"Гуд бай, Америка-остров...-2"

— А то.

— Жуть... А мы за тобой, сестренка. Скоро тебе заканчивать?

— Через полчаса, — моргнула она. — А ты что, машину на ход поставил?

— Сегодня весь день возился. Зять помог, он в отпуске и сам заинтересован... Ладно, пойду по магазину погуляю, там что, кассеты?

Рассказывать Майке, что явилось причиной спешки... Леха боялся, что Хэнк уже забирает ее с работы, на своем ли, чужом ли "Додже". Поторопиться стоило.

Кассеты были неплохие, обувь так себе, арендаторы набили когда-то большой и толковый магазин, совмещая несовместимое...

— Ой, "MAD MAX 1,2"... А зачем ты купил, у тебя же видика нет?— простодушно удивилась Майка.

— У тебя посмотрим, — меланхолично объяснил он.

— Посмотрим! — обрадовался Олежка. — Я там этого люблю... Пилота.

Мелькнувшее замешательство на лице девушки Леха дипломатично не заметил. Уже в машине (Хэнк, вопреки опасениям, не приехал), Леха сказал Майке:

— Джека тут встретил. Ты его давно не видела?

— Давно.

— Он на работу устроился. Сторожем на автостоянку. Ничего, вид свежий.

— Скоро потеряет, — хмыкнул Олежка. — Туда только лохи устраиваются.

— Почему? — слегка обиделся Лех.

— У меня друг стоянку держит. Владельцу только вякнуть, что в салоне что-то сперли, охрана выплачивает. Доказывай, было, не было. Тоже к царапинам и вмятинам.

— У тебя где друзья не работают? — произнесла Майка, улыбаясь расходящимся подружкам.

— Где таких красивых девчонок в продавцы набирают? — задумчиво спросил Леха. — Наверное, по конкурсу.

Подружки, длинноногие на туфлях-платформах, уходили по августовской желтой аллее, неспешно покачивая маленькие сумочки.

— Шею не сверни, — посоветовал сзади Олежка, когда они проезжали мимо.— Теоретик.

— А в Питере девчонки беспонтовые, — поделился Леха. — Они отвязные, прикольные, но до наших им далеко.

— Патриот! — засмеялась Майка в тон Олежке.

— Дурачье, — беззлобно отметил Леха. — Глаза то у меня тоже имеются.

— Что ты еще в Питере надыбал, пошляк? — спросил Олежка.— Не зря я хоть два месяца с работы в автобусе ездил?

— Рубашка интересная, — похвалила Майка. — Как врач говорю.

Лешка пожал плечами. Рубашка как рубашка. Брат бы не нажал, он бы не купил.

— Лучше скажите, пиво пить будем?

— Пиво фигня, — заявил Олежка. — Винчика бери. С тебя причитается.

— Домой пешком пойдешь, — предупредил Лешка.

— У Майки останусь, — подмигнул задорно тот.

В тот вечер Хэнк все-таки пришел. Открыл дверь Леха, уже изрядно веселый. До десяти успели набраться под петербургские байки и "Безумного Макса".

— Салют! Чаю попить пришел? Заходи. У нас тут весело. Майка!

Хэнк настороженно застыл в коридоре, в квартиру не давая себя втащить.

Олежкин голос, рев мотоциклов с экрана, Майкин смех.

— Веселитесь? — мрачно спросил он.

— Да нет, просто пьянка, — успокоил Леха. — Да ты что, как не усыновленный то?

Но Хэнк в общество не хотел, видимо, предпочитал более камерное общение.

— Как съездил? — спросил он наконец, что бы не выглядеть окончательно глупо.

—

* * *

! — весело выругался Лешка. — А ты молодец, Майку на работу устроил, спасибо. Буду должен. Блин, приехал, и сразу всем должен оказался!

Хэнк сглотнул.

— Ладно. Не буду мешать... — с поистине вселенской тоской улыбнулся он.

— Заходи еще, когда в настроении будешь! — несло участливого Леху. — Новости расскажешь.

На это тот уже даже не среагировал. Закрыв дверь, Леха прижался к ней затылком и разразился неслышным хохотом.

Компьютер решили оставить пока у Майки.

— А кто тебе влюбляться разрешал? — сурово спрашивал Леха, ее истерики по этому поводу его не трогали. — Или давай назад отмотаем : тебе Володька нужен? Нет — я руки умываю, или терпи, крапивой тебя стегать буду.

— А где ты ее возьмешь? — улыбаясь сквозь слезы, спросила Майка.

— В лесу растет! — быстро сообразил Леха.— Сделаю стратегический запас, до мая включительно. На зиму насушу.

— Ты с ним все равно помягче, — жалобно попросила Майка. — Это получается, как ты со мной живешь, лучший друг. Полный компромат.

— А ты еще не привыкла, дарлинг? Сплетни все про тебя и меня давно рассказаны. Ночевать я все равно с тобой не буду, не упрашивай. Дом же есть у меня в конце концов.

— Дурак.

— Мне даже лучше. Тебя целый день дома нет, а мне никто не мешает, красота. Стучи, сколько хочешь. Он парень начитанный, поймет наконец, что место занято. Отвалит. Может, ему недели хватит.

— И компьютер у меня... — начала находить положительные стороны Майка. — Слушай, а ведь он тебе работу приносить не будет.

— Ну сколько можно бумажки печатать. Я программами займусь, это куда интереснее...

— А что с программами?

Майка высказала свое любопытство достаточно неосторожно. Лех вдохновился, ударил копытами и погнал.

— Майка, ты? — крикнул из комнаты Леха, не отрываясь от компьютера. Голоса в прихожей замолкли. Леха вылез из кресла, потирая спину, вышел встречать.

— О...— сказал он. У Хэнка лицо было не менее деформировано. — Здрасте.

— Лешка, — зачирикала Майка, клюнув его в щечку. — Я пораньше сегодня, меня Сашка случайно подвез...

— Баловство... Но все равно спасибо. Сколько раз ей говорил — отвыкай за хлебом на машине ездить. Иногда можно и на автобусе, не страшно. Она тебя не сильно напрягла?

— Никак, — выдавил Хэнк.

— Ну, пойдемте, я там по хавчику кое-чего накуролесил, посидим... Завтра дождь будет, кости ноют. Проходите. Идите руки мойте.

Хэнк молча глотал то, что Леха гордо называл супом, а тот разливался над ним соловьем.

— А еще мы на охоту ездили. За заповедник "Кижи". В первый раз из охотничьей двустволки стрелял. Стрелял, Шурик?

Тот ничего не ответил.

— Попал? — ехидно спросила Майка.

— Попал, — передразнил ее Лешка.— Собаке в голову. Хорошая была собака, на уток выученная...

Хэнк остановился есть.

— Шучу. Никто не пострадал. Уток там — до фига, а за кем крупнее — надо дальше ехать, к финке. А нам водку попить и там ништяк было. Да, брат спрашивал про тебя, почему не поехала. В следующий раз сказал, что б обязательно... На Новый Год нас зовут.

— На Новый Год. Долго еще. Мало ли, что до Нового Года случится,— капризно отвечала Майка.

Отсидев положенные полчаса, Хэнк сбежал...

— Артист, — с непонятным выражением воздала девчонка Лешкиным талантам.

— Старался, — искренне признался тот. — А про загранпаспорт тебе понравилось?

Ну что, на сегодня отработали? Больше не придет, надеюсь? Побежал я, мы с зятем в гараже еще зависнем. Ну, до завтра?

— Завтра — позже, — распорядилась Майка. — Мы с девчонками после работы в "Вим Би" посидеть хотели.

— С девчонками?

— С девчонками, — засмеялась Майка.

— Ладно. Сильно не напивайся. Или приехать за тобой?

— Это было бы очень уместно.

— Так ведь уже если начал мараться... — туманно увел Лех.

— К десяти. Знаешь, где "Вим Би"?

— Я с Олежкой все кабаки теперь знаю. Есть у меня такой продвинутый товарищ. Хочешь, познакомлю?

— Иди, болтун...

— Я понять хочу, — Леха с Хэнком курили на кухне, закрыв дверь в комнату для пущей интимности. — Ты живешь с ней, что ли?

— Давно догадался? — ответ Лешка щедро смазал ядом.

Хэнк остался бесстрастным.

— А как же хазбенд ее? Отдыхает?

— Похоже, так. Он ведь на юге.

— Ну и фуфло...

— Ты тоже не дурак. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю. Просто не верилось. Ладно, Игорь меня... Но Доннера так жеско. Человек человеку волк. А когда вернется, что?

— Когда еще вернется. У нас дети будут.

Хэнк еще помолчал, потом уточнил:

— Значит, серьезно это?

— А ты чего, на берегу договариваешься? У нас — нормально. Т.е. — тебе не светит. Это я уже примитивно объясняю.

— Понял, — кратко ответил Хэнк. — Живи, балдей. Хотя, если б ты мне тогда не помог, хрен бы я тебя сейчас пожалел. Считай, что это мой подарок.

— Нам с тобой с тобой делить нечего, — злобно ответил Леха. — Это ее дела.

— В том и цинус.

Докурили молча, обсуждать больше было нечего. Леха чувствовал, что семь потов, семь шкур с него сошло за эти десять дней, пока приводили Хэнка в чувство, что он просто устал! Он настолько вжился в роль, что порой заигрывался, и сейчас, на кухне, выложился на полную. Как голодная собака за нечаянную кость, как мать за дитя. Его даже дрожь била уже не понарошку.

— Посиди тут, — сказал Хэнк. — Я сейчас уйду, с ней только попрощаюсь.

Это было резонно. Но только пока не захлопнулась входная дверь, эти минуты показались ему вечностью.

В кухню зашла Майка, устало опустилась на стул.

— Все, — тихо отчиталась она.

— Что все? — Леха сам поразился, с какой ревностью и мелочностью это прозвучало!

— Все.

— О чем он говорил?

Майка слабо улыбнулась.

— Ни о чем. Так даже, помолчали только.

Но по глазам ее, сестренкиным, увидел, что не только.

— Молчун, — хмыкнул он. — Ты повелась что ли? Комедия. Он — не Пьеро, и ты не Коломбина. Ладно, хватит. Завтра я компьютер перетащу. Не до мая мне тебя караулить, несравненная моя. Так и озвереть недолго... У меня и своя жизнь есть, в конце концов...

И тут Леха понял, что звучит это, как истерика. Заткнулся.

Майка затронула его руку.

— Спасибо, родненький. Ты для меня столько сделал... Для нас с Вовкой.

Леха натянуто рассмеялся.

— Фигня, старушка. Кто же, если не я? Компьютер завтра утащу, ключи оставлю. Надеюсь, я тебе не надоел. Отдыхай. Если что, забегай, адрес прежний. Привет девчонкам.

Дома, едва достигнув своего дивана, Леха заснул мгновенным и долгим сном.

Больше к Майке он не заходил. Боялся. Димка разошелся с подружкой и посвещал ему теперь все вечера. Ему и компьютеру. Продержаться так удалось почти весь сентябрь. Только глухая тоска медленно вила гнездо в его сердце, прорастала корнями наружу, сильными, плотными, белыми. Внезапно нахлынуло необъяснимое огромное количество времени — ни машина, ни компьютер, ни Димка, ни книги — не могли его заполнить. Время питало тоску сокрушительной силой, убивало Лешку, разрывало отчаянием потери, но какой, чего... Давней, застарелой, привычной потерей. И чему еще сопротивлялся Лешка, теряя смысл — зачем, к чему борьба? Это бесполезно. Тоска сильнее, тоска переживет человечество, тоска, если не скука.

Однажды вечером он решился. Ее он не видел с тех пор, как тогда хлопнул дверью, глупо на что-то разозлившись. На себя.

За месяц страсти остыли, по крайней мере, так казалось. И Майка не заходила. Как обрезало. И он не выдержал, уж такую-то малость, как желание увидеть ее, сестренку, он мог себе списать, смалодушничав.

Они выпорхнули из магазина стайкой, многоцветной в одеяниях осени, задержались у входа с проверкой сигнализации. Накрапывал дождик, мелкий, холодный, последний дождик, а у Майки было новое пальто, светлое, цвета стали на изломе, и она была в нем такая красивая, почти даже уже чужая, но своя, своя же, родная.

Леха забибикал отчаянно, и вдруг испугавшись, открыл дверь, выскочил на дорогу. Майка увидела, глаза и губы ее округлились в радостном удивлении, от подружек она оторвалась, и пошла к нему, далеко обходя бортик.

Леха глупо мок под дождем, и, когда она подошла:

— Лешка? Вот молодец... Заехал, —

удивленно буркнул:

— Что то ты подросла, единственная.

— По секрету, — засмеялась как всегда, Майка. — Каблук одиннадцать сантиметров. Никому. Как это тебя угораздило?

— К Олежке на работу ездил, — непонятно зачем соврал он. — А он уже срисовался.

Видеть Майку ему было невыразимо легко и приятно — это было как детство, как прошлое беззаботно напоминало о себе на мгновения.

— Садись... Ты домой, я надеюсь?

— Я тебе хуже историю расскажу, — промолчав немного, девчонка собрала любовно на коленях длинные складки кашемира. — Ты, кстати, видел, у меня пальто новое?

— Ну так глазы то у меня есть, — хмыкнул Леха, заводя мотор, и серьезно добавил — очень красивое. Ну так что за история?

Майка, довольная, продолжала:

— Мне знаешь, чего уже давно хочется?

— Господи! — шутливо испугался он. С ней так легко быть необременительно веселым, не стоит труда, просто игра, старая привычная игра в слова.

— Я на мотоцикле хочу покататься! Осень, лужи, холод, ветер! Я просто брежу. Все вернуть.

Леха на мгновение закрыл глаза.

— Что, Лешка?

— Ты знала?

— Что?

— Мне тоже.

— Хоть сегодня?

— Хоть сейчас. Только Димку возьмем.

Майка восторженно потребовала сигарету. Даже курить с ней вместе — для него уже была потребность — как в празднике. Который не надоедает.

— Как работается? — спросил Леха уже в дороге, кося по зеркалам.

— Весело, — призналась Майка.

— Все пьянствуете?

— Да ты пыхтишь? — догадалась она. Тебе тоже хочется, а тебя не берут, да?

— Ветераны сходят с лыжни, — галантно объяснился Лешка. — Жизнь диктует. Все кабаки девчонками забиты.

— Не язви, — снова засмеялась Майка.

— Я что, я ничего. Разве против?

— Ага. А шаг в сторону, и стреляешь без предупреждения?

Леха задумался.

— А что, есть повод?

— Что ты! — подняла вверх обе руки Майка. — Девчонки меня сами пасут, им так идея нравится, что я Володьку из армии жду. Вот увидишь, завтра разборки устроят, что за блондин ко мне приезжает.

— Я ж разве блондин? — обиделся Лешка.

— Только умный, — спохватилась она.

Лешка покачал головой, докуривая: ну и ну. Помолчали. Потом он спросил коротко, небрежно:

— Что не заходила?

— А ты?

Вместе со снегом на землю сыпался дождь. Пять градусов. Такого Нового Года не помнил никто. По тронутой таянием лесной дороге машина еле ползла. Он всерьез опасался встать.

— В том году тоже застряли, помнишь? -спросила Майка. — Когда в первый раз ехали. Ты со спиной потом лежал два дня. А дашь за руль?

— По такой дороге не дам. Пожалей машину, Майка. В городе другое дело.

— Неинтересно по городу, — проныла девчонка, сердито супясь в воротник спортивной (Володькиной) голубой куртки.

— А мотоцикл?

Про мотоцикл Майка уже забыла, вернее, про его гибель — это стало понятно по наивным, бесхитростным глазам. Странно, что Лешка боялся тогда за Димку, но под дождем ночью сверзилась Майка, разбив Володькин мотоцикл на составляющие и чудом оказавшись целой. И потом две недели гордо бинтовала расшибленные руки и носила с той поры строго джинсы, чтобы не шокировать окружающих громадными синяками на ногах. А Леха поклялся никогда не принимать во внимание ее стоны и умильные взгляды.

В машине было тепло без печки, Майка ковыряла пальцем приборную доску, полуотломленную клавишу.

Новый Год решили справлять как предшествующий, и тем же почти основным составом, Димка, правда, без подружки, зато с Олежкиной стороны вырисовывалась девушка (не жена).

— Как обучалка твоя? Скинул ты ее?

— Продал. Сейчас новую составляю, по немного другой технологии. Коммерческая штучка. А так все над своим "Лабиринтом" бьюсь, если для души. Пока самому не покатит — никому не покажу. Знаешь, что еще придумал? На третьем уровне введу алгоритм — использование памяти любого персонажа, включения. Призраки, предсказания, лжеподсказки... А дальше, на четвертом ... А, черт!