Вы призвали не того... (книга 3)

— Кхм... Хатанов, какого хрена?! — прорычал Селезнев, прожигая Дамира взглядом. — Где ее носит?!

— Эм... Господин полковник, она сейчас будет! — виновато улыбнулся тот. — Видимо, возникли непредвиденные обстоятельства... А! Вот и онаааааааа! Антуанетта, какого хрена?!

Вошедшая через откинувшийся полог девушка замерла на пороге и вопросительно выгнула бровь — это была единственная реакция на вопрос, отразившаяся на ее лице.

— Кхм... — кашлянул полковник. — Кукла... Я понимаю, что у тебя боевой костюм и так неуставной, но... это...

— А мне нравится, — хохотнул сидящий рядом с ним огромный майор.

Антуанетта опустила взгляд вниз и внимательно оглядела себя, но, не найдя ничего предосудительного, пожала плечами.

Когда приехавшее подкрепление организовало вокруг складов линию обороны, да еще и усиленную шныряющими по округе шелестами, девушка позволила себе немного расслабиться и сняла все доспехи, уложив их вместе со щитом в кузов пикапа. При себе оставила только костюм, латные сапоги и меч. И вот сейчас, этот самый костюм опять начал чудить — из строгого платья с юбкой-колоколом он превратился в облегающий топик с открытым животом, экстремально короткие шортики и длинные чулки. Распущенные волосы девушки костюм переплел в тугую косу, а излишки материала отделились и сейчас струились рядом по земле едва заметными черными нитями, готовыми в любой момент кинуться на защиту хозяйки. Ну или просто, чтобы пообедать...

На этот раз саботаж платья Антуанетта заметила, но не стала придавать значения — голой костюм ее не оставит, а таскать одно и тоже круглыми сутками ей уже начало откровенно надоедать.

Пройдя к свободному стулу, она спокойно присела, положив меч в ножнах на стол перед собой.

— Надо было вас не 'Рыцарями' назвать, а зоопарком, — проворчал полковник, буравя Хатанова тяжелым взглядом. Дамир сжался на стуле, виновато опустив голову. — Ладно, блядь, отставить. Раз уж наша красавица соизволила прибыть, то начнем. Антон, ты первый.

— Кхм... — прокашлялся ученый вставая и поправляя очки. — Уважаемые члены коллегии, позвольте...

— Короче, Антошка! — прорычал полковник. — Ты не на ебучей конференции. У нас боевая обстановка, и чем быстрее ты работаешь, тем меньше шансов, что тебе гранатой хуй оторвет по самую голову!

— Виноват, — невозмутимо ответил ученый. — Исправлюсь. Так вот, уважаемые, что нашей группе удалось выяснить в ходе общения с Королевой Раф-Хас и изучения некоторых представителей их расы. Шелесты — это не мутанты, как мы считали изначально. Это действительно цельная, сформированная миллионами лет эволюции раса. Они пришельцы.

— Бред, — фыркнул Кривой. — Эта сраная паучиха ему мозги взболтала.

— Может быть, — невозмутимо пожал плечами Антон. — Но факт для меня вполне достоверный. Королева способна передавать мыслеобразы напрямую в сознание, и я долго изучал ее обрывистые воспоминания из детства. Там был большой корабль-улей, бороздивший космос. Потом что-то пошло не так и был взрыв. Ну а далее она, как и несколько других матерей, очнулась уже в нашем мире. Им не успели передать необходимых знаний для постройки сложных аппаратов, так что сейчас они сродни кучке современных людей, попавших в каменный век — кое-какие представления вроде есть, но вот нужных знаний для их реализации не хватает.

— Угу, хорошее сравнение, — хмыкнул полковник. — Только люди бы давно сдохли.

— Это очень жизнеспособная раса, способная быстро адаптироваться к любым условиям. Как говорил один великий человек, выживает не самый сильный и не самый умный, а тот, кто лучше всех приспосабливается к изменениям. Вот и молодые матки Раф-Хас разбрелись и начали пытаться приспособить свою расу к новым условиям обитания. Насколько я понял, это случилось сразу после катастрофы, потому их и приняли за еще один вид монстров.

— Ну хорошо, примем это пока за рабочую теорию. Меня больше интересует другое, — постучал пальцем по столу полковник Селезнев. — Насколько они сильны и насколько лояльны?

— И не предвидится ли с ними проблем в будущем? — добавил Джафар.

Ученый устало потер переносицу. Но прежде чем он ответил, раздался голос Антуанетты.

— Они поклялись именем своей богини.

— О да, — хмыкнул Джафар, разглядывая девушку. — Отличная гарантия. Клятва Богу.

— Ваш мир изменился, — девушка спокойно посмотрела ему в глаза. — Торжественная клятва своему богу-покровителю сейчас самая лучшая гарантия. Нарушивший ее падёт в объятья Бездны.

— Вот прямо 'падёт'? — скептически скривился майор. — Что, дыра под ногами откроется и он будет вечно падать через эту бездну?

— Может быть, — пожала плечами Антуанетта. — Древнейшая весьма изобретательна в вопросах наказания.

— Так, майор, отставить перепалку, — прервал их полковник Селезнев. — Будем считать, что их лояльность гарантирует Антуанетта, для текущей ситуации этого достаточно. Так что там с боевой мощью?

— Наша уважаемая дама, — ученый кивнул на девушку, — вырезала во время операции больше половины колонии, включая трех элитных стражей-гусениц. Сейчас колония состоит в основном из мелких рабочих и разведчиков, весьма слабых в бою. Из более-менее серьезных сил остались только пауки-телохранители и два длиннонога. Ничего сверхбронированного или сверхбыстрого у них сейчас нет и в ближайший месяц не предвидится. Дело в том, что простые организмы они могут штамповать десятками за день, а вот сложные единицы требуют тщательного контроля инкубации и всего внимания Королевы к их генетическому материалу. Одна ошибка и особь будет нежизнеспособной. Кстати, в ходе изучения этого вопроса я узнал и еще один интересный момент. Вопреки сложившемуся у меня изначально мнению, особи колонии вполне самостоятельные личности. Да, они объединены в общую 'ментальную' сеть и могут действовать как единый организм, но в отрыве от группы даже самый мелкий сверчок способен самостоятельно анализировать ситуацию и принимать вполне взвешенные и адекватные решения. Причем, чем старше особь, тем умнее она будет становиться, накапливая 'жизненный опыт'. Также у каждой особи есть свой персональный уровень и, по достижению определенного предела для своего подвида, особь вполне может пройти метаморфозу в более высшее по иерархии сущ...

— Антон, — нетерпеливо прервал его полковник.

— Извиняюсь, — невозмутимо произнес ученый. — Увлекся. Итак, колония вполне способна ударными темпами производить смышленое, но 'пушечное' мясо. У грамотно подготовленного отряда проблем с ними не будет, но неприятностей эти крохи доставить сумеют немало, если ими, конечно, грамотно руководить. Опять же, они могут просто задавить массой. Более же серьезные организмы Королева сейчас производит с большим трудом, ибо сказывается недостаток личного опыта и отсутствие наработок ее народа. Можно сказать, ей приходится все изобретать заново, причем едва ли не методом научного тыка.

— Ладно. На этом пока остановимся. Господин генерал ждет от меня ответ на главный вопрос: можем ли мы их использовать и в каком качестве? Попрошу коротко высказаться всех присутствующих.

— И раньше нормально справлялись без этих ваших мистических мутантов-пришельцев... — проворчал Джафар.

— Королева готова к сотрудничеству, — уставший ученый, работавший все это время на износ, снял очки и растер ладонями лицо. — Это весьма пластичная раса и они способны войти в прочный симбиоз с людьми. Я считаю, что в условиях творящегося вокруг безобразия, это настоящий подарок небес для человечества.

— Ну, если Вас действительно интересует мое мнение, господин полковник... — усмехнулся Дамир. — Интуиция говорит мне довольно четко: 'надо брать'.

— Я уже приняла решение, когда пощадила Королеву, — пожала плечами Антуанетта.

Полковник вздохнул и посмотрел на часы.

— Тогда расходитесь. Антон, ты на отдых в приказном порядке. Если ведущий биолог свалится от переутомления, то мне твой отдел голову отгрызет. Майор, ты на пост, обязанности свои знаешь.

— Так точно! — подскочил Кривой.

— Антуанетта, Дамир... Вы тоже отдыхайте. Хорошо справились.

— Спасибо, — улыбнулся темный охотник.

Девушка только кивнула.

— Ну а у меня сеанс связи с генералом... Изложу факты, а там пусть начальство решает.

30. Глава 119. История одной плутовки. Эпизод III, финальный. (Дось)

— Вот значит как, зверушка? — Авраксия стояла рядом с моей кроватью, скрестив руки на груди. — Который это уже раз? Пятый?

— Четвертый, — безразлично прохрипела я.

— И ты, как я понимаю, не остановишься? — улыбнулась она.

— Нет, — я прямо посмотрела ей в глаза. — Рано или поздно, но я убью себя. Хотя бы себя.

— Ну что же, тогда у меня не остается другого выбора, — вздохнула арахна. — А ведь тебя хотели дрессировать 'по-хорошему'.

— И это, по-вашему, 'по-хорошему'? — прошипела я.

— Скоро поймешь, — улыбнулась она, проводя пальцем по самому длинному шраму, тянущемуся через всю ее руку...

* * *

Сколько прошло времени? Я не помню.

В этом кошмаре время давно потеряло значение. Оно потонуло в нескончаемой реке боли, страха, отчаянья и унижения.

Чаще всего я приходила в себя от леденящего холода. Он поднимался от ног все выше по телу и пробирал до самого сердца, заставляя его замирать и пропускать несколько ударов подряд. Дыхание перехватывало, когда ледяная вода достигала живота. Потом груди. Потом подбородка. Потом мне оставалось лишь задерживать те крохи воздуха, что оставались в легких, и постараться не захлебнуться.

Вырваться я не могла. Обрубки рук и ног были крепко привязаны к перекладинам. Закричать тоже не получалось. Не было ни языка, ни зубов, а горло бугрилось от уродливого шрама. Зажмуриться или отвернуться не давали срезанные веки и прижатая ремнями голова. Мне оставалось лишь смотреть прямо на улыбающееся лицо горбуна. С его уродливых губ капала слюна, а крючковатые пальцы постоянно касались моего тела.

В этом темном подвале он был Хозяином.

Королевский Мастер Боли. Кшарас.

Когда я почти потеряла сознание, холод отступил.

Деревянная доска, к которой я была прикована, повисла над каменным полом.

Все поле зрения заняло уродливое лицо горбуна с глазами разного размера. Он оскалился, показывая кривые, но мощные желтоватые зубы. Они напоминали мне могильные плиты. Наверное, это из-за той пленницы. Ее не сломили ни пытки, ни изнасилования. Как бы он ни изгалялся над ней, она лишь молча плевалась и гордо вскидывала голову. И тогда этот горбун впервые взбесился.

Кшарас был мастером-целителем. В этом подземелье никто не мог умереть без его дозволения. Он поддерживал жизнь в искалеченных телах своих пленниц. После очередного плевка, попавшего ему в глаз, горбун повесил тело той волевой пленницы на крючья перед остальными и полностью исцелил. Даже через пелену безразличия и опустошения пробился шок, когда уродливый, покрытый шрамами обрубок тела превратился в красавицу-дроу. А потом горбун начал заживо поджаривать кусочки ее тела куском раскаленного металла. А затем срезать и с упоением их жрать.

'Трапеза' Кшараса длилась двое суток. За это время он не дал нам ни глотка воды, ни ложки той мерзкой каши. Зато сам неторопливо набивал брюхо плотью темной эльфийки, магией не давая ей ни умереть, ни хотя бы потерять сознание. Когда он ел ее ноги, дроу его проклинала. Когда он приступил к рукам, она клялась в покорности. Когда он по кусочку поджаривал и срезал ее грудь и мясо с ребер, она молила о смерти...

К концу его 'трапезы', изнывая от жажды и голода, я невольно поймала себя на мысли, что тоже не откажусь от кусочка...

— Очнулась? — хрипящим, лающим голосом поинтересовался Кшарас.

Мастер-целитель, который не мог исправить собственное уродство, но мог полностью вернуть к жизни практически мертвый кусок мяса, оставшийся от разумного. Но мне не было смешно. Не было мне и жаль этого ублюдка. Мне уже было плевать.

Плевать на него, на себя, на творящийся вокруг кошмар.

Хотелось только прикрыть, наконец, глаза. Желательно навсегда.

Теплые пальцы легли на мою грудь. Изнывающее от холода тело невольно подалось вперед, в сторону этого тепла. Его мягкая волна прокатилась по груди и осела где-то в районе головы.

— Можешь говорить? — поинтересовался горбун.

Я поворочала во рту восстановленным языком и неуверенно ответила.

— Да.

— Как тебя зовут? — задал горбун следующий вопрос.

— Досгарзе ван Реликфор.

— Плохо, — вздохнул горбун и потянулся за клещами и ножом.

— Почему? — прошептала я.

— Потому что ты все еще не Мясо. Действительно стойкая, раз недели для тебя оказалось мало.

* * *

Снова холод. По телу стекают капли воды.

Я лежу на каком-то столе. Надо мной лишь каменный потолок. В кожу в разных местах впились небольшие крюки. За веревку они растягивают ее как полотно, а на раны потихоньку капает ледяная соленая вода. Долгоиграющие целебные чары внимательно следят за моим состоянием, не давая ни умереть, ни потерять сознание.

Холодно. И больно.

Откуда-то слышатся приглушенные крики. Они всегда тут слышатся. Или крики, или мольбы, или стоны.

Тело дернулось, когда чьи-то сильные руки с мясом вырвали крючья и подхватили меня со стола. Куда-то понесли. Через минуту я лежала на мягком соломенном топчане, а горбун целиком залез мне в рот теплыми пальцами.

— Так... вот тут, потом тут... — бормотал он себе под нос, а во рту начало знакомо чесаться.

Через минуту я снова могла моргать и говорить. Но это все. Боль в теле не прошла. Холод не отступил.

Прислонив мое тело спиной к каменной стене, горбун довольно улыбнулся.

— Ну что, поговорим?

— О чем?

— Ты у меня уже месяц, Мясо, — продолжил Кшарас. — Практически долгожитель. Помнишь, как меня зовут?

— Мастер Кшарас, — ответила я. Он повторял это каждый день.

— Хорошо, — кивнул он. — А помнишь, как зовут тебя?

В памяти что-то смутно зашевелилось.

Имя? Мое имя?

— Досгазе фон... Релик?

Кажется. Я не уверена. Я уже ни в чем не уверена.

— Неверно, — покачал шишковатой лысой головой горбун и по телу пробежала судорога боли. Запахло паленым мясом. Собственный визг больно ударил по ушам. — Ты — Мясо. Рабыня. Или просто — Вещь. Поняла? Повтори.

— Я — Мясо, — отозвалась я, выравнивая дыхание. — Вещь.

— Чья ты вещь, Мясо? — продолжил спрашивать горбун, убирая кочергу обратно в камин.

Я не знаю. Не помню. В голове всплывают какие-то имена, но чьи?

— Чье ты, Мясо? — горбун нахмурился и снова потянулся за кочергой.

— Хозяина, — вспомнила я.

— Сойдет, — кивнул он. — Но слишком медленно. Что ты должна делать?

— Не... не знаю... — я действительно не знала.

— Неверно, — вздохнул горбун. — Ты должна делать все.

— Я должна делать все.

— И что значит это 'все'? — опять спросил он.

— Любой приказ, — губы ответили сами. — Все, что прикажет мне Хозяин.

— Уже лучше, — улыбнулся горбун, показав свои страшные зубы. — Вот сейчас мы тебя подлечим и проверим, как ты будешь себя вести.