— Благородство? — удивленно спросил я. — А что это?
Я стиснул зубы и изо всех сил саданул ему по плечу каблуком сапога. Он попытался схватить меня за ногу, но промахнулся и полетел вниз.
— Нет!!! Не надо! — верещал Джо, и у меня мороз пробегал по коже от этих воплей. Мне было противно, больно, стыдно, ныла рана, а с руки на пол тонкой струйкой текла горячая кровь... моя кровь...
Внизу послышался глухой стук, надрывный кашель и хриплый слабеющий голос:
— Ты тупой! Говорил тебе Мирза: валить их во дворе! Ублюдок! Со своими понтами, блин! Я тебе сейчас яйца отрежу!
Я подошел к стене, закрыл голову руками и зарычал, ударяя кулаком в ни в чем не повинную кирпичную кладку.
Азиз медленно поднял с пола револьвер Вэндерса, подошел к краю стены, опустил револьвер вниз и сделал два выстрела. Все стихло.
Я снял шлем, по моему лицу текли слезы, и я обтирал их об облупившуюся штукатурку.
Азиз подошел ко мне сзади, положил руку на здоровое плечо, произнес:
— Пайдем, Странный, надо наших виручать. Что там творытся, ми нэ знаем дажье. Мирза этот... Хорошо, если он про пальбу подумал, щто это нас мочат...
Я потряс головой, приходя в себя.
— Вот за это я и ненавижу эту гребаную планету... — произнес я медленно. — Не-на-вижу...
— Ти правильно его замочил, как щакала! — Азиз стал возиться со своим поясом. — Еслы ти би его нэ грохнул, он за тобой обязательно би прищел и подкараулил би, атравыл би...
Я тяжело вздохнул и посмотрел на Азиза очень внимательно:
— Да, ты прав — пойдем быстрее.
— Падажьди, э! Перевэзать тэбя надо! — Азиз разорвал мне на плече комбез, быстро сделал укол трамадола, потом антибиотика, обработал дырку антисептиком и перекисью водорода, затем залил все жидким бинтом, после чего замотал марлей.
— Защибись, — сказал он, вынимая из кармана штанов неизменный косяк. — Кост нэ задета, жьить будэщ, правда, пуля сидит в мясе, но ми ее потом достаним, прам межь пластин комбэза прощьла, западло, э...
— Спасибо тебе, Азиз, — сказал я искренне. — Ты меня сегодня здорово прикрыл.
— Э-э-э-э! — Тот развел руками. — Странный, а как ти мэня прикрил! Ти так грамотно вибрал момэнт! Как знал, клянусь Аллахом! Я твой должник!
— Да брось ты! — Я махнул больной рукой и ойкнул. — Ты мне лучше расскажи — где это ты так научился драться? И стреляешь неплохо... Это ты в своем особняке на слугах тренировался, что ли?
— Зачэм на слугах? — Азиз выпустил пахнущий горелой елью дым, и начал в свойственной ему манере говорить слова с паузами, будто обдумывая фразу: — У нас такая страна, Дэн, что кажьдый мужщина — это воин, и автомат для нэго — это любимая жьенщина.
— Так не тебя ли отец послал на Марс, чтобы ты задвинул на Джо и закалился в боях?
— Атэц мой самий лучший человэк и уважьяемий, но он мэня нэ очень знает. — Азиз улыбнулся своей белоснежной улыбкой.
— Похоже, не он один, — пробормотал я.
Мне вспомнилась истерика Азиза, когда он с посеревшим от ужаса лицом выходил из комнаты с мертвым Джованни, как он боялся трупа, как он нервничал... и как только что, на моих глазах, раздавил сапогом бандита, не расцепляя наручников, и хладнокровно пристрелил Вэндерса с бородатым... Как-то не клеилось это в один образ... что-то тут не так...
— Пойдем, там Ирина. — Я нахмурился.
— Ирына, хорошая жьеншина. — Азиз серьезно кивнул. — Ти должьен ее сильно бэречь...
Я взял из рук мертвого бандита его STG-556, вытащил все магазины и забил ими разгрузку. А также позаимствовал его гранаты и нашел очень ценную вещь — глушитель для его ствола.
— Гляди, Азиз. — Я продемонстрировал свою находку.
— У этого тожье эсть, — спокойно отозвался тот.
Азиз повесил на плечо обалденный экземпляр: это была "Гроза ОЦ-40", автоматно-гранатометный комплекс на базе старенького АК-110.
— Салыдная вэщь, — причмокнул языком Азиз, прикручивая на ствол глушитель. — У мэня есть идея один, — сказал он, передергивая затвор. — Там, на лэстница, есть дира во двор: идем на лэстница, там позиция хорощия: валим Мирза и каво успэем, потом ти нижьний пролет контролируй, а я свэрху буду, есьлы нас с коридора обойдут.
— Да я понимаю, Азиз, — кивнул я, — уж не в первый раз-то... Будем надеяться, что от неожиданности несколько идиотов ломанут на лестницу, — это было бы здорово! Главное, чтобы никто не догадался заложников взять...
— Ми им такого не позволым, — ухмыльнулся Азиз.
— Ох и странный вы народ — пацифисты, — покачал я головой.
Осторожными шагами, стараясь не наступать на битое стекло и прочие шумные фрагменты, на ребрах ступней мы пошли по коридору. Я искренне надеялся, что Алима не влепит мне пулю, потому что он имел таких шансов уже несколько. Главное — не дергаться и не психовать. Перед выходом я даже дернул пару затяжек Азизова косяка, чтобы меньше мандражировать и быть поспокойнее, — травка не могла на меня сейчас подействовать опьяняюще. Даже если Азиз "крот", он тоже должен быть заинтересован в сохранности Ирины, а без меня ему это будет сильно труднее... А потом, у меня появилось новое подозрение, и я старательно его по пути обдумывал.
Мы аккуратно вышли на лестницу и стали медленно спускаться, прижимаясь к стенам и разворачиваясь назад на каждой площадке. Вот показалась дыра в стене. Мы спустились на четвереньки, пытаясь издавать минимум шума. Я молил всех глюков Марса, чтобы ни одна сволочь не додумалась повозить инфрасканером в нашу сторону...
Приближались мы к дыре уже по-пластунски: нижний слой дыры, примерно в четыре кирпича (в разных местах по-разному), служил неплохим бруствером. Двор тоже было видно удачно. Я стал жадно впитывать глазами пространство перед главным корпусом "Изумруда", пытаясь найти хрупкую фигурку в оранжевом экстрим-комбез, на дромадере-альбиносе, — но ее нигде не было. Зато Мирза возвышался верхом рядом с опустевшим верблюдом Вэндерса, наших, сбившихся в кучку, охраняли пятеро автоматчиков. Дронова до сих пор лежала без движения, перекинутая через седло. Аурелиано торчал на своем верблюде как жердь, скрестив руки на груди, совершенно не вписываясь в обстановку. Такой уж он: везде в оппозиции. Аюми Сокато о чем-то переговаривалась с Лайлой. Крис Паттерсон, кажется, читал молитву — по крайней мере, он поднял лицо к небу и беззвучно шевелил губами. Полковник свирепо озирался по сторонам, то и дело сплевывая на песок. Вопреки моим ожиданиям, бандиты не курили и не болтали. Они застыли, словно восковые фигуры, лишь изредка поворачивая головы по сторонам, как хорошо дрессированные радары... Дисциплина у Мирзы имела место быть, и уж процентов девяносто — если бы мы вышли с Вэндерсом в качестве заложника, он бы пристрелил его, как крысу, не задумываясь.
Мирза несколько раз посмотрел на руку: видно, у него был там хронометр. Затем он жестом подозвал к себе одну из статуй, которая моментально ожила, подбежав к своему господину. Мирза что-то проговорил, махнув рукой налево, статуя поклонилась и, сняв с плеча перемотанную "бубликом" камуфляжную накидку, развернув и набросив на себя, скрылась из поля зрения. Я кивнул лежащему рядом Азизу, а тот, в очередной раз заправив под шлем несколько выбившихся мелких косичек, кивнул в ответ и, указав рукой в сторону группы, выкинул три пальца.
Я выкинул в сторону Мирзы два пальца, Азиз кивнул. Я выставил пятерню и стал по очереди загибать пальцы. Когда я загнул последний, мы прильнули к прикладам, вперившись в прицелы...
Я поймал на мушку место, где у Мирзы кончался шлем и начинался комбез с накидкой, и... нажал на спусковой крючок: раздался тихий плевок приглушенных выстрелов.
Мирза дернулся вперед, резко вскинул руки и схватился за шею, затем покачнулся и рухнул из седла. Я быстро перевел прицел на одну из рядом стоящих статуй... но они уже ожили, и мой выстрел ушел в молоко, я быстро скорректировал огонь, переведя предохранитель на стрельбу очередями, и начал поливать свинцом падающие на песок фигуры. Рядом, сдавленно жужжа, дрыгался ствол "грозы" в руках Азиза.
Бандиты в момент перегруппировались: несколько человек откатились за кактусы, а несколько моментально спрятались за всадниками нашей группы: люди Мирзы были обучены неплохо. Действовали они слаженно и четко — теперь наши туристы были живым щитом.
Я откатился к стене, краем глаза наблюдая фланг Азиза. Он, видно, изучал мой и сделал кислую гримасу. Я приподнял голову и увидел, как тело Мирзы чуть пошевелилось в попытке привстать с песка. И вдруг Азиз округлил глаза так, что на лестничной площадке стало заметно светлее: он ткнул пальцем куда-то вниз и хрипло крикнул:
— Вэрблюды! Скорэе вниз!
Я на секунду высунулся из-за бруствера и увидел, как из-под верблюда Дроновой вылез бандит, стоящий на одном колене. Рядом с его шлемом чернел раструб ракетницы.
Я кубарем покатился по пролету на второй этаж, вслед за Азизом, стараясь пошире раскрыть рот в положении зевка. Через несколько секунд, почти сразу после того как мы перекатились по следующей площадке на другой пролет, в нашу оставленную позицию ударила ракета и раздался оглушительный грохот, звон разрывающегося металла от перил лестницы и шелест падающих осколков кирпичей.
В ушах зазвенело, и нас опалило горячим воздухом с запахом пороховой гари и ослепило яркой вспышкой.
— Билин! Суки! — крикнул Азиз, хлопнув себя по бокам шлема.
Мы прижались к стенам по разные стороны площадки между первым и вторым этажом.
— Тэперь хрэн они сюда сунутся! — с досадой сплюнул на пол Алима.
За нами была глухая стена, и мы потеряли визуальный контроль над врагом.
Я старался изо всех сил не думать, где может быть Ирина и что с ней сейчас происходит, иначе я просто бы выскочил из дверей проходной и стал палить во всех подряд... Опять все через задницу... а разве по-другому бывает? Спокойнее... спокойнее, Странный!
Вдруг снизу послышалось металлическое позвякивание, повторенное троекратным эхом.
— Наверх! — заорал я.
Алима понял меня без слов, и мы почти одновременно убрались с площадки на пролет вверх.
Снизу подряд раздались три взрыва: голова раскалывалась — лестничная клетка резонировала чудовищно. Дверь проходной стали забрасывать гранатами. Раздался противный высокий свист.
— Они хотят взять нас в клещи! — заорал я, перекрывая грохот и звон в ушах.
Словно в подтверждение моих слов сверху вновь шарахнула ракета.
— Ми два идиота! — крикнул Алима.
— Точно! — ответил я и улыбнулся.
Глядя на Азиза, я понял, что он меня не продаст... Даже если...
И тут стена за нашими спинами содрогнулась, и на наши головы посыпалась штукатурка: бандиты решили разбить ракетами единственное наше укрытие — эту стену.
— Какие они, сука, умные оказались. — Я с тоской повертел головой вокруг.
— И щто дэлать тэперь? — Алима вращал глазами так, что бомбежка мне виделась уже не такой страшной...
— Есть у меня одна дурацкая идея... — начал было я, но тут рвануло снизу — и вновь свист и короткие шлепки: осколки находили себе цели моментально, и было радостно, что это не наши тела.
— Гавары быстрэе! — Алима нервничал.
— Покурить не осталось? — спросил я озабоченно.
— Слушай! Ты харощий человэк. — Алима вскинул руками, а сзади раздался глухой удар в стену. — Хочищ, я тебя придушу?!
Нас качнуло, и из кладки вывалилось несколько кирпичей.
— Давай с тыла выползать. — Я достал сигарету и прикурил...
— Гдэ?
— Через плесень! — крикнул я громко, потому что ухнуло сверху... — Или, может, со второго этажа попробовать... Где там окна? Я ж не видел...
— И я! — Алима встал на четвереньки. — Пощли сматрэть, а то они прыдут...
Мы поползли вверх, на второй этаж.
Высунув нос в коридор, мы сразу получили трассирующую очередь.
— Справа! — крикнул Азиз.
Я решил, что надо так же, как они: достал из разгрузки гранату и, выдернув чеку, послал ее дуплетом о противоположную стену — туда, откуда стрелял автомат.
— Бежим! — крикнул я, выкатываясь в коридор влево.
— Ты псых! — крикнул Алима, кинувшись за мной.
— Граната! — раздался крик сзади.
Рвануло со всей дури, но нам уже было все равно. Заметались в замкнутом пространстве суетливые осколки — благо коридор был узкий и изобиловал препятствиями. Кто-то вскрикнул...
Мы с Алимой катились по коридору, как яблоки по крыше, а над нами свистели трассеры. Азиз сорвал зубами чеку и кинул гранату, не глядя назад.
— Сам ты псих! — крикнул я.
Но сзади раздалось шипение и повалил дым: Алима бросил дымовую гранату.
Кое-как мы добрались до конца коридора, и... в торце было окно... Ну хоть в чем-то должно везти?!
— Пригаем и сразу направо! — Азиз юрко вскарабкался на подоконник и сиганул куда-то вниз. У меня безумно болело правое плечо, но я хотел одного — найти Ирину, и мне было уже плевать...
Сзади ударила новая автоматная очередь, и, словно по пустому ведру, раздался звук: по моему шлему чиркнула пуля. Я не раздумывая прыгнул...
Когда приземлился на землю и завыл от адской боли, я не увидел никого... Стрельба была такая, что казалось, будто рота паладинов берет корпус лабораторий штурмом, и я уже не понимал, кто в кого и где стреляет. Я озирался по сторонам, напряженно вглядываясь, но, как назло, ни Азиза, ни врагов не было видно. Бешено бежали секунды, но они были такими чугунными и утомительными.
Я подполз к углу здания, за которым начинался двор, и аккуратно выглянул за него... Тишина... Вдруг наступила тишина... Тяжелыми объятиями она упала с неба, как пресловутый кирпич на голову... Я почувствовал, что оглох... Раздавались короткие очереди где-то сверху, но на площадке, перед зданием "Изумруда", не было стрельбы. Сквозь пороховую завесу и едкий дым горящего плюща я видел только лежащие тела и мертвых верблюдов... У меня потемнело в глазах... Я выскочил из укрытия и короткими перебежками побежал в сторону просеки... Я вглядывался в лица трупов... Я увидел лежащего на спине Мирзу с остекленевшими глазами и раскрытым ртом. Его черная бородка, подпертая снизу уже ненужной кислородной маской, топорщилась в подслеповатое звездное небо, которое начинало светлеть под лучами восходящего солнца, а на шее чернело рваное выходное отверстие выстрела, из которого продолжала сочиться пульсирующая кровь... Я огляделся вокруг. Стрельба смолкла окончательно. Ни души... Мне стало страшно... Я дрожащими пальцами свинтил с дула глушитель, передернул затвор автомата и выстрелил в воздух одиночным, чтобы услышать хоть что-нибудь, кроме своего дыхания и звона в ушах...
— Ира!!! — заорал я, абсолютно наплевав на все. — Ира! Ты где?! Эй! Где ты?!
Клубится дым... шевелится дым в такт маленьким лепесткам пламени... красивыми акварельными разводами заворачивающийся предутренним ветром в некое подобие протуберанцев... в небе парит одинокая гарпия... шумит в верхушках кактусов ветер — и тишина... Мертвая тишина... мертвая...
