Московская Магия. Темное сердце

Несмотря на оправдания, осадок чувствовался.

'У Серого, похоже, трудности', — рассуждал я, вжимая педаль газа в пол.

Верняк, трудности. Иначе с чего бы Альке караулить меня под домом в полтретьего ночи? У нас во дворе темно, как в душе у вампира, но характерные разводы косметики я рассмотрел отчетливо. Девушка Черного плакала, и плакала долго. Подскочивший на очередном ухабе ящик глухо звякнул, намекая, что со вчерашнего дня девушка стала бывшей, а 'пьяному козлу' следовало передать, чтобы он 'катился на все четыре стороны'. В ситуации следовало разобраться, а виновных наказать безжалостно и по возможности коварно. В любом случае, если Серега запил — дело более чем серьезное. Бросать друга в такой ситуации — подлость.

'Нет, ребята, я не гордый.

Не заглядывая вдаль,

Так скажу: Зачем мне орден?

Я согласен на медаль'

Отрывок из стихотворения Твардовского как заведенный кружился в голове, пока я поднимался на девятый этаж. Лифт в доме Черного не работал, о чем меня честно предупредила здоровенная табличка. Судя по доносившимся из шахты оборотам великорусского, заработает он не скоро.

Некстати вспомнилось, как я сам рвался вверх по искореженному колодцу, путаясь в проводке и взрыкивая от азарта. Охота у оборотней в крови. Ничто не приносит зверю такой ярости как погоня. И убийство. В тот раз мне повезло. Мерзопакость с щупальцами едва меня не прикончила. Многоножки Эльвиры словно создавались для работы в замкнутом пространстве лифтовых шахт. Справиться с ней оказалось непросто. Не сорви я нас обоих вниз, и, боюсь, Сашка-Ящер закончил бы свое существование в желудке голодного паразита. Честно говоря, с той поры я не слишком жалую лифты. Неуютно. Неудивительно, что стоя у квартиры Черного с мобильным телефоном в руках, я старался не поворачиваться спиной к двустворчатым дверям.

Сергей не отвечал. Вместо его баса я выслушал милейший женский голос, сообщивший, что 'абонент временно недоступен'. Договориться о встрече заранее не получилось, но я не отчаивался. Деваться моему товарищу было некуда. После нескольких минут ожидания, наполненных трелями дверного звонка и моими нелестными комментариями, я перешел к активным действиям — отставил в сторону Алькино барахло, и принялся методично дубасить в дверь кулаками. В сражении с хлипкой отечественной картонкой бронированные чешуей костяшки побеждали с разгромным счетом. Беглого взгляда хватило, чтобы понять — Черный еще не успел подвесить на дверь магическую 'колотушку', так что последствий для здоровья я не опасался. Он, конечно, не похвалит меня за порчу имущества, но купить новую заслонку выходило дешевле, чем нового друга.

Разошелся я не на шутку. Косяк ходил ходуном, а сверху уже пластами сыпалась побелка. Присутствие Черного даже не обсуждалось. Минимум дважды этот гад выглядывал в 'глазок', а чтобы уловить шаркающие звуки шагов и сбивающий с ног запах перегара не требовалось даже напрягать чутье оборотня.

— Открывай, алкашня! Друг пришел! — Я кричал на весь подъезд. — Серый! Открывай! Я ж ее высажу к чертям!

Орал я нарочно бодрым тоном, хотя никакой радости естественно не испытывал. Запах из квартиры шел нездоровый. Квасил Сергей давно и серьезно, а без причины он не доводит себя до такого скотского состояния. Проверено годами общения. Ума не приложу, что могло произойти?

Признаюсь, я слегка увлекся боевыми действиями, и появление соседки проворонил самым банальным образом.

— Пошто шумишь, окаянный? — Из двери напротив, под защитой цепочки, выкованной еще в досоветские времена, на меня глядел любопытный глаз бабы Нюры. Мирной склочницы, и азартной сплетницы, с давних пор не дававшей Черному зажигать по вечерам. Бабка отлично знала свои гражданские права и ровно в одиннадцать, сверяясь по секундомеру, пресекала наши гулянки появлением участкового. Холодная война шла с переменным успехом и доставляла некоторое удовольствие обеим сторонам конфликта.

— А-ну! Ирод! Сейчас полицию вызову, мигом в кутузку поедешь! — Доверительно сообщила старушка, не спуская с меня хитрых очей. Маневр насквозь знакомый и привычный. В этой ситуации главное не поддаваться на провокацию и не выказывать агрессии, иначе появление участкового неминуемо как завтрашний рассвет. Бедолага! Вот уж кому точно доставалось мороки вдвое против нашего.

— Здравствуйте, бабушка! — Оставив в покое дверной звонок, который, казалось, вздохнул с облегчением, я повернулся в сторону потенциального источника информации. — Никуда звонить не надо. Я сам из органов. Капитан магической безопасности, Стальнов Александр.

Попытка залихватски прищелкнуть каблуками кроссовок с треском провалилась, впрочем, продемонстрированная в раскрытом виде книжечка, характерно красного цвета все же произвела на старушку впечатление.

— Ай, молоденький какой. Худющииий. — Печально вздохнула бабушка, осматривая меня. Впрочем, она почти сразу переключилась на своего соседа. — Увозить будете алкаша энтого?

В голосе старушки проскользнули нотки сомнения.

— Он так-то мальчик тихий. В последнее время что-то расхулюганил, а так — тихий. Может не надо, а?

— Не буду. — Я покладисто согласился. — Это мой друг. Узнать хочу, что у него случилось. Не похоже на него — пить с бухты-барахты. Он вообще-то спортсмен... окаянный.

— Хороший мальчик. — Доверительно подтвердила соседка. — Шкаф мне давеча передвинул. Хороший.

Шорох в квартире Черного показал, что 'хорошего мальчика' восхваления заинтересовали, и теперь он громко пыхтел возле двери в ожидании подробностей. Бухнув кулаков в район замочной скважины, отчего из квартиры сперва донесся испуганный вскрик, а затем продолжительный грохот, я громко крикнул:

— Черный, ну что ты как маленький?! Открывай, давай.

— Погоди. — Из-за двери послышался слегка нетрезвый, но вполне узнаваемый голос. — Меня тут привалило слегка. Алька с тобой?

— Один я.

— Сейчас открою.

Сидя на вусмерть загаженной кухне и катая кроссовком двухлитровую 'торпеду' из-под пива, я задумчиво рассматривал Черного. После продолжительных водных процедур бывший спортсмен уже не напоминал пьяного бомжа, хотя и выглядел слегка потрепано. Период агрессии сменился апатией, и теперь Серега заворожено наблюдал за перемещениями стеклотары, не отвлекая меня от размышлений.

Я считал, и продолжаю считать Черного личностью. Волевой. Если требовалось, он мог вкалывать как проклятый от зари до зари. Упертый. Если втемяшил себе в голову непреложную 'истину', переубедить его было невероятно тяжело. К сожалению, в этот раз его аргументы весьма походили на правду, а оттого становилось стократ хуже.

Сергей оказался 'пустым'.

Последнее медико-магическое обследование показало, что его организм не способен удерживать магию, а значит он попал в мизерное число неодаренных, от которых стыдливо отворачивалась вся мировая общественность. Я представить не мог, что значила такая новость для профессионального спортсмена — в одно мгновение стать последним калекой. Инвалидом от магии, силами злого рока оставшегося за бортом прогресса.

Да, подобных ему оказалось немало. Старшее поколение, преимущественно люди слегка за сорок, с уже сформировавшимся складом характера, нередко воспринимало новость с облегчением. Для них все осталось по-прежнему. Как раз тот случай, когда в резко меняющемся мире вдруг возникал незыблемый островок спокойствия. Для Черного он стал островом отчуждения Робинзона Крузо.

В среде молодежи восторгов по этому поводу не наблюдалось, а сообщения о самоубийствах, удавшихся и нет, периодически мелькали в газетах. На общем фоне длительный запой моего друга выглядел детской шалостью. Жизнь в одночасье рухнула в пропасть, но ему удалось отделаться тяжелой депрессией, наполненной алкоголем, головной болью и смертельным похмельем. Уход Альки стал крайней точкой падения. Достигнув дна, Черный привычно оттолкнулся и начал медленно, но уверенно всплывать к поверхности. К моему приходу он уже напоминал человека, а не тварь дрожащую. Стальной стержень вернулся на место. По крайней мере, длительный контрастный душ и килограммовая упаковка магазинных пельменей придали ему определенное сходство с представителями двуногих прямоходящих, а им же самим спущенные в унитаз остатки сорокоградусной доказывали, что продолжение банкета не предвиделось. Горжусь!

Оставалось только решить проблему с магией. Делов — начать и кончить.

Сергей только-только приглушил похмелье ударной дозой аспирина, и теперь запивал его пачкой активированного угля. От одного взгляда на стакан с мутной жижей меня передергивало, да и сам алкоголик заталкивал лекарство с таким видом, что становилось понятно — гадость, но пить нужно.

— Что планируешь?

Желудок Черного издал протестующий вопль, требуя сатисфакции за унижение, но мой друг был беспощаден — последний глоток отравы отправился вслед за пельменями. Прислушавшись к ощущениям, Сергей удовлетворенно хмыкнул, и ответил:

— Уборку планирую. Потом поеду извиняться. — Поморщившись от очередного нутряного вопля, уточнил: — Завтра. Как отойду чуток.

— Это понятно. Я про спорт, и вообще...

Друг посмурнел.

— В большом спорте я никому не нужен. Параолимпийские игры не для меня, а любой сверх порвет меня тузик грелку вместе с поясами и медалями. Помнишь того урода возле фитнес-центра?

Вопрос был явно риторическим. Невозможно забыть день, с которого началась моя карьера в тринадцатом отделе. Как и некроманта, что едва не препарировал моих друзей ради развлечения. Я вздрогнул, когда от удара кулака на столе задребезжала посуда — Сергей тоже помнил.

И это было прекрасно.

Иначе я бы неминуемо пропустил самое главное. Вспышка ярости Черного легко толкнула меня в нутро. Я не буду спорить о вреде алкоголя — факты на лицо. Но один плюс у спиртного все-таки обнаружился. Наркотики, секс, алкоголь — все это так или иначе раскрепощало сознание. Слетали барьеры цивилизации. Не сдерживаемая сознанием, магия начинала течь свободней. Вместе с его ударом до меня донеслась слабая пульсация. Скорей дуновение. Настолько неуловимое, что я определенно мог обознаться.

— Ты уверен насчет диагноза?

Серега тоскливо пожал плечами, и налил еще один стакан кипяченой воды. С сомнением повертев вторую пачку активированного угля, он с отвращением швырнул ее в мусорное ведро. Наблюдая за его действиями, я задумчиво тарабанил пальцами по столу.

Я пресекался с проверяющими, и хотя гражданские спецы ММИ не имели отношения к нашему отделу, вращались мы в одной области. Приходилось им несладко. Волна накрыла слишком многих. Ребята натурально зашивались, и качество работы падало. Им просто некогда было разбираться в спорных случаях.

Дело в том, что существовал один маленький, но существенный нюанс. Количество людей полностью лишенных магических способностей стремилось к нулю, но все кто не проходил по минимальной планке получал отметку нулевого рейтинга. Пустышка.

Означал он следующее: значимые силы отсутствуют, опасности субъект не представляет. Свободен!

И если тщательная проверка могла обнаружить минимальные способности, то их развитие до приемлемого уровня не стоило требуемых усилий. На данном этапе этим просто никто не будет заниматься. С точки зрения государства сейчас это бесполезная трата ресурса. ММИ стремилось собрать сливки, успеть найти и привязать лучших. Пока не попали в переделку, не убежали за границу, не сгорели от неумения. Тысячи всяких 'не' поджидали начинающих сверхов, и успеть нужно было действительно многое. Неудивительно, что на 'нулевок' просто махнули рукой.

Я это понимал и принимал, но в отличие от государства у меня было время. Не было мозгов. Просто не подумал, что отвезти Черного к Васильку, вылечить от похмелья и провести глубокое сканирование окажется проще, чем разбираться самому. Засучив рукава, я принялся за дело.

Больной был препровожден в комнату и уложен на диван.

— Фух, хорошо-то как! — С закрытыми глазами выдохнул Черный. — Вроде полегчало. Думал, сдохну.

— Молча лежи, и постарайся расслабиться.

В диагностике одаренных я понимал чуть больше, чем в квантовой физике, но одна идея у меня родилась. Истинное зрение позволяло рассмотреть энергетическую составляющую человека, и к тому времени я уже представлял, как выглядит источник. В моей груди их билось целых при штуки. Оставалось найти один из магических 'капилляров' и, следуя за ним, выйти к 'сердцу'. Хотя, само наличие подобного 'капилляра' уже делало Сергея одаренным.

Спустя час безуспешных поисков у меня опустились руки. Источника не было. Разветвленная магическая система отсутствовала, и даже ее примитивные зачатки нащупать не удавалось. Похоже, в этот раз специалисты министерства не ошиблись.

Я пошевелился, стряхивая длительное оцепенение, и Черный тут же спросил:

— Ну? Как? Совсем глухо?

В его голосе звучала такая надежда, что я просто не смог сказать правду.

— Потерпи. Я работаю. Оборотни в такой хрени не очень разбираются.

— Окей, не вопрос. Ты это... Спасибо, короче.

— Молча лежи.

Напрасная попытка спрятать неловкость за грубостью. Мне было стыдно за напрасно подаренную надежду. Не стоило повторять чужие слова, не разобравшись как следует. Я самонадеянно выставил проверяющих неумехами, и теперь пришло время расплачиваться. Разочаровывать Сергея не хотелось, но и соврать я не мог. Судя по ярким переливам ауры, он считал, что студенческий билет Академии уже у него в кармане.

Прикрыв глаза, я решил передохнуть. От напряженной работы перед глазами плавали разноцветные 'мушки'.

— Сейчас передохну минутку, и продолжим.

Усевшись у изголовья, я постарался максимально расслабиться. К тому же, мне в голову пришла интересная идея. Во время поисков я допустил ошибку, и ошибку принципиальную. Я искал в теле Черного магический аналог кровеносной системы, в то время как она являлась следствием, а не причиной одаренности. Чем дольше сверх практиковался, тем больше развивались его способности. Чем мощней становился проходящий сквозь тело поток магии, тем быстрей крепли и ширились его энергоканалы, создавая вокруг тела одаренного защитный барьер. Отсюда простой вывод — чем сильней маг, тем сильней его природный иммунитет к вредоносным заклинаниям. И некто Сашка Стальнов — яркий тому пример. Защитных заклятий в моем арсенале не было, но густо пронизанная магией чешуя с успехом их заменяла. Одним словом, тактику поиска требовалось срочно менять.

В этот раз я принялся осторожно водить ладонями над телом Черного, медленно поливая его силой. Надеялся, что источник отреагирует на постороннюю энергетику и попытается защититься. Не вышло. Поток соскальзывал в стороны, не проникая внутрь. Организм пациента отторгал заемную силу без всякой магии. Пришлось усилить нажим, продавливая сопротивление. Попытка едва не стоила жизни Черному.

Пусть я немного преувеличил, но скрутило его до такой степени, что спортсмен не выдержал, и, перевернувшись на бок, исторг из желудка малоаппетитную смесь из пельменей, активированного угла и желчи. В нос шибануло перегаром и кислятиной. Радовало только, что я успел отскочить в сторону. Когда спазмы прекратились, Черный обессилено повалился обратно.