Только мы

По всем городам Соединенных Штатов шла репетиция Апокалипсиса — разлетались мелкими обломками рекламные щиты, взрывались машины, осыпались стеклянным крошевом витрины супермаркетов. Над землей неслись окутанные призрачным сиянием живые байки, ревел металл, из ниоткуда ревел и на такой громкости, что горожане зажимали уши руками, падали на асфальт, молили Бога пощадить их. Сквозь вой урагана слышался нечеловеческий хохот, пугающий, выдирающий души, заставляющий корчиться от смертного ужаса. Но не все пугались, находились те, кто со смехом подставлял ветру лицо. Таких вскоре подхватывали летающие байкеры и сажали себе за спину — сумевшим понять в умирающем мире делать нечего.

На нью-йоркской фондовой бирже шла привычная суета, которую внезапно взорвал дикий рев моторов. Среди изысканно одетых брокеров и прочей швали возникли окутанные дымом байки и понеслись по залу, перепрыгивая через столы и сметая по дороге все. Байкеры были без шлемов, их глаза горели неземным звездным огнем, из этих жутких глаз вырывались змеистые энергетические разряды, взрывая биржевые компьютеры. Брокеры в ужасе забивались в любые доступные щели, не понимая, что происходит и истерически зовя полицию. Охранники начали стрелять в байкеров, но те словно не замечали этого. А затем, окончательно разгромив биржу, они подняли свои байки на задние колеса и взлетели в воздух, исчезнув в стене.

По коридорам Пентагона тоже неслись мотоциклы, состязаясь в скорости и обгоняя друг друга, не обращая никакого внимания на крики и выстрелы. Они были словно заговоренные — пули не причиняли им ни малейшего вреда, байкеры их просто не замечали. Безумная кавалькада пронеслась по всему гигантскому зданию, снося все на своем пути. Их сопровождала столь же безумная музыка, от которой военные корчились, желая только того, чтобы эта жуть стихла. Мотоциклы проносились по кабинетам, по столам генералов, а затем сотворили жуткий хаос в центральной столовой Пентагона, заставив обедающих бежать, сломя голову, и забыв про еду. После этого байкеры просто исчезли, оставив после себя ошеломленную тишину.

Президент сидел в Овальном кабинете, слушая сумбурный доклад секретаря о происходящих событиях, когда над его головой вдруг сгустилась тьма. Из этого клока тьмы вдруг вырвались три дико ревущих мотоцикла, сделали два круга по стенам кабинета, оставляя после себя клубы вонючего дыма. А затем также неожиданно исчезли. Президент с секретарем долго стояли с отпавшими челюстями и пытались понять, что произошло. Они тупо смотрели друг на друга и не знали, что тут можно сказать. Наконец президент дрожащими пальцами набрал номер Халеда, но у того было занято. Далеко не сразу удалось пробиться и сообщить о случившемся.

Выслушав раздраженные вопли президента, Халед аккуратно положил трубку на рычаги и задумался. То, что творили байкеры, не укладывалось в голове — это просто невозможно для человека. Тогда что получается, они уже не люди, как и эти чертовы ясноглазые? Иного вывода не сделаешь. Но как можно бороться с теми, кто появляется из ниоткуда и туда же уходит, неуязвим для пуль, швыряется молниями? А уж их ужасная музыка, которая буквально разрывает барабанные перепонки? Что со всем этим делать?

Компьютер требовательно запищал, сообщая о поступлении новых срочных сводок. Халед нехотя посмотрел на экран и вздрогнул. То же самое, что и в Штатах, происходило в Европе. И не только в Европе, но и в Азии — по крайней мере, в Японии и Инодонезии точно. Еще через две минуты пришел доклад, что байкеры бесчинствуют в Австралии и Новой Зеландии. В Лондоне вообще произошло нечто несуразное — два придурка в коже посадили на верхушку Биг-Бена мэра в обнимку с грязной вокзальной проституткой, чем-то приклеив их. И повесили сверху плакатик с надписью: "Совет да любовь!" Потом, оторвав стрелки у Биг-Бена, исчезли.

А потом пришла сводка, от которой Халеду стало совсем уж плохо. Проклятые байкеры каким-то образом перенесли на берег экипажи и утопили шесть авианосцев американского флота. После этого сделали круг в воздухе над ошеломленными и перепуганными моряками, проорав сверху, что не хрен слабых обижать, да и воевать вообще вредно. И растворились в воздухе.

На экране замигал значок срочного вызова на связь. Халед, не ожидая уже ничего хорошего, открыл защищенный канал. Увидев бледное лицо полковника Новицкого в помятом костюме и сбитом набок галстуке, он кивнул своим мыслям. В России, похоже, тоже не все в порядке.

— Что у вас? — хмуро спросил координатор.

— Да то же, что и у вас... — скривился полковник. — Байкеры, будь они прокляты! То, что они творят сейчас, вообще ни в какие ворота не лезет. Люди на такое не способны!

— Думаю, они уже не люди... — тяжело вздохнул Халед. — Скорее на демонов похожи. Сносят все, до чего могут дотянуться. Биржу разнесли напрочь, в Пентагоне порезвились, даже в кабинете президента отметились! А у вас они что натворили?

— Многое... — понурился Новицкий. — Государственную думу разгромили, оставили депутатов каким-то образом полностью голыми, перенеся их в таком виде на Красную площадь. Все их счета во всех банках мира обнулены. По Кремлю носились, как угорелые, не обращая внимания на стрельбу охраны. А потом... — он поежился. — У нас под Москвой есть элитный район...

— Рублевское шоссе? — проявил осведомленность координатор.

— Оно самое, — обреченно подтвердил полковник. — Там селятся самые богатые и уважаемые люди страны. Так эти твари пронеслись над Рублевкой, а все особняки за ними просто рассыпались в пыль. Причем пылью становилось все — дома, ограды, машины, даже одежда находившихся там людей. Но ни одному человеку физического вреда причинено не было! Их просто оставили голыми на кучах пыли, которые вскорости развеял ветер. Паника поднялась страшная...

— Да уж неудивительно, — проворчал Халед. — У нас дела не лучше. Не могу понять, кем стали байкеры, раз способны на такое?..

— Боюсь, мы этого никогда не поймем, — задумчиво произнес Новицкий. — Знаете, кое-кто из этих самых байкеров иногда произносил несколько слов. Так в этих словах звучала такая гадливость по отношению к нам, что мне не по себе стало. Так разве что к последнему дерьму обращаются...

— Мы еще поглядим, кто дерьмо, а кто человек! — зло оскалился координатор. — Не им решать, как нам жить! Не они создавали нашу цивилизацию, не им ее и рушить!

— Как вы думаете, все это является следствием открытия четвертого замка?

— А чего же еще? Других вариантов нет.

— Личности установлены? — поинтересовался полковник.

— Вы имеете в виду четвертые ключ и замок? — вопросом на вопрос ответил Халед.

— Да.

— Вынужден вас огорчить — по ним нет никакой информации. Зато точно выяснили, что новозеландец Рейли Николас Джонсон ранее не являлся полиглотом, следовательно, он ключ либо замок. Я уже сообщил об этом принцу Фейсалу, он обещал принять меры.

— Нам, к сожалению, пока не удалось поймать Лазарева, — сокрушенно признался полковник. — Раза два его видели, но он сразу исчезал. Мало того, исчезли двое арестованных, причем исчезли из закрытых камер. Просто сделали шаг в стену. Мистер Халед, происходит что-то совсем уж невероятное и страшное, чтобы не сказать больше.

— Мы все равно должны продолжать работать, — тяжело посмотрел на него тот. — Остановить все это — наша, и только наша задача. Никто за нас этого не сделает.

— Вы правы, — согласился полковник. — Что ж, не буду вам мешать. Если будет еще какая-то важная информация, то я немедленно вам сообщу.

— Благодарю, — наклонил голову координатор и отключил связь.

Однако покоя ему не дали, тут же загорелся еще один значок экстренного вызова. На сей раз это был принц Фейсал. Когда он появился на экране, Халед изумленно вздернул брови, не сразу узнав перекошенное яростью лицо обычно невозмутимого араба. Тот буквально выплюнул:

— Байкеры!!! Я этих тварей на куски порежу!!!

— Что они сотворили? — насторожился Халед.

— Вышки... — простонал принц. — Нефтяные вышки...

У него на глазах показались слезы.

— Что с вышками?! — подался вперед Халед, знающий насколько Америка зависит от саудовской нефти.

— Их уничтожили... — Фейсала трясло. — Все до единой!!! Пожар не потушить! Не знаю почему, раньше легко гасили, а сейчас... Причем персонал весь уцелел. Лучше бы наоборот! — вырвалось у него. — Эти дети проституток сначала каким-то образом перемещали людей за несколько километров от вышек, а потом проносились над ними и взрывали! Как?!! Я не понимаю...

— Это катастрофа... — позеленел Халед. — У нас они тоже немало натворили, но да такого не дошло...

"А ведь принцу теперь не до ключей и замков, у него вышки... — внезапно понял координатор. — Не для того ли, чтобы отвлечь нас от поисков, и был затеян весь этот балаган?.. Что ж, им это удалось... Но сейчас мой ход..."

Он поднял глаза на араба и объяснил ему причину взрыва нефтяных вышек, однако тот только отмахнулся и отключился. Халед коротко выругался, затем решил, что несмотря ни на что, ему срочно нужно в Ватикан.

Отдав приказ подготовить персональный самолет к вылету, координатор нехотя покинул кабинет и спустился вниз. Оказавшись снаружи, он поглядел вверх и скривился — в небе продолжали резвиться байкеры. Но не успел он сесть в машину, как что-то изменилось. Халед снова запрокинул голову и вздрогнул.

Небо медленно наливалось темнотой, на фоне которой проступали бесчисленные яркие звезды. И это не было ночное небо Земли, это было совсем иное небо с иными звездами. Даже дымка Млечного пути имела другую форму. А затем вверху словно распахнулся провал в никуда, откуда потянуло пронизывающим холодом. Еще через мгновение от провала протянулась вниз серебристая мерцающая дорога. Байкеры один за другим въезжали на нее и исчезали. Навсегда. Халед понял это четко. Как понял? Он не знал.

В этот момент каждый человек на Земле увидел что-то свое, ощутил некую странную тоску, словно из его души что-то забрали, что очень важное, и лишь немногим дали взамен нечто иное, ощутимое едва-едва, но что это было, еще требовалось осознать. Впрочем большинство людей на необычные ощущения не обратили внимания, ведь им нужно было продолжать свое уже бессмысленное существование, как правило, за счет других. Только те, в ком горел незримый теплый огонек, почувствовали — им здесь тоже не место. Пора уходить...

— Да убирайтесь вы все на хрен! — яростно выплюнул вверх Халед. — Без вас проживем! И еще поглядим, кто большего достигнет!

Ему никто не ответил. Только затихал вдали рев байков, уходящих вдаль по звездным дорогам. Куда они уходили? Никто не мог дать ответ на этот вопрос. Куда-то туда, где они будут нужны, где еще есть доброта и честь, где люди еще люди, а не жадные звери, где еще осталось место мечте.

Ноосфера планеты скорчилась от боли — из нее по-живому вырвали немалый кусок. А на место ушедшего постепенно просачивалась пустота, окончательно превращая мертвые души в ничто...

Откуда ты родом? Из дивной страны,

Где сказка — взаправду, где вещие сны,

Где каждый с рожденья умеет летать

И мир как открытую книгу читать.

Где каждой травинке, как дару, ты рад,

Где звезды, как с равным, с тобой говорят,

Где имя твое словно песня звучит,

Но где потерял ты от Сказки ключи?

Мартиэль

Перейдя из Омска в Новосибирск, Михаил огляделся — все верно, в этой подворотне, как обычно, никого не было — он помнил это место еще по старым временам, когда ездил на игры. Очень хорошо, поскольку нельзя привлекать чужого внимания — ищут его плотно, ориентировки разосланы по всей России. И, как он подозревал, не только по России. Когда гляциолог был в Киеве, его быстро вычислили и попытались взять, а не сумев, открыли огонь. Но Михаил успел уйти, перед этим инициировав киевских ролевиков, по крайней мере, тех, кто был этого достоин, кто сумел что-то понять. Позже он с удивлением ощутил, что инициировались не только ролевики, но и барды, поэты и многие другие. Даже кое-кто из военных — истинные воины чести.

Желудок дал о себе знать громким урчанием, и Михаил двинулся в знакомую пельменную — там, насколько он помнил, подавали чудные сибирские пельмени, и недорого. Зайдя внутрь, он заказал сразу двойную порцию и сел в уголке, чтобы видеть вход. Вскоре заказанное подали, гляциолог наколол на вилку первый пельмень, обмакнул его в сметану и с удовольствием сжевал. Отлично, место не испохабилось, пельмени по-прежнему правильные. Задумчиво жуя, он вспоминал сделанное и не сделанное за прошедшее время. Особо ярко помнился второй разговор с Беспалым.

Тот, предупрежденный Баффой, сразу двинулся на курумник и через семь часов добрался до места. На привале возле огромного булыжника его и нашел Лазарев. Беспалый сидел, устало куря дешевую сигарету.

— Привет еще раз, — негромко сказал Михаил.

— Привет! — не поворачивая головы ответил старый ролевик. — Ты так и не научился ходить по курумнику, тебя издалека слышно было. Как слон пер.

— Какая разница! — отмахнулся гляциолог, садясь рядом. — Я теперь, как и Баффа, телепортироваться могу.

— Да ну! — как-то странно посмотрел на него Беспалый. — И на Марс сможешь?

— Смогу, — усмехнулся Михаил. — Только там мы задохнемся без скафандров. Все еще мечтаешь о космосе?

— Уже нет... — горько сказал ролевик. — Все похерили, одна долбаная МКС болтается на орбите, как гавно в проруби... А где звезды? Где новые миры? Раньше казалось, что до до них — один шаг... А теперь все...

— Для тех, кто не погасил в себе огонек, еще не все... — усмехнулся гляциолог. — А вот для них, цивилов, точно все.

— Лазарь, что ты говоришь?.. — загорелись безумной надеждой глаза Беспалого.

— Байкеры готовятся уйти, и вскоре все настоящие уйдут на звездные дороги. — В глазах Михаила переливались золотые волны, они сейчас выглядели какими угодно, но только не человеческими. — А сумеете ли вы тоже уйти, зависит только от вас.

— Да что от нас может зависеть?! — с отчаянием выдохнул ролевик. — Когда от нас хоть что-то зависело?!

— Раньше — да. Сейчас все изменилось. Ты забыл, что тебе показал кристалл?

— Не забыл... — опустил голову Беспалый. — Но я все еще боюсь поверить, а потом... — он мотнул головой, — а потом разочароваться. Если опять все на хрен, то лучше спиться и сдохнуть! Если меня и последней надежды лишат...

— Не лишат. — Михаил с теплой улыбкой посмотрел на него. — Дай руку.

Ролевик протянул ему свою беспалую ладонь, гляциолог накрыл ее своей. И Беспалый ощутил, как в его тело ворвалось пламя, золотое пламя. Почему-то он был уверен, что именно золотое. А может, даже увидел. Это неистовое пламя снова разожгло уже почти угасший внутренний огонь, и он яростно заполыхал вновь. В глазах Беспалого появились золотые же искры, он откинул голову и счастливо рассмеялся. Образы, порой непонятные, потоком вливались в его сознание и осаждались в памяти, теперь Беспалый не только понимал, что происходит в мире, но и знал, что должен сделать.