Дорасти до неба

Девушка снова рассмеялась, а я, чуть помедлив, присоединилась к ней. На душе стало легко, с нее упал тот камень, который давил меня с того момента, как я обнаружила главбуха с перекошенной мордой. Но стоило подумать и о том, чтобы лишний раз не нарываться, не провоцировать людей. А то на автомате кому-нибудь нажелаю чего-нибудь этакого, а потом окажется, что сама виновата.

— Мири, а у тебя к чему склонность? — полюбопытствовала я, когда веселье поутихло.

— К земле, — ответила она. К растениям. У меня с детства есть маленький огородик. Хочешь, покажу?

— Конечно, хочу!

Мы прошли через лабиринт построек заднего двора и подошли к небольшому тщательно ухоженному кусочку земли.

— Видишь? Ни одного сорняка, — похвасталась Мирка. Я просто не позволяю им расти. Зато смотри, какая морковь!

Она нагнулась и выдернула из грядки здоровенную сочную оранжевую морковку. Так бы и схрумкала!

— У меня легко получается ускорять рост нужных растений, и замедлять или вовсе останавливать рост сорняков. И ты знаешь, мне все это нравится. Нравится работать с землей, нравится общаться с растениями. Я по весне хожу к нашим крестьянам, чтобы ускорить всходы пшеницы на полях и вывести сорняки и всяческих жучков — вредителей. Урожаи у нас теперь самые большие, да и пшеница наша славится по всему королевству.

— Круто!

Я действительно была впечатлена.

— Ты молодец, Мири.

Подружка была явно довольна похвалой, а мне и не жаль. Ну вот нисколечко. Ну сами подумайте: это все она делала, когда еще и первый ранг не получила. А что будет, когда она окончательно в силу войдет, да в академии выучится? Да тогда весь Далайн станет большим садом-огородом. Все-таки, магия — сила!

На работе было... странно. Народ шушукался меж собой, на меня поглядывал искоса и осторожно. Неизвестно, что там рассказали очевидцы, но я сейчас явно виделась людям какой-нибудь бабой Ягой. Перед дверью бухгалтерии я притормозила. Там, внутри, парочка присутствовавших на суде коллег активно рассказывала остальным подробности вчерашнего скандального происшествия. Но стоило мне открыть дверь, как все тут же замолчали и уставились на меня, как на живого динозавра, мини-Годзиллу. Этакая смесь страха, почтительности и любопытства. Действительно, не стоит мне здесь работать, не будет нормальных отношений с людьми. Сама же первая взвою от роли уродца из кунсткамеры. Так что я переоделась, кинула сумку на стул и отправилась в отдел кадров подавать заявление.

В кадрах было все то же самое. Кадровичка, обычно весьма хабалистая тетка, была со мной исключительно вежлива и предупредительна. А меня это коробило, потому что за этой маской явственно угадывалось другое. Что-то вроде "Сгинь, пропади" или "Чтоб глаза мои тебя больше не видели". Но, тем не менее, заявление она приняла, в положенных местах зарегистрировала и пригласила на завтра — расписаться в приказе.

Пока я ходила и занималась делами, появился начальничек. Он обернулся на звук открывающейся двери, увидел меня, и морда его, и без того кривая, еще больше перекосилась, искаженная страхом. Если честно, было у меня искушение пугануть мужика, но я его поборола. Магия, конечно, рассеивается со временем. Но кто знает, сколько времени пройдет, пока его отпустит! Так что я вежливо поздоровалась, прошла на свое место и погрузилась в работу.

Чаепитий сегодня не случилось. Видимо, тема для обсуждений была одна — я, страшная ведьма. Но обсуждать меня при мне было... некрасиво, да и страшновато, наверное, так что день проходил в строгой деловой обстановке. В столовке тетки на раздаче поспешили обслужить меня по первому классу — в их понимании, конечно. А вот за столом пришлось сидеть в одиночку, хотя столовка была битком набита народом. Я ковыряла алюминиевой вилкой (столовские извинились, что других нет) тощую котлету и пыталась понять: нравится мне весь этот цирк вокруг меня или нет. И что с этим делать. Как-то сразу стало понятным, почему во всех сказках ведьмы уходили жить далеко в лес: люди их попросту боялись и не мытьем, так катаньем выживали из деревень. Но и без них обойтись тоже не могли: как какая беда случится, занемог кто или со скотиной худо, так к ведьме бежали, земно кланялись: помоги, мол. А потом в спину плевали, да за глаза костерили. Хорошо у Мирланды: в том мире маги — уважаемые люди. Хотя, может, дело в том, что там их просто много и они образовали своего рода класс? Ну, есть же пролетарии, капиталисты, а у них есть еще и маги. Они стали не экзотикой, а неотъемлемой частью повседневной жизни. А здесь, у нас... одна я, да вот еще Саныч начал пробиваться. Как есть, ведьма. И еще колдун к ней в придачу.

Когда я вернулась с обеда, то оказалось, что у меня на телефоне с десяток неотвеченных вызовов. Ну да, я обычно телефон с собой в столовку не беру, чтобы аппетит не портить. Ну кому будет приятно, если его на самой середине обеда начнут отрывать от еды какими-нибудь глупыми звонками. И ладно бы звонили по делу, так нет же: большинство звонков — это банки навяливают лошаристым гражданам нафиг никому не нужные кредиты. И стоит из-за такой вот фигни портить себе удовольствие? Нынче же кто-то незнакомый прямо-таки жаждал со мной пообщаться. Ну и что, мне все бросать и бежать разговаривать? У меня обед, кому сильно нужно — перезвонят. И только я так подумала, как снова звонок, тот же номер. Ну, раз человеку я так сильно нужна, то надо уже ответить.

Голос в трубке был слабый, прерывающийся одышкой, словно звонивший был тяжело болен, но при этом смутно знакомый.

— Добрый день, Таисия Ефимовна, — прошелестел голос. — Это Бельков Сергей Афанасьевич. Судья.

Ого! Неужто его все настолько достало?

— Поймите меня правильно, я вчера не мог отказать господину Райхерту в его просьбе. О-о-ох!

Хоть, говорят, это и неправильно, но моральное удовлетворение от этого звонка я уже получила.

— Я полностью... о-ох... осознаю, что был неправ, вынося решение по вашему делу в пользу истца.

— Хорошо, что вы это осознали, — констатировала я, не испытывая ни малейшего сожаления по поводу страданий судьи.

— Я... о-о-ох...

Судья прервался, а в трубке послышались тяжелые вздохи, стоны и бульканье. Это продолжалось секунд пятнадцать, и я успела заскучать, но звонок не прерывала: интересно же, ради чего господин Бельков решил признаться в своей сволочной натуре.

— Простите, Таисия Ефимовна, я неважно себя чувствую.

Еще бы! Я уже после суда, поджидая Саныча на скамейке, поглядела, чего натворила. Если опустить медицинские термины, то им очень повезет, если они доживут до конца отмеренной им недели. Может, знай я такой нюанс заранее, придумала бы что-нибудь помягче, но теперь уже что сделано, то сделано. Это колдовать я, как выяснилось, могу на расстоянии. А развеять магический конструкт — только в непосредственной близости от него.

— Что ж, вы четко сформулировали причину вашего недуга. К счастью, это не продлится вечно. Одна неделя — и все закончится.

И тут судью прорвало. Чесслово, я ни разу прежде ни видела мужской истерики. И это даже по телефону было... противно, да.

— Таисия Степановна, дорогая, я все, все, что хотите! Я... я заплачу, сколько скажете, я больше... никогда больше! Поверьте, никогда! Только, ради всего святого, отмените свое проклятие!

Из трубки донеслись приглушенные рыдания, вскоре прервавшиеся протяжным стоном и бульканьем. Я подождала, пока эти звуки затихнут, и судья снова сможет говорить.

— Таисия Ефимовна! Назовите сумму, назовите ваши условия, я все, все сделаю, клянусь здоровьем детей.

Я прикинула: решение вынесено, документально оформлено, отменять его и протестовать — себе дороже выйдет. Так что пусть злодей исправляет причиненный вред. Ну и мне нужна моральная компенсация за все потраченные нервы. Я зажмурилась и, постаравшись, чтобы голос звучал потверже, заявила в трубку, внутренне сжавшись от собственной наглости:

— Я хочу миллион рублей. И плюс еще двести тысяч для погашения назначенной вами выплаты. Для снятия заклятия будет необходима личная встреча. Как только вы передадите мне всю сумму наличными деньгами в полном объеме, я тут же избавлю вас от вашей маленькой проблемы. Вы все поняли?

— Да, да, конечно, Таисия Ефимовна. Я... в кратчайшие сроки... все, как вы... я позвоню. О-о-ох!

Разговор закончился, и тут я ощутила, что позади меня кто-то стоит. Я обернулась: главбух собственной персоной. Видимо, зашел в кабинет в процессе разговора, и услышал последние слова. На лице у нашего мелкого недоманьяка было такое... смешанное чувство. Кажется, он хотел бы меня удавить, не сходя с места, но при этом явно боялся разделить судьбу юриста и судьи.

— Вы что-то хотели? — Невинно спросила я.

— Нет, ничего, — прохрипел начальничек и буквально вывалился из кабинета.

Да, пора валить. Может, без отработки отпустят?

Глава 21

Судья позвонил через полчаса. Эк его прижало, однако! Я велела ему подъезжать к управлению завода. Тут люди, видеокамеры, хоть какая-то страховка от возможных гадостей. Еще через полчаса на стоянку перед управой — из окна мне хорошо было видно — зарулил здоровенный черный "лексус", и тут же у меня в телефоне раздался звонок.

— Таисия Ефимовна, я подъехал.

Голос господина Белькова был все так же слаб, но в нем уже звучала надежда. Да, как мало, порой надо человеку для счастья! Не помню, откуда запомнилась цитата: "Главное — это регулярная работа кишечника. Все остальное — второстепенно и преходяще." Говорили, что изречение это принадлежит Чехову. Так или нет — неважно, но уж больно в тему пришлось.

— Это ваш "лексус" стоит напротив входа? — уточнила я на всякий случай.

— Да.

— Я сейчас выйду.

Наш завод еще не установил пропускную систему с турникетами и прочим добром, хотя ящики с аппаратурой уже стояли в холле, загромождая проход. Я кивнула знакомому вахтеру и выскочила на улицу. Передо мной предупредительно распахнулась задняя дверь здоровенной, как сарай, машины. Я глянула внутрь, убедилась, что там кроме водителя и судьи никого нет и заскочила в тепло, захлопнув за собой дверь.

Да, судья нынче был совсем не похож на того толстяка, что уверенной походкой разжиревшего гуся входил в зал суда. Лицо его изрядно подсдулось, и кожа на резко впавших щеках свисала длинными складками, отчего он стал похож на грустного бульдога. Да и брюхо, еще недавно до предела натягивающее обширную мантию, теперь не могло натянуть даже пояса брюк. Жалкое зрелище. Душераздирающее зрелище. Кошмар!

Не дожидаясь моих слов, судья сразу протянут мне черный пакет-маечку. Я заглянула внутрь: две пачки новеньких красненьких пятитысячных купюр в банковской упаковке, и еще одна пачка синеньких двухтысячных. У меня почему-то вспотели ладони. Млин, да это же моя зарплата за пять лет! Я за всю свою жизнь столько денег не то, что в руках не держала, я столько и не видела никогда. Изо всех сил стараясь не показать волнения, я достала пачки, просмотрела: не кукла ли. Вынула из каждой по две-три бумажки, проверила: вроде, не фальшивка. Пересчитывать не стала. Все-таки этот судья, он ведь не самоубийца! Ну а потом для виду поводила руками, побормотала себе под нос всякую белиберду, а сама тем временем свой конструкт легким усилием развеяла.

— Все, Сергей э-э-э... Афанасьевич. Можете спать спокойно.

Вообще-то, язык чесался использовать другое слово, но уж коли взялась изображать приличную даму, надо соответствовать. Я открыла дверь и, выходя из машины, прибавила:

— Надеюсь, мы с вами больше не увидимся.

Бельков, еще не пришедший в себя, ничего не ответил, только часто закивал, отчего его бульдожьи брылы забавно замотались вверх-вниз. Я улыбнулась, закрыла дверку и пошла к управлению. Я очень старалась выглядеть спокойно, даже равнодушно. Но убранный во внутренний карман куртки пакет вызывал желание петь, скакать, веселиться и вообще делать разные глупости. Я ведь до последней секунды не верила, что это случится. Да и сейчас поверила еще не до конца. Это же можно... столько всего можно сделать! Можно сделать ремонт в квартире, можно сделать в прихожей шкаф-купе, можно купить себе, наконец, ноутбук, можно... можно даже взять и поехать отдыхать на юг, на море! Никогда не была на море. А можно даже за границу махнуть. Э-эх! Но первое, что я сделаю, возьму одну красненькую бумажку и устрою нам с Марком пир. Куплю все те вкусняшки, на которые никогда не хватало денег. А когда дозреет юрист... тогда можно будет даже поискать того самого мастера парных кинжалов!

Я топала домой в прекрасном настроении. В сумке ждали своего часа всевозможные деликатесы, за пазухой грели душу тугие пачки денег... Я, конечно, посматривала по сторонам, да и "каменную кожу" не забыла на себя накинуть. Но все же момент, когда из тени ближайшего дома буквально материализовалась парочка в черных кожаных куртках и в масках-балаклавах, я пропустила. Судя по тому, как двигались эти двое, парни были бойцами не из последних. Засада. Во всех смыслах сразу.

Я оглянулась по сторонам, оценивая диспозицию. На улице было пустынно. Ни одного человека, кроме еще двоих парней в черном, неторопливо приближающихся со спины. И мне как-то совсем не хотелось выяснять, чье кун-фу сильнее. Это место я знала плоховато, но конфигурацию дворов примерно себе представляла. И потому не стала ждать, когда четверо в черном доберутся до меня, а сорвалась с места и со всех ног бросилась во двор ближайшего дома.

Посланная по мою душу четверка тоже не стала стоять, а кинулась следом. Кажется, один из них что-то успел сказать в рацию, но мне было не до того. Ноги бы унести. Один на один я, скорее всего, побила бы любого из них, но против четверых — нет, не возьмусь. Разве что...

Поворачивая за угол, я на долю секунды подзадержалась, и кинула в ближнего уже опробованную "дристалку". И — ничего. Только на вороте у него что-то сверкнуло странным фиолетовым отблеском. Что ж, нет — и нет. Придется сегодня обходиться только своими силами. И, кажется, моя новая куртка сегодняшний вечер не переживет. Ну что за напасть!

Я летела изо всех сил, и, кажется, погоня понемногу отставала. Еще пара поворотов, и начнется оживленная, людная улица, а там на меня вот так вот внаглую нападать не станут. Я повернула в очередной раз, и остановилась, как вкопанная: впереди дорогу перекрывала машина. По обе стороны от нее стояло по черному амбалу в маске, а перед ней, облокотясь о капот, стоял юрист Райхерт собственной персоной. Четверо сзади, двое впереди — это конец, не отбиться. Магия не действует на этих людей, это я уже проверила. А на машины? Я чуть напряглась, и метнула вперед, прямо меж ног юриста, энергетический шарик. Небольшой, но в прошлый раз его вполне хватило на минивэн. Так вот: я метнула этот шарик и рванула следом.

Шарик летит очень быстро, человеку за ним никак не успеть. Но мне это было и не нужно. Я рисковала, конечно. Сильно рисковала. Но и другого выхода не видела. На бегу я наскоро проверяла себя: одежда сходу не вспыхнет, секунд пять наверняка продержится, а больше и не надо. Волосы под шапкой. Руки в перчатках. Глаза я зажмурю, ну а брови и ресницы... что ж, ими придется пожертвовать.