Тапочки он маме носить собрался, что ли?
— Если я не буду о ней заботиться, то кто будет? — логично спросил Кен.
Хиде не нашелся, что на это ответить.
Мальчики помолчали. Наконец, Нагачика-младший спросил:
— Слушай, а она не хочет, не знаю там, мир захватить?
— Не... — качнул головой Кен, — Мама не сможет.
-...Честно? Мне кажется, сможет...
— Мама боится крови. А без крови много не сделаешь...
— Что?
— Мама боится крови.
— Да ты шутишь! А что тогда реки и рыбы...
— Мама боится за меня больше, чем крови, — с затаенной гордостью объявил Канеки Кен.
...запись оборвалась.
Бумажные перегородки тряслись вместе с рамами. Ходуном ходили доски пола, натужно скрипела вся комната.
— Кен-чан, — сквозь сон пробормотала Канеки Хо.
Мальчик тут же нырнул под руку матери.
Комната замерла, скрип утих.
...запись оборвалась.
— Она уже выходит из комы. Решать нужно сейчас, — веско произнес один из пожилых мужчин за длинным столом.
Высшее руководство Нагачи-кай собралось перед своим лидером, чтобы обсудить судьбу Канеки Хо.
Мнения разнились. Кто-то считал, что непонятное существо надо убить до того, как оно проснется. Кто-то — что нужно предложить ей союз.
Нагачика Тетсумару молча попивал чай, бесстрастно оглядывая спорщиков. Его ближайшие друзья и сподвижники так же молчали. Спорили в основном старейшины.
— Скажите же, наконец, Тетсумару-сама!
— Хех, — хмыкнул Нагачика, ставя чашку с чаем на столик перед собой, — Я уж думал, вы не спросите. Ну, — кивнул он супруге, которая сидела рядом с ним.
Женой он гордился.
Настоящая анеки клана якудза, его казначей.
Юме встала. Подошла к дальней стене. К ней обернулись все.
Девушка откашлялась. Свет отключился, комната погрузилась в полумрак. Загорелся проектор.
На белой стене отобразилась фотография предмета обсуждения.
— Канеки Хо. Ведьма. Специализация — проклятия, благословения. Вот примеры, — Юме кивнула, на следующем слайде раскрылся список. Очень длинный список. — Также есть телекинез. Поиск объектов. Особенность — способности в обычное время не боевые. Но есть усилитель. Кровь увеличивает способности, превращая из бытовых в полезные. Другая особенность объекта — гемофобия. Канеки Хо боится крови.
— Боится? — поднялся галдеж, — Я видел, как она боится — там фарш летал!
Нагачика хлопнул раскрытой ладонью по столу.
Клан замолчал.
— Я тоже видел, — прогремел его голос над столом, — Продолжай, Юме-чан, — ласково попросил он.
Его жена благодарно кивнула.
— Последняя особенность — материнские инстинкты перекрывают страх крови.
— Словом, упаси нас боги причинить вред её сыну, — хмыкнул один из глав отрядов, сидевший по правую руку от оябуна.
— Аминь, — хмыкнул другой глава.
— Верно, — легко согласился Тетсумару.
Кто-то из старейшин открыл рот, чтобы что-то ещё сказать. Но Нагачика не закончил. Подняв руку, он призвал подчиненных к тишине.
Все замолчали.
— Я понимаю ваши опасения, — мягко продолжил оябун, кивая старейшинам, тем, кто был главами отрядов ещё при его отце. Их осталось немного, но этих людей Тетсумару, безусловно, уважал, — Однако и вы поймите меня. Продолжай, Юме-чан.
— Из расспросов наследника Канеки Хо, Канеки Кена, выявлено, что о существовании других людей, наделенных подобными способностями, ему не известно, — коротко доложила супруга главы клана.
Одуванчик Тетсумару улыбнулся, как всегда мягко. Но сам он был серьезен, как никогда.
-...Что, друзья мои, совершенно не значит, что коллег у Хо-сенсей нет, — решительно завершил он.
Логичное, в общем-то, предположение.
Если существует одна ведьма. И у этой ведьмы есть сын, который тоже колдун. Так почему бы не быть ещё семье-другой таких же ведьм? Или целой общине?
Зал наполнился шепотками.
Идея, что где-то бродят вот такие "Канеки Хо" пугала. Особенно тем, что гипотетические ведьмы могут быть сильны, могут быть слабы, но милой фобии Канеки Хо они лишены наверняка!
— Даже если считать, что ведьмы — редкость и живут, как одиночки, — продолжил Тетсумару, — Все равно, приди к нам такая одиночка, что мы будем делать? — Нагачика качнул головой.
Мёртвая тишина наполнила зал.
— Канеки Хо неодобрительно относится к якудза, — наконец, завершила свой доклад Юме. — Но не агрессивно. И у наследника есть шанс её переубедить. Мы не знаем, как повлияет произошедший инцидент на её отношение. Но в любом случае, Канеки Кен с вероятностью в 80% будет оказывать поддержку клану Нагачика в будущем, если его главой станет Хидеёши. И это независимо от выбора матери.
Проектор погас, Юме вернулась на свое место.
Оябун молчал. Собравшиеся кто тихо, кто громко обсуждали предложенную информацию и выводы.
Нагачика Тетсумару снова взял свой чай, смакуя чудесный напиток.
Ведьму обсужали. Обсуждали. Снова обсуждали.
Уже дошло до криков.
Но, когда через двадцать минут с глухим стуком он поставил глиняную кружку на столик перед собой, его подчиненные разом замолчали.
— Клан Нагачика предложит союз дому Канеки, — произнес свой вердикт оябун, — Запомните сами и передайте своим младшим братьям. Высший приоритет — безопасность Канеки Кена, наследника Канеки Хо-сенсей!
— Да! — раздался стройный хор голосов.
Решение принято.
Якудза поклонились и принялись расходиться.
Ведьма так ведьма, союз так союз — все по слову оябуна.
Кое-кто из боевиков клана, услышав о принятом решении, решили сходить в храм, помолиться о здоровье младшего колдуна.
Упаси боги встретить разъяренную мамашу Канеки хоть ещё раз.
Как-то внезапно все признали, что боязнь крови — отличная штука.
Потому что именно она стоит между Токио и стихийным бедствием.
Лихо, пока оно тихо, будить не стоит.
* * *
Сентябрь.
4-й район Токио — Синдзюку.
В подворотне не горел ни один фонарь. Единственный — и то был разбит. Тем не менее, здесь кто-то был. Раздавались подозрительные скребки и шуршания. Даже звуки далеких машин, изредка проезжающих в нескольких кварталах отсюда, не заглушали этого шороха.
Кто-то прошел вглубь подворотни абсолютно беззвучно.
Но его и увидели, и услышали, и даже учуяли. Однако совсем не обратили внимания.
— Что ты делаешь? — спросил пришелец, обращаясь в темноту.
И ему ответили. Скребки прекратились.
— Рисую. Как тебе?
Гость подворотни прекрасно видел своего визави. Тот сидел на корточках в самой тёмной части улицы и рисовал в белом блокноте.
И теперь протягивал этот блокнот, развернув, для ознакомления.
Гость не так хорошо видел ночью, как этот хозяин темноты. Но корявенький рисунок разглядел.
— Не очень, — просто ответил он.
Художник — мальчишка пятнадцати лет — надулся. Его без того кукольное лицо стало совсем детским.
— Я ещё научусь, — надуто произнес он, не повышая голоса.
Гость кивнул. Научится — так научится. Но зачем?
— Выглядит сильным, — сказал он, ещё раз оглядывая рисунок. На нем был изображен какой-то человечек, окруженный парой десятков других.
Всех их кушал кагуне центральной фигуры. Какая-то гибкая огромная масса, летающая вокруг, не присоединенная к спине центрального существа.
Ясное дело — гуль, монстр, представитель того же вида, что и гость подворотни, и её хозяин.
— Это "она", — кисло пояснил последний.
— Сделай в платье, — посоветовал пришедший.
— Не могу. Было не так. Эй, ты веришь в магию? — невпопад спросил художник.
— Нет.
— Ну вот. И как я тебе буду рассказывать? — совсем уж расстроился мальчишка.
Гость аккуратно снял капюшон куртки, оказавшись немногим старше своего собеседника.
— Расскажи так, — предложил он, подходя ближе и осторожно принимая рисунок из рук друга.
— Магия существует! — торжественно объявил тот, и в ответ на вопросительный тяжелый взгляд добавил, — Я серьезно.
От этого "я серьезно" заявление совсем уж стало похожим на глупую шутку. Мальчишка с кукольным лицом был известен своим сумбурным понятием о смешном, также как и регулярным желанием развлечься за счёт окружающих.
Но его друг просто пожал плечами и принял сообщение как данность.
— Ладно. Кто колдун и насколько он опасен?
— Вот, — выхватив блокнот из рук гостя, художник поднес свое творчество к самому его носу. — Это она!
Хм, значит, что странная масса, которая поглощает окружающих, вовсе и не должна расти из спины главной фигуры? Раз изображена некая колдунья, а не гуль.
— Научись рисовать, — посоветовал друг художника, — Или сфотографируй.
— Окей.
Глава 7. Дом, который построила Хо.
Сентябрь.
Канеки Хо.
Уже через несколько дней Хо окончательно покинула больничную палату и снова была в строю.
Зеркало в ванной показало не самую приятную картину. Бледное привидение с синяками под глазами — вот, что увидела ведьма.
О боже, это она!!
Хуже, чем Курица, право.
Но Хо не унывала. Проснулась — уже хорошо.
Пергаментная кожа натянулась на скулы, вид был болезненный и чахлый. Мочалка на голове торчала в разные стороны.
Волосы Хо принялась разглядывать в первую очередь. Лицо-то она поправит, но ведьму не по лицу определяют.
Белых волос прибавилось, куда уж без этого. Но не так уж и много, Хо опасалась худшего. Выкосило ей лет семь-десять, не больше.
При такой активной жизни — малость.
Например, в прошлой жизни, пока она просто разобралась, что в магии почем, Хо потеряла ровно столько же лет. И ничего! Не от старости умерла, чай.
Кому суждено быть повешенным, не утонет.
Так что Хо просто пожала плечами и отошла от зеркала.
Умереть от старости — моветон, господа!
* * *
К себе домой ведьма вернулась почти сразу, как очнулась. Сердечно распрощалась с Нагачиками, фыркнула в сторону старика Рьючи, погладила по голове шебутного дружка своего чада.
Кен-чан был рад и расстроен одновременно. Рад, что мама проснулась, но расстроен, что не сможет больше так часто играть с Хиде. Хо вздохнула. Она прекрасно понимала мальчика, сама недавно была мелкой и безответственной. Но безответственность — это когда без детей. С детишками уже по-другому. Просыпаются инстинкты, и уже не забалуешь.
Пока взрослые решают там себе, как жить, детишкам для счастья нужны вещи попроще. Везет!
Ну, зато взрослому ребёнка можно тискать.
Кен-чан поежился под задумчимым взглядом мамы и посмотрел на неё серым глазами олененка.
Кавай.
Хо усилием воли перевела взгляд на всю семью Нагачик, столпившуюся у ворот поместья. За их спинами в несколько рядов выстроились и другие якудза, все, как на подбор, в кимоно и прочей традиционной одежде.
Словно по сигналу преступники подтянулись и выкрикнули все одно слово:
— Да! — что по-японски звучало, как "Хо".
Ей уже объяснили что-то про боевое братство и уважение.
Хо честно ничего не поняла. Восприняла все как какие-то анимешные ценности, которые у девушки отказались накладываться на реальную картину мира.
Тем не менее такой парад в их с Кен-чаном честь был весьма убедителен.
— Не прощаемся, — спокойно улыбнулась девушка провожающей делегации.
— Не прощаемся, — хмыкнул в ответ Нагачика Тетсумару. Еще один из его миньонов с поклоном открыл перед семьей Канеки дверь большого чёрного автомобиля.
Хо поклонилась и забралась внутрь. Следом за ней залез и сын.
Кен-чан помахал рукой в окно. Отъезжая, ведьма видела, что наследничек якудзы, Хиде, тоже машет, как вертолет.
К родной многоэтажке они приехали словно в другой мир.
Зайдя в родные пенаты, Хо физически ощутила застоявшийся дух запустения. На полу лежал слой пыли, да такой заметный, что и уличную обувь снимать не хотелось.
— А может стоило остаться у Хиде? — несмело спросил Кен-чан, — Тут так пусто... И ты ещё не здорова...
Резонно, в общем-то. Было бы наглостью погостить ещё недельку-другую?
— Мы не можем сидеть на шее у родителей твоего друга, мелкий, — Хо присела на корточки перед сыном, — Не бойся, я выздоровею, а что пусто... Зато все своё!
Последнее Хо произнесла мечтательно и нежно.
И с этими словами Хо сосредоточилась. Невидимый ветерок начался от самой прихожей, сметая пыль с пола, с полок и с люстры.
Глаза мальчика засияли. Он любил смотреть, как мама колдует.
Так семья Канеки вернулась домой.
Кроме очевидных причин чуть-чуть отдалиться от якудзы, Хо стремилась сюда и по весьма личному делу. Здесь, дома, был кое-какой запас, без которого ведьме было чертовски грустно.
О да!
В который раз Хо порадовалась заранее заготовленным витаминкам "на здоровье". Те минуты (а чаще — часы), потраченные, чтобы нацедить своей крови в плошку, прошли не зря. Ох, и не зря!
Содрогнувшись, Хо вспомнила, как сидела, гипнотизируя бритвенно-острое лезвие ножа.
Это были тяжелые часы.
И главное — они прошли!
Самочувствие восстановилось довольно быстро до приличного уровня. Над внешностью ещё стоило поработать (круги под глазами исчезли, кожа приобрела здоровый оттенок... но сами глаза... нет, нет, кажется, они узковаты... а фигура — снова слишком худая... и все ещё плоская).
Усилием воли остановившись, Хо отложила все на завтра. Поправить здоровье — это одно, а кустарная метаморфмагия — совсем другое. Дело не быстрое, а главное — не срочное.
Время снова потекло.
Время снова потекло. Хотя не все вернулось на круги своя. Были, конечно, и изменения.
На следующий день Кен пошел в школу, тяжело вооруженный батареей благословений своей мамы-ведьмы, у которой развилась нешуточная паранойя.
Без дополнительной комнаты дома было пустовато, а главное — некуда пригласить суеверных клиентов. Да они и не шли, старый номер газеты был уже не актуален, а новых объявлений Хо не заказывала.
Впрочем, быстро накапливающаяся за день усталость не давала полноценно чем-то заниматься.
Тем не менее, для маленькой семьи Канеки все пришло в норму. Они распрощались с якудза и отправились жить да поживать в родную девятиэтажку. Что может быть естественней? Сын — в школу, мать — восстанавливаться.
Снова рутина?
Да если бы!
Не прошло 24-х часов с момента торжественного возвращения семейства в гнездо, как раздался звонок в дверь. Хо оторвала голову от подушки.
— Открыто, — буркнула она.
— Хо-чан, я привела Хиде! — прозвучал голос Нагачики Юме из прихожей.
— Вот гадство... — шепнула своей драгоценной подушке хозяйка.
Пора вставать.
* * *
Две недели спустя.
— Кен-чан, откроешь дверь? — осведомилась ведьма, отрываясь от чтения статьи с интернет-сайта.
— Да, мама.
Все, наконец, вернулось на круги своя.
