Alexandr(обновление15.02.12)

— Можно попробовать, но думаю, они будут пытаться продать мех через наше ведомство.

— А для чего мы им отправляем воинскую команду. Пошлем с ней проверяющих. Это лучше, чем просто обкладывать их налогом. Построить пункты приема на Камчатке. Считаю лучший вариант.

— Хорошо. С этим я согласен. С ценами как определимся?

— Узнаю рыночные цены, от них и будем отталкиваться.

— Я согласен. Харитон Андреевич?

— Я все записал. К послезавтра думаю, управлюсь с этим.

— Это еще не все. Торговля с Индией и Китаем. Думаю нельзя все отдавать в руки одной компании. Нужно будет создать еще две. И комиссии при Сенате. Найти управляющих, создать совет из купцов, вошедших в компании, как-никак в торговле они разбираются лучше. Думаю, в управление нужно будет ставить офицеров из дипломатического ведомства и адмиралтейства.

— Харитон Андреевич, берусь вам помочь, если не будете против.

— Что вы, Лаврентий Павлович. Буду благодарен. Такой объем, думаю и за неделю не справимся.

— Придется, Харитон Андреевич, придется. Через неделю я выезжаю в Петербург, и мне нужен будет готовый документ.

— Будет сделано, ваше высочество, — ответил Берия. — Как я понимаю, вы хотите, чтобы уже этой весной в Америку ушли наши корабли.

— Да. Поэтому нужно поторопиться. Набрать нужных людей, сформировать военные и корабельные команды. Назначить ответственных. Выписать ин нужные бумаги. Подготовить корабли. И вообще, нужно очень многое. Так что господа, вам придется поторопиться.

— Все сделаем, ваше высочество, — бодро отрапортовал Чеботарев.

— Фредерик, надеюсь, поможешь товарищам? — Берия чуть вскинулся на последнем слове. За последнее время он отвык от этого родного для него слова товарищ.

— Конечно, ваше высочество.

— Костя.

— Саша! Опять!

— Прости. Константин. Можешь тоже поработать с господами. Поучишься у них.

— Это я могу.

— А теперь попрошу всех покинуть комнату, кроме Лаврентия Павловича. У нас свои секреты.

Все, кроме Берии и Кости, повставали со своих мест. Они уже привыкли к особому моему отношению к этому молодому человеку, которого я вытащил из крепостных.

— Костик, тебя это тоже касается. Пожалуйста.

Брат бросил на меня недовольный взгляд. Я был уверен, что Берии теперь не избежать расспросов с его стороны.

— Лаврентий Павлович, у меня столько мыслей появилось за последнее время. А поделиться не с кем.

— Слушаю, ваше высочество.

— Даже не знаю с чего начать. Вопросы касаются образования. Точнее патриотического воспитания. Я прочел книги по истории, которые мы выпускаем для школ. Этого мало. Там только факты, небольшие описания. Никакой исторической оценки. Ничего, что может заставить учеников думать.

— Так мы только начали. Для выстраивания четкой системы образования и воспитания необходимо большое количество специалистов. Причем, желательно из своей, как вы говорите, команды. У вас уже есть немало сторонником. Но этого не хватает. К тому же они не всегда понимают ваши мотивы. А, не зная мотивов, сложно понять и осознать ту цель, к которой мы стремимся. Для этого, нам нужно самим сформировать эту цель. Написать, что то вроде основных тезисов. Развернуть вокруг каждого тезиса описание. Это мы можем сделать вдвоем. Затем нужно начать проводить собрания со своими сторонниками, донести до них нашу идеологию. Сделать так, чтобы они ее поняли и приняли. За неделю до вашего отъезда, думаю, мы успеем сделать это, так сказать руководство к действию. Когда возникнет настоящая команда, можно начинать более крупные преобразования.

— А почему вы раньше мне этого не посоветовали.

— Собирался, но все некогда было. Да я и сам, никак до конца не мог осознать свое положение.

— Ладно. На сегодня все. Завтра, до обеда поработаете с Чеботаревым. А после обеда посмотрим, что я рожу. Может, будет что-нибудь стоящее.

Дальнейший бал прошел мимо меня. Все мои мысли были вокруг этих тезисов. Я даже в карты играть не сел. А на следующий день, сразу после зарядки и завтрака, я закрылся в кабинете и стал думать. Что же я хочу получить от страны. Блин. Это сложнее чем играть в цивилизацию. Я хочу оставить после себя сверхдержаву, а не просто державу. Для этого надо. Как говорил, или еще скажет, Наполеон, для победы в войне мне нужны лишь три вещи, деньги, деньги и еще раз деньги. Капитализм получается. Ладно, проехали. Но для армии и флота, которые будут утверждать наше могущество по миру, деньги нужны. А еще они нужны, чтобы закреплять свое присутствие, где бы то ни было. Для того, чтобы у нас появились деньги нужно.... Много чего нужно. Можно захватывать колонии. Но это принесет много денег на первоначальном этапе, но затем нужно будет их отстаивать. А для этого опять же нужны деньги. То есть нужно не территориальное развитие, а как говорил мой президент в том мире, нужно инновационное развитие. То есть не просто строить кучу заводов и фабрик. Нужно чтобы они развивались. Инновационно. То есть нужны технологии. Их можно слизывать у Запада, но мы закончим, в конце концов, как СССР. Догнать не сможем, а отстать — это как пить дать. Значит нужно создавать научные центры, научные кружки при университетах. Нужно создавать сами университеты. Чтобы направить людей в нужную сторону, нужны психологи и социологи. А еще лучше социопсихологии. То есть, помимо технических вузов, нужны заведения занимающиеся психологией. И не только учебные, а исследовательские. Нужны хорошие управляющие, чтобы все это направлять в нужную сторону. То есть исследование управления и обучение ему. Еще нужно обучать тех людей, которые будут что-то исследовать. То есть необходимо развивать творческое мышление. Это нужно начинать с детских лет. В этом возрасте легче выучить. То есть нужны игры, направленные на именно это развитие. Для подростков какие-нибудь исследовательские работы.

Дальше идем. У нас большая часть населения находится в рабском положении. А если рабы вдруг станут такими умными, то революции не миновать. Значит нужно избавиться от этой крепостной системы. Не то получу французскую революцию у себя дома.

Опа. Еще одна мысль. В СССР добивались хороших успехов потому, что работали сообща, вместе. Даже разные конструкторские бюро зачастую сотрудничали и делились опытом. А это значит нужно учить работать вместе. Не просто работать в коллективе. А именно вместе, чтобы дополнять друг друга, помогать, совершенствоваться. Как много всего выходит нужно делать. Ладно, додумаем про школу до конца. Если я собираюсь в обозримом будущем вводить избирательные органы, то те кто избирают должны понимать свою ответственность и последствия своего выбора. То есть они должны уметь анализировать и прогнозировать ситуацию, зависящую от их выбора. То есть мы приходим к тому, о чем я уже говорил Берии. К более углубленному изучению истории. Помимо анализа исторических событий, нужно будет проводить игры по типу, а что было бы, если.. Естественно с аргументацией и знанием базы. Но и это не самое главное.

Что я хочу построить в рамках этой страны? К чему должны стремиться мои граждане, которые получат возможность влиять на страну? Уж точно не к набиванию своих карманов. И не к простой спокойной жизни. Обывательской. При которой ты получаешь какой-то набор благ ина этом останавливаешься.

Когда-то я читал книгу о раннем СССР, времен Сталина. Несмотря на все ужасы, рассказываемые про самого ужасного тирана, он хотел построить страну Ученных и Героев. А что, по-моему, вполне достойная цель. А такие люди и сами будут стремиться построить общество справедливости и принести общее счастье. И уж точно не просрут страну.

Я посмотрел на бумаги. Оказалось, что я исписал всего два листка, а времени уже прошло три часа. Через полчаса уже обед. Это время я решил провести с женой.

После обеда, я сидел в кабинете уже с Берией, который быстро прочитал мои записи.

— Это все что я мог родить.

— Уже не мало. Сначала думал, что будет присутствовать только экономика. Но мыслите вы широко. По тому, что я прочел, вы хотите, чуть ли не социалистическое общество.

— Что-то вроде Имперского социализма.

— А как же дворянство?

— Постепенно перевести их из особо наделенных правами, в особо наделенных обязанностями. После отмены крепостного права этот институт все равно потеряет свое влияние и статус. Я же дам возможность его сохранить. Службой государству и освобождением от налогов. Можно еще, какие льготы им будет сделать.

— Ясно. Не, кажется? что это будут резкие реформы.

— Нет. Я не собираюсь уже сейчас все менять. Думаю, к конечной цели придет уже мой приемник.

— Это реалистично. А это что? Обучение школьников основам рукопашного боя?

— Считаю, что уже детей нужно готовить к армии. Я собираюсь ввести всеобщий призыв. А при такой системе теряется качество обучения войск. Но если солдат готовить еще со школы, то даже новички будут иметь начальную подготовку. Планирую открыть школу рукопашного боя на основе моих гвардейцев, которым вы передаете свои умения. Затем этих учителей направлять в школы и армию. Я здесь подсчитал, мы уже сейчас можем, при переводе на призывную систему, довести численность армии до миллиона человек. Правда, это вместе с интендантскими частями. Но при этом мобилизационный ресурс составит порядка четырех с половиной миллионов человек. А чтобы такая армия не съела все наши ресурсы, нужно развивать медицину. Особенно детскую.

— Вы правы, ваше высочество. Я только начал собирать данные, но уже вырисовывается не совсем радостная картина. Половина детей до десяти лет погибает от болезней. Где бы взять время, чтобы этим всем заниматься?

— Не беспокойтесь, Лаврентий Павлович. Всем и не будем заниматься. Спихнем большую часть на местное самоуправление. Для этого восстановим земства. Как раз люди и поучатся демократии.

— Почему демократии? Ленин завещал учиться коммунизму.

— Я бы предпочел учиться сотрудничеству. Кооператорству. В мое время, во время кризиса, извините за тавтологию, мелкому бизнесу стало трудно получить банковский кредит. И люди нашли выход, создав финансовые кооперативы, финансируя друг друга и разделяя между собой риски. А так как не было посредников, в виде банкиров, то эти ссуды были много дешевле. Плюс никакой бюрократии, все основано на личных отношениях и умении договариваться.

— Ну, в этом мире и так присутствует неплохая кооперация. Я имею ввиду общины.

— За ними нет будущего. Вы же учили историю, к концу девятнадцатого года у нас будет сто миллионов крестьян. Они даже себя прокормить на своих землях не смогут, что уж говорить про экспорт.

— И что вы хотите?

— Если в общих чертах, то раздать всем крестьянам землю, в Черноземье по пятнадцать десятин, в Нечерноземье — двадцать, в Сибири все тридцать.

— А с помещиками, что будешь делать, или только черносошных одарять будешь?

— Всех. Крепостные наделы, как правило, занимают около половины помещичьей земли. Вот эту половину и буду оставлять дворянам, а вторую крестьянам, кто не поместится, тот переселится.

— Сложная задачка.

— Да. Придется переселять по частям, постепенно.

— Крестьяне могут не понять. Дашь в какой-нибудь деревне землю, а до другой еще прогресс не дойдет, и получишь бунт.

— Вот этого я и боюсь. Но двигаться дальше надо? Надо. А значит, придется решать эту проблему.

Мы оба замолчали, обдумывая сказанное.

— Думаю, программу составить не успеем. Придется после вашего возвращения из столицы.

— Придется. Когда телеграф до Петербурга дотяните?

— Не раньше середины января. Если вообще не к середине февраля.

— К этому времени я уже вернусь.

Столица, Санкт Петербург, встретил нас сильным ветром, пробиравшим до костей, мелким неприятным снегом, и почетным эскортом Преображенского полка. Не смотря на плохую погоду, на улицах было много народу, которые завидев мой эскорт радостно приветствовали меня. Пришлось высовываться из окна кареты и приветственно махать им рукой. Имидж блин. Императрица решила встретить нас на крыльце Зимнего дворца. Под руку ее вел Зубов, было видно, что это не простая вежливость, Екатерина Вторая имела проблему с ногами, и ей уже тяжело было передвигаться самостоятельно. Но даже проблемы здоровья не затмили радости бабушки от встречи с внуком.

Дни в столице понеслись галопом, балы, торжественные обеды, театр, даже на три вахтпарада в Гатчину наведался я.

— Ваше высочество, познакомите со своей спутницей, — раздался до боли знакомый голос за спиной.

Я обернулся, и увидел улыбающегося во все тридцать два зуба Пашу Строгонова.

— Паша, как рад я тебя видеть, — от избытка эмоций я сжал его в своих объятиях. — Знакомься, княгиня Екатерина Трубецкая, мой лучший друг, товарищ и соратник граф Павел Строганов.

— Рада знакомству, — Катя обозначила легкий реверанс в сторону моего друга и подала свою прекрасную ручку. Паша обозначил поцелуй по всем правилам этикета.

— Вы просто очаровательны, — сказал Паша по-французски. — Тебе повезло мон шер ами, откапать такой алмаз.

— Меня не откапывали, — заявила Катя.

— Простите, если обидел, — немного стушевался мой друг.

— А еще помешали нашему разговору тет-а-тет, — добила моя любовница.

Паша совсем смутился, и даже залился краской, что совсем не похоже на моего лучшего друга. Но зная Катеньку, я этому не удивляюсь.

— Паша, успокойся, княгиня шутить изволит, — рассмеялся я. — Рассказывай, бродяга, когда с туманного Альбиона явился?

— Только сегодня прибыли в Петербург, как узнал, что ты тоже в городе, поспешил встретиться.

— Думаю, о делах поговорим завтра, княгине наверное не интересно будет слушать об этом.

— Вы полностью правы ваше высочество, — ответила Катя, подпустив немало язвительности в ответ.

— А чего вы здесь прячетесь, в зале веселье полным ходом? — поинтересовался Паша.

— Fool vous, Pacha. Fool. Entièrement en anglais à partir de cerveaux d'humiditéhumide?(Дурак ты, Паша. Дурак. Совсем от английской влажности мозги отсырели?)

Паша удивленно посмотрел на нас, и задал совсем уж неуместный вопрос.

— Etoù est Louise?(А где Луиза?)

— Паша, это по моему, совсем неуместный вопрос, — сказал я другу, обняв любовницу. Катя ответила на объятия поцелуем.

— Понял не дурак.

— Можешь меня награждать! Я привез Джеймса Уатта, — судя по сияющей как новый пятак морде, этот англичанин был кем-то очень важным.

И тут меня как током ударило. Ватт, по-английски Уатт, человек который придумал, как измерять мощность. Работал над улучшением паровых двигателей, и вообще, был лучшим специалистом в своем времени по этой тематике.

— И где он?

— Ждет в приемной.

— Так, что ты его держишь? Давай приглашай.

В кабинет вошел немолодой уже человек, в простом коричневом камзоле. Его вид напомнил мне образ Карибских губернаторов из голливудских фильмов.

— Добрый день, господин Уатт, — поприветствовал я его по-английски.

— Здравствуйте, ваше высочество, — поздоровался гость.