— Конечно, ищу! — воскликнула Беатрис и показала на Боадикею. — Ты видишь, в каком она состоянии?
Лиам саркастично усмехнулся:
— Хочешь сказать, что это не твоих рук дело?
Беатрис посмотрела на него как на идиота:
— Конечно, моих, — и чуть не запрыгала от радости, видя полную растерянность сына. Тот видимо ждал, что сейчас мать начнет отпираться, а он выведет её на чистую воду. Но к тому, что Беатрис сознается, был не готов. Видя это она продолжила ковать железо, пока горячо. — Что мне оставалось делать? Вы совсем запугали бедняжку своими отъездами, переездами и так дальше...
-Подожди-подожди! — поднял вверх руку Лиам, желая остановить мать и сказать, что сам думает по этому поводу. — Боадикея не боялась отъезда, она ему радовалась.
Беатрис прикрыла глаза рукой и горько прошептала:
— Боги, я родила идиота.
Выдержав драматическую паузу, женщина убрала руку от глаз, и обратив на сына все свое внимание, принялась растолковывать ему:
— Лиам, она же вас с детства обожала. Что ещё она могла тебе сказать? "Братик, я не хочу уезжать. Мне страшно. Это чужая страна, я там никого не знаю, ты там никого не знаешь. Пожалуйста, не заставляй меня так резко бросать все, что я знаю и все, что мне дорого"?
Лиам нахмурился и Беатрис удвоила свои усилия:
— Нет! Все это она приходила и говорит мне! И много чего другого...
— Хватит! — вдруг резко перебил её Лиам. — Я не поверю в то, что Боадикея пришла к тебе жаловаться! Мы с Седриком вырастили её и с любой своей бедой она всегда шла к нам. Ты ей — все равно что чужая. Думаешь, я поверю в то, что она вот так запросто к тебе пришла? Говори правду, что ты с ней сделала, не то я клянусь богами, я не посмотрю, что ты дала мне жизнь!
— Верь во что хочешь! — огрызнулась Беатрис с видом оскорбленного достоинства. — Я позвала её выпить со мной чаю. Мы с моей Боадикеей так сблизились в последнее время... Я подумать не могла, что она такой замечательный ребенок! Моя дочь обо всем мне рассказывала, даже о том, что собиралась замуж за Александра Патио.
Лиам больно схватил мать за руку:
— Говори, что ты с ней сделала!
Беатрис вздохнула, повернулась к сыну спиной, подошла к дочери и с нежностью погладив по щеке, продолжила:
— Когда Боадикея пришла, то опять начала жаловаться, что ей придется переехать. Бедная девочка так распереживалась, что мне пришлось дать ей несколько капель успокоительной настойки. Но она не подействовала. Пришлось добавить ещё. Я не рассчитала и переборщила.
— Ты думаешь я в это поверю? — спросил Лиам, впрочем, прежней уверенности в его голосе уже не было. Беатрис про себя усмехнулась, но продолжила убитым голосом:
— Верь во что хочешь. Думаю, к завтрашнему вечеру это её состояние пройдет и ты сможешь сам расспросить сестру. А пока не смей меня в чем-то упрекать.
Она повернулась к сыну и глаза её пылали гневом:
— Да, я не была образцовой матерью, но все изменилось в эти последние месяцы! Эту встречу после стольких лет нам послало само проведение! Когда я увидела её через столько лет, во мне, пусть и с опозданием, но проснулась материнская любовь! Я попыталась наладить отношения с дочерью, хотя вы с Седриком всячески препятствовали мне!
Она на мгновенье остановилась, чтобы перевести дух, и снова продолжила:
— А теперь вырешили забрать её от меня! — Беатрис мастерски добавила в свой голос горечи. — И ладно я! Вам плевать на мои чувства и это меня не удивляет! Но Боадикею вы всегда любили! За что же вы с нею так?!
Лиам открыл рот, чтобы что-то возразить, но Беатрис ему не дала:
— Да и как не понять её переживания? Девочка выросла в Охотничьем домике, он был всем её миром. Потом Боадикею резко и без предупреждения заставили все бросить и переехать во дворец. А теперь бедняжке придется сменить не просто дом, а страну!
— Этот переезд — к лучшему, — уверенно возразил Лиам, и понизив голос до полушепота сказал. — Здесь Боадикею домогается Закери, а там я смогу выдать её замуж...
Беатрис рассмеялась:
— Позор мне, как матери. Ибо я и вправду родила идиота, — и покачав головой принялась втолковывать сыну то, что ей нужно, с таким видом, словно это очевидно, а он и правда недалекий человек, раз до сих пор не понял этого. — Куда ты собрался везти такую молодую девушку? У тебя там нет ни дома, ни друзей, ни знакомых. Ты ещё сам не знаешь, чем обернется эта поездка, а уже собрался выдавать её там замуж! Лиам, ты Боадикее не то что мужа, кровать на первое время предложить не можешь!
Лицо Лиама приобрело задумчивый вид, и Беатрис, видя, что её слова попадают на плодотворную почву, продолжила в том же духе:
— Ты думаешь, что это все страхи матери? Нет, это все страхи твоей сестры, — она показала на сидящую неподвижно девушку, — в которых она боится признаться братьям, чтобы не разочаровать их!
— Но я не могу оставить её во дворце! — воскликнул уставший от обвинений Лиам.
Беатрис сымпровизировала, использовав аргумент, который должен был окончательно убедить сына:
— Только сегодня Боадикея говорила мне, что очень хотела бы снова жить в Охотничьем домике. Вдали от дворца с его суетой и постоянными интригами. Так, может пусть она поживет там, пока ты устроишься в Гатриде?
— Я не могу оставить её одну! — все не мог согласиться Лиам.
Это был тот момент, когда одной только лжи было недостаточно. Соври сейчас Беатрис и её сын бы это почувствовал. Нет! Как ни парадоксально, но чтобы обмануть его сейчас нужно было говорить искренне. И Беатрис сама поверила в то, что говорила. В этот момент она искреннее любила дочь, искренне хотела ей счастья, искренне хотела позаботиться о её благополучии:
— Лиам, я останусь с Боадикеей и позабочусь о том, чтобы она была в безопасности, пока ты не устроишься и не пришлешь за ней кого-то!
И это сработало. Ложь, в которую поверила Беатрис убедила и её сына. Ещё немного поколебавшись, Лиам все же согласился:
— Хорошо, пусть будет так, — и тут же добавил. — Я уезжаю завтра, и до отъезда поговорю с Боадикеей. Если она не захочет остаться, я заберу её с собой!
— Конечно, — согласно кивнула Беатрис, и добавила: — если она к тому моменту придет в себя. Это сильное успокоительное. Я пила его после смерти Эгберта и перестаравшись пробыла в таком вот состоянии около двух суток.
Лиам присел возле Боадикеи и взял сестру за руки.
— Родная моя, мне так жаль, если это я стал причиной того, что ты сейчас в таком состоянии. Надеюсь, ты понимаешь, что все, что мы с Седриком делали — только для твоего блага. Я не бросаю тебя, и приеду за тобой сразу же, как только смогу.
С этими словами он встал и вышел, кивком попрощавшись с матерью. Ему было тяжело решиться на то, чтобы оставить Боадикею в Малероссе. Лиам очень любил свою младшую сестру. Но с некоторых пор в его жизни был и другой любимый человек. И этот человек сейчас в большой опасности. Поэтому ждать дольше он не мог. Ему необходимо было увидеться с Агатой, пока не поздно.
Глава 13
До ближайшего городка, в котором планировалась первая остановка, было даже меньше, чем день пути. Но из-за долгого прощания отъезд Седрика сильно затянулся, и к городку с не очень поэтичным названием "Судель" обоз, сопровождающий Седрика уже после заката. Как и в любом другом городе в Малероссе, городские врата уже были закрыты. Любому другому путнику пришлось бы ждать, пока установленный в центре городка горн на рассвете не возвестит горожан о том, что их очередной рабочий день уже начался. А заодно и даст сигнал стражникам отворять врата, ведущие в город для путников или крестьян из окрестных сел, спешащих что-то купить, продать, что-то починить, навестить родственников или просто оказавшихся в городе проездом.
Но в этот раз под городскими воротами стояла не чья-либо карета, а экипаж принца Абиатти. И стоящему на часах стражнику пришлось сбегать к управляющему Судели, за разрешением впустить столь важную особу. Взять на себя столь ответственное решение бедняга не осмелился, за что в итоге огреб от начальства, получив в придачу ещё и за то, что заставил принца ждать. Управитель приказал привести высокого гостя к себе домой и, придав служивому ускорения хорошим пинком под зад, пошел будить жену, дочерей и слуг, чтобы подготовиться к встрече. Прожив много лет на свете, самый могущественный человек городка Судели был достаточно здравомыслящим, чтобы понимать, что принц, скорее всего, в городе проездом и ему следует оказать хороший прием. В то, что после этого он получит какую-либо награду, управитель не верил. А вот в том, что если не угодит, то будет наказан — был уверен на все сто.
Управитель волновался по поводу предстоящим принцем ещё по нескольким причинам. Звали этого человека Бертран Бромбаль и он считал себя катастрофически невезучим человеком. При этом аргументировать эту точку зрения мужчина никак не мог. Когда его прямо об этом спрашивали, почтенный горожанин вздыхал с такой вселенской грустью, что нужно было иметь действительно каменное сердце, чтобы продолжать расспрашивать беднягу.
Впрочем, и это не основная причина волнений Бертрана. Управитель Бромбаль никогда прежде не принимал у себя вельможу такого уровня и не знал, что полагается в таких случаях делать. Конечно, принцу подготовили лучшую комнату в особняке. А для слуг поспешно готовили свободные комнаты в домике для гостей. На самом деле это не отдельный домик, а просто пристройка к дому, соединенная с особняком не широким, но длинным коридором и использовалась она как кухня и кладовая. Но Бертран верно заранее предчувствовал, что ему придется принимать у себя особу королевской крови, поэтому несколько лет назад эту пристройку перестроили, достроив второй этаж с жилыми комнатами. Туда селили только приезжих, отсюда и название "Домик для гостей". Достроенные комнатки были небольшими, но очень чистыми и их должно было хватить, чтобы разместить принца и путешествующий с ним обоз. Бертран также предусмотрительно построил лестницу на второй этаж сразу после выхода из соединительного коридора, чтобы те, кто будет занимать гостевые комнаты не были вынуждены ходить по подсобным помещениям.
Бертран всегда славился своей расторопностью. Поэтому, помимо приготовлений в доме, он отдал приказ подготовить конюшню.
Он как раз заканчивал с раздачей указаний касательно размещения кареты, когда во двор въехали первые стражники. Управитель не знал, что ожидал увидеть, но никак не думал, что с принцем будет путешествовать такое количество охраны. Двор медленно заполнялся стражниками, а они все не заканчивались. Солдаты въезжали в двор, спешивались и слуги дома Бромбаль тут же забирали лошадей и уводили на конюшню. Если бы хозяин дома не дал им такое указание заранее, то здесь бы уже образовалась ужасная толкучка.
Бертран стоял на нижней ступеньке и ему пришлось больше всех наглотаться пыли, поднятой лошадьми. В который раз он пожалел, что не выложил двор булыжником. Позади него стояли супруга Адалета и две дочери — Винченса и Марисоль. Напротив заняли свои места дворецкий и главный лакей, готовые если потребуется послужить своему принцу.
Наконец, показалась карета. Она въехала во двор и остановилась прямо напротив крыльца. Лакей, сидящий рядом с кучером лихо соскочил и подойдя к дверце кареты открыл её и опустил небольшую лесенку, чтобы пассажирам было легче спуститься. Бертран, не отводя взгляда от происходящего, торопливо вытер пот со лба. Он сам не знал, кого ожидал увидеть, но когда из кареты вышел молодой брюнет среднего роста, управитель Бромбаль испытал острый укол разочарования. Впрочем, это чувство быстро сменилось заинтересованностью. Молодой человек не выглядел коренастым или очень сильным. Он был таким обычным, что не знай Бертран, что перед ним принц — мог бы принять его за богатого простолюдина.
Из кареты принц Абиатти вышел не один. Следом за ним показался коренастый мужчина намного старше его высочества. На руках у него лежала укутанная в отороченный мехом плащ девушка, которую он тут же передал принцу на руки, и только после этого спустился сам. В темноте его черты лица рассмотреть было трудно, но по тому, как незнакомец держался, по его походке и манерам, Бертран сделал вывод, что тот всего ишь простолюдин. Это несказанно удивило управителя. И вселило некую толику уважения, к спутнику одного из первых людей королевства.
Бертран поспешно соскочил со своей последней ступеньки:
— Ваше высочество, — торопливо принялся приветствовать своего гостя управитель. — Позвольте засвидетельствовать вам мое почтение. Это такая честь принимать вас...
Седрик тоскливо посмотрел на полного хозяина дома и позавидовал уснувшей по дороге Елизавете. Вот почему он надеялся приехать до заката и остановиться в каком-нибудь постоялом дворе. Теперь придется ещё с полчаса выслушивать приветствия и заверения в дружбе и преданности, затем последует знакомство с семейством. И где-то к двум часам в лучшем случае Седрику удастся принять горизонтальное положение и уснуть.
Но полноватый хозяин дома, чьего имени Седрик так и не запомнил, несказанно удивил его. Немного поразглагольствовав о чем-то, мужчина сказал:
— Вы верно устали с дороги, ваше высочество. Смиренно предлагаю вам мой дом для отдыха. Если на то есть ваша воля, мой лакей проводит вас в подготовленную спальню. Там ваше высочество уже ждет горячая ванна и сытный ужин. Для ваших слуг также подготовлено все необходимо. К сожалению всех мы разместить у себя не сможем. Но неподалеку от нас находится приличный постоялый двор. Я уже отправил туда слугу и они уже готовят для них комнаты.
— Вы очень радушны хозяин, — сдержанно ответил Седрик. — Я и мои люди с удовольствием воспользуемся вашим гостеприимством.
Управляющий обрадовался тому, что смог угодить и повернувшись к стоящему напротив дворецкому:
— Джузеппе, проводите его высочество в покои и проследите, чтобы его вещи без промедления доставили ему.
— Не стоит, — перебил Бертрана Седрик. — Мы задержимся у вас всего на одну ночь, затем двинемся дальше. Нас ждет дальняя дорога и мы планировали выехать пораньше.
Бромбаль понимающе кивнул, а Тибольд, который как раз и путешествовал с Седриком в качестве телохранителя, вставил свои пять копеек:
— Тем более, что если мы сейчас распакуем багаж леди Малони, то нам на то, чтобы его опять упаковать придется потратить ещё неделю.
Мужчины дружно посмеялись над шуткой.
— Прошу за мной, ваше высочество, — почтительно поклонился Джузеппе и пошел вперед, указывая дорогу. В доме уже горели все свечи, словно Бромбаль не гостей принимает, а бал затеял. Зато принц и его свита прекрасно ориентировались в немаленьком особняке управителя.
Седрик осматривал дом с интересом. Вскоре он и сам вступит в должность управителя, и его новый дом скорее всего будет похож на этот. Хотя вряд ли. Елизавета перекроит дом управителя в Мацуи по своему вкусу. И Седрик заранее предвкушал жизнь в зеленых тонах и теплых коричневых, ибо красавице графине по душе именно эти тона. Сам он подозревал, что Лиза просто скучает по морю.
