| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Правда? Я тоже удивилась, когда увидела.
Глядя на захихикавшую Черноснежку, Харуюки наконец ощутил, как напряжение покидает его тело. И в то же время глаза его сами собой стали влажными; он поспешно отвернулся и отступил в кухню.
Достал из упаковки громадный окинавский пончик и отправил греться в микроволновку. Потом отнес на стол бутылку улуна и два стакана, положил на тарелку разогретое андаги и, подумав немного, добавил туда же небольшой нож.
Черноснежка уже сидела за столом. Взяв с тарелки нож, она разрезала андаги на две абсолютно равные части; как и ожидалось, острым прибором она пользовалась с уверенностью специалиста. Одну из половинок, от золотистого среза которой поднимался теплый пар, она протянула Харуюки.
— П-приятного аппетита.
Он взял предложенную порцию и тут же откусил большой кусок. Наслаждаясь вкусом хрустящей корочки и влажной внутренности, он подумал: Понятно, размер тоже имеет значение.
— Э-это, очень вкусно.
— Понятно, я рада.
Лишь сейчас Харуюки наконец добрался до вопроса: "А вообще — почему я попросил всего лишь громадное андаги?"
Работая челюстями, он отчаянно пытался вспомнить, что же он тогда делал; тем временем Черноснежка, сидящая по ту сторону стола с улыбкой на своем прекрасном, как нарцисс, лице, улыбнулась еще шире — и произнесла:
— Теперь, Харуюки-кун.
— Д-да?
— Я собираюсь сказать тебе, что я сейчас чувствую.
— Д... да.
— Сорок девять процентов меня хотят похвалить тебя за то, что ты так хорошо старался. Пятьдесят процентов меня хотят задать тебе хорошую трепку.
...А оставшийся один процент?..
Харуюки был не в том положении, чтобы задать этот вопрос вслух, так что он просто резко выпрямил спину. Здоровенный кусок пищи застрял у него в глотке; кое-как сумев его проглотить, Харуюки на полной скорости принялся кланяться.
— П-прости! Это все я виноват. Я решил не доставлять семпаю проблем во время поездки, но в итоге все равно тебе пришлось расхлебывать.... И ты даже скакала пятнадцать часов с Окинавы...
— Послушай.
Улыбка на лице Черноснежки внезапно сменилась угрожающим выражением, и она заговорила очень недовольным тоном:
— Я сержусь на тебя вовсе не потому, что мне пришлось драться. Наоборот. Почему ты с самого начала мне не рассказал? Объяснил бы, что происходит, всего в нескольких словах, и я тут же сбежала бы с Окинавы и вернулась сюда!
— Э-это, ну... потому что это твоя единственная школьная поездка за всю жизнь...
— Все равно там было не очень-то здорово! Или ты не поймешь, пока я заодно не объясню, почему?!
Произнеся это с таким напором, что, будь она сейчас в своем дуэльном аватаре, одним только этим напором наверняка разрубила бы стол напополам, Черноснежка затем надулась. Но, к счастью, тут же шумно выдохнула и продолжила уже на тон ниже:
— ...Ладно, что было, то было. Сейчас расскажи мне все. С начала до конца, не вздумай упустить ни байта информации!
И Харуюки, жуя громадное андаги, начал пересказывать все, что произошло. Долгую, долгую историю, начавшуюся с первого появления Сейдзи Номи, идущую через первую дуэль с Даск Тейкером, через тренировку в "Безграничном нейтральном поле" — и завершившуюся вчерашней битвой.
Выслушав рассказ, занявший у Харуюки без малого час, Черноснежка опустила длинные ресницы и тихо вздохнула.
Слова, вышедшие из ее рта несколько секунд спустя, были —
— ...Харуюки-кун. Когда ты вызвал это "Усиленное вооружение"... "Ураганный двигун", у меня чуть сердце не остановилось.
Поднесший к губам стакан с улуном Харуюки резко поднял голову. Однако произнести ничего не смог.
Отшельница ускоренного мира, давшая Харуюки "Ураганный двигун", Скай Рейкер. В прошлом — один из лидеров старого "Нега Небьюлас" и подруга Черноснежки.
Стремясь к небу, Скай Рейкер по глупости упросила Черноснежку отрубить ей ноги. Черноснежка выполнила ее просьбу — а потом бросила себя в отчаянную и кровавую войну с остальными королями.
Но сейчас лишь ласковая и немного печальная улыбка была на лице Черноснежки.
— Поверить не могу... что тебя познакомила с системой инкарнации именно она...
— ...Прости. Я поступил эгоистично, не спросив разрешения у семпая... — сразу заизвинялся Харуюки. Черноснежка мягко покачала головой.
— Нет. Она для этого подходит гораздо лучше, чем я. Думаю, она верит в эту систему больше, чем все остальные высокоуровневые Бёрст-линкеры, кто освоил инкарнацию. И потом... я, в отличие от нее, не смогла бы стать настоящим демоном, когда обучала бы тебя.
Она улыбнулась, и Харуюки энергично кивнул.
— Она... это правда был ужас. Знаешь, она скинула меня с вершины старой Токийской телебашни.
— Ха-ха-ха, это на нее похоже.
Ностальгически посмеявшись, Черноснежка затем вдруг замолчала.
Ее взгляд уткнулся в какую-то точку на столе. Потом наконец ее стул скрипнул, и она поднялась. Подошла к большому окну в южной стене дома и стала молча смотреть в ночное небо.
Какое-то время Харуюки глядел на ее спину, по которой струились черные волосы, затем собрался с духом и встал. Подошел к Черноснежке и, стоя рядом с ней, тоже посмотрел наружу.
— ...Сила инкарнации слишком велика, — произнесла она после еще нескольких секунд молчания. — И поэтому всех, кто к ней прикасается, она затягивает. Они тянутся в самую глубокую глубину этой силы, ныряют туда, будто она принадлежит им. Но... я подумала. Если это программный баг, администратор игры не оставил бы его без присмотра, он бы разобрался с ним. Значит, это сила — не что-то хаотичное, возникшее случайно... Может, это какая-то ловушка, подготовленная создателем "Брэйн Бёрста" с самого начала?
— Ло, ловушка?..
— Да. Чтобы завлечь нас, Бёрст-линкеров, и утянуть наши души куда-нибудь в другое измерение...
Смысл этих слов остался для Харуюки полной загадкой. Тем не менее он насупил брови, пытаясь хоть как-то понять; тогда Черноснежка кинула взгляд на Харуюки и ласково положила левую руку ему на щеку.
— Не беспокойся об этом. Ты должен просто идти прямо вперед, как сейчас идешь. Да... ты... именно ты, возможно, сумеешь преодолеть ту черноту, добраться до истинного света души...
Мягко улыбаясь, Черноснежка развернулась всем телом к Харуюки и положила ему на лицо и вторую руку.
Потом ее выражение лица и тон изменились, и —
— Так. Это все в сторону; теперь я расскажу тебе про оставшийся один процент моих чувств.
Харуюки разом задеревенел. Этот процент — он на стороне "задать хорошую трепку"?! Какой-нибудь бросок из дзюдо?! Нет, болевой прием?!
Харуюки безнадежно попытался вывернуться, но Черноснежка обвила руками его шею и со всей силы притянула его к своей груди.
От давления, идущего со всех сторон, и от ощущения прямого контакта с тем, что было у него перед носом, сознание Харуюки мгновенно раскрутилось до сверхвысоких оборотов, и думательные шестеренки в его голове заскрипели.
Голос Черноснежки коснулся его левого уха, которое, наверно, сейчас было совершенно багровым; ее губы были так близко от уха, что ощущались.
— ...Я вот это хотела сделать. С того самого времени, когда я узнала из е-мэйла Тиюри-кун, что ты лишился крыльев... но все равно храбро противостоял врагу, я всегда, всегда хотела сделать это.
Сжимая Харуюки в еще более крепких объятиях, настолько крепких, что у него даже мелькнула мысль: "Насколько же глубоко я погружусь в это стройное тело?" — Черноснежка дрожащим шепотом продолжила:
— Ты действительно сделал все, что мог. Хотя тебе было так больно... А меня в такое время не было рядом с тобой, я ничего не смогла для тебя сделать. Я... никчемный Родитель...
Горячая капля упала на его левую щеку.
Харуюки распахнул глаза. Красивые волосы, покачивающиеся в его поле зрения, слились со светом, идущим из комнаты, и затуманились.
Его руки поднялись сами собой, легли на тонкую талию Черноснежки, и он таким же дрожащим голосом выдавил:
— Прости... прости, что заставил тебя волноваться.
В следующий миг —
— Я волновалась. Я так волновалась. От одной мысли — если тебя не будет, что я буду делать... мне было страшно. Мне было так страшно!
На середине фразы ее голос перешел в крик, плечи задрожали.
У Харуюки в горле стоял ком, он ничего не мог выговорить. И поэтому он отчаянно молился всем сердцем: "Я здесь. Я всегда буду рядом с тобой. Я ни за что не исчезну".
Несколько десятков секунд Черноснежка тоненько всхлипывала, потом наконец сделала глубокий вдох и чуть ослабила объятие.
— ...Я должна тебя наградить.
От этих неожиданных слов Харуюки удивленно заморгал.
— Э, награ-?..
— Ты же прекрасно защищался в территориальных сражениях, верно? Я обещала: если ты защитишь Сугинами, я дам тебе любую награду, какую ты попросишь, абсолютно любую.
После того как Черноснежка прошептала в его ухо такое, сознание Харуюки вновь едва не отключилось.
...Однако.
Глупые идеи Прямого соединения через 30-сантиметровый кабель или фото Черноснежки в купальнике мгновенно вылетели у него из головы.
Оставаться так, как вот сейчас.
Чтобы эта девушка была в этом мире рядом с ним. Кроме этого, что еще можно пожелать?
...Я стану намного, намного сильнее, и когда-нибудь я стану рыцарем, который сможет защитить тебя от всех врагов. До тех пор, пожалуйста, будь рядом со мной, присматривай за мной и наставляй меня.
Как только Харуюки этого пожелал, его губы произнесли почти что сами собой:
— ...Тогда, пожалуйста, оставайся со мной.
В груди у него кипели эмоции, и Харуюки хрипло произнес:
— Пожалуйста, всегда, всегда будь рядом со мной. Это... единственное, чего я хочу.
Даже когда ты закончишь школу. Как семпай. Как командир легиона. И как Родитель.
Эти слова Харуюки добавил мысленно — и хотел было произнести вслух, но.
Черноснежка, продолжавшая держать, но не сжимать голову Харуюки, вдруг резко застыла.
Внезапно разомкнув объятие, она засеменила прочь спиной вперед, через пару метров врезалась в диван и упала на него. Несмотря на то, что все ее лицо было в слезах, она расширила глаза, будто начисто забыв про это; ее рот то раскрывался, то закрывался.
Потом она резко залилась краской снизу вверх, от шеи до лба. Откуда-то изнутри нее вырвался пронзительный голос:
— Ч-ч-ч-что... ч-ч-ч-что ты сказал!!!
— Ээ? Эммм, э?.. Я, я просто, ммм, да ничего такого.
Не въезжая в ситуацию, Харуюки тоже захлопал губами. Прошли полновесные десять секунд, и наконец лицо Черноснежки начало сверху вниз возвращать себе привычную белизну. Испустив невероятно долгий вздох, она замотала головой.
— ...Понятно, — вдруг пробормотала она.
Потом встала, подошла к Харуюки и положила правую руку ему на голову.
— Обещаю. Я буду рядом с тобой. Всегда. Вечно.
Так Черноснежка сказала, встрепав ему волосы и улыбнувшись самой первосортной из своих улыбок.
К оглавлению
Глава 12
— Арита, ударь меня!!! Пожалуйста, ударь меня!!!
Эти слова повторялись снова и снова, и все это время стриженая голова маячила прямо перед Харуюки.
Голос принадлежал Исио из баскетбольной секции. Именно Исио несколько дней назад вызвал Харуюки на крышу и ударил его.
— Н-не, все нормально уже. Раз ты понял.
Харуюки тоже повторял одну и ту же фразу, отчаянно глядя по сторонам в поисках путей бегства.
Однако стояли они перед кафедрой в кабинете класса 2С, сейчас был понедельничный утренний классный час, справа от Харуюки находилось четыре десятка учеников, и слинять было никак невозможно. Более того, напротив Исио стоял классрук Сугено с покорным лицом и сложенными на груди руками. Положение было безвыходное.
Исио придвинул лицо еще ближе и отчаянно затараторил, выгнув брови домиком:
— Нет, пока ты меня не ударишь, я не хочу!!! Доказательств никаких не было, но я взял и решил, что это ты сунул ту камеру... и хуже, я тебя ударил... По правде, меня бы за это даже наказать могли! Но ты ничего учителям не сказал. И теперь я просто не могу себя простить!!!
...Тогда и бей себя сам!
Мысленно вопя, Харуюки в поисках руки помощи кинул взгляд на Тиюри, потом на Такуму. Но они оба лишь улыбались во весь рот. Они искренне наслаждались происходящим.
...Столь резкий поворот в истории с "попыткой подглядывания", начавшейся с того, что на прошлой неделе в раздевалке женской душевой была обнаружена портативная видеокамера, произошел благодаря способностям Черноснежки.
Ее план, который она осуществила с таким искусством, что прямо напрашивалось прозвище "сетевая ведьма", был столь же прост, сколь и эффективен. Черноснежка нашла в школьном списке потерянного имущества видеокамеру и заменила указанную там информацию о производителе, модели и серийном номере на данные камеры, найденной в душевой.
Харуюки, естественно, спросил: а ничего, что она так делает? Но Черноснежка ответила просто: "Эта камера изначально никакого отношения к тебе не имела, а теперь тем более не имеет".
Поскольку даже серийный номер совпал, никаких сомнений не оставалось: именно эта камера была потеряна два года назад. А Харуюки два года назад в школу Умесато еще не ходил. Так что все подозрения против него были мгновенно сняты, и, как только Сугено сообщил об этом на классном часе, Исио встал, подтащил Харуюки к кафедре — ну и получилось то, что получилось.
— Ну давай, ударь меня, пожалуйста!
Глядя на вновь выкрикнувшего это Исио, Харуюки мысленно пробормотал:
Тебе легко говорить, но тут вообще-то тоже Общественные камеры есть. Как будто я сейчас буду сам давать доказательства, что нарушаю школьные правила. И вообще, Сугено-сэнсэй, вам бы это следовало остановить! Почему вы на меня смотрите с таким странным лицом?!
Однако Исио явно был настроен не сдаваться, пока его не стукнут.
Проглотив вздох, Харуюки ответил шепотом:
— ...Н-ну ладно, только в живот, а не по лицу.
Мысленно он добавил: Если в туловище и под таким углом, камеры не поймают.
Исио расплылся в улыбке, будто страшно довольный чем-то, потом выпрямился и заявил:
— Ладно, давай!
Тщательно прикидывая поле зрения камер, Харуюки сжал правую руку в кулак.
Неуклюжим движением он нанес удар. Его пухлый кулак врезался в тренированный пресс и отскочил.
На лице Исио появилось недовольное выражение, но тут же он снова улыбнулся, сказал: "Ты правда хороший парень", — и вернулся на свое место.
...И вовсе я не сдерживался, я же на самом деле всю силу вложил.
Хоть и чуточку расстроенный в глубине души, Харуюки облегченно вздохнул и тоже направился было к своей парте.
За его спиной раздался строгий голос Сугено.
— ...Арита. Я тоже очень сильно извиняюсь. Пожалуйста, ударь сэнсэя тоже!
...Блин, оставьте меня в покое!!!
Тем не менее.
Харуюки по-прежнему не мог считать, что все разрешилось. Его ждала еще одна миссия — большая и очень тяжелая психологически.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
