| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Тихо скрипнула входная дверь, и я подался навстречу входящей Лете:
— Что случилось? — вообще-то спросить я хотел не это, но при взгляде на ее лицо для других слов просто не осталось места. Бледная, с широко распахнутыми синими глазами, глядящими в никуда... Да что с ней произошло?
Вместо ответа Лета подошла вплотную и, протянув руку, легонько провела кончиками пальцев по вспыхнувшей татуировке. Последние дни она стала вызывать все больше неприятных ощущений — и они не исчезли даже после уничтожения накопителя.
— Метка, — тихо и отчетливо произнесла она, и я все понял. Она узнала.
* * *
Я смотрела в расширившиеся любимые глаза, в которых сейчас бушевало расплавленное серебро, и пыталась успокоить бешено колотящееся сердце. Оно недоумевало — как так может быть? А вот так вот, вполне себе может... Найти и потерять. Обрести свою настоящую любовь — и лишь затем, чтобы ее тут же лишиться. Мое сердце в этом было полностью со мной согласно — оно тоже предпочитало скорее найти смерть, чем потерять любовь.
Кейрет медленно кивнул, не сводя с меня глаз.
— Метка. Откуда ты узнала?
— Твоя мать.
— Она не должна была...
— Она все сделала правильно. Знаешь... Завтра я уйду вместо тебя.
— Нет!
Слабая улыбка коснулась моих губ. Глупый. Как же он не понимает?
— Я люблю тебя. И у меня просто нет другого выхода.
— У меня его тоже нет, Лета.
— Ты наследник трона огромной страны, которая может завтра освободиться от проклятия! Неужели ты не позволишь мне уйти, даже зная это? Я должна.
И он сдался. Серебро в глазах потемнело, горькая складка легла у уголков губ...
— Лета, давай обсудим это чуть позже, ладно?
Легкий кивок.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Я скоро вернусь. Жди меня здесь, любимая.
Хлопнула входная дверь, оставляя меня в одиночестве в залитой солнцем комнате. Если ты так хочешь, поговорим об этом позже — вот только это ничего уже не изменит.
Глава 17. Решение.
Беспрекословное послушание никогда не было моей отличительной чертой, и уж тем более теперь, когда оставалось так много незаконченных дел и так мало времени для их исполнения! Куда-то вдруг подевалась серая апатия, меня снова охватил утренний прилив бодрости, граничащей с бравадой стоящего на краю обрыва смертника, которому в живот упирается острие пики и который точно знает, что жить ему осталось всего несколько минут...
Так, нужно написать хоть что-то в Академию, чтобы на бедного Рьена по возвращении не свалился допрос с пристрастием по поводу моей гибели в Вейране, и написать письмо Дереку, и еще попрощаться с Рьеном и Кайле, и... Ох, надо уже с чего-то начать! И, пожалуй, начну с Рьена. Мне ведь еще предстоит как-то ему все это объяснить. Он, конечно, чистокровный эльф, а им такие вещи не в новинку — в их многотысячной истории еще и не такое бывало, но все же...
Как обычно, эльфа в своей комнате не оказалось. В ней вообще царил идеальный порядок, заставивший меня тут же усомниться в том, что Рьен сегодня вообще здесь ночевал. Что ж, продолжим поиски. Следующий пункт по списку — комната Кайле. Что-то мне подсказывало, что эту парочку я вполне могу обнаружить именно там. И я решительно направилась по коридору в сторону ближайшей лестницы — Кайле жила двумя этажами выше. Но далеко уйти у меня не получилось.
Подойдя к очередной развилке, я краем уха услышала тихие, приглушенные голоса, доносившиеся из-за приоткрытой двери в какой-то кабинет. Один из них без сомнения принадлежал принцу, второй же человек говорил слишком тихо, чтобы я могла его узнать. Мельком поразившись странной интонации, сквозившей в низком голосе Кейрета, я шагнула ближе к падавшей в полутемный коридор полосе света. Знаю, знаю, подслушивать нехорошо, но... Я уже протянула руку к двери, намереваясь ее открыть, да так и замерла около нее, пораженная донесшейся из кабинета фразой:
— Тебе не о чем больше волноваться. Лета в ловушке, дверца захлопнута...
Этот голос с такой характерной волнующей хрипотцой не мог принадлежать никому другому, но Боги, до чего же он был холодным, лишенным всяческих эмоций! Я никогда раньше не слышала, чтобы Кейрет так с кем-то говорил. К тому же говорил-то он обо мне! И любопытство мгновенно подавило во мне все остальное вроде осторожности и чувства собственного достоинства, загнав их в тесную клетушку и повесив снаружи амбарный замок. Наверное, я опоздала, когда Боги распределяли черты характера, и вместо смирения и послушания мне досталось жгучее любопытство, за что я теперь, собственно, и расплачиваюсь. Я прижалась к стене рядом с искусно украшенной замысловатой резьбой дверью и приготовилась слушать:
— Ты в этом так уверен, дорогой?
Голос королевы, а это была именно она, тоже трудно было спутать с чьим-то другим, но сейчас он звучал слишком взволнованно и как-то нервно:
— Что если она передумает?
— Она не передумает, мама. Завтра Лета уйдет вместо меня. Ты можешь быть довольна.
— Ну зачем же так... Мы ведь с самого начала все решили и распланировали! Или ты...
— Нет. Она меня не интересует ни как женщина, ни даже как друг, — мертвые, равнодушные слова острыми иглами вылетали из-за приоткрытой двери и, со смертельной точностью находя свою случайно оказавшуюся рядом жертву, с торжествующим звоном глубоко впивались в и так уже потрепанное сердце. — Я приложил максимум усилий к тому, чтобы влюбить ее в себя и, смею тебя уверить, мне это отлично удалось.
Мне даже не надо было его видеть, чтобы представить себе эту самодовольную ухмылку на мягких, таких нежных в поцелуе губах вейра. Дура, какая же я была дура!
— Я в этом и не сомневалась, сынок, — усталый, но вполне довольный голос королевы был тих и спокоен, — и всё же тебе не стоит сейчас надолго выпускать ее из поля зрения — она ведь еще может передумать. Ты же понимаешь, второго шанса у нас не будет.
— Не беспокойся. Она все уже решила. Ее жизнь в обмен на мою, да еще и с довеском в виде освобождения страны от проклятия... Отлично сыграно, не правда ли?
Ответный тихий смех королевы раздался совсем рядом, и я испуганно отшатнулась, смахивая набежавшие на глаза слезы. Здесь мне больше нечего было делать...
Тихий уютный уголок на крыше одной из замковых башен, по счастью, оказался совершенно пуст. Его мне как-то показал Рьен — они с Кайле часто скрывались здесь от назойливых посторонних глаз, и именно за одиночеством сейчас сюда пришла я. Теплая, нагретая солнцем черепица покрывала крышу и словно приглашала опуститься на нее, прислониться спиной к вековому камню дворцовых стен и смотреть, смотреть на раскинувшийся внизу невероятно красивый, сказочный город.
Но даже захватывающая дух красота не могла отвлечь меня от того, что я только что услышала. Правду говорят, что закрытые двери нужно обходить стороной, а от приоткрытых бежать прочь и не оглядываться, потому что чаще всего за ними скрываются ядовитые тайны. Узнаешь такую — и будешь медленно погибать от смертельных ран, отравленный ее мучительным ядом. Вот именно это и происходило сейчас со мной.
Зачем я вообще вышла из комнаты? Дождалась бы Кейрета, искренне поверила бы всему тому фарсу, что он бы передо мной разыграл, провела бы остаток дня в незамысловатом счастье — ну и что, что с полынной горчинкой завтрашнего дня... А вот что мне прикажете делать теперь? Как теперь собрать воедино осколки веры в любовь, которая только и осталась у меня после Кристального зала? Пережить такое предательство...
И все-таки как могло такое случиться? Я ведь всегда неплохо разбиралась в людях, а тут... Неужели я могла так ошибиться? Когда он улыбался мне, в его глазах всегда лучился искренний смех, от его объятий не веяло отстраненностью и холодом притворства, и ни разу я не заметила на его губах хотя бы призрак фальши! И вывод получается неутешительный — либо он великолепный актер, либо ты, подруга, сдаешь позиции... Есть, правда, еще один вариант — всё услышанное за той треклятой дверью было какой-то нелепой, глупой ошибкой, но надеяться на это было бы просто смешно.
Значит, все это было только игрой, причем продуманной и выверенной до малейших деталей, до последнего хода, цель которой теперь ясна и понятна. Принц и его мать с одной стороны, и Судьба с другой. А Кайле? Боги, как не хочется верить, что и она тоже... Они вели меня, как пешку, послушную воле чужих рук, вели на заклание, чтобы бросить в жернова Судьбы и выиграть всего один решающий ход для окончательной победы. Действительно, что значит моя ничтожная жизнь в сравнении с возможностью навсегда избавиться от страшного проклятия! Вот только эта жизнь моя, и она у меня одна! И жертвовать ею теперь — ради кого? Ради использовавшего меня вейра, ради спокойствия его матери?
Внезапно мне вспомнилась моя собственная мать — она ведь, по сути, отдала свою жизнь, чтобы жила я! Она заранее знала, что неминуемо умрет при родах — но не сделала попытки вытравить плод, избавиться от своего нерожденного ребенка... А отец? Ему ведь было ради кого оставаться на этой земле, но он предпочел сделать то, что должен — и опять же не позволил маме уйти вместо него. Ради меня. Что же там было, в ее письме?.. "Я знаю, тебе предстоит нелегкое испытание и трудный выбор, но знаю также, что ты все сделаешь правильно". Мама, мама, что же ты имела в виду? Вот он, мой выбор, прямо передо мной — уйти или остаться... И что же мне теперь делать?
Мгновенное отвращение к самой себе горячей волной прокатило по коже, заставило вздрогнуть и зябко поежиться под обжигающими лучами летнего солнца. Тоже мне, устроила тут... ромашку! Маг ты в конце-то концов или кто? Вот и думай как маг, а не как изнеженная придворная барышня! Фу, аж даже противно... Отповедь внутреннего голоса подействовала на меня как ведро холодной воды на разгоряченную голову — мысли тут же прояснились, перестали сумбурно метаться из стороны в сторону и приобрели прямо-таки армейский порядок. Так, и что мы имеем?
А имеем мы в наличии: проклятие посмертное, многовековое, одна штука; кандидат на добровольную жертву, одна штука, и избранная добровольной жертва, которая вовсе и не хочет исполнить предназначенное, в лице одного предателя-вейра. Туманный намек мамы в письме, который может сыграть как за, так и против моего решения. Что еще? Ах да, совсем забыла про мои сны — а они совершенно точно были про Вейрану. И начались они как раз три месяца назад — если посчитать, получится именно тот день, когда Кейрет получил свою метку. Хм, а вот это уже неспроста... Если бы меня это все совершенно не касалось, мне бы не снилась Равнина Духов и плачущая над телами своих мертвых Айра... Боги, что же мне делать?...
* * *
Каменная крошка больно поранила кончики пальцев. Я недоуменно перевел взгляд на руки, сжимавшие мраморный подоконник. Некогда идеально ровный, сейчас он мог похвастаться внушительной трещиной, змеившейся по отполированному камню, и раскрошенным в пыль краем, на котором переливалась всеми оттенками голубого весеннего неба странная жидкость. "Кровь", — отстраненно подумал я, — "моя голубая кровь..."
Снова перевел взгляд за окно — где-то там, на крыше любимой башни Кайле, сейчас страдала в одиночестве Лета, и это была целиком и полностью моя вина. Что ж, наделал ошибок — теперь сам и исправляй! Мать давно уже ушла, кажется, совершенно довольная всем происходящим — и слава Богу, потому что в последнее время мне становится все труднее выносить ее общество.
— Ну, вот как раз здесь я совершенно ни при чем, — донесся до меня незнакомый глубокий голос. Что за!...
В том самом кресле, которое меньше часа назад занимала королева, вальяжно расположился смутно знакомый мужчина. Идеальные черты лица, атлетичная фигура, легкая ухмылка на четко очерченных губах — где-то я его уже видел, но вот где? Сверкнув ослепительно белой улыбкой, незнакомец поднялся с кресла:
— Не об этом надо сейчас думать, принц! Видел ты меня, видел, скоро сам вспомнишь, что и как.
Спустя мгновение он уже стоял совсем рядом со мной, темные глаза на внезапно посерьезневшем лице скрывали в глубине грозовые тучи:
— Ты сегодня чуть не совершил самую большую ошибку в своей жизни. Да что там в своей, эта ошибка могла стоить жизни тысяч твоих соплеменников! Зачем ты это сделал?
Бездонные глаза спрашивали, требовали и находили ответ на свой вопрос в самой глубине моей души, не требуя словесного подтверждения. В них ворочалась тысячелетняя мудрость, и ей невозможно было не верить.
— Так было нужно. Для нее же самой...
— Мальчишка! — устало вздохнул незнакомец, — тебе-то откуда это знать? Ложь никогда не бывает во благо, запомни это... Ты должен рассказать ей правду.
— Она не поверит.
— А вот это уже не моя забота. Сделай так, чтобы поверила. Иначе этим, — и он кивком головы указал на багровевшую на моем лице ненавистную метку, — для тебя и Вейраны дело не кончится, можешь не сомневаться.
— Но...
Готовое сорваться с губ возражение повисло в пустоте — мой странный советчик растворился в воздухе, как будто его здесь никогда и не было. Только сейчас до меня дошло, что мы в общем-то до сих пор в королевском дворце, и этого сомнительного гостя давно должно было бы уже размазать по каменным плитам... В воздухе растаял тихий смешок: "Голову подними, дурень!".
Послушно выполнив требуемое, я в полной прострации уставился на висящий на стене прямо над рабочим столом портрет. Он находился здесь всегда, сколько я себя помню, и являлся одним из трех написанных Первыми портретов Отца, в честь которого был назван великий город, столица Вейраны. И с него ехидно ухмылялся мой минуту назад исчезнувший гость.
* * *
Не помню, сколько я еще просидела на той крыше и как добралась обратно в свою комнату. Меня никто не искал, и это было к лучшему... За окном уже сгущались сумерки, и это бесспорно свидетельствовало о том, что наступает вечер — а я еще ничего не решила. Я чувствовала себя словно взбесившиеся весы, которые никак не могут придти в равновесие, хотя и стремятся к этому всей своей механической душой, — и это мне совсем не нравилось. Не нравился мне и хмурый сумрак, расползшийся по комнате, поэтому свечи пришлись как нельзя кстати.
Стоя перед большим зеркалом, я задумчиво разглядывала свое отражение. Ничего не изменилось — я такая же, как и была, и все же что-то неуловимым образом поменялось. Может, это потухшие глаза, или темные круги под ними? Или новая морщинка поперек гладкого лба? Краем глаза я уловила какой-то отблеск в волосах. Бабочка, подаренная Кейретом так недавно и в то же время так давно... Рука потянулась к серебряной заколке, но только пальцы коснулись холодного металла, как я провалилась в очередное зыбкое видение.
— И зачем тебе был нужен весь этот фарс? — мелодичный голосок Кайле гневно дрожал, выдавая всю глубину переполнявших ее эмоций. Я узнала ее комнату, в которой сейчас находилось трое — сама хозяйка, восседавшая на краю своей широкой кровати, съежившийся в уголке на кресле Рьен, старавшийся стать как можно незаметней, и нервно расхаживающий взад-вперед Кейрет. Я почему-то сразу поняла, что на этот раз вижу либо настоящее, либо что-то очень к нему близкое. Тем временем Кайле продолжала свою гневную тираду:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
