Слепые беглецы

— Сперва доберемся до лесов, — ответил Рик. — Тагм, Алана, как там обстановка?

— Унылая, — раздраженно ответил заклинатель. — Песок и редкий кустарник. Хотя, с другой стороны, эти твари же что-то едят?

— Высокий господин, разве их мяса хватит на две тыщи разумных? — Массайл, длинный и худощавый аревик, запомнившийся Рику еще со времен обороны бреши, окинул взглядом желто-серую равнину. Кое-где из песка выбивалось то, что заклинатель назвал "кустарником" — округлые зеленые лепестки высотой человеку до пояса, плоской стороной обращенные в сторону Древа. Чуть дальше от речного русла песок уступал место каменистой россыпи. — Нет, госпожа Алана дело говорит — надо добраться до зарослей, а там уж и думать про охоту.

— Твоего мнения не спрашивали, простолюдин, — оборвал его Нуаро.

— Хм? — рука Массайла погладила рукоять костяного ножа. — Может, и так, господин. А позволено мне будет спросить, когда пыльнокожая сволочь шла по нашей земле — где были высокородные шеттанские господа? Не отсиживались ли в своей Железной Горе, да не точили ли зуб на сопредельные деспотаты?

— Когар, услышь, — произнес Рик. — Если кто-то — смертный или Высокий — еще раз вздумает считаться прошлыми обидами и родословием, я скормлю его скакуну. Передай это им, ладно?

Олимпионик поступил очень просто. Сделав два шага, он оказался между людьми сатрапий, сгреб одного за грудки, второго за пояс, и приподнял над броней. Глядя Массайлу и Нуаро в глаза, он повторил обоим слова Рика.

— Я и не рвался подраться с господином гундом, — сквозь зубы процедил аревик. Нуаро просто смолчал, сверля олимпионика ненавидящим взглядом. Но при всем своем гоноре шеттанец не был настолько глуп, чтобы ввязываться в драку с Когаром. Тот молча опустил обоих на спину скакуна и отвернулся, по-видимому, сочтя инцидент исчерпанным.

— Уходите с обшивки, — посоветовал Рик искателям, перетерпев очередной сигнал о повреждении. — Сейчас я двинусь по песку, и наверху будет довольно тряско.

— А как ты собираешься смотреть на дорогу? — резонно возразила Алана. — Уж лучше я останусь. Удержаться я сумею, лишь бы была дальноречь и магическое крепление.

— Это я тебе обеспечу, — буркнул Кен-Тагм, неприязненно глядя на девушку. Вскинул посох. Тонкая струйка тумана протянулась из навершия и расплылась по черной броне.

— Господин! — мальчишка не старше полутора тенецикла рассматривал Кен-Тагма широко раскрытыми глазами. — Это вы колдуете, верно? А что это будет за колдовство? А что за звери летают над теми камнями? А почему солнышко такое странное?

— Пустонебо! — взревел заклинатель, ударив посохом в металл. — Что за Буря принесла сюда ребенка? Гунд Нуаро, ваши стражники, что, уснули?

— Я прокрался мимо них, — похвастался пацан, подхваченный сильной рукой Когара и усаженный им на плечо. — И залез по лестнице. А вы, господин, воин-Высокий, правда? А где ваш волшебный меч?

Нуаро уже мчался к трапу, по дороге рассыпая в адрес своей стражи проклятья и угрозы. Рик, эту сцену видеть не способный, но слышавший все по дальноречи, уже с трудом давил смех пополам со стоном боли.

— Когар, покажи парню черный клинок и забери его в отсеки. Кажется, это его мать сейчас требует от олимпиоников немедленно вернуть ей дитя — поспеши, а то у Атабара не останется бойцов, — пробормотал он.

Даже на небольшой для скакуна скорости ветер завывал в открытом люке. Механоид дробной многоногой рысью двигался вдоль прямого, будто прочерченного по линейке, речного русла.

Постепенно местность, как сообщала Алана, оживала. К жестким зеленым пластинам добавились темные плети, змеившиеся по песку. Из их сплетений торчали веера узких листьев, как и "кустарник", повернутых к ветвистой заре. Между плетьми носилось серо-многоногое и прыгало двуного-пушистое, детали в движении никто не удосужился рассмотреть. Яркие, пестрые летуны всех размеров и расцветок кружились над механоидом, в вышине раскинула длинные крылья родня, как заявил Кен-Тагм, того зверя, что встретился ему посреди океана.

Неторопливо проходили десятые. Покрытые зелеными чешуйками холмы все приближались. Песок полностью скрылся под растительным покровом, из которого тут и там выбивались сочные, изумрудные колоски стробил.

Совокупными усилиями дружинников и олимпиоников внутри скакуна был наведен относительный порядок. Искатели укрылись в рубке, беженцы заняли те же камеры, в которых дремали на протяжении пути. При дележе пищи вспыхнуло несколько свар между уроженцами разных сатрапий, своевременно погашенных благодаря вмешательству Кен-Тагма и Атабара. Вернувшись в рубку, заклинатель посоветовал Рику как можно быстрее подыскивать подходящее место для высадки — запасы еды и питья почти закончились.

— Ты не мог бы сделать остановку? — попросила немногим позже Алана. — Я хотела бы повнимательнее разглядеть склоны холмов.

— Если я остановлю скакуна, вряд ли он двинется дальше.

— О, тогда забудь, — выговорила Алана извиняющимся голосом. — У меня есть одна гипотеза... Но она подождет до финальной точки маршрута.

Искатели успели дважды поесть и по очереди — поспать. Кен-Тагм неохотно подменил Алану на спине зверя.

Механоид миновал невысокий, но довольно широкий водопад, и Рик был вынужден удалиться от речного русла, вслепую, по указаниям големы ведя скакуна вверх по склону — довольно пологому, к счастью для искателей. Река запетляла между невысокими, но каменистыми холмами. Речная долина заросла деревьями — по крайней мере, другого названия Кен-Тагм для этих растений не нашел.

Местный лес не походил ни на что, привычное глазу. Ни сеть стеблей плетеного леса, ни тянущиеся к небесам колонны стволовых деревьев, ни громады древесных гор и холмов. Стволы деревьев резервуара выгибались дугой и разветвлялись на всем своем протяжении, образуя лопастевидные, чуть наклоненные над землей чаши-лепестки. В них угадывались общие черты с пластинчатыми кустарниками, образующими редкий подлесок — они так же целились сердцевинами своих чаш в свет Древа, словно собирая его в подставленные ладони. Ветви лепестков покрывала густая зеленая бахрома, из основания чаш торчали разноцветные метелки, колоски и листочки. Ближайшие к скакуну деревья-лепестки были невелики размером — пять-шесть локтей в высоту, но те, что высились дальше на склонах холмов, превосходили механоида в высоту в два-три раза. Деревья росли довольно далеко друг от друга, сквозь ажурные ветви одних пробивался свет, другие отбрасывали на землю густую тень. Становилось ясно, почему, увиденные с высоты, они казались огромными чешуями, покрывавшими обитаемую зону резервуара.

То ли в лесу не водились крупные животные, то ли, что вероятнее, топающая через него металлическая громада распугивала на своем пути все живое. Лишь летающие создания кружились над скакуном, издавая кто хриплые, кто мелодичные крики. Алана, вернувшаяся на свой пост, уверенно заявила, что лесные летуны сильно отличаются от обитающих в море — в первую очередь разноцветной шерстью, покрывающей их тело, когтистыми задними лапами и длинным цепким хвостом.

Впрочем, когда механоид проходил мимо удобного спуска к реке, они все же вспугнули стайку животных. Длиннотелые, короткомордые, шестилапые, как их описала Алана, покрытые черно-рыжей шерстью. В движении звери опирались на когтистые задние лапы, помогая себе растущими посредине длинных туловищ массивными то ли крыльями, то ли ластами. Передние же лапы они держали сложенными перед грудью. Заслышав дробную поступь скакуна, существа прыснули в разные стороны и проворно затерялись среди камней и кустов.

Рик, уже полностью ослепший к тому времени, воспринял отчет големы как сквозь вату. Он чисто механически искал путь между склонами и спусками, преодолевал перевалы и уклонялся от древесных стволов, руководствуясь указаниями мягкого голоса, данными на дальноречи. Близкий конец пути воспринимался, как что-то сказочное и невозможное. Осталась только боль при каждом движении и зыбкий сумрак перед сенсорами.

И восторженный возглас Шиалы "Какая красота!" прошел мимо его сознания. Лишь торопливый крик Аланы: "Рик, стой! Стой!" заставил его замедлить, а затем и остановить движение.

— Что там? — с трудом выговорил он.

— Озеро, — восхищенно выговорила многоцветка, теперь она подменяла Алану на загривке скакуна. — Огромное, больше ста лиг в поперечнике. Оно окружено лесистыми холмами, а в его водах отражается Древо. Как будто... как будто драгоценный камень, упавший с неба.

— Что важнее, место кажется подходящим для высадки, — добавил Кен-Тагм, поднявшийся по веревочному трапу несколько сотых спустя. — Рик, в сотне шагов правее есть удобный спуск. Сможешь туда добраться.

— Я... смогу... — через силу выговорил искатель. Механоид застонал. Когда лапы пришли в движении, снова резко тряхнуло — еще одна конечность. Кен-Тагм выругался. Переваливаясь, скакун сполз по склону и, шатаясь, направился вниз, к невидимым Рику водам озера.

Рика хватило на десяток шагов. Затем скакун шатнулся. Конечности разом согнулись, зверь, сотрясаясь, прополз под собственной тяжестью еще немного, чуть не перевернувшись. Приподнялся под хор испуганных криков беженцев и проклятий Кен-Тагма наверху. Уже неуправляемый, описал, дрожа, полукруг. Сполз в какую-то лощинку, врезался в толстый ствол дерева. Тяжеловесно осел на землю.

Контроль исчез, энергоцентры угасали до минимального режима, и регенерационные системы выходили на полную мощность, окутывая изношенный корпус мягким теплым одеялом. Рик отправил скакуну благодарный импульс и получил в ответ из засыпающего сознания корабля последнюю дружелюбную волну. А затем могучий зверь окончательно погрузился в спокойный и целительный сон — на многие, многие тысячи тенециклов.

И боль наконец-то угасла.

Последним, что услышал Рик, был отчаянный вскрик Аланы: "Отключайся, Рик! Отключайся!".

Тьма была спокойной. В ней не было ощущений, звуков, движения — в ней вообще не было ничего, кроме тьмы и покоя. Даже времени, и то не было.

Так продолжалось сотни тенециклов, а может быть, считанные секунды.

Затем что-то случилось. Во тьме возникли голоса. Слишком далекие, чтобы восприниматься сознанием. Они кружили и перекликались где-то на периферии, скользили мимо и затихали.

Голоса превратились в прикосновения. Настойчивые, давящие, холодные. Они разбивали покой, и забыть о них никак не получалось. Они раздражали и норовили коснуться каждой клеточки тела, которого здесь тоже не было.

А затем прикосновения стали болью. Острой, жгучей, пронизывающей. И боль заполнила всю темноту от края до края.

И боль продолжалась тоже очень, очень долго. Пока не исчезла вместе с темнотой.

Рик открыл глаза. Вернее, попытался разлепить ссохшиеся ресницы. Слезы смочили веки, он моргнул и наконец раскрыл очи.

Это, в общем-то, ничего не изменило. Вокруг была такая же непроглядная тьма, как и с закрытыми глазами.

Искатель приподнялся, ощутив спиной какие-то жесткие стебли на своем ложе. Неуверенно поднял руку, болезненно занывшую при движении.

По правую руку была стена, неровная и бугристая. По левую — пустота и какая-то гладкая поверхность. Ощупывая ее, Рик задел что-то упавшее и звякнувшее.

Лицо обдувал легкий ветерок, откуда-то доносилось негромкое пощелкивание и присвистывание. Звуки напоминали голоса певчих семян в родных Водопадах, но неуловимо от них отличались.

Зазвучали легкие шаги.

— Рик!

— Шиала, — вытолкнул из пересохшего горла искатель. — Где я?

— В лагере, — ответила многоцветка. — Хочешь пить?

— Жутко.

В губы Рика уперлось горлышко сосуда, он с жадностью втянул холодную воду. Ручеек побежал по подбородку, разлился по обнаженной груди. Шиала провела по ней чем-то шершавым, вытирая влагу.

— Эй, я не такой уж беспомощный, — постарался улыбнуться Рик. — Шиала, что случилось? Почему так темно?

— Темно? — со странной интонацией повторила многоцветка. — Рик, подожди немного. Сейчас придет Тагм.

Рик попытался заговорить дальноречью, но безуспешно. Сколько он не формулировал мантру общего вызова, ответом ему было молчание.

Рядом снова прошуршали шаги.

— Рад тебя видеть, Рик, — жизнерадостно проговорил заклинатель.

— Привет, Тагм, — Рик сбросил ноги на пол и охнул от вспышки боли под черепом. — Что стряслось со светом? — он похолодел от внезапной догадки. — Древо погасло?

Кен-Тагм помолчал.

— Рик, — медленно выговорил он. — Древо сияет по-прежнему. Здесь и вправду темновато, но детали я различаю даже обычным зрением. А за дверью все залито светом. Ты ничего не видишь?

Теперь замолк уже Рик.

Поднес руку к лицу, поводил вверх-вниз. Перед глазами был непроницаемый мрак.

— Буря меня побери.

Кен-Тагм и Шиала сочувственно молчали.

— Что произошло? — произнес Рик после нескольких сотых тишины.

— Что произошло? — повторил Кен-Тагм. — Ты умирал, Рик, вот что произошло. Когда корабль вышел из строя, ты висел в своем металлическом шаре, не дыша, твое сердце не билось, и мои структуры не могли вновь его запустить. Тебе очень, очень повезло.

— В чем?

— Среди беглецов нашелся один старик из Аффайка, бывший палач и лекарь. Пустонебо побери, я начинаю думать, что Кен-Глотарса напрасно пренебрегала острым ножом в пользу магии! В любом случае, мы с ним сделали почти невозможное.

— Ты сделал, — вмешалась Шиала. — Кен-Тагм залечивал раны с той же скоростью, с какой Томм их наносил. Они вырезали металлические включения из твоего тела, Рик, все до единого, одновременно вручную массажируя сердце и вложив в кровь дыхательную структуру. И ты выжил. Хвала Лект, — почти сердито произнесла она.

— Я ослеп, — выдохнул Рик.

— Но выжил, — зло и упрямо возразила девушка.

Вновь опустилось молчание.

— В Текучем Городе, — заговорил Рик наконец, — ты вернул Россаро зрение с помощью магии за несколько сотых. Можешь со мной так же?

— Рад был бы. Боюсь, Рик, проблема не с твоими глазами — в них я нарушений не нахожу. Нам ведь пришлось удалять чужеродные нити и из-под твоего черепа. Похоже, слепота вызвана повреждением мозга.

Откровенно говоря, я рад, что ты можешь двигаться и говорить. Мы целый малый цикл боялись, как бы ты не превратился в безмозглый комок мяса, даже если выживешь. Я сделаю, что смогу, но мне понадобится время.

Искатель стиснул зубы.

— Можешь позвать Алану? — попросил он.

Заклинатель и многоцветка вновь умолкли. Даже не видя их, Рик мог бы поставить постаментскую каплю против дырявой талькохиратской ракушки, что они переглядываются.

— Знаешь, — вновь заговорил Кен-Тагм, — я беру назад все, что когда-либо говорил о големе. То, что она сделала...

— Перевела нас через бездну? — недоуменно спросил Рик. — Мы вроде бы и до этого...

— Нет. Четыре двоичных демона, Рик, мне пришлось разрезать тебя на куски, словно тушу кигама на бойне! А ты слышишь, дышишь, шевелишь руками и ногами, мышцы в которых давно иссохли! Как, по-твоему, я этого добился? И почему новые части тела не отторгаются твоим организмом?