Пусть мне повезет

— Ева Ветрова доставлена.

— Рядовой, ты же живой, что же ты ходишь, говоришь, как зомби? И я просил не доставить, а пригласить и сопроводить ко мне. Свободен! — Это моему конвоиру, а видимо, себе, — где таких только делают? Понабирали на мою голову.

В кабинет я зашла, чуть опасаясь. Картина, представшая моему взору, была забавна. Центральный стол, за которым сидит вчерашний знакомый, к столу примыкает длинный стол, образуя букву Т, на нем куча папок, какие-то документы, за спиной, видимо в углу, куст магнолии. Почему видимо? Потому что сейчас этот куст уже четко за спиной и веточками лезет в документы, что-то потрогать хочет, но хозяин кабинета, как ни в чем не бывало, просто отмахивается. Видимо, устал отгонять, и смирился. Пока я осматривала весь оставшийся кабинет, картину с бушующим морем, карту нашего мира и соседнего, стеллажи с книгами, за мной, оказывается, наблюдали. Будучи пойманной на любопытстве, я вернулась взглядом к хозяину кабинета и поздоровалась.

— Рад, что вы смогли посетить меня, — прозвучало вроде вежливо, но получилось, как издевательство. Он, видимо, тоже заметил, поэтому быстро продолжил, уже без светской болтовни, — присаживайся, нам предстоит долгий разговор.

Я отказываться не стала, села поудобнее и приготовилась слушать. Куст тем временем подполз ко мне, и погладил, приветствуя меня и показывая, что рад.

— Он тебя, малыш, не обижает? — прошептала кусту.

Но меня услышал не только он.

— Обижаю? Кто кого еще! Он решил, что теперь он мой то ли напарник, то ли телохранитель, и жизни от него нет. Мы еле смогли договориться, что он будет ждать меня в кабинете и со мной на задания и к императору ему нельзя, — получилось, как крик души. Видимо, долго договаривались. Кустик только возмущенно листиками прошуршал.

Не согласен бедный был. Мне стало смешно, куст явно заботится, а мужчина, напротив, выглядит уставшим и замученным. Да и одет он обычно, а не в придворный костюм, так что спросила я, не задумываясь.

— Вы совсем не отдыхаете? Плохо выглядите, — он опешил, потом рассмеялся.

— Еще вчера мне боялись лишнее слово сказать, а сегодня у меня доставучий куст, который играет роль няньки, и студентка, которая меня жалеет, забавно. А вы отлично выглядите, этот костюм вам очень идет.

— Не хотела обидеть, извините.

— А вы и не обидели. Действительно, не спал. Пропал агент, вот разыскиваем, не было возможности отдохнуть, — совсем его жалко стало, а он прочел это, наверное, по моему лицу, потому что по-доброму улыбнулся, — я отдохну, только чуть позже, — смотрю скептически, — сегодня ночью, — недоверие прямо четко написано у меня на лбу, — а с вами тяжело договориться. Сейчас закончу и пойду, подремлю пару часов.

— Итак, я буду рассказывать, если ошибусь, исправьте, — кивнула, соглашаясь. — Вы студентка Академии Магии, первый курс, группа подрывники, магия неклассическая, частые спонтанные выбросы, связанные с диссонансом сил и с эмоциональной составляющей, — заметил, что я не очень понимаю. — Силы много, какой — не понятно. Чуть эмоции зашкалят, она вырывается, — объяснил для особо непонятливых. — Отлично летаете, варите зелье, благодаря чему и прошли на Игры. Были проблемы с Криссом Змеем, из-за чего и появился у меня в кабинете этот куст, — кивок на кустик, который меня почти опутал, и прижимается как родной. — Открыли Грань, чтобы доставить сюда своего отца, человека. Я говорю, именно открыли, а не порвали, как многие думают. Теперь вопрос. Что вам известно о перерождении стихии?

Отрицательно машу головой, потому что мне вот совсем ничего об этом не известно. А вот то, что Алекс Шторм так много знает обо мне, это вроде и удивлять не должно, работа такая у него, но слегка напрягает. Неприятное ощущение, что ты под колпаком.

— Про стихии совсем не знаешь, или не известен вопрос перерождения?

— Второе, про стихии читала.

— Тогда чуть подробнее расскажу. Стихия, как мы выяснили не так давно, живая, мыслящая, и главное, может умирать и перерождаться. Первый раз стихия подчинилась, а на самом деле переродилась в Поднебесников, но это было благодаря ритуалу и продлилось недолго. В них осталась только частичка, незначительная, впоследствии названная даром. Когда нашему миру угрожает опасность, стихии все перерождаются. И вот эти ведьмы или колдуны, демоны, да кто угодно, пусть будут живые, являются носителями стихий. Если стихия хочет, она остается такой до момента гибели и дальнейшего перерождения, а бывает, уходит после исполнения того, ради чего переродилась.

Я слушала, открыв рот. Такое нигде не было написано, это был шок, самый настоящий. Все наше мировоззрение строилось совершенно на противоположных знаниях. Алекс понял, какое впечатления его слова на меня произвели, и несколько минут дал мне в тишине подумать, а потом снова продолжил:

— У нас есть все подтверждения того, что стихии переродились. Недавно нам даже стало известно в кого. Единственная стихия, которую мы никак не могли вычислить — это стихия Ветра или Воздуха. Можно называть по-разному. Просто та особа, на которую мы думали, не демонстрировала присутствие стихии, а потом стечение обстоятельств, и там, куда мы поместили остальные стихии, она пришла сама. В Академию, Ева, сама пришла, сама поступила, именно на ту специальность, где уже были зачислены остальные стихии, как будто кто-то вел. Ева, эта стихия — это ты. В тебе переродилась стихия Воздуха, именно ее дар течет в твоих венах, и именно поэтому у тебя такие выбросы магии, твое тело еще не приспособлено совладать с такой мощью, но уже сейчас твои навыки колоссальны.

Я уставилась невидящим взглядом в стену. Для меня это было слишком, я какой-то монстр, даже не ведьмочка, я — стихия. Стало горько, захотелось заплакать, но я сдержалась.

— Теперь меня закроют и будут ставить опыты, чтобы выявить стихию и использовать ее?

— Что за чушь? Ева, стихия не внутри тебя, ты не просто как сосуд-носитель. Нет. Вспомни, может, ты такое читала когда-то про то, что иногда души перерождаются, просто не помнят о своих прошлых жизнях. — Я кивнула, это было как раз в сказках из-за Грани, что мне довелось читать уже в Академии. — Так вот, ты такая душа. Ты не помнишь прошлые свои жизни, но обладаешь их силой. Стихия — это не часть тебя, это ты. Теперь понятно?

Я не ношу в себе монстра, я такая и есть. Легче? Нет!

— Тебе предстоит научиться владетьсвоей силой, и вам всем придется встать на защиту нашего мира. Остальные стихии уже более-менее собой владеют, и могут контролировать свои порывы. Знаешь, что забавно, в этот раз все стихии — это девушки, ведьмочки, группа Подрывников. — Повторный шок, в глазах потемнело. Он резко встал и подал мне воды, выпила, кивнула поблагодарив.

Куда катится мир?

Видимо, этот вопрос я задала вслух, потому что мне ответили:

— В Бездну, Ева. И вам с девушками придется нам помочь, без вас никак. Сейчас император максимально блокирует и держит разрывы, там, где они рвутся повторно, выезжают спецы, чтобы не дать прорваться тварям. Мы на пороге войны, и в этот раз твари лезут не к людям, а к нам. Хотя надолго ли так, не известно. Чтобы обезопасить людей и помочь себе, вам придется запечатать Грань.

Запечатать Грань — это как высушить моря. Как такое возможно? Это абсурд. Грань — это часть нашего мира. Я не понимаю.

— Выхода нет, мы искали его очень долго. Если не сделать этого, мир может погибнуть. Ты поможешь?

Вопрос прозвучал как 'дашь списать?' Он просит запечатать Грань, император обо всем в курсе, и наш сегодняшний разговор, он с разрешения императора. Мне плохо, мне нужен воздух, нечем дышать. Наш мир в опасности! Родные, ведь они могут пострадать. Именно после мысли, что все, кто мне дорог, могут быть в опасности и могут погибнуть, пришло холодное осознание. Сделаю. Я все сделаю, чтобы защитить свой дом!

— Ну, что ж, добро пожаловать в команду, нам предстоит много работы. И я рад, что ты будешь рядом.

И тут много работы. Что же мне так везет?!

Глава 19

'Расставим все точки над Ё'

— Нам нужно поговорить. — Знаю, фраза банальная и очень заезженная, хотя я даже готовилась, речь свою продумывала, но все как-то улетучилось из головы. Меня эмоции распирают, поэтому начала как смогла.

А начать придется, потому что после того памятного разговора в кабинете Алекса Шторма, меня подмывало поговорить со своими милыми одногруппницами и расспросить их поподробнее, что они знают.

Правда, для начала, после возвращения в стены родной академии, я была немного не в себе, как мешком пристукнутая. Кто-то другой на моем месте наверняка себя бы повел более умно и взвешенно, а я же, после того как Шторм мне все рассказал, покивала. Вроде как все понимаю, принимаю, спасибо за оказанное доверие, вперед на баррикады, все сделаю, дайте только саблю, и мы с метлой им всем как покажем. А в действительности у меня была паника.

Еще недавно, каких-то полгода назад, я только поступила в столичную Магическую Академию, начала учиться, повезло, прошла отборы, и участвовала в Играх. В моих планах было тренироваться у магистра Смерч, отучиться еще полгода и съездить домой, повидаться с родными, с папой, наконец, раз он теперь в нашей Грани. Потом думала обязательно на Хэллоуин сбегать за Грань, проведать Ника, я ведь обещала. Да и он, как оказалось, мне не чужой, а брат двоюродный.

Были еще планы на любовь, но их я вычеркнула. Точнее, мне помогли вычеркнуть их, так что парня пока нам не надо. Но нет, теперь я узнаю, что во мне стихия, что я в составе бабского батальона пойду грудью на амбразуру, и что крутизне нет предела. За что ты так со мной? Кто ты, не знаю, мы все отродясь тут ни во что сверхъестественное не верим, ведь по словам людей, мы сами сверхъестественное.

Но сейчас мне хотелось задать вопрос — почему я? Почему как косяк, так со мной, как попадалово, так я в главной роли? Я хотела тихо-смирно жить, учиться, но нет.

Знаю, надо прекращать ныть, жалеть себя и плакаться о своей горькой судьбе, ведь всем известно, раз нити так сплетены, значит, так тому и быть. Но почему они так заплелись, макраме какое-то, а не прямые нити с милым орнаментом. У меня нити судьбы импрессионизм вырисовывают.

Во всем этом бедламе в моей голове появилась одна здравая мысль, надо валить, хотя бы из этого кабинета, а там посмотрим. Говорят, у нас промышляют подпольными перевозками через Грань нелегалов, это будет запасной выход.

Начальнику СБ я торжественно обещала, что мы увидимся, как же по-другому, мы теперь в одном Титанике, и попросилась депортировать, то есть, отправить меня обратно в Академию. Он если и понял, что пациент скорее жив, чем мертв, вида не подал и портал построил, скатертью дорожка, идите, принимайте свою тяжкую долю.

Ушла, отправил он меня точно во двор Академии. Я постояла, невидящим взглядом оглядела, куда меня занесло, и поняла, что не знаю, что делать и с чего начать, но мне помогли. Пришло сообщение, что через пятнадцать минут тренировка, и мне пора поторапливаться, иначе плюс десять кругов над полигоном. Это отличный стимул.

На тренировку я примчалась, опоздав на минуту, но меня от дополнительных кругов это не спасло. Вот какие плюсы того, что великий тренер твой родственник? Никаких, походу, одни минусы. Магистр Смерч явно проникся идеей научить меня летать лучше всех живых и мертвых, поэтому сдыхать мне в небе предстоит часто, каждую тренировку. Эта оказалась не исключением, он усложнил задания, трасса была похожа на полосу пыток, если не подготовленного по ней провезти, тошнить будет долго, может и скончаться, чтоб не мучиться.

Парни впечатлились, они не знали, кого за такое благодарить, поэтому благодарили магистра, а я тихо ошалевала. Но если честно, нагрузка немного помогла, когда, будучи задумчивой, я не выполнила несколько фигур, магистр взлетел в небо. Лучше бы он оставался на трибуне. Для нас лучше.

Всё, мыслей посторонних больше не было, главное увернуться от того, кто несется за тобой, и, если догоняет, бьет током. Не смертельно, но больно, да еще и неожиданно, поэтому дергаешься. К концу тренировки дергались все, и волосы стояли дыбом. Наэлектризовались, говорит магистр, а выглядит так, как будто они антенны и проводят электричество, что в нас накопилось. Магистра наш вид удручал, сказал, плохо, и обещал ввести это в каждодневную тренировку, а не единоразовую меру наказания. Попали мы на электрический стул, честное слово.

После тренировки никто не разговаривал, это была бы роскошь, молча дошли, молча мне пожали руку на прощанье. И я очутилась у себя в комнате. Шуршик мне был безумно рад, но увидев мое дикое лицо, с вопросами повременил. Я не знаю, сколько прошло времени, после купания и чая есть не хотелось, а вот думать под чашечку вкусного чая было хорошо. Думались мне в основном грустные мысли. По истории я помню, герои, которые шли спасать мир, воспевались в песнях. Жаль, что, чаше всего, посмертно, а мне жить хотелось, причем очень. Значит, надо что-то придумать. Все, что я смогла придумать — это то, что завтра с утра надо поговорить с девушками с другими стихиями. И вот когда появился хоть маленький план, на один шаг, мне стало чуть легче. Обняла Шуршика, проговорила ему:

— Все будет хорошо, я справлюсь.

— Мы.

— Что мы?

— Ну, ты ведь не думала, что я тебя оставлю одну, так что мы справимся! А если думала, молчи, пусть это останется твоей тайной, а то придется тебе мстить за поруганную недоверием честь, — его попытка пошутить вызвала улыбку, первую после разговора в том памятном кабинете.

— Спасибо, малыш, — прошептала чувствительная я.

— Ха, малыш, еще полгода и ты меня не узнаешь, вот увидишь.

— У тебя, кстати, там как дела в библиотеке и твоих пробах восстановить свою магию?

— А у меня Смерть. — Я сразу и обомлела, а Шуршик, увидев мое вытянутое лицо, объяснил, — магистр у меня, та которая Смерть, она взяла меня под свою опеку, и теперь я буду ходить на пары, пока только на ее, а там посмотрим. Может, и на другие пустят. А ты что уже подумала?

Я только головой покивала. Вот что значит настроение, все один пессимизм, но это не дело. Да, я не скрою, раньше я не очень верила в себя, и то, что у меня что-то получится, но ведь я смогла, а значит, хватит кукситься, начнем, что-то делать, вдруг выгорит.

Утром кровать Кристи была заправлена, а с учетом, что легла я, ее еще не было, то наталкивает на мысль, что кто-то вообще сегодня дома не ночевал, и что из этого получается? Малыш, видя мой задумчивый взгляд, направленный на половину комнаты Кристи, решил объяснить, видимо боится, что опять подумаю, не пойми, что.

— Она с Дином, у него сосед уехал, так наша гулена там осталась. Любовь... — протянул так хитро наш разведчик.

— Что, так все серьезно уже? А мне не сказала... — получилось обидно, хотя я и не хотела показывать обиду.

— Ну, то, что он нашу крошку окучивает, ты знаешь. То, что у него все не просто погулять, это я тебе могу сказать. Там уже пошла привязка, ну а наша куколка сопротивлялась, она же 'сюда учиться пришла', — явно спародировал подругу, — но, видимо, Дин оказался хитрее и способный, смог-таки соблазнить ее. Тебе, думаю, ничего не говорила, чтобы не отвлекать перед Играми. А потом ты себя видела? Балы, приползаешь умертвием перед зимней спячкой, с кем тут разговаривать? Она все порывалась, но ты или спишь, или мечтаешь поспать.