"Грифон""

— Откуда знаешь? — полюбопытствовал я.

— Знаю, и всё. Откуда ты знаешь, что существуешь в мире? Ты просто знаешь, и всё. И я знаю, что сокровище должен отдать тебе, что ты его хозяин. И мой хозяин.

— А кто я? — допрос призрака продолжался. Мне всегда было любопытно — кого призраки видят во мне? Кто я для них? Или что? Почему они сразу признают во мне хозяина?

— Ты — хозяин — бесцветно пояснил призрак, и замолчал.

Круг замкнулся. Мне это живо напомнило фантастический рассказ Станислава Лема, который я читал в детстве. Там всё время фигурировали некие 'сепульки'. Гениальный фантаст, поиздевался над читателями, так и не открыв, что же такое сепульки, вокруг которых вертелся весь смысл рассказа 'Сепульки — важный элемент цивилизации ардритов с планеты Энтеропия. См. Сепулькарии.' Сепулькарии — устройства для сепуления. См. Сепульки'. Ты хозяин — и мы это знаем. Откуда знаете? Оттуда, что ты хозяин.

Поняв, что больше ничего от призрака не добьюсь, я перешёл к следующему этапу — извлечению сокровища. Насколько я знал, оно лежало в медном котле на глубине около метра.

Посмотрев на окружающую действительность, понял — работа лёгкой не будет. Вздохнув, поплевал на ладони (я видел, что так делают настоящие работяги из кинофильмов. Не знаю зачем — но раз так положено делать, значит так надо. Может обряд какой-то! Типа — колдовство.)

После минуты работы киркой, под жалостливым взглядом жены, решил — никогда не пойду работать землекопом! Ясно, что эта работа не для меня. Она слишком интеллектуальна для оперуполномоченного.

— Вась, а Вась, а чего ты мучаешься? — неожиданно вмешалась Василиса — может попросить призрака, чтобы он вытащил клад? Если уж они могут поднимать тела в воздух, то почему бы ему не поднять клад наружу?

— Где ты раньше была? — досадливо буркнул я, покраснев от стыда — и правда, чего я не додумался? Лопат набрал — болван!

Отбросил кирку в сторону под хихикание супруги (Какое приятное слово! Как подумаю, что могу вот так взять её за бёдра, упасть с ней на землю, пощекотать, чтобы истерически хохотала, лёжа на траве, укусить её за грудь, поцеловать...и таю от вожделения.)

— Это что у нас за голубки? — неожиданно услышал я голос над собой, и сел рядом с лежащей, раскрасневшейся Василисой — разврат тут устроили? А поделиться с парнями? Девка-то хороша!

Нас обступили пятеро молодых мужчин, или скорее парней, в камуфляже, с автоматами на плечах и пристёгнутыми пистолетами на бедре. Кобура была не российской конструкции — я такие видел в кино, у рейнджеров. Ремешок охватывал ногу повыше колена и кобура лежала на бедре, не мешая во время ходьбы.

— Что вы хотите? — спокойно сказал я, вставая, и подав руку бледной Василисе, тут вскочившей на ноги. Её бёдра, обрисовывающиеся камуфляжными брюками, облизывались взглядами мужчин, заросших чёрной щетиной.

— Получить компенсацию, конечно — усмехнулся старший кавказец, разговаривающий по-русски практически без акцента и притом на хорошем литературном языке — вы на берегу нашей реки, должны платить, за то, что тут копаете. Вы же золотишко собрались мыть? Только не врите, золотишко, я знаю. Кстати — его тут мало, а вот тех, кто моет — много. И вы тут совершенно не нужны. (Мне вспомнилась статья в местной газете о криминальной добыче золота в горах вокруг здешних рек, и что старатели бывает и пропадают. Но иногда намывают золота. Похоже, нас за таких старателей и приняли)

— Ребята, мы не старатели, и не за золотом пришли. Просто гуляем — попробовал я обойтись без крови — отвяжитесь от нас, и идите своей дорогой, всё будет нормально.

— Ти как разгавариваишь, ссабака! — вмешался один из бандитов, и шагнув, ухватил Василису за грудь и дёрнул к себе — дэвку давай, а то башку рэзать буду! Щьлюха! Хади сюда! Камандир, дай, я первый!

Мир погас, померк, и я на долю секунды подумал — что, вокруг ночь? Ночи не было. Просто стало темно и странно, как будто я ушёл куда-то вовнутрь, в глубину своего тела.

Сколько это продолжалось, не знаю. Когда шум ветра и грохот реки внизу снова ударил мне в уши — я стоял на том же месте, Василиса метрах в двух от меня, широко раскрыв глаза в ужасе, а вокруг меня лежали разорванные трупы боевиков.

Именно разорванные — на куски. Мои руки были в крови, все брюки, рубаха, все вещи — всё в крови. Бойня. Самая настоящая бойня. Меня даже затошнило от вида разбросанных внутренностей и кусков тел, но я сдержался, в отличии от моей жены — та отбежала в сторону, метров на пять и сосредоточенно делилась своим завтраком с муравьями и мухами, ползающими возле одинокого, иссечённого ветрами дерева.

Подхватив оба рюкзака, мой и Василисин, я поднял их на плечи и стал спускаться к реке, несущей свои бело-мутные воды к далёкому морю.

— Василис, пошли, мне надо помыться — позвал я, окровавленными губами — потом с кладом разберёмся. Идёшь?

— Иду — невнятно ответила жена, и снова согнулась в позыве тошноты.

Мы подошли ближе к воде — идти пришлось сотню метров, не меньше, и оставив рюкзаки на берегу, я нашёл в реке место поспокойнее — за огромным камнем она образовывала что-то вроде небольшого затона. Плюхнулся в воду, прямо в одежде, смывая с себя чужую кровь.

Отмывшись, снял с себя камуфляж, приобретённый вчера в магазине для охотников, хорошенько его выполоскал, выжал, и разложил на горячие камни, чтобы просох. Меня трясло от холода — вода в реке была ледяной, просто кусачей — она начиналась у ледников, и это не добавляло ей тепла. Василиса сидела на камне, с отрешённым видом, а когда я подсел к ней и обнял, вздрогнула, но тут же обняла меня и заплакала в моё плечо. Я гладил её по спине, пока она не успокоилась. Затем Василиса спросила:

— Вась, что это было?

— Хммм...Василис, что это было? — резко спросил я, мгновенно раздражившись, и тут же, устыдившись, добавил — прости, милая. Я не знаю. Ничего не помню. Это уже второй раз такое. Помнишь, там, у ночного клуба? Тогда ещё тебя усыпил маг из бандитской шайки. Так вот — я их всех убил. И как — не знаю. В глазах потемнело, я вроде как куда-то провалился. Очнулся — все трупы. А как это было — не знаю. Так что это ты мне расскажи — что видела, и как это вообще выглядело со стороны.

Василиса помолчала, вздохнула:

— Ты стоял, потом глаза стали красными. Не так красными, как бывает у людей — от усталости, или когда наткнулся на что-то и получил кровоизлияние в глаз — нет. Они светились! Бандит от неожиданности меня даже выпустил. А потом...потом я не могла рассмотреть как следует — вот только что ты стоял, и через мгоновение тебя уже нет. Вихрь, какое-то мелькание, — рраз! Голова одного отлетела. Ррраз! Голова другого отлетела. Ррраз! Полетела рука, нога — и всё это молча, только противное чавкание, стоны и стук частей тела по земле. Мне стало плохо, я отвернулась на несколько секунд, а когда снова посмотрела — ты стоишь и смотришь вокруг, будто не понимаешь, как тут оказался. Вот и всё, что я успела заметить. Нет — вру! Ещё — мне показалось, что у тебя что-то стало с руками, когда ты стоял красноглазым. Вроде как вместо пальцев были когти, или что-то такое.

— Тебе, наверное, привиделось — устало сказал я — привиделось. Забудь. Уходить отсюда надо, пока нас не прихватили. Пятеро убитых рядом с нами — это не шутки.

Я скомандовал духу принести клад, и через несколько минут ко мне подплыл медный котелок, испачканный землёй, который нёс бывший его хозяин, братоубийца. Котелок опустился передо мной, а дух замер, глядя на меня пустыми глазами, будто бы ожидая исполнения приговора.

— Свободен! — сказал я, и привидение тут же с воем исчезло, как будто его втянуло под землю могучими руками. Может так и было...место братоубийце, конечно, в Преисподней. Но по крайней мере он начал отбывание своего срока, и возможно, когда-то искупит свою вину. Здесь же он был обречён скитаться на века вечные.

Котелок был закрыт деревянной пробкой и залит густой смолой, отвердевшей от времени. Несколько минут я пытался выбить эту крышку и добраться до сокровищ, но так и не смог этого сделать. Плюнув, решил — ещё успею выпотрошить медный 'сейф'. Сейчас надо побыстрее отсюда свалить. Разборки с ментами, или товарищами этих бандитов не входили в мои планы.

Собрав влажную одежду, натянул её на себя, уложил тяжеленный котёл в рюкзак и пристроил за плечи. Вызванная группа духов понесла нас вдоль русла реки.

Летели мы не очень долго — посланный вперёд дух-разведчик вернулся, сообщив, что впереди находится группа людей — у берега реки, и я приказал отнести нас подальше от русла, в сторону, к тропе. По ней мы и спустились к городу, уже пешком.

Идти было тяжко — котелок весил килограмм двадцать, если не больше, и сильно оттянул мне плечи. Примерно через два часа, мы сидели у себя в квартире, усталые, помятые, грязные. Поставив котёл на пол, я несколько минут созерцал его, не решаясь открыть и предвкушая результат. Василиса тоже не пошла мыться — не терпелось посмотреть, что же такое мы нашли. Наконец, я отправился на кухню и выбрав кухонный топорик для рубки мяса, подошёл к позеленевшему сосуду, который практичная Василиса положила на подстилку из большого полиэтиленового пакета из местного магазина.

Бам! Бам! Бам! — окаменевшая смола поддавалась с трудом, обнажая покрышку из дерева и мешковины, отлетая черными кусочками, напоминавшими пластмассу. Удар, ещё удар — скололся большой кусок и в дыре что-то заблестело.

Я наклонил котёл, и из него посыпались жёлтые кружочки, по размеру похожие на рублёвики и пятирублёвые современные монеты. Мы с Василисой переглянулись, потом она взяла одну монету и прочитала:

— Екатерина...самодерж... 1763. Ух ты! Это сколько лет монете? Золотая, да?

— Золотая — задумчиво сказал я — дело-то не в том, золотая она, или нет, дело в её редкости. В то время золота было очень мало. А она почти не потёртая — или грабанули кого-то, или торговали и получили, но факт есть факт. Надо смотреть дальше — если таких там много — мы богаты. Она может стоить десятки тысяч долларов, или сотни — не знаю точно. Но подозреваю, что много. И если все тут такие...

Оказалось — не все. Были ещё петровские, павловские, анненские, александровские червонцы и пятёрки. Потёртые, и не очень. Всего — тысяча пятьсот сорок три штуки.

Я слегка растерянно смотрел на кучку золота, и раздумывал о том, что мог бы стать миллиардером, если бы занялся кладоискательством с помощью призраков. Вот только куда их реализовать, эти самые сокровища?

Оставив золото лежать на полу, сбросили одежду и пошли мыться.

Через час, чистые, сытые, благостные, мы лежали на кровати, обнявшись, и обсуждали всё, что с нами происходило этим тяжёлым, очень тяжёлым днём. У меня побаливали мышцы — видимо нагрузка на них была запредельной — хотя я этого и не помнил. Меня беспокоило то, что со мной произошло — провал в памяти возник неспроста. Складывалось такое впечатление, что в момент реальной физической опасности что-то сильное, страшное, захватывает мой рассудок, отпуская только тогда, когда опасность исчезла, а эта сущность насладилась убийством и разрушением.

— Вась, а почему твой боевой режим не включился, когда тебя захватила нимфа? — спросила Василиса, поглаживая мою грудь твёрдой маленькой ладонью.

— Сам не знаю — ответил я, задумчиво щекоча её розовеющую мочку уха — может быть сущность, та, что во мне, не восприняла захват как опасность? Ведь мне ничего не угрожало в физическом смысле. Ведь нимфа не нападала на меня, не грозила смертью. А то, что она меня истязала потом — так я ей был благодарен, что божество нисходит до меня даже и с таким вниманием. Тьфу, противно даже вспоминать — но это так! Я искренне её любил и не мог противиться ей, когда Мария меня истязала, или истязала тебя. Вот если бы она попыталась реально меня убить — принести в жертву, к примеру, тогда, вероятно, боевой режим мог включиться. И то не факт.

— А как ты думаешь — что это за сущность?

— Не знаю — честно признался я — никогда не сталкивался с таким делом. Боюсь даже предположить. Это как-то связано с тем случаем, когда я упал на артефакт. Помнишь, я тебе рассказывал? Ага — помнишь. Так вот — чернокнижники проводили какой-то свой обряд, очень серьёзный, для которого убили несколько девушек. А может и несколько десятков девушек — мы ведь нашли только десять трупов, а исчезают каждый год множество людей. Куда они деваются? Вот вопрос. И этот обряд по всем признакам был направлен на вызов кого-то из другого мира. Вначале я думал, что они вызывают духов, но...нет, не духов. А вот духи постоянно называют меня хозяином. И заметь — большинство духов, что мне служат — при жизни были нехорошими людьми. Совсем нехорошими. Убийцы, грабители, разбойники всех мастей. Кто может быть хозяином душ этих нехороших людей?

— Брррр...ты меня пугаешь! — поёжилась Василиса и прижалась потеснее к моему голому боку — как вспомню твои руки — ты даже не представляешь, что это было! Помнишь, старый фильм про Фредди Крюгера? Вот что-то подобное, только страшнее. Фредди карикатурный какой-то злодей, а ты двигался как тигр — мгновенно, так, что было видно только мелькающую тень. Честно говоря — я тогда больше испугалась тебя, чем этих бандитов. Чуть не описалась со страху!

Мы помолчали, глядя в потолок, а потом Василиса нерешительно спросила:

— Скажи, а сколько могут стоить эти монеты? Ну, если в долларах?

— Милая, я не знаю. Если даже по тысяче долларов каждая, то их на полтора с лишним миллиона баксов. В общем-то мы можем несколько лет безбедно жить, не думая о том, как бы нам заработать на жизнь. А кроме того — это шанс попробовать добиться справедливости. Все чиновники любят деньги, и если подмазать кое-кого как надо — можно добиться хорошего результата. Можно нанять дорогих адвокатов, они найдут выходы на верха власти, а там...там мы уже поборемся. Знаешь, за то недолгое время, что работал в полиции, я узнал многое о нашей Системе. Она не меняется уже сотню лет, и наверное, не изменится никогда. Работа адвоката заключается не в том, чтобы пользуясь своим умом и знанием закона вытащить клиента в суде, уберечь его от отсидки своими юридическими заковыками, нет. Ну — почти нет, если быть точным. Главное — знать, кому и сколько дать, и добиться того, чтобы от тебя взяли.

— Я знаю — усмехнулась Василиса — отец постоянно общался с дорогими адвокатами — без этого ни один бизнесмен не может. Постоянно какие-то переговоры, улаживания, утрясания — отец не афишировал свои дела, но какая-то информация всё равно просачивалась. Я же не слепая и не глухая. Но вообще, я тебе скажу — для серьёзных адвокатов полтора ляма это ничто. Ну, так как ты решил продавать монеты?

— Знаешь, как поступим...завтра купим ноутбук с предустановленным интернетом, и посмотрим, что стоят эти монетки. Примерную цену, чтобы не быть лохами. Там же и поищем — кому и как продать эти штуки. Спешить нам некуда, делать всё равно нечего — будем заниматься.

Через полчаса мы уже спали. Всю ночь я метался, так, и не сумев как следует отдохнуть. Мне снились какие-то странные сны — то я летал где-то в чёрной, безбрежной пустоте, то парил над Землёй, как орёл и высматривал внизу добычу, бросаясь вниз, будто коршун. Вот только вместо птичьих лап у меня почему-то были лапы, как у льва, или собаки... А на спине у меня сидела обнажённая Василиса, и заливисто смеялась.