Перепуганный Артем, глядя на раскаленное железо, наоборот спрятал ее за спину. Тогда двое верзил-трутней силой вывернули конечность и протянули палачу. Тот капнул на руку спирту, а затем прижег ее. Мальчишка кричал и дергался, но его держали в железных тисках. Наконец пылающую сталь отняли, и он обмяк едва, не потеряв сознание от боли.

-Под ледяной душ его пускай отойдет.

Артема ледяной водой сполоснули. Пробрало так что стали отбивать барабанную дробь зубы, но стало не много свободнее. Кажущиеся бесконечными процедуры оформления подошли к концу.

Пчела в белом халате пообещала:

-Теперь тебе выдадут казенную одежду.

Мальчишка вздохнул с облегчением — неприятно все время ходить голым особенно в присутствии пчелиных самок, да и трясет от холода.

Вот они люди в черных мундирах принесли, грубо швырнув робу. Короткие выше колен грязно белые с синюю полоску штаны, точнее шорты, подпоясанные веревкой и такая же типичная для киношных зеков полосатая рубашка рукавами по бицепс. И такое рваное облачение, возможно даже снятое с трупа с выдранными пуговицами.

У Артема хватило мужества спросить:

-И это все?

Массивная пчела в белом халате, противно хихикнула:

-Конечно все! А больше малолетнему преступнику не полагается.

Артем нервно потер друг об друг зудящие, розовые пятки:

-А ботинки? Я что босиком буду.

Пчела снисходительно объяснила:

-Ты преступник и должен каяться, а согласно закону все несовершеннолетние правонарушители обязаны ходить босыми, не взирая на пору года. — И насекомое подмигнула. — А на этой планете вы все люди на веки веков остаетесь несовершеннолетними!

Ноги у мальчишки-подростка уже начали стыть, тут уже другой климат и он с тревогой спросил:

-А если я простыну?

-Дубинка вылечит! — И уже охранник-трутень вновь с оттяжкой врезал по голой попе. — Одевайся быстрее шкет.

Артур дернулся, постанывая, кожу саднило, кое-как оделся, затянул пояс. На мальчика надели наручники, затем его отвели в комнату ожидания. Там Артура поставили на колени, руки завели назад, присоединив запястья к лодыжкам. Так он и сидел в неудобной позе, дожидаясь окончательного решения своей участи. Коленки болели от бетонного пола, полуголые ноги закоченели. Теперь пацан тихо рыдал, ему было грустно и противно, все говорило, что он арестант, конченный для нормальной жизни человек. Ему уже никогда не вернуться на Землю и не вырваться из сумасшедшего мира. Правильно рыжий хлопец сказал: это ад! Теперь уже никак — беспросветный тупик! Вся его Артура личность была растворена и уничтожена в дотошных тюремных процедурах. Наконец начальница отделения пчела с серебристыми погонами наконец добралась до его папки и произнесла.

-В детское отделение группа ? 9, камера двенадцать.

С босых, почти детских, с ровными пальчиками ног Артема сняли наручники и пристегнули к руке стража. Подталкивая дубинками, пацана повели. Мальчику вновь стала страшно, как встретят его иные заключенные. Про тюрьмы рассказывали много ужасающих вещей, ведь там не просто дети, а преступники.

Вот они вышли во двор, острые камушки впились в босые ноги, пленный пацан шагал на носочках и, ему было особенно больно. Капал дождь — сыро и холодно. У входа в соседнее помещение, огороженное высоченным забором, ревут, надсаживаясь кабаны-бульдоги. Коридоры мрачны с множеством решеток, даже проемы на этажах заставлены ими, а стены выкрашены в черный и серый цвет. Это ужасно давит на психику ребенка, и детское сердце вновь начинает биться сильнее, он больно ударился босыми пальцами об скользкую бетонную ступеньку, слегка замедлил движение, охранник врезал прикладом по спине.

— Не спи салага!

Мальчик зарылся головой в разбавленную кровью — кого-то уже допросили лужу, его грубо подняли за распухшее ухо. Наконец Артура подвели к массивной двери, охрана из трутней гнусно усмехнулась. Послышались зудящие рыки:

-Вот мы пришли, но сначала прописка в камере.

-Это как! — Глупо спросил мальчишка.

Трутни снисходительно объяснили:

-А так ты еще мал, мы тебя пожалеем. Десять ударов дубинкой по мягкому месту и все.

Артем хотел, было заскулить, но понял по волчьим глазам, что будет еще хуже. А так может быть обойдется. Его повернули, спустили штаны и со всего размаха врезали. Мальчишка ойкнул, потом закусил губу. "Будь мужчиной — мелькнула мысль". Следующие удары были еще больнее. Артем тихо стонал, но сумел сдержать громкие крики. Наконец палачи закончили, сняли наручники и открыли дверь камеры. Затем последовал крепкий удар ногой, с размаху пацан влетел в нее. Спящие проснулись, протирая глаза. Глядя на них, Артем успокоился.

Это были дети от десяти до четырнадцати лет, старших и младших содержали отдельно. Они были худые, оборванные, все босиком, с синяками и ссадинами от плетей и дубинок. Но при этом непохожие на страшных уголовников, которых рисовало воображение. Лица худые, загорелые, но с улыбками, людей не потерявших человеческих облик. Ребят было более восьмидесяти, они лежали на деревянных нарах, без одеял, матрасов и подушек. Каждого держала, кого за правую, а кого за левую ногу длинная цепь-кобра, похожая на те, что использовали полицейские-трутни в фургончике. Но жаркий, тропический город увы остался в прошлом. Теперь было прохладно, сквозь густую в кривых шипах решетку окна врывался холодный ветер.

Артем растерялся. Он в общем не крутой пацан, и не рисовал в воображении как поведет себя оказавшись за решеткой. Нет конечно корефаны рассказывали, причем часто совершенно противоположное об тюрьме-малолетке. То изображая это место подобным чудовищному пеклу — где царит жуткий беспредел или наоборот детским санаторием, где настоящая малина и куда интереснее и свободнее, чем нудной школе. Но тут то на санаторий точно не похоже и видимо похуже реальной каталажки. Артур досадуя на себя, что не удосужился разузнать как следует здороваться входя в камеру, не совсем удачно брякнул:

-Здравствуйте ребята! Я пришел с добром.

Старший по камере, самый рослый и крупный мальчишка поднялся на встречу. Длинная цепь волочилась за ним позвякивая, об мраморную плитку, а сам пахан, был ростом примерно с Артема, и заметно худее. Кроме лагерного номера, у него отсутствовали наколки, от чего сходство с разбойником не катило. Так что Артур соразмерив силы успокоился. А тот весело спросил:

-И тебе Кент здорово! За что тебя?

-Не знаю! — Артур ответил искренне, хотя догадывался, что его скорее всего приняли за шпиона. А этот фраер, что его приволок со сверхсветовой скоростью, на планету-застенок. Попадись он только!

Смотрящий по камере снисходительно заметил:

-Почти все не знают, за что сидят. Условия у нас суровые, мы должны жить дружно, не донося и, не сдавая друг друга. Запомни доносчикам смерть.

-А я и никогда, не был шестеркой! — Правдиво ответил Артем.

-Правильно, запомни некоторые правила.

Мальчишка отступил на шаг и стал перечислять.

-В парашу нужду не справлять. — Он указал пальцем на корыто. — Для этого есть специальная яма.

-Где? — Артем оглянулся.

-Когда нас погонят на работу, а это будет на расцвете и до позднего вечера, мы будем строить дачи генералам. Там по пути возле тюрьмы и есть яма с мягкими лопухами. Там и справишь нужду. А здесь портить воздух не следует. Второе, если будут продуктовые передачи — они формально запрещены, но за взятку у нас всевозможно, поделишься со всеми.

Третье от работы не отлынивать и без серьезных причин не драться. А то всем влетит. — Мальчишка-невольник продолжал загибать пальцы. —

И, наконец, в-четвертых, не пытайся сбежать. За это всю камеру сурово накажут. Если твои родители не арестованы, пускай дадут взятку, тогда может, облегчат условия содержания, выдадут нам одеяла.

-А сколько надо заплатить? — Пацан тут подумал, что с Земли все равно не дойдет.

Пахан неопределенно произнес:

-Много — полицаи жадны!

Артем задрожал, его родители не миллиардеры, так они век не рассчитаются.

-Да ты я вижу, совсем продрог, это у тебя нервное.

Пацан-старейшина посмотрел внимательней на Артема. Обратил внимание на побои и шишки, красную от пара кожу.

-Вот как тебя отработали. Судя по всему, ты политический, раз над тобой так издеваются. Ладно, приляг с нами, завтра у тебя будет тяжелый день, и немного поспи. Юный "пахан", слегка отступил, сделав пригласительный жест.

-Будем знакомы, меня зовут Садам.

-А меня Артем.

-Хорошее имя. — Он обратил внимание на рельефные бицепсы. — Занимаешься спортом?

-Культуризм и ушу-борьба.

Пацан-старейшина согласился:

-Ушу-борьба не плохо для драки.

Артем скромно заметил:

-Я еще не овладел им в совершенстве. Да и стиль у нас скорее как гимнастика!

Садам снисходительно усмехнулся:

-Ничего тут все посредственные бойцы! Но если что будем вместе наказывать беспредельщиков и тех, кто обижает маленьких.

-Заметано! — Артур с подобной идеей вполне согласился.

Мальчишки ударили по рукам. Потом Артем залез на нары, хлопцы прижались плечами, сбились в кучу. Так как так стало теплее и. Артем выбрал удобное положение, и поджав холодные ноги, попытался уснуть. Хотя бритую голову и ломило от переживаний, а кости ныли от побоев, чесалось выжженное клеймо, здоровый детский организм оказался сильнее. Сновидения были рваные и тревожные, выспаться не удалось. На расцвете их разбудила сирена. Двери камеры раскрылись и их погнали на работу. Правда, сперва дали слегка сполоснуть руки и отвели на завтрак. Кормили не очень, кусок капусты в крапивной жиже и хлеб. Видимо только чтобы не умерли с голоду. Потом их построили в колонны по сто человек и погнали на работы. Садам задорно подмигнул и двусмысленно произнес:

-Если будешь хорошо вкалывать, дадут дополнительную пайку.

Артем вздохнул, если начальник камеры такой худой, то, что говорить об остальных. Особенно жалко тех, кто младше тебя. На фоне маленьких худых тел их головы кажутся большими, они выглядят плачевно — грустные и истощенные.

Вот их приковали за руку цепочкой и, заставляя чеканить шаг, конвой развернул по асфальтовой дороге. Естественно с песней восхваляющей мудрость великого ультраимператора Джабба ибн Трупа( Да чтоб он и на самом деле сдох!). По бокам, гремя тяжелыми сапогами, маршировали надсмотрщики-трутни, между ним бегали кабаны-бульдоги. Еще темно и путь освещают фонарики. Было холодно, прошел дождь, и приходилось босыми ногами шлепать по студеным лужам, разбрызгивая ледяные брызги. Хорошо еще благодаря двум солнцам климат помягче — снегов и морозов не бывает. Мимо прошла колонна, таких же, как они оборванных босоногих девчонок, их отвели в сторону видимо тоже на тяжелую работу. Бедные девчурки были обриты наголо и получали по спинам не меньше хлопцев.

Артем крикнул им.

-Держитесь красавицы! — И тут же получил сначала дубинкой, а затем и плетью по спине.

Едва не упав, он удержался и продолжил свой путь скорбей. Хотя их активно подгоняли, да и холод кусал за голые пятки, шли долго почти два часа. Если учесть что ступни были отбиты дубинками, то это большая нагрузка. Да и глотка охрипла от постоянно орущих песен. И в таком усталом состоянии их заставляли носить и стругать доски, месить бетон, выкладывать кладку. Из-за туч выплыло одно багрово-красное светило, затем другое совсем маленькое васильково-фиолетовое. Стало теплее, запели птицы, одна из них похожая цветок ромашки уселась на кромку крана, и затянула надрывную песню. У Артема с непривычки ныла спина, и ему казалось, что он вот-вот лишиться сил.

Но открывалось второе дыхание, становилось полегче и работа текла веселее. Мальчишек пытались чередовать, после десятиминутного перерыва на обед, где им выдали такие сухие корки хлеба, что пришлось "еду" кидать в воду, их поменяли местами. Артему досталось месить бетон, очень тяжелое и утомительное занятие. Если до этого у него на руках были мозоли от гирь и гантель, теперь появились от лопаты. Хорошенько замесив субстанцию, он аккуратно положил ее на кирпичи. Другие выкладывали стену. Дачи у генералов-пчел госбезопасности, или планетарной опасности всему живому — внушительные, в три, четыре этажа, по этому трудиться надо много. Багровое "солнце" спряталось за горизонт, но фиолетовый диск ни как не хочет уходить, хотя его свет тускл. Ребята настолько устали, что уже еле движутся, даже плети не помогают. Наконец звучит сигнал отбой и их гонят назад. В этот момент тюремный барак кажется родным домом, а жесткие нары периной.

-А ты молодец. — Садам дружески хлопнул по плечу. — Выдержал первый шаг с достоинством. А многие новички раскисали.

Артем прихрамывая и шатаясь от усталости, скромно ответил:

-Я и сам на пределе, еще надо дойти до "хаты".

-Ну, это мы сделаем, привычка вторая натура. — Садам сам исцарапанный и мокрый подмигнул.

Дети-заключенные добавили шагу. В спину дул ветер, ускоряя движение. Одно только плохо опять надсмотрщики заставляют петь. И без того покрытый бородавками Джабба ненавистен, а тут хочется перегрызть ему глотку зубами.

-Ничего терпи, главное выжить иначе нас забьют. — Подбадривал Садам.

Терпи! Такое жгучее слово. А если нет, не сил, ни желания, сносить унижение.

Вот уже вдали показались ворота тюрьмы. В этот момент их встречает веселый смех и свист.

-Смотрите, "ежиков" ведут.

На улицах праздник и дети богатых пчел задержались, подольше справляя новый цикл пульсара. Нарядные в красивой одежде с крылышками они выгодно отличаются от нищих арестантов. В заключенных летят пустые бутылки, стреляют из хлопушек и огней петард. Артема неприятно, обжигают искры, он хочет дернуться и броситься на своих обидчиков, но мешает цепь.

Охрана смеется и даже поощряет ряженых пчелок на бессовестные выходки. Так продолжается пол часа.

-Эй вы, босяки! Попробуйте нас догнать.

Подбегая и выбирая малышей — так безопаснее, их бьют сапогами или стараются отдавить каблуком пальцы босых ножек.

Артем подловил момент и ловко врезал одного толстого пацана-пчелу исцарапаной ногой под жирный зад.

Тот подлетел и завизжал свиньей. Остальные в ответ запустили несколько десятков полных лимонада и пива бутылок. Одна угодила Артему в голову, другая побила коленку. Мальчишка перехватил на лету "снаряд" и точно послал в котелок. Попадание и "барчук" повержен.

Охрана поняла, что заходит слишком далеко, вмешалась. Энергично, но аккуратно отгоняя одних детей-пчел и зверски избивая других человеческих. Досталось и Тапиру, ему едва не сломали ребра, а на лысой голове опять вздулись новые шишки. Потом их подняли и погнали в камеру, продолжая пинать по дороге.