Рай беспощадный 2

Добравшись до зарослей, вскочил, что было мочи бросился к прежней позиции. Залег в заблаговременно вырытый окопчик, пнул в бок лежащего там Кирпича:

— Чего молчишь?! Твое выступление!

— Вдохновение ловлю.

— Какое к бабушке вдохновение?!! Отвечай бегом!

— Эх... Злой ты, творчество в зародыше губишь. Я хотел им стишок рассказать, про обезьянку, артистку народного театра и пьяного сантехника.

— Да я тебя просто убью! Клоун! Нашел время!

— Да не грузись — это от нервов все.

Приподнявшись, Кирпич проорал:

— Эй?! Гобо?! Ты, что ли?!

— Кыирпич?! — ужасно исковеркав слово, ответил кричавший.

— Ага, именно я. Ну привет, черножопый.

— Алларих тьебя выпотрошшит, выцыплет в бырюхо муравейниг, зашиет ы сыкормит сабакам.

— Швабра то же самое пел. Это, наверное, ты ему рассказал, когда он тебя ласкал в тени от пальмы.

— Ха-ха! Иметь тэбя пуду я, послэ Аллариха.

— В очередь записывайся, макака. Твой номер последний.

— Эй! — крикнули уже на чистом русском. — Кирпич?

— Ты не первого мая родился?

— Нет.

— А очень похоже. С первого раза не понимают только те, кто из мамы головой вниз на асфальт вываливаются во время первомайской демонстрации.

— Кирпич, у вас патронов нет, иначе бы вы нас сразу поубивали. Давай вали отсюда.

— А если не свалю, то что будет? Про муравейник в брюхе расскажешь? Вы ребята круто попали. Я бы даже сказал — конкретно попали. Выползайте отсюда по одному с поднятыми руками и спущенными штанами. Не обещаю, что черной икрой накормим, но тем, кто в лагере останется, мало не покажется.

— Ну да. Конечно. Сколько вас ушло тогда? Человек десять? Нас здесь больше. Да и вы на острове, небось, не первый день, и кое-кого могли уже сожрать.

— Пока что сожрали только ваших макак, которых за нами послали. Ну и Швабру, конечно — у него в паспорте записано, что он лох и корм для хомячков. Если не выберетесь, мы вас всех гранатами забросаем.

— Да ты что?! Еще расскажи, что у тебя миномет есть. Кирпич — давай миром разойдемся. Нас немного, но как бараны лежать здесь не будем. Дойдет до дела, кровь вам пустим. Все время исподтишка стрелять не сможете, а если по честному, вам тоже навешают. Пока мы вернемся назад, пока подмога подойдет, вы далеко сможете уйти. Море большое — спрячетесь в другом месте. Ну так как? Разойдемся?

— Наоборот — сойдемся. Ты начинай, принимай красивую позу. Я сейчас приду.

Вновь отозвался первый голос:

— Кыирпич! Я сэйчас пылохо с тобой посытуплю!

— Гобо! Ты мудодеятель с печальными глазами! Главное в штаны не навали, а то я тебя по запаху найду!

Не успел Кирпич договорить, как засвистели стрелы. На землю посыпались срезанные ветки и листья, но, надо признать, на пулеметный обстрел это нисколько не походило. Лучников действовало человек пять — не больше. Попробовать такими силами настильной стрельбой накрыть человека по голосу нелегко, а если он к тому же укрывается в окопчике с приличным бруствером и вовсе нереально. И, что самое печальное, лук оружие своеобразное. Некоторые акробаты ухитряются обращаться с ним без помощи рук, но это редчайшие исключения. Из арбалета, допустим, можно стрелять из положения лежа, а вот из лука никак.

Готам пришлось приподняться.

Вновь треснул винтовочный выстрел. Тут же раздался крик смертельно раненного человека — Макс такой уже не раз слышал.

— Ну все! — взревел Кирпич. — Хотите по-плохому?! Да?! Ловите гранату, макаки!

С этими словами он швырнул кусок кораллового известняка. Тот с шумом упал на крышу навеса, отчего у всех, кто находился рядом, резко снизилось и без того неважное настроение. Пальмовые листья не лучшая защита от осколков и в случае взрыва они весь лагерь накроют. На месте готов любой здравомыслящий человек в такой ситуации не стрелять будет, а искать место побезопаснее.

Пока враги метались по лагерю, пытаясь укрыться от будущего взрыва, Роман, подкравшись к изгороди с противоположной стороны, разрядил оба ствола в скопление противников, после чего безнаказанно умчался в заросли. То же самое синхронно с ним проделали Гиря и Хорек: один чуть левее, другой правее. Готы, поняв, что с гранатой их гнусно обманули, подставив под новую вылазку, сильно огорчились. Один даже выпрямился во весь рост с луком наизготовку, непонятно куда собираясь стрелять — видимо психика дала опасный крен. Олег шанс не упустил — еще выстрел, и лучник упал с пулей в животе.

По самым скромным подсчетам враг потерял убитыми и ранеными уже половину гарнизона. При этом ни один не вырвался за пределы лагеря, и даже не пытался это сделать. А ведь бой, если это жалкое зрелище можно так назвать, начался минут пятнадцать назад. Глядишь, через полчаса вообще чистая победа будет.

Готы считать тоже умели, и, предполагая, что против них действуют остатки "пантер", должны понимать, что по численности силы теперь примерно равны, а вот по качеству бойцов они безнадежно проигрывают. Надсмотрщик против бывалого головореза никак не котируется.

Позади послышался шум. Оглянувшись, Макс увидел, как к окопчику подползает пара незнакомых пареньков. Впрочем, можно сказать уже знакомых — только что освобождал их от веревочных привязей. Веревки свои они не бросили: каждый тянул их за собой уже с усовершенствованием — примотанным камнем. Примитивный кистень — простое, но эффективное оружие.

Первый громко прошептал:

— Нас к вам отправили.

— Я понял, — кивнул Макс. — Лежите здесь, головы не поднимайте, а то они стрелять могут начать. Если пойдут на прорыв, не надо бой устраивать. Просто бейте им по ногам, или кидайте камни в голову. Далеко не уйдут — догоним. Их мало осталось.

— Это вы месяц назад возле Фуко на лодку напали, что налоги собирала? — спросил второй.

— Мир не без добрых людей — мы не одни здесь готов "любим", — ответил на это Макс.

В этот момент враг пошел на прорыв. Надо сказать, место было выбрано удачно — западная сторона лагеря. Готы уже знали, что с северной и восточной их атаковали вооруженные ребята и соваться туда поостереглись. Помнили, что где-то там засел снайпер, но смирились с такой напастью — не так уж широко открытое пространство. Да и выбора больше нет — на юге обширное мелководье, на котором сильно не разбежишься, а вот стрелять по малоподвижным мишеням сущее удовольствие.

Готы просчитались в одном — чтобы выбраться из лагеря необходимо преодолеть три ряда серьезных заграждений. Ворот и калиток в них не было, промчаться на бегу невозможно. Ну разве что исхудать перед этим до состояния скелета, но кормили воинов хорошо, так что вариант оставался один — протискиваться бочком в более-менее широкие промежутки.

Противника с ружьем в руках Олег снял в момент, когда тот преодолевал первую изгородь. Следующий повис на кольях второго рубежа. Затем упал на песок самый прыткий — успевший выбраться первым. И правильно — догонять таких бегунков труднее всего. Видя, что враги думают лишь о прорыве, а не сопротивлении, Макс, уже не таясь, поднялся, выпустил по ним два заряда картечи. Рядом встал Кирпич, два раза выстрелил одиночными. С противоположной стороны лагеря сдвоено бабахнул дробовик Романа.

Лишь три гота смогли выбраться из бамбукового переплетения, со всех ног припустив к зарослям. Причем у одного бок был залит кровью — поймал картечину, а может и не одну. Треснула винтовка, но на этот раз неудачно — пуля, никого не задев, перебила опорный столб навеса, из-за чего он перекосился и медленно завалился на один угол. Когда до спасительных кустов оставались считанные шаги, навстречу поднялись мрачные фигуры. Маса сидел здесь с самого начала перестрелки, а затем к нему на усиление прислали восемь освобожденных смертников. Этим ребятам отдали свои ножи, тесаки, топорики, копья — все вспомогательное оружие. Нельзя сказать, чтобы из них мгновенно получился хороший отряд, но сейчас это не и не потребовалось — против тройки деморализованных неприятелей хватит одного масая.

Так и получилось. Ловким выпадом древка копья он подсек ноги самого прыткого, и, оставив его на потом, пробил грудь второго. Развернулся, добавил еще катящемуся по земле первому ногой в голову, после чего, высоко подпрыгнув, со всей дури обрушился ему на спину. Все — туда уже можно не смотреть.

Пока масай разбирался с двумя противниками, восьмерка смертников убила раненого. Хоть тот не оказал сопротивления и даже дубинку свою бросил, поднимая руки, это их не остановило. Обступив уже неподвижное тело, они пинали его ногами, кололи копьями, били палками. Затем, заметив, что на изгороди корчится застрявший раненный, с кровожадными криками бросились к нему. Парочка, которая сидела рядом с Максом и Кирпичом, не выдержала, присоединилась к резне.

Нечего было и думать о нормальном бое. То есть, как Макс поначалу замыслил: нанести врагам максимально возможные потери, попытаться остановить прорыв, проверить, остались ли в лагере уцелевшие.

Если такие и остались, им можно только соболезновать. Смертники не пропускали ни одного тела, вымещая на них все запасы злости, накопленные за месяцы рабства. Оставшиеся колодники, тоже горя желанием поучаствовать, подняли крик, требуя их немедленно освободить. Отвлекаться на них не стали, лишь кинули несколько ножей. Но этого хватило — перерезав путы, те, не озадачивая себя снятием колодок, походками крабов рассыпались по лагерю круша все, до чего дотягивались, изгаляясь над трупами и раненными, радостно и яростно вопя.

Кирпич, глядя на эту вакханалию, заметил:

— По мне лучше еще раз готов толпу слить, чем эту банду успокаивать.

Глава 23

Макс стоял на берегу, в тени высокой кокосовой пальмы и смотрел, как от кораллового горизонта к острову приближается живая цепь. Рядом, облокотившись на копье, эбонитовой статуей замер Маса, чуть дальше, под кустами, расселись Бродяга и Роман. Тоже наблюдают за тем же. Лишь Динка не прониклась серьезностью момента — бродит по мелководью вдалеке в кампании со Снежком. Весело им — вон как брызгаются. Ну и Кирпич как маленький ребенок себя ведет. Помогает своему окончательно обнаглевшему Рыжику ловить мелких ящериц — загонщиком подрабатывает для обленившегося от всеобщего внимания котяры.

Покосился в другую сторону. Там расположилось целое войско — двадцать шесть бывших смертников. Самые крепкие сейчас здесь — больные и ослабевшие остались в поселке. Держатся особняком, дичатся. Ничего — это ненадолго. У островитян уже был опыт присоединения бывших рабов, и закончилось все прекрасно — те здорово помогли во время битвы с Черными Тиграми.

Человеческая лента течет медленно, но без остановок. Все ближе и ближе. Вот уже без бинокля можно различить отдельные фигурки. Впереди, чуть оторвавшись от общей массы, продвигается группа крепких пареньков с оружием в руках, замыкает шествие аналогичный отряд. Основная масса идет налегке или с малыми корзинами за плечами, но у многих груз приличный, и заметно, что достал он уже до печенок. Даже по нормальной дороге пройти столько непросто, а уж по этому безобразию...

Заметно, что без приключений не обошлось — четверых тащат на носилках. Мертвых нести не будут, значит, ранены, или покалечены. Выходит, переход дался не просто. Не понять, все ли в сборе, или кто-то остался на отмелях навсегда — сосчитать по головам эту живую массу невозможно.

Роману надоело сидеть, подошел, встал рядом, заметил:

— Такую толпу трудно будет одними кокосами прокормить...

— У меня от них уже аллергия вот-вот начнется, — заметил на это Макс.

Еще недавно кокосы были деликатесом для избранных, а сейчас стали проклятием. Последние два дня сидели на ореховой диете, скрашенной ягодами, пальмовыми плодами и невкусной кашей из сердцевины пальмовых же листьев. Хотя Бродяга клялся, что бронзовые люди готовили ее так, что пальчики после еды облизывать приходилось. Вероятно, знали какой-то кулинарный секрет.

Других способов разнообразить рацион пока что не нашли. Нечего и думать о рыбном или моллюсковом промысле с такими скромными силами. На Большом с подводной добычей гораздо сложнее приходится. Высылать в море пары, как обычно, слишком опасно. Не диксы, так ящеры налетят, к тому же под берегом делать нечего — перспективных мест мало и их быстро опустошат.

Ничего — у Макса были соображения по этому поводу. Древесины и бамбука полным-полно, не говоря уже о тростнике. Можно понаделать примитивных лодок, или даже простых легких плотов и на них отправлять хорошо вооруженные бригады сборщиков и рыбаков. Будут уходит на два-три дня, захватывая запас продовольствия и воды. Добычу можно хранить в корзинах и плетеных садках. Выбирая самые богатые места, такие группы смогут работать очень эффективно. Ящеры в море показываются редко, а диксы наиболее опасны ночью, но если в темное время суток не приближаться к берегу, все будет хорошо. Плавают они, конечно, хорошо, но вот врываться из воды на борт лодок и кораблей им непросто, зато бить их, барахтающихся в воде, плевое дело.

Кстати — о ящерах стоит подумать с практической точки зрения. Былая привередливость осталась дома — сейчас Макс и от змеи бы не отказался. При одной мысли о мясе, причем любом — лишь бы не человечине, молодой здоровый организм делал охотничью стойку. Если свиней на острове мало, и охотиться на этих запуганных животных непросто, то взрослая рептилия это центнеры вырезки и костей, плюс ценная кожа — и все это добро ничего не боится. Даже более — само ищет неприятности.

Древние люди каменными и деревянными орудиями валили мамонтов. Чем островитяне хуже?

А что насчет брезгливости — лягушек, наловленных в ручьях, уже вовсю распробовали, и никто носом при этом не крутил.

Авангард переселенцев уже шлепал по мелководью с ровным песчаным дном. Заметно было, что люди устали, но сейчас припустили как подстегнутые — конец пути перед глазами. Берег, пальмы, под которыми можно передохнуть от нестерпимого солнечного пекла.

Обгоняя молодежь, вперед вырвался Эн. Не удержавшись, Макс пошел к нему. "Историческая встреча" состоялась в воде по колено. Пожав "динозавру архипелага" здоровую руку, коротко доложил:

— Оба раненых умерли. Потом была заварушка с готами: черных уложили всех, сами потеряли Дыню. Легко ранены Олег и Ботан. И вон, — кивнул на толпу встречающих. — Пополнение у нас. Смертников освободили тридцать пять человек. А вы как? Кого несете? Бой был? Кто напал?

— Тише-тише! Не так быстро, Максим! Дай хоть до берега добраться.

— Извините. Устали?

— Не то чтобы устал... Но мне ведь не двадцать лет, и последнее время я не очень-то из поселка выбирался. Малоподвижный образ жизни, понимаешь... Все от непривычки. Дошли мы нормально — даже диксы не нападали, хотя мы их видели. Твари или умнеют, или и раньше такими были, но понимают, что на такую толпу лезть смысла мало. Один новичок с тепловым ударом свалился, всерьез, есть еще два перелома ног — не смотрят, куда ступают, вот и попадают ступнями в коралловые капканы. Еще девочку на рифах нашли, из сил выбившуюся. Похоже, два-три дня как попала сюда. Чудо, что столько протянула без пресной воды. Так что несут у нас не раненых, а пострадавших.