Наемничья банда Рысь

— Которые уже все отправлены на тот свет! — расхохотался Квинт.

— Вот на том свете и поспорят, — негромко фыркнул отец Хаинкель.

— Все мы смертны святой отец, — вмешался темноволосый, не проронивший до того ни звука.

— Ну а это...

— Ивалос, — прервал он Даламара, махнув тому рукой. — Просто Ивалос. А гости наши... И в первую очередь гостьи, я полагаю...

— Мы из каравана, что прибыл сегодня с этот жуткий город! — первым в разговор вступил конечно Корал. — И охраняют сей караван эти прекрасные сестры, Кора и Мара! Или Мара и Кора... Когда они перестанут двоиться, я скажу кто есть кто точнее. Ну а мы, ваш покорный слуга Корал и держащий его молчун Ботлби, лишь следуем за их красотой!

— Корал! — прыснули в кулачок сестренки. — Ты всегда, как наберешься, так ведешь себя как какой-то придворный лакей!

— А как протрезвеешь затем, так хоть в сапожники подавайся!

— Ну а это Рюрик, брат сих прекрасных северных красавиц, — закончил знакомство Даламар.

Я кивнул.

— Даламар обещал нам лучшее вино и множество историй! — воскликнула Кора.

— И веселую компанию отважных героев на этот ужин! — добавила Мара.

— Ну раз на то пошло, то настоящие отважные герои всегда держат свое слово! Прошу за стол! — расплылся Квинт. — Еды нам! И вина! Южного Карлеана, а не обычное пойло! И поскорее, чтоб вас!

Стол был вместительным. За ним, на лавках, табуретах и стульях, услужливо предложенных сестренкам, расселись все пришедшие и уже сидевшие, да и еще место осталось. Поверхность же его буквально ломилась от еды. С какой-то стороны незатейливой, но при этом далеко не обычной домашней, что мне запомнилась по кухоньке Годо. Курица в меду, овощи, жаренные в масле, хлеб двух видов да с темным перченым маслом в крынке, тарелка раков, чарка отварного пшена. И целых пять огромных кувшинов вина. И разговор понесся... Основными балагурами были бахвалившийся Квинт, поддерживающий его Даламар, вносящий нотку скептицизма и библейских нравоучений отец Хаинкель, захмелевший Корал и непрестанно хохочущие сестрицы. Про Ботлби и говорить бессмысленно, но что я, что темноволосый Ивалос, все это представление слушали с улыбками, местами ироничными, местами более чистыми, но в молчании. Не знаю, как наемник южанин, но я все слушал и, как говорится, "мотал на ус". И из переменчивых россказней и откровенных баек наемников вырисовывалась картина.

— Рур-р-ри-йИк! — то ли сказал, то ли икнул Корал, едва Квин прервался на благое дело любого сказочника, промачивание горла. — А т-ты шо молчишь, а? Нэ т-ты ли нам вчера говорил про б... ба... бу... би? — глаза в кучку? Тут уже в кучку свернулись и язык, и губы.

— Да причем тут бабуины, Корал! — было поразительно, но девушки не хмелели. Да и не пили много тоже, так, вид делали. — Да и было это на прошлой неделе!

— Бабины?.. А! — восклицание товарища по каравану закончилось из-за жирной куриной ножки, частично обглоданной, но все равно остающейся неплохой подушкой.

— По-моему ему уже все равно, — Даламар был хоть и пьян, причем весомо, но вслед за первым выбывшим пока не собирался.

— А что это такие за бабуины? — оживился отец Хаинкель. По вере своей, возлиял он не много. И лишь своего крепленого красного вина.

— Очень забавные животные, что живут далеко на востоке, в землях кушан, и на юге, за срединным морем и великими песками. Говорят, они немного похожи на людей своим строением тела, — я вступил в разговор.

— На человека? Животное, подобно Божьему созданию? Этого быть не может! — возопил святой отец.

— Чем-то напоминает, но подобно, это не то слово. Скажем, у них есть руки с пятью пальцами, которыми они ковыряет фрукты и хватается за ветки, и ноги, с явно выраженными пятками и пястями. Но на этом сходство и кончается. Они просто похожи, не более. К примеру, у них есть хвост и шерсть, — я развел руками, стараясь успокоить божьего человека.

— Тогда это всего лишь животное, — покачал головой Хаинкель.

— Вы не похожи на ученого, — первое слово было произнесено и темноволосым.

— Путешествуя по миру, мне пришлось стать весьма разносторонним человеком.

— И что же потянуло теперь на юг, туда же двигается ваш караван?

— Поиски своего места, — и ведь не соврал ни в одной букве. — Но это долгое путешествие.

— Ну, как сказать, — рассмеялся Ивалос. — До срединного моря осталось не более полутора недель конного пути.

— Значит мы уже близко! Скоро увидим море! — оглушили сидящих сестренки. Даже Корал вяло пошевелился.

— Ну, скоро-нескоро, это решать Варриверу, но до кона лета искупаться в соленой воде может и успеем.

— Да вы, Рюрик, скептик, — ухмыльнулся темноволосый.

— Скорее прагматик, — после пары мгновений игры в гляделки, Ивалос уважительно кивнул.

— Опять эти ваши словечки! Вроде и не жутко звучат, но точно колдовство какое-то! — фыркнул бравировавший ранее здоровяк.

— Это просто слова, — наставительно произнес святой отец. — И значат они...

— Очередное твое Божье попущение! Не важно! Нечего этим головы честного люда морочить! Наливай давай лучше!

— Как был увальнем, так увальнем и помрешь! — громко буркнул Хаинкель, но за кувшин взялся.

— Меня сейчас больше интересует этот город, — решил я сменить тему. — Не от одного человека слышал уже, что он крайне неприятен. Но все-таки почему? Стража на воротах была, конечно, мало приятной, но это, вроде как, не так уж и редко. А люд здесь как везде, обычный.

— Это кварталы крестьян, потому на люд можешь не смотреть, — махнул полу обглоданной курой Квинт. — Здесь живут крестьяне, а они сами с городскими не ладят. Тут же и все приезжие останавливаются. Не окунаясь в городские помои. И поутру, едва открывают мост, уходят на другую сторону.

— Так мост закрыт? — удивленно спросила Мара.

— Мост всегда закрыт, — кивнул Даламар. — Здесь, мост — это граница.

— Граница?

— Лет сто назад или что-то около того, городом правил один барон, — начал Ивалос. — Тюдор тогда погряз во внутренних распрях и аристократия, наплевав на короля, дралась за земли. Барон был отчаянным, богатым, но очень далеким от военного искусства. Город его, как вы видели, расположен на двух сторонах широкой реки, а так как воевать он не умел, захватить другие ему не удавалось.

— А кто не захватывает, того захватывают! — хохотнул Квинт.

— Именно, — кивнул темноволосый. — И для защиты своей он построил мощные стены и башни на каждой стороне моста. Если следовать его логике, даже если стены города падут, враг сможет захватить только половину города. А со второй люди барона, используя тайные ходы и тропы, смогут отбить его.

— Странная логика, — почесал я бороду.

— Странная, согласен. Но, как показало время, очень действенная. Трижды его город захватывали. И трижды он возвращал его себе, вешая потом на стенах головы проигравших военачальников.

— История моста и города понятна, но что в этом скверного?

— Все плохое, что здесь есть, появилось позже. У того барона было двое сыновей. И сложилось так, что они друг друга недолюбливали. После его смерти они расселились на разных берегах реки, каждый в своем замке, и отношения их совершенно охладились. Когда к власти города пришли уже их дети, город, так сказать, разделился на два. А во времена их внуков между берегами шла негласная война, заливавшая прибрежные улицы кровью. Порядок навел лишь теперешний король Тюдора, с двух сторон окруживший город войсками и заставивший его нормально пропускать людей через мост. Но за неполное столетие народ настолько привык обманывать, пролезать по тайным тропам да темным улочкам и всаживать кинжал в спину любого "не своего", что город и стал скверным. Всякий, кто не с этого берега, достоин быть обманут или убит. И никто ничего по этому поводу не скажет.

Над столом воцарилось молчание. Рассказ был занимательный. Сказать иначе, пугающий. И ставил вопрос, а нафига мы вообще здесь появились. И главное с чего Варривер нас отпустил здесь погулять?

— Вам нечего бояться, — улыбнулся Ивалос. Судя по лицам девушек, эти мысли появились не только у меня. — Сюда ни один местный не суется. Сориться с крестьянами, себе дороже выходит. Заломят цены, и пиши пропало. У них-то всегда хартия есть!

— Хартия? — не поняла Кора.

— О смене лена. Король, помнится, подписал, чтобы баронов приструнить, а в итоге только жизнь им облегчил, — поморщился Даламар. — Но вот с городскими крестьянами неожиданно помогло. Но, это долгая история. Лучше давайте я расскажу вам про моего троюродного кузена, что служил юнгой на корабле Ифа. Они, представляете, на несколько месяцев пути уплыли в западное море! А вернуться смогли, лишь наткнувшись за ним на неизведанные земли! И, судя по всему, это были далекие восточные земли! Те самые, что лежат за кушанской империей. Да-да!

— Да брешит твой кузен! И все они брешат! Чудом на остров какой-то наткнулись, а все восточные берега! Брешат! Так и запомни! — вмешался отец Хаинкель.

— Не брешит! — благим ором ответил ему Квинт. — Я сам видел находки с того плаванья! Они там целый каменный город нашли!

— Якобы разрушенный! — фыркнул святой отец. — Брешат говорю!..

За этим спором и еще разными историями вечер и тянулся. Тянулся долго, до середины ночи, весело и немного пьяно (для нас с сестрами). Девушки вновь участвовали в плясках, где-то внизу произошло парочку коротких пьяных драк, один стол перевернули, за другим мерялись то силой, то печенью. Лишь расстались, вконец утомившись не под самую веселую ноту. Набравшиеся Квинт с Даламаром решили ночь с девушками продолжить, плавно переместившись в более тихие места, ну а я, да и сами девушки, были против. Решил вопрос Ивалос, скомандовавший своим людям по-простому "Отставить!". То, что он их командир, я подозревал весь вечер. А то, как они его послушались, подтвердило сей факт. Оставив монет не менее, чем на половину обеда, мы покинули таверну.

Свежий ночной воздух освежил голову, выгоняя хмель. До рассказа о городе я старался не пить много, не зная, что ожидать от неожиданных собеседников, а после уже не позволила осторожность — город теперь не внушал ни капли доверия. За спиной, на моем загривке, пьяным дыханием мерно сопел Корал. Меж сестренок, шедших сбоку, заплетал ногами Ботлби. А караванный круг был буквально за двумя поворотами. Легкий ветерок перебирал волосы на голове.

Неожиданный женский вскрик раздался сбоку. Ботлби кувыркаясь полетел вперед. Я как мог быстро развернулся, чтобы увидеть высокий остроконечный шлем, черную короткую бородку и сверкнувшие в отсвете лампы в моих руках черные глаза. Сразу после этого что-то жесткое и тяжелое врезалось в мою голову. И на несколько долгих мгновений наступила темнота. Когда она вновь раскрасилась расплывающимися пятнами света, я был на земле. Что-то тяжелое придавило меня сверху, а вокруг были крики.

— Рюрик! — ворвался в голову голос Варривера. — Рюрик, очнись, чтоб тебя! Рюрик!

— Здесь я, здесь, не кричи в ухо, — я попытался сесть.

— Сейчас, погоди. Мифал, оттащи Корала к Ботлби, пусть проспится. — тяжесть с меня пропала, в губы ткнулось мокрое голо какой-то фляги, а в глазах все больше и больше прояснялось. — На, пей. Где сестренки? Где Мара и Кора?

Вылет-3. Таверна в крестьянском квартале, второй этаж отдельный столик. Юстань. Тюдор. Время самое начало вечера.

— Ну как все прошло? — спросил отец Хаинкель.

— Вот сам бы пошел, да увидел, — огрызнулся Квинт. — Послали нас.

— Ну, если бы я пошел, дело вряд ли бы поменялось, — многозначительно протянул одетый в рясу человек.

— Если бы ты оделся в нормальную одежду, да задействовал пару ножей, то результат был бы точно другим!

— Подписываешь Божьего человека на разбой?! Побойся Бога!

— Друзья, хватит! — вмешался Даламар, разливающий из своей фляги воду товарищам. — Мы все знали, что дело откровенно пахло. Не ожидали лишь что настолько. Какие мысли, Ивалос?

— Пока никаких, — темноволосый принял небольшой металлический стаканчик и мгновенно его осушил. — Уж слишком эта скотина Ритор расписывал нам удачу. Что, мол, все получится вот так сразу и без проблем.

— Вернемся и вставим ему пару...

— Оставь свои мысли при себе. И так отряд разбросало. Нечего еще и на начальство лезть. Хватило мне этих карателей... — он сплюнул.

— Ты так и не рассказывал, что за операция была у тебя.

— Да какая там, — махнул он рукой. — Вспомни, от чего мы в детстве сбежали и поставь себя на другую сторону баррикад. Выманивали обленившихся бальдинцев, прости Дал.

— Хватит уже извиняться, — искривил бровь говорливый южанин. — С тех пор, как они меня некрасиво попросили удалиться, я на них в недоброй обиде.

— Мы на них все в недоброй обиде, — буркнул Квинт. — На них, да на тюдорцев. А что толку? Приползли сюда, за сотню лиг, договариваться с каким-то франтом об ускорении поставок оружия! Даже мешок счастья ему приволокли в качестве подарка! Пф!

— А ты еще кричи об этом погромче, совсем хорошо станет, — тихо буркнул отец Хаинкель.

— Аааа... — махнул уже успевшей появиться на столе птицей здоровяк.

— Ага, поставок оружия для его же, тюдорской армии. Пропусти, мол, дядя караван. Ну что за непомерная глупость! — взмахнул руками Даламар.

— Глупость не глупость, а дело делать надо. Иначе и наша песенка будет спета.

— Ну, мы всегда можем уйти, — отец Хаинкель внимательно осмотрел слегка вытянувшиеся лица товарищей. — Но никогда этого делать не станем.

Он удовлетворенно кивнул.

— Не пугай так, Хаинкель, — утерся о прожаренное крылышко Квинт.

— Отец Хаинкель, пустая твоя голова!

— Отец, не отец... Какая собственно разница? Вот блин полтора десятка лет вместе бегал с Хаинкелем, а затем он резко стал отец Хаинкель! Да хоть его святейшество!

— Ох и намучаюсь я еще с тобой, Квинт. Ох намучаюсь, — покачал головой священник.

— Наших, раскиданных по отрядам Клыков, подставлять нельзя. Значит, надо выбить этот караван, — подвел итог Ивалос.

— Но как? — задал самый резонный вопрос Даламар.

— Как-то. Даже если устранить этого чертова наследственного барончика и отдать его кресло подкупленному кузену, на которого и была наша изначальная ставка.

— Это уж совсем крайний метод, — поежился отец Хаинкель.

— Согласен, — кивнул Квинт. — Лезть на стражу вчетвером слишком рискованно. Лучше придумать что-то еще. А то караван уже завтра вечером прибывает.

— А сегодняшний?

— Караван Варривера? Нет, это не наш. В нашем верховодит черный Кахмет. Он очень редко так далеко на север забирается. Только ради нас сделал исключение, можно сказать.

— И вот юмор, если его не пустят здесь на другую сторону реки. Это при взбунтовавшемся то бароне по соседству, — улыбка на лице отца Хаинкеля была не веселой.

— И есть у кого какие мысли? — после недолго молчания выдал Квинт.

— Пока нет, — за всех ответил Ивалос.

— Ну это у кого как... — протянул Даламар. — Хотя по делу — согласен. Но вот по всему остальному... Посмотрите на эти чудные создания, что пляшут среди крестьян. Почти уверен, что это северянки, что пришли вместе с караваном. Так что, как говорил мой дедушка, когда не мог долго придумать какой еще фигуркой монетку заработать на трактир, пора применить метод пирога. Отвлечемся! И кстати все одно шел в трактир! Ха!