Мир на продажу

Мне открылась великолепная картина, ночной кошмар фсеновца-оперативника. Стольких запрещённых предметов, собранных в одном месте, я никогда не видел, за исключением конторского хранилища. В цехе стояло множество проржавелых столов, оставшихся ещё со времён, когда завод действовал, и на них виднелись разложенные товары. У каждого импровизированного прилавка стоял "продавец", объясняющий заинтересовавшимся принцип действия того или иного запретного предмета. Прибывающие курьеры ставили свои баулы в углу зала, и я последовал их примеру.

— Здорово, Дениска! — жизнерадостно окликнул меня кто-то, когда я, избавившись от тяжёлого груза, выпрямился.

Я обернулся и увидел молодого человека, протягивающего мне руку.

— Ночным поездом приехал? — спросил он меня, когда мы обменялись рукопожатиями.

— Ага, — ответил я осторожно, решив не вдаваться в подробности.

Отвечать мне пришлось хриплым голосом: я не умею подделывать голоса, и тонким голосом Смагина не заговорю, тем более, что вживую никогда не слышал. Мой хрип удивил юношу:

— Ты чего сипишь? Простыл?

Дурацкий вопрос! Неужели есть люди, которые хрипят просто так?

— В поезде продуло, — старательно прохрипел я.

Юноша немного поругал железнодорожников, которые не следят за своими вагонами, а затем поинтересовался:

— Как Махамет поживает?

— Нормально.

— Подгляд ему понравился?

— Ещё бы! — Я понятия не имел, о чём шла речь.

— А снильниц парочку он не хочет заказать? — не отставал назойливый парень. — Они вроде неплохо идут у вас в городе.

Я изобразил что-то неопределённое на лице. Юноша истолковал это по-своему и удивился:

— Ты что, не знаешь? Список не смотрел что ли?

— Не то чтобы не смотрел... — Оказывается, постоянно хрипеть очень тяжело.

— У тебя его нет разве?! — пристально вперился в меня приставучий собеседник.

На моё счастье в зале началось шевеление. Все засуетились и начали глядеть на какую-то кабину, которая возвышалась над залом. Когда-то она была остеклена, но сейчас все стёкла на ней выбиты. В одном из проёмов появился господин Смирнов собственной персоной. Я узнал его по фото; мне его Барышев показывал, говорил, что запросил у местных паспортистов. Молодой человек с неброской дилаперской внешностью. Запомнить трудно, но у меня за время работы во ФСЕНе выработалась профессиональная память на лица, тем более, что приходилось частенько запоминать невыразительные дилаперские физиономии.

В зале подхалимски зааплодировали. Мелкие торгаши, собравшиеся на это мероприятие, гордо именуемое онтоярмаркой, вызывали у меня раздражение. А вот Смирнов — фигура крупная, несмотря на возраст. К нему, чувствую, на хромой козе не подкатишь. Виталий поднял руку, и зал послушно затих.

— Дорогие друзья, соратники, единомышленники! — пафосно начал речь Смирнов с истинно дилаперским красноречием (их специально на это натаскивают). — Нас считают преступниками. Нас ловят спецслужбы. Особенно рьяно нас преследуют недоумки фсеновцы...

"Вот за эти слова ты ответишь! Обещаю!" — мысленно обиделся я.

— ...Но мы снова вместе, и это здорово! Мы несём свет разума в наш отсталый многострадальный мир...

Смирнов продолжительно с надрывом распинался, рассказывая о том, какие они, торговцы, хорошие и пригожие, а потом плавно перешёл к онтронике:

— Наш мир онтологически беден. Мы стиснуты дурацкими законами онтологии, которые наши доморощенные мудрецы считают незыблемыми и вечными. Следствие всегда идёт за причиной. У объекта есть совокупность свойств. Целое собирается из частей. Явления отражают сущность...

Меня, опера-физика, мало волнуют онтологические законы. Естественный кодекс не предусматривает наказания за нарушение таких законов. Но изменение онтологии, которое проделывает онтроника, влечёт за собой нарушения физических, химических, биологических, геологических и прочих законов природы.

— ...Мы стиснуты рамками дурацкой биполярности, — вещал бывший дилапер. — Сила-слабость, тёмное-светлое, вещество-поле, бесконечное-конечное... Никаких третьих противоположностей не допускается. До каких пор мы будет это терпеть?

Толпа торгашей загудела, показывая, что на самом деле терпеть сие безобразие не намерены.

— Но есть мудрая цивилизация из славного Миогена, которая научилась преодолевать это. Миогенцы научились управлять не только законами природы, но и законами онтологии. И это они делают с помощью онтроники...

Похоже, Смирнов завёлся не меньше чем на час.

— ...Дебилы-фсеновцы запретили нам продавать онтронику. Но среди нас есть умные головы, которые нашли выход. Мы продаём обонточку — вещи, которые по физическим и химическим свойствам не отличаются от предметов обихода. Пусть обонточка лишь жалкое подобие онтроники, но с помощью неё мы прольём свет знаний на наших жителей. Мы приучим их к мысли, что законы мира можно менять и управлять ими. Ибо тупицы подчиняются законам, умные — используют их, а гении — изменяют.

Тут Виталий немного погорячился. Депутаты тоже меняют государственные законы, но гениев среди них я не замечал.

— Попрошу вас отметить аплодисментами открытие очередной онтоярмарки! — провозгласил демагог, и я с облегчением вздохнул.

Все зааплодировали, оживились и задвигались между столами. Смирнов возвышался над толпой и, скрестив руки на груди, с улыбкой наблюдал за курьерами. Чтобы не стоять, как истукан, я тоже засуетился и, затесавшись в толпу, задвигался вместе с ней. Перемещаясь от стола к столу, я прислушивался к зазываниям торговых агентов:

— Приобретайте вредосос. Обонточивается из пылесоса. Удаляет всё вредное, включая шум от соседей и вредные привычки!

— А вот загляда! — Другой агент указывал на телевизор, стоящий на столе. — Позволяет заглядывать в будущее. Время заглядывания регулируется.

— Пакушка нужна? — навязывал третий агент рюкзак ярко-синего цвета. — Позволяет перетаскивать вещи любой массы и габаритных размеров. При этом его масса и размеры остаются неизменными.

Надоедливый паренёк, который допытывал меня насчёт списка, тряс какой-то кастрюлей и весело взывал к курьерам:

— Новинка сезона — сырка! Превращает варёное и жареное назад в сырое. Очень полезная вещь в хозяйстве. Может также восстанавливать просроченные продукты.

Я постарался обойти его стол, чтобы он опять не начал свои идиотские расспросы, пощёлкал тахиоганом у соседнего торговца (ружьё, которое сперва попадает, а потом стреляет), повертел в руках хронозеркало — зеркало, которое позволяет посмотреть на себя, какой ты будешь через энное количество лет, и вдруг почувствовал на себе взгляд. Осторожно посмотрев по сторонам, я заметил, что на меня со своего наблюдательного пункта пристально глядит Смирнов. Рядом с ним стоял мой недавний собеседник и указывал прямо на меня. Наверное, я делал нечто несвойственное обычному курьеру. Я быстро отвёл глаза, взял в руку мозготел — очки, принимающие телепередачи прямо в голову и делающие их объёмными, — и стал внимательно изучать, не обращая внимания на увещевания агента.

Через весь зал в мою сторону пробирались два бандитообразных парня. Я, перебираясь от одного агента к другому, начал постепенно двигаться к выходу, понимая, что это глупо. Уж если я им понадобился, то скрыться они мне всё равно не дадут. Парни двигались быстрее меня и скоро меня догнали.

— Подожди, братан! — обратился один из догнавших. Знакомое "братан" убедило меня в том, что я, скорее всего, столкнулся с представителями криминального мира. На мелкую шпану, изображающую киношных бандитов, парни не походили.

— Это ты мне, братан? — не очень искусно разыграв удивление, прохрипел я. — Проблемы?

— Да есть малость... — ответил "братан". — Босс тебя хочет видеть.

Прямо как в кино: "босс", "братан"!..

Бандиты стиснули меня боками и таким странным манером повели куда-то через зал. Вслед нам смотрели и перешёптывались торгаши и курьеры. Мы прошли через весь зал и поднялись по шаткой лестнице на второй этаж. Меня проконвоировали через разгромленный коридор и ввели в дверь с ободранной вывеской "Кабинет техники безопасности". В кабинете, как я и ожидал, находились Смирнов Виталий и разговорчивый парень, с которым я разговаривал час назад. Быстро осмотрев комнату, я не заметил никаких признаков системы охраны: ни мониторов видеонаблюдения, ни сигнализации. Наверное, технически развитый Смирнов использовал какую-нибудь хитрую охранную технологию из смежных миров.

— Ба, какие люди! — фальшиво обрадовался Смирнов, вставая из-за стола. — Сам Дениска Смагин пожаловал! А, может, и не Дениска?

Виталий подмигнул одному из бандитов. Тот профессионально обшарил меня, вынул все смагинские документы, а затем нашарил зашитое в подкладке удостоверение. Зачем я его только взял на онтоярмарку, где оно нужно, как баян на панихиде! Оставил бы, дурак, его в гостинице, но — проклятая привычка силовиков! — без "корочек" я чувствую себя словно голый. Бандит вырвал документ с частью подклада и швырнул "корочки" на стол. Смирнов раскрыл документ и по-дилаперски заулыбался:

— Добро пожаловать на онтоярмарку, капитан Гусаров!

Бандит, который обшаривал меня, незамедлительно подскочил ко мне и зарядил под дых. Было не очень больно, скорее, обидно, что я так по-глупому прокололся. Но я на всякий случай громко застонал и, согнувшись, упал на пол, на лету прикидывая, смогу ли вырубить четверых, двое из которых — весьма серьёзные ребята.

— Не притворяйся, мусорок, я тебя не сильно ударил, — осклабился ударивший и за шиворот приподнял меня как щенка.

— Где твои соратники, капитан? — посмотрел мне в глаза Смирнов.

Я отвёл взгляд и начал рассматривать облупившиеся плакаты на стенах, изображающие, как правильно удалять рвотные массы и делать искусственное дыхание рот в рот. Это не понравилось бандиту, и он второй раз ударил меня в то же место. На этот раз я не стал притворяться, всё равно не поможет, только закряхтел от боли. Я не супергерой из индийских фильмов, и с четверыми мне не справиться. Поэтому я не нашёл ничего лучше как выругаться.

Второй бандит схватил меня и подтащил к столу, где у Смирнова стояла пластиковая бутыль с минералкой. Бандит схватил ёмкость и начал лить минералку мне на лицо. Лицедел закапал на куртку. И скоро перед этой бандой я предстал в оригинальном обличье. Смирнов покосился на моё фото в удостоверении, сличил с "оригиналом" и остался доволен.

— А знаешь, как мы тебя вычислили? — спросил он ехидно. — Ты не учёл одного, настоящий господин Смагин — хромой.

Если бы в этот момент в кабинете находился Махамет, я бы пришиб его тем огромным плакатом, на котором нарисованы индивидуальные средства защиты. "Особых примет нет, голос только тонкий!" Пока я мысленно переживал собственную неудачу и клял хозяина "Клубнички", бандит, который смывал лицедел с моей многострадальной физиономии, пихнул меня в бок и ласково спросил:

— Ну, легавый, когда твои коллеги сюда пожалуют?

На вопрос бандита вместо меня "ответил" Гриша Шелестов, который пожаловал совершенно неожиданно, как чёрт из табакерки. Пинком распахнув дверь, старший лейтенант ворвался в кабинет и навёл пистолет на всю четвёрку:

— Руки в гору, живо!

Опешившие бандиты и Смирнов с надоедливым пареньком послушно подняли руки.

— В полуприсед! — скомандовал Гриша, по очереди наводя ствол на преступников.

Они не поняли, что он хочет. Пришлось ему объяснить парой пинков. В результате объяснений все четверо встали в неудобную позу: руки вверх и ноги полусогнуты. Молодец, Григорий, мои уроки пошли ему на пользу! Я всегда говорил, что задерживаемых не надо укладывать на пол, потому что на полу они лежат и отдыхают, а ты держишь их на прицеле и устаёшь при этом. Лучше поставить их в неудобную позу, и когда их конечности начнут дрожать из-за неудобной позы, можно вязать.

— Живой, Васька? — улыбнулся коллега. — А я ведь тебя от самого вокзала пасу. В одном поезде ехали.

— А как ты узнал меня? Я ведь в другом облике был, — спросил я, подходя по очереди к бандитам и обыскивая их.

Мне в качестве трофея досталась пара пистолетов. Один я заткнул за пояс, другой навёл на задержанных.

— Махамет до тебя не дозвонился, позвонил мне, — пояснил Гриша. — С него полиция взятку вымогала за иммигрантов, он просил помочь. Ну, а дальше я его раскрутил и узнал про тебя.

Я подошёл к бандиту, который бил меня под дых и вернул ему удар. Пресс у него оказался послабее моего. Он, всхлипнув, согнулся, но я опять поставил его в неудобную позу. Тут я заметил, что Смирнов еле заметно смещается к столу. Я опередил его. Подскочив к столу, я заглянул под него и увидел портативную станцию межмировой связи с "тревожной" кнопкой.

— Не успел, умник? — спросил я Виталия, нехорошо улыбнувшись. — Хотел, чтобы твой напарник Игнат отключил вещевод?

Смирнов потупился, подтвердив тем самым, что именно это он и хотел. Не знаю, отключить вещевод или просто дать сигнал туда, в Миоген, что мы их шайка-лейка разоблачена.

— Послушайте, господа. Есть одно предложение... — начал Виталий, но я оборвал его.

С дилаперами нужно держать ухо востро, они с помощью словоблудия не из таких ситуаций выпутывались.

— С этими как поступим? — спросил я Гришу, указав стволом на задержанных. — Надо самим выбираться из этого серпентария.

— Через час наши подвалят, — обрадовал меня Шелестов. — Два автобуса с бойцами-моментальщиками выехали. Петрович подъедет. Он меня вперёд отправил, за тобой следить и место онтоярмарки узнать.

Петрович опять поспешил. С одной стороны, конечно, здорово, что он послал Гришу подстраховать меня. Без этого я бы уже, скорее всего, стучался в райские врата. Но этот захват онтоярмарки рушил один мой план. Хотя ещё не всё потеряно.

8

Он сидел за компьютером в офисном вертящемся кресле и редактировал "болотный" каталог. Рядом с ним стояла кружка кофе, лежал раскрытый пакетик с солёными фисташками и дымилась сигарета в пепельнице. Он был тем самым человеком, про которого мне рассказал Барышев, выудив сведения о нём в "Межмирторге", и о котором я полдня наводил справки у местных полицейских оперативников. Толстяк с бородёнкой, причёской-хвостом, серьгой в ухе, в клетчатой рубахе и потёртых дешёвых джинсах.

— Ну, здравствуй, Болотников Павел, — поприветствовал я его.

Он даже не вздрогнул. Обернувшись, Павел, бывший суфлёр-аналитик "Межмирторга", равнодушно оглядел меня глазами, красноватыми от постоянного глазения в монитор.

— ФСЕН? — спросил он, криво улыбнувшись.

— Нет, санэпидемстанция, — ответил я. — Ну-ка, Павлик, отодвинься от стола. Чтобы соблазнов не возникало разных. Например, сообщить обо мне своему дружку Игнату.

Болотников послушно отъехал на кресле на середину комнаты.

— С кем имею честь? — поинтересовался он.

Прозвучало это немного издевательски.

— Гусаров Василий Александрович, — представился я. — Специалист по отлову любителей запрещённых вещей. Заодно и капитан ФСЕН. Думаю, не надо объяснять, для чего я пожаловал?