — рыкнул Бурошкур.
Пришли Ког и Дырявый Плащ, пришли Швепс и Раг-Баг, все они радовались тому, что Ниро жива, и говорили мне успокаивающие слова, пока я не пришел в себя и не понял, что чем дольше медлю, тем больше гремлинов умирает на поверхности. Я поднялся и вытер глаза.
— Ежи, спасибо, что... — сказал я, пытаясь унять дрожь. Слова давались тяжело: — Спасибо за то, что спасла Ниро.
Железная гремлинша промолчала.
— Нам снова нужна твоя помощь. Ты знаешь, как открыть ворота в Мегастене?
— Оникс уже показывал мне наружную управляющую панель. Она сломана, восстановлению не подлежит. Открытие невозможно.
Раг-Баг что-то смущенно пробурчал.
— А ты сможешь открыть ворота с помощью внутренней панели, если она цела?
— Да.
— Ежи, с этого момента слушайся во всем Оникса, он твой новый архитектор. Возьмите Бурошкура и отправляйтесь втроем обратно к уничтоженному причалу. Там вы встретите Йокту. Он переправит на ту сторону Мегастены с помощью скафандров.
— Под водой? — сглотнул Бурошкур.
— Конечно. Когда откроете ворота, спрячьтесь, чтобы вас не заметили.
Серый пират побледнел, но взял себя в лапы и кивнул:
— Есть, капитан.
— Зеленые проведут их тайным путем, — пообещал Швепс, начав что-то объяснять своей подруге с зеленой шерсткой. Она внимательно слушала и время от времени качала головой.
Вскоре Бурошкур вместе с чешуйчатым гремлином и хранительницей Железного острова покинули мастерскую в сопровождении зеленой самки.
— Ког, есть ли способ остановить войну?
— Боюсь, что нет, — ответил он. — Все зашло слишком далеко. Зеленые сами виноваты, что украли последний зефир.
— Это не зеленые начали войну, — Раг-Баг опустил голову. — Это мы. И мы специально надели зеленые шкуры и разукрасились, чтобы подумали на них, а не на нас.
Ког оторопел, но несколько вздохов спустя взял себя в лапы:
— Уже неважно. Даже если ворота откроются прямо сейчас, внутрь никто не войдет, пока не умрут все зеленые или все черные.
— Угу, — добавил пять-раз-Швепс. — Стоящий-у-порога Изумшера уже объявил эту войну священной. Все гремлины с черным цветом шерсти должны умереть.
— И мы ничего не можем сделать? — опустил уши я.
— Достаточно приказа адмирала Чаро, чтобы черные прекратили атаки, но он на это никогда не пойдет, — сказала Дырявый Плащ, прижимаясь к Когу.
— Не настолько хорошо знаком с главными зеленых, — сказал Швепс. — Но тоже думаю, что слова Стоящего-у-порога хватит. Лак-Лик, это задачка не по наши плечи. Давай прошмыгнем в ворота вместе, пока будет заварушка. Какое нам дело до этих дрязг?
Ког укоризненно покачал головой. Я вздохнул — Швепс оставался верен себе.
Ниро что-то прошептала. Я навострил уши:
— Отнеси меня к Чаро, — сказала розовая самка. — Переубежу его. Переубедю.
— Это может быть опасно.
— Чаро никогда меня не обидит, — слабо улыбнулась она.
Я вспомнил, с каким рвением адмирал защищал действия Ниро на важном совете. Возможно, она была права.
— Ребята, я постараюсь помирить черных, — сказал я. — Вы справитесь с зелеными? Мы должны остановить войну.
— Как ты себе это представляешь? — нахмурился Ког. — Мы даже языка их толком не знаем, только Швепс более-менее разговаривает.
— Угу, и что я скажу? — развел лапами пять-раз-Швепс. — Что мы все ошибались, давайте простим убитых братьев и сестер и будем жить мирно и счастливо?
— Скажите им, — я задумался. — Что скоро будет знамение, что войну нужно остановить, что Белое море вскипит, подняв пар до самых небес, а ворота в Мегастену откроются.
— Что за чушь? Кто поверит в то, что море закипит? К тому же что они по-твоему сделают, когда этого не произойдет? — сложил лапы на груди Швепс.
Ниро едва слышно хихикнула. Ког посмотрел на нее, потом на меня и с ужасом спросил:
— Ты же не хочешь сказать, что это действительно произойдет?
— У нас осталось мало времени, — сказал я, бережно поднимая Ниро. Ежи на славу ее сшила, закрепив половину суставов обручами и перевязав раны, но я все равно беспокоился, ведь нам предстояло пересечь место боевых действий: — Если мы не решим все прямо сейчас, в ворота Мегастены некому будет заходить. Мы задохнемся испарениями.
Пока мы разговаривали, вернулась зеленая самка. Я подошел к ней и попросил у нее на шипящем языке:
— Проведи меня к черным гремлинам, пожалуйста.
Она округлила глаза:
— Ты знаешь зеври?
— Я выучил его, слушая, как вы разговариваете.
— Но это же невозможно. Я потратила целый цикл, чтобы научить Швепсика говорить на зеври.
Швепс густо покраснел, услышав наш разговор.
- Мне нужно в штаб черных. Настолько близко, насколько возможно. Проведешь?
— Следуй за мной, — согласилась зеленая.
Ког, Дырявый Плащ и Швепс удивленно смотрели нам вслед.
Мы петляли по катакомбам, старательно обходя ловушки и патрули. Иногда мы упирались в задымленные или горящие тоннели, и тогда зеленая самка вела нас обратно, сворачивая в другом месте. Изредка мы встречались с другими зелеными гремлинами, и сопровождающая нас самка общалась с ними жестами, тихо и коротко. Она ориентировались в этой паутине ходов и отнорков лучше, чем любой из знакомых мне гремлинов. Мне захотелось посмотреть на остров зеленых, чтобы узнать, как они жили раньше.
— Мир такой красивый, — прошептала Ниро, глазея по сторонам.
— Он гораздо красивее, когда не охвачен огнем.
Наконец, мы вышли на поверхность и спрятались за обломком чьей-то норы. Впереди виднелись очертания базы черных гремлинов. Зеленая жестом попросила меня вести себя тише.
— Они убьют тебя, как только увидят. Они стреляют по всем, кто не их цвета или не носит их одежду.
— Спасибо. Не переживай за меня, — ответил я, меняя цвет своей шерсти на черный. Зеленая самка отшатнулась в ужасе, а я встал в полный рост и направился к заграждениям. Не успел я сделать и нескольких шагов, как из-за укрытий выглянули боевички с натянутыми рогатками.
— Стой! Кто такой?
— Я Лак-Лик, боевичок под началом мастера зубов Скобы, принес владыку воли Ниро.
— Не может быть! — ахнули черные. Ко мне выбежали двое крепких гремлинов с двузубцами, но как только увидели Ниро в моих лапах, тут же перекинули оружие за спину и увлекли меня за собой.
— Адмирал приказал идти к нему сразу, как только появится хоть какая-нибудь информация о владыке воли, — отрапортовал боевичок. — Мы сопроводим вас в штаб.
— Так точно.
Они повели меня в нору, и вскоре я снова оказался в коридорах черных гремлинов. Всего лишь за несколько ночей, что нас не было, здесь все изменилось. Боевички носились по штабу, стены были завалены боеприпасами и оружием, все казались напряженными и сосредоточенными. И еще все они были голодными, достаточно было взглянуть на выпирающие на спине плечевые суставы.
Мы прошли мимо небольшой группы розовых гремлинов, и они взорвались восторженными криками, увидев Ниро.
Наконец, мы оказались в небольшом помещении, где на полу за картой Скайдла Борд склонились четверо черных военачальников: Скайа, Скоба, Буква и адмирал Чаро.
— Владыка воли Ниро найдена, адмирал, — козырнул боевичок и вышел, оставив меня с командирами наедине.
— Не может быть, — голос Чаро дрогнул. Он приблизился, и я охотно отдал розовую гремлиншу ему — мои мышцы сильно устали. Адмирал взял ее на лапы настолько бережно и аккуратно, словно она была сделана из тонкого обсидиана и в любой момент могла рассыпаться на кусочки.
— Чаро красивый, — улыбнулась ему Ниро.
— Ты в порядке? Ты ранена? И ты... видишь?
— Немножко. На все твои вопросы.
— Срочно врачевателя сюда! — гаркнул Чаро. В коридоре началась суета.
На мгновение мне показалось, что адмирал заплачет, но он тут же взял себя в лапы и обратился ко мне.
— Как тебя зовут, боевичок? Я приставлю тебя к посмертной награде.
— Меня зовут Лак-Лик. Я пришел сюда, чтобы попросить о том, чтобы вы прекратили драться с Изумшером.
— Лак-Лик? — напрягся Скоба. — Но Лак-Лик умер несколько циклов назад.
— Это не так, — ответил я, меняя цвет шерсти на обычный медно-коричневый. Адмирал отступил на шаг, Скоба потянулся к двузубцу у стены, Буква положила лапу на закрепленную у пояса рогатку, а Скайа шагнул в тень.
— Пока мы живы, война продолжится, — сурово отказал адмирал Чаро. Невозможно было представить, что вздох назад он казался сентиментальным и тронутым: — Мы восстанавливаем справедливость. Ничто нас не остановит, пока зеленые не поплатятся за свои преступления. Порядок превыше всего, превыше наших жизней и превыше жизней наших врагов. Они умрут за то, что сделали с Ниро, за то, что освободили преступника Оникса, за то, что угнали наш корабль и за то, что украли наш последний зефир.
— Но это все не так же... — слабо шепнула розовая самка.
— Тише, моя маленькая владычица воли. Я знаю, что ты всегда хочешь, как лучше, но путь компромиссов — это не путь черных гремлинов, — шепнул адмирал и успокаивающе лизнул ее в ухо.
И после этих слов я понял, что Ниро никогда не переубедит Чаро. Она не могла его переубедить, потому что была розовой и несмотря на владение волей просто не понимала, как устроено сознание черных. Справедливость для Чаро была выше всего, выше его собственной жизни, и я уверен, что если ради справедливости пришлось бы расстаться со всем самым дорогим и любимым, что у него было, он без сомнений принес бы это в жертву.
Я вспомнил слова черного гремлина, заживо сожженного Ониксом перед войной с серыми пиратами: "Мы убьем ваших отцов, матерей, сыновей, вырастим райз в центре этого острова и насадим ваши головы на красные шипы. Ни дождь, ни пламя, ни буря не остановят нас".
Им нужно было наказать виновного в нарушении порядка, и сейчас этим виновным был весь Изумшер. Как только я понял это, решение пришло само собой:
— Это я похитил Ниро, — признался я. — Это я освободил Оникса с нижнего этажа скайдла Борд. Это я угнал у вас самоходный корабль. Это я украл ваш зефир и сбежал с ним на подводном корабле коричневых гремлинов, — я окрасил свою шерсть в темно-зеленый цвет и развел лапы в стороны: — Это я подставил зеленых гремлинов Изумшера, чтобы началась война.
Скоба перехватил двузубец и начал обходить меня сбоку. Буква положила камень в рогатку. Чаро сверлил меня свирепым взглядом, в котором было столько ненависти и гнева, что от них едва не плавились стены. Лишь Ниро смотрела на меня с грустью.
— Это я во всем виноват, — сказал я и исчез. Скоба проткнул место, где я только что стоял, двузубцем, а рядом с моей головой просвистел пущенный из рогатки камень.
Я направился к выходу, но в углу меня поджидал Скайа. Мастер воли что-то прошептал под нос, и вокруг дверей замерцало полупрозрачное поле, такое же, которое защищало нас от падающих осколков солнца. Я коснулся этого поля и забрал его энергию в пустоту внутри себя. Его мерцание погасло, и оно рассеялось. Скайа перестал шептать и умолк.
Погасив звуки от шагов, я пошел прочь из крепости черных гремлинов, старательно обходя суетящихся боевичков. За моей спиной Чаро грозно отдавал приказы. Оставалось лишь надеяться, что сказанное мной хоть как-нибудь поможет остановить войну.
Мимо меня пробежал боевичок, крича:
— Отступление! Всем отрядам, отступление! Прекратить боевые действия!
Я глядел ему вслед. Неужели получилось? Тогда надо поскорее вернуться к зеленым гремлинам и проследить, как идут дела у Швепса. Ведь если в момент, когда ворота в Мегастену откроются, зеленые нападут на черных и бросят в них эти ужасные зажигательные палки, все пойдет прахом.
Но мне не пришлось вновь петлять по извилистым переходам, потому что когда я вернулся на улицы скайдла Борд, то увидел десятки зеленых гремлинов, направляющихся в сторону причала. Среди них были гремлины и остальных расцветок, все, кроме черных. Я поспешил за ними, и вскоре мне открылся вид на стоянку горелых кораблей.
Сотни гремлинов стояли на коленях и пристально смотрели вдаль, туда, откуда наступало кипящее море. Стена пара значительно приблизилась, и теперь ее было отлично видно даже отсюда. Но гораздо сильнее мое внимание привлек помост, возвышающийся перед толпой.
На этом помосте стоял темно-зеленый старик, Стоящий-у-порога, в лапах он держал длинный посох, заканчивающийся огромным, с голову размером когтем, рядом с ним сидела на задних лапах фиолетовая самка, что сопровождала его на совете, а у ее хвоста валялся крепко связанный пять-раз-Швепс. Стоящий-у-порога ударил посохом о помост и заговорил на шипящем языке Изумшера:
— Гремлины изумрудной шерсти, настали тяжелые времена! Пришла пора священной войны, и пусть Архитектор покарает меня, если я лгу.
Зеленые гремлины пропели какое-то слово в ответ, которого я еще не знал. Оставаясь невидимым, я двинулся к помосту. Швепс попал в беду из-за меня. Старик тем временем продолжал размахивать посохом:
— Сегодня этот шпион темных попытался убедить меня в том, что наступающий пар — это знак того, что нам нужно сдаться и заключить мир. Но как надвигающаяся погибель может быть знаком мира?
Зеленые гремлины вновь ответили пением. Я добрался до помоста и аккуратно залез наверх. Фиолетовая самка что-то заподозрила и принюхалась, но не смогла меня увидеть. Швепс выглядел побитым и несчастным. Я встал неподалеку от Стоящего-у-порога, все сильнее распаляющегося с каждым вздохом:
— Очевидно, что бог требует от нас священной войны и послал этот знак, чтобы направить нас на правильный путь. Мы должны ударить по черным со всей праведной яростью в наших сердцах! И мы победим! И пусть Архитектор покарает меня, если я неправильно трактовал его волю!
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |