Организм 2.0

Стоя на межлестничной площадке последнего подземного этажа Долин наблюдал, как четверо комендантов внизу разбирают завал из мешков с песком числом не менее полусотни. Место под лестницей предостаточно и работа затягивалась. За наполовину разобранным завалом уже можно было рассмотреть верх ржавой стальной двери. Из-за нее доносился приглушенный гул работающей ТЭЦ и насосов.

— Слабовата баррикада, не находите? — заметил Долин.

Вместе с напарником перетащив мешок и бросив его в кучу под лестницей, один из бойцов — кряжистый мужчина с рябым лицом — отер со лба пот и с простоватым сельским говором пояснил:

— Дык входов с улицы в подвал нетуть. С этажей такая ж фигня. Войти можно только с этой лесенки. Раньше ваще не делали баррикады, потому что безопасно. Техники спокойно шастали туда-обратно. А позавчера двое вошли и с концами. Вчера пропал Гардье со своими. Вот и пришлось завалить дверь.

— Много потеряли народу?

— Ну, считай. Сначала ушли двое. Потом сам Гардье и восемь бойцов. Один из научного отдела и два техника. Получается... — беззвучно шевеля губами, Рябой принялся загибать пальцы.

— Четырнадцать человек, — пришел на помощь Долин.

— Ага, четырнадцать, — закивал комендант.

— И никто не пытался выйти на связь?

— Не-а, — замотал головой Рябой. — Как в воду канули. И самое ж стремное, что никто не попытался связаться с нами, хотя рации они взяли, точно взяли. А еще слышали выстрелы... много выстрелов.

— Какие условия?

— Тепло. Свет есть, но все беруть фонари. Светять только лампочки в коридоре к ТЭЦ, больше их нигде нема. Еще немного шумно. Сам понимаешь, там работають насосы да ТЭЦ. Вон, слышишь гудит? Значить, дверь в машинное нараспашку. Уже два дня гудит, как техники пропали. Они же дверь и отворили, получается.

— То есть машинное закрывается? — деловито уточнил Долин.

— Ага, закрывается.

— Тесно-свободно? — продолжил расспросы Долин.

— Тесно-тесно, — закивал Рябой. — Всюду трубы. Сам вечно бьюсь об них башкой. Под ноги тоже смотри — трубы есть и внизу. И это... не смейте уходить из освещенного коридора, иначе заблудитесь. Сам понимаешь, места о-го-го сколько и все одинаковое — коридоры, залы, карманы. Потеряетесь, будете пол-дня искать выход. Были уже преденденты.

— Прецеденты. Грамотей, блин, — ворчливо поправил мужчину его напарник и, дернув за рукав, указал на баррикаду. — Харе отлынивать.

Пока разгребали завал, наверху хлопнула дверь, и к Долину спустились все члены его группы — разжалованный в сержанты Швец, тащивший на плече сумку с оружием, Кнопа, Савельев, Чубыкин с чемоданчиком для инструментов, и троица парней, чудом переживших испытание. Все в плотной защитной одежде с пластиковыми нашивками, в шлемах с забралами. На лицах помятых, полу-живых новичков читалась решимость выполнить приказ и гордость, что после проваленного экзамена им все-таки позволили вступить в группу поиска и зачистки. Да еще и ведомую столь искусным капитаном! Вот только они не знали и не могли знать, что их послали на смерть. Троица была нужна лишь для прикрытия, чтобы довести число бойцов группы новоиспеченного капитана до более-менее приличной. Тогда ни у кого не возникнет вопросов, отчего в подвал на поиски людей Гардье спустилось так мало народу.

Парни были счастливы и не подозревали, какую страшную участь уготовил всей группе уважаемый глава научного отдела Салищев при молчаливом попустительстве их обожаемого майора.

Впрочем, в планы Долина и не входило возвращаться назад. Протисты умудрились найти или сделали проход на подземный этаж, следовательно, этот проход и станет выходом наружу. Дальше останется только добраться до бронетехники рядом с небоскребами и отправиться на поиски Дай Чуаня. План, конечно, был не без изъянов, но все посвященные в него — сам Долин, его спутники и Швец — сошлись во мнении, что гораздо безопасней выбраться наружу из подвала, чем пытаться прорваться в охраняемый людьми Боштана гараж и угнать броневик.

О том, что им предстоит надолго, а возможно, навсегда покинуть убежище, не знали лишь Чубыкин и трое новичков. С водителем проблем не возникнет, он не полезет в драку, а вот новички... Абсолютно неизвестно, как они отреагируют на известие, что их капитан собирается предать интересы убежища и сбежать. Вполне возможно, они будут стрелять. На поражение.

— Черт, с какой радости я должен переться чинить бойлер? — проворчал Чубыкин, спускаясь по ступенькам. Заметно нервничая, он постоянно облизывал губы. — Я водитель. По образованию радиоинженер. Сантехника немного не моя специализация.

— Приказы не обсуждаются, — кинул ему Ивницкий.

Чубыкин раздраженно покосился на парня.

— Когда мне захочется узнать твое мнение, я тебя сам спрошу.

Троица вопросительно уставилась на Долина, ожидая, что тот накажет или хотя бы одернет водителя. Однако тому было не до дисциплины — гораздо больше его волновало, не станут ли эти трое обузой. Патрекеев все еще прихрамывал, взгляд Ивницкого слегка расфокусирован — признак сотрясения. Третий заметно боялся — его коленки тряслись, пальцы дрожали, он дергался от любого громкого и резкого звука. Протист вселил в парня всепоглощающий страх, и человек позволил страху овладеть собой.

Спустившись к Долину, троица замерла по стоке смирно. Ивницкий отрапортовал:

— Разрешите доложить! Рядовой Патракеев, — 'хромой' вздернул подбородок, — рядовой Лицкевич, — заставив себя подавить дрожь, шевельнулся второй боец, — и рядовой Ивницкий прибыли в ваше распоряжение.

— Как самочувствие? — спросил Долин.

— Отлично, капитан! — произнес Ивницкий. — Не волнуйтесь за нас, мы не подведем!

— Да вы едва ходите, — заметила Кнопа.

— Все в порядке, — снова повторил Ивницкий и, открыв подсумок на поясе, достал из него пластиковую коробочку. Приоткрыв крышку, вытряхнул на ладонь три красных таблетки, предложил их товарищам. Взяв по одной, те вопросительно уставились на капитана. Они ждали разрешения.

— Что за таблетки? — насторожился Долин.

— Стимуляторы.

— Крайне информативный ответ, — иронично ухмыльнулся Савельев.

— Эти таблетки не опасны, — пояснил Швец. — Стимуляторы на основе норадреналина с ноотропным эффектом. — Увидев вопросительные выражения лиц, стрелок пожал плечами и смущенно признался: — Был я как-то с девушкой из научного отдела. Она и рассказала про состав. Правда, мне это мало о чем говорит.

В отличии от военного, человек с медицинским обравниванием прекрасно все понял. Ноотропы, они же нейрометаболические стимуляторы, отвечали за память и внимание, улучшали реакцию и вместе с тем оказывали легкий седативный эффект, уменьшая чувство страха. Тогда как норадреналин, обладая анестезирующим действием, существенно повышал болевой порог и вызывал гипергликемию, мобилизуя все энергетические резервы организма.

Если знакомая Швеца не обманула, то стимуляторы никак не повлияют на способность мыслить трезво, зато помогут избавиться от боли и взбодриться.

— Ладно, принимайте, — разрешил Долин.

Кивнув, бойца дружно закинули таблетки в рот.

Бросив на пол звякнувшую сумку, Швец расстегнул молнию — внутри лежало оружие.

— Какого?.. — простонал Долин, глядя на четыре древних АК47, 'Сайгу', свой ТТ с мачете, пару 'макаровых', пол-дюжины охотничьих ножей, фонари с крепежом под стволы, кучу запасных обойм и несколько раций. — Что это?

— В арсенале отказались выдать 'Кедры'. Приказ майора, — пояснил Швец. — Якобы убойная сила важнее компактных размеров.

— Урод ваш майор, — процедил Долин.

— Начинаю думать так же, — меланхолично протянул Швец.

— Капитан! Сержант! — возмущенно воскликнул Ивницкий. — Что вы себе позволяете?!

Долин поморщился. Какой мерзкий человек этот Салищев. Отправив людей на смерть, он не упустил возможности напакостить им вдогонку. Почти метровой длинны автоматы малопригодны для эффективных действий в тесных коридорах — быстро с ними не развернешься, они постоянно будут цепляться прикладами за стены и трубы. Автомат хорош на открытом пространстве, но в любом помещении мгновенно становится помехой для вооруженного им человека, ибо лишает его маневренности.

— Ладно, придется идти с тем, что есть, — решил Долин. — Разбираем оружие и боеприпасы. Пистолеты для техников.

Ивницкий нерешительно поднял руку.

— Капитан, разрешите обратиться.

— Зови меня по имени, — попросил Долин.

— Капитан, а ваша защита?

— Неудобная, тяжелая, стесняет движения. Мне проще без нее. Вдобавок она не слишком-то помогла Гардье и его людям...

К моменту, как все разобрали оружие, подтянули болтающиеся ремни, закрепили фонарики, баррикаду из мешков наконец растащили. Закончив приматывать к стволу и глушителю своего пистолета фонарик, Долин надкусил изоленту, бросил моток в сумку. Придирчиво оглядел свою группу и распорядился:

— Значит так, первым иду я. За мной в двадцати шагах Швец, вы трое, — он обернулся к вооруженной автоматами троице, — прикрываете Савельева и Чубыкина. Кнопа замыкающей. — Кивнув, девушка сложила приклад 'Сайги'. — Всем держаться вместе.

— Капитан, у нас другая тактика, — запротестовал Ивницкий. — Мы всегда действуем тройками. И вы не должны отделяться от группы! Это слишком опасно!

— Вот и действуйте тройкой и прикрывайте наших инженеров.

— Капитан!

Долин тяжело вздохнул.

— Парни, забудьте все, чему вас учили. Скоро мы столкнемся с врагом, который намного умнее и хитрее обычных мертвецов. Не считая гражданских, он уже убил девять хорошо вооруженных и обученных человек. Такой же, как он, чуть не прикончил вас троих. Хотите жить, слушайтесь меня и Катю и в точности выполняйте наши приказы. Понятно?

Новички закивали. Патракеев спросил:

— Капитан... Алескей, почему вы думаете, что зомбак будет как тот... вчерашний?

Долин взглядом указал на вход в подвал.

— Прислушайтесь. Слышите что-нибудь?

Замерев, задержав дыхание, все уставились на запертую дверь, пытаясь уловить из-за нее хоть какой-нибудь подозрительный звук. В тишине можно было расслышать тяжелое дыхание запыхавшихся растаскивать мешки комендантов, едва-уловимый гул работающего где-то вдалеке генератора ТЭЦ. И больше ничего.

— Никто не ломится, — наконец констатировал Чубыкин. — Странно...

Передернув затвор автомата, Швец ухмыльнулся:

— Кажется, Леша, я не ошибся, когда решил поставить на тебя.

— Кто знает, — пожал плечами Долин и принялся спускаться по лестнице. — Не могу обещать, что все вернуться живыми.

Перед дверью, нацелив на нее 'калаши' сотой серии, полу-кругом выстроились разобравшие баррикаду коменданты. Один из них держал в руке гранату, готовясь вырвать чеку.

Достав из подсумка гибкую камеру-эндоскоп, Рябой просунул шнур в просверленное рядом с дверью отверстие, приложил к глазу окуляр.

— Чисто, никого не видать, — вытаскивая камеру, сообщил он своему напарнику. — Отворяй.

Подойдя к двери, тот нашарил в кармане ключ. Четыре поворота в скважине, и мужчина, вскидывая автомат, отскочил от двери.

— Входим-входим-входим, — скомандовал он замершему у ступеньках Долину.

Пройдя мимо расступившихся комендантов, Алексей дернул на себя ручку, проскользнул внутрь. Держа наизготовку пистолет, осмотрелся: вперед убегал длинный коридор. С высокого потолка свисали лампочки в голых патронах. Расположены они были в в двадцати метрах друг от друга, между освещенными участками коридора стены и пол растворялись во тьме. Над головой тянулись трассы водопроводных труб, рядом с ними гирляндами висели сотни стянутых стяжкой кабелей.

Правая стена коридора была глухой, в левой черным зияли проходы. Заглянув в ближайший, Долин увидел небольшую квадратной формы комнатку, из которой вглубь подвала и в следующее после нее помещение вела пара проходов. Рябой не преувеличивал: это место больше всего напоминало лабиринт. Если сойти с освещенной дорожки, то найти ее снова будет очень непросто.

— Как же я обожаю тесные темные замкнутые помещения, — прошептал за спиной Швец.

Присев на корточки, Долин провел пальцами по бетонному полу. Он был весь усеян крошкой и покрыт толстым слоем пыли. Вдаль вели следы рифленых подошв ботинок.

— Удачи, — шепотом напутствовал автоматчик вошедшую в подвал группу и аккуратно прикрыл дверь. Послышался скрежет проворачиваемого в замке ключа.

Подозвав Кнопу, отойдя вместе с девушкой и стрелком от группы на несколько шагов, Долин прошептал:

— Идем до ТЭЦ. Вы запретесь в зале, затем я пойду искать выход.

— Леша, я не отпущу тебя одного, — заявила Кнопа.

— Исключено. Ты нужна группе. Без твоего опыта они пропадут. Этот протист крайне опасен.

— Думаешь, он один? — спросила Кнопа.

— Сейчас узнаем. — Долин взглядом указал на коридор. — Катя, пошуми-ка.

— Угусь, — буркнула Кнопа. Вскинув 'Сайгу', она от бедра пальнула вглубь коридора. В замкнутом пространстве грохот выстрела мощного дробовика показался оглушительным, с потолка посыпалась пыль. Отражаясь от стен, гулкое эхо разнеслось по всему подвалу.

— В-вашу маму, — ковыряясь пальцем в ухе, произнес Савельев. — Вы что, совсем рехнулись? Хотя бы предупредили... Я чуть не обделался.

— Т-с-с! — приложив палец к губам, прошипела Кнопа.

Умолкнув, все превратились в воплощение внимания. Вдалеке гудели насосы и генератор, было слышно журчание текущей по трубам воды, однако ни топота шагов, ни других подозрительных звуков.

Прождав с пол-минуты, Долин констатировал:

— Он один.

— А Гардье и остальные? — шепотом спросил Патракеев.

— Скорее всего, мертвы.

— Мертвы? — удивился Ивницкий. — Не заражены, а именно мертвы?

— Если они стали протистами и при этом не отреагировали на выстрел, то все совсем плохо, — сказал Долин. — Значит, зараженный вторым типом токсоплазмоза человек в полной мере наследует модель поведения инициировавшего инфекцию мертвеца. И вместо одного второго, сейчас их здесь штук пятнадцать.

— Черт, Леша... — побелевшими губами прошептал Савельев. — Спасибо, успокоил.

— Рад стараться, — кинул ему Долин. — Ладно, я пойду вперед, вы держитесь на расстоянии за мной. Будем надеяться, я покажусь ему достаточно привлекательной добычей.

Включив примотанный к пистолету фонарик, Долин направился вглубь подвала.

Глядя вслед удаляющемуся капитану, Ивницкий озадаченно пробормотал:

— Да что еще за второй тип?..

Глава 9

Освещая фонарем дорожку следов на полу, Долин неспешно пробирался по коридору. Могло показаться, что он, уткнувшись взглядом в пол, совсем не смотрит по сторонам, но впечатление это было обманчивым — навострив все чувства, Алексей украдкой поглядывал в ответвления проходов, ведущие в примыкающие к коридору помещения, бросал мимолетные взгляды на тянущиеся над головой трубы. Он полностью контролировал пространство вокруг себя, от его внимания не могла ускользнуть ни одна мелочь. Он оценивал ширину шагов прошедших здесь ранее людей, прикидывая, шли они спокойно, бежали или пятились назад единой группой, он пытался отыскать стрелянные гильзы, следы крови или борьбы.