Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Наконец, спустя год и пять месяцев от начала восстания, ноги бывших рабов пересекли границу и вступили на землю Великого Княжества Киевского.
— Идиот! — амфора с вином пролетела над головой у Леонардо и разбилась о стену. Конечно, доклад Цезарю о поражении ожидаемо обещал быть хм... трудным, но не до такой степени. В первый момент Леонардо даже пришлось резким прыжком уворачиваться от кинжала, брошенного рукой господина. — Ты провали все! Порушил славу, что зарабатывали поколения ди Борджа!
Леонардо никогда раньше не видел Цезаря в таком состоянии. Но и никогда раньше он не приносил настолько плохих новостей.
Во-первых, экономические проблемы. Полнейшему разорению подвергнуты 7 богатых провинций — больше половины Средней Империи. Даже сам Рим был недолгое время осажден! Надолго нарушены потоки товаров, задыхается торговля. Из-за побегов и карательных мер резко упала популяция рабов в империи, что по цепочке повлекло за собой удорожания рабов, и, следовательно, всех производимых ими товаров.
Во-вторых — военные неудачи. Безвозвратные потери ромейской армии составили в итоге 15 легионов. То есть почти половину всей армии Империи! Лучшие легионы! Причем три из них были потеряны в один миг! Такого чудовищного разгрома история Империи еще не знала. Даже в самых кровопролитных войнах с Та-Кемет и россами потери не превышали 10 легионов. Потерю военного престижа в результате этих поражений вообще было не реально оценить!
В-третьих — политические последствия. Ради сохранения своей армии Леонардо пришлось даровать одной части восставших полное гражданство. Логичное и мудрое с военной точки зрения решение. С политической же это оборачивалось прямым призывом к последующим восстаниям — никогда раньше империя не мирилась с восставшими. Теперь же в случае успеха и нанесения тяжелого урона, некие противники всегда могут договориться с государством, выторговать для себя что-то. Прецедент то создан. Про то, что часть восставших сумела избежать тяжелой длани правосудия не хотелось даже думать.
В-четвертых — последствия для агентуры. Пересказанные пленными рабами истории Руфуса серьезно пошатнули негласный контроль за рабской средой. Теперь рабы будут очень осторожно относиться к любым попыткам контроля изнутри. Конечно, из этого тоже можно извлечь выгоду, но проигрывать еще и здесь, в традиционно сильной дисциплине и на своем поле, все равно очень неприятно.
— Господин, — Леонардо склонившись переждал бурю и дождавшись разрешающего кивка продолжил. — Господин. Не следует так волноваться. Все равно
— Но как? Ведь проход все еще завален...
— Я выдал своим шпионам четкие инструкции. На всякий случай. Как только рабы перейдут границу с росами, их предводители должны умереть.
— Жаль, не везде ты таким предусмотрительным оказываешься. Кстати. О завале. А как ты уцелел?
Леонардо передернуло. Тот час же у него перед глазами встала картина сотрясения земли и огромных камней, которые сметали все на своем пути. Чудом ему удалось вырваться из горловины ущелья, благо он только-только заехал в него. А вот его протеже, которого он обучал в течении последних семи лет — не сумел. Ди Медичи потом нашел парня... И то что от него осталось можно было скатать как циновку.
— Единый спас. Да. Относительно рабского легиона. Все исправлено.
— И как?
— Ну, остатки, что выбрались из капкана и уцелели в битвах, мы распихали по дальним гарнизонам. Не все туда доедут, но ни один оттуда не вернется. Даже елать ничего не надо будет — легионеры сами их в ссорах перережут. Что касается их семей, то законами, ведь это наши законы, как хотим, так и повернем, мы запихнем их в долговую кабалу. И они опять окажутся на рабском рынке. Не у россов же, где от голода не умирают...
— Россы... Опять россы. Значит так. Россы вычерпали до дна меру терпения своим еретическим существованием. Хватит. Для начала, проведи всеобщую кампанию нагнетания ненависти. Что говорить — догадаешься: "Еретики взбунтовали чернь!", "Единый проклял восточных еретиков!" ну и так далее.
— Будет сделано, господин.
— Далее. Когда люди будут готовы, выноси знамена.
Цезарь имел в виду старинный ромейский клич, который использовался только в случае смертельной опасности всей Империи. Так как обычная процедура набора новобранцев в легион занимала много времени, была придумана следующая процедура всеобщей мобилизации. В каждой провинции по всей Империи на ступени столичного магистрата выносились боевые штандарты: красный, обозначающий набор в пехоту, зелёный — в конницу, синий — на флот. Одновременно с этим дукс произносил: "Qui Imperium salvam vult, me sequatur"36.
— Неужели? Но мы уже тысячу лет не использовали...
— Ты не согласен? — прошипел Цезарь.
— Нет, согласен господин.
— Вот и хорошо. Теперь, доставай пергамент и пиши письмо в Орду.
— Я готов. Что писать?
— Пиши...
Вскоре Леонардо убежал с письмом и приказами, а Цезарь спустился в тот подвал. Вернулся он уже немного успокоившимся. "Ничего, скоро россы ответят за все! И Боги не спасут, если на тебя ополчился весь мир!"
По инерции восставшие двигались вперед еще несколько дней, но с каждым часом скорость становилась все меньше и меньше. Осенняя, напитавшаяся влагой, степь — она для перехода мало пригодна. Тем более — такой толпой. Наконец была отдана команда остановиться и разбить лагерь на берегу полноводной речки. Многие в тот же момент просто повалились на землю, часть пошла пить и купаться, несмотря на ледяную воду, начались постирушки, закипела вода в котлах — в первый раз за последние месяцы люди смогли поесть горячего.
Россы не оставили пересечение границы таким количеством людей без внимания. В прямом и в переносном смысле. По бокам колонну конвоировали редкие всадники, которые заворачивали некоторых отставших и заблудившихся обратно к общей массе. А некоторых — наоборот отвозили в сторону.
Сразу же после пересечения границы началось массовое... Хотя нельзя назвать это дезертирством. Просто люди, кого вытянули ордынские арканы из домов неподалеку, засобирались до родимой сторонки. Подходили к Руфусу или его легатам, земно кланялись, получали свою долю из обоза и растворясь в степи и перелесках. Некоторые пропадали в деревнях по пути следования освобожденных. Часто случалось, что зашел справный молодец воды напиться, да так и пропал, крепче железа прикованный взглядом темных глаз да косой до пояса. А уж сколько случаев было, что станичные хлопцы не могли расстаться с первого взгляда запавшей на сердце молодухой...
Хотя козаки и презрительно относились к тем, кто позволил надеть на себя ярмо, эти рабы своими подвигами доказали, что они достойны уважения. В деревнях изнеможенных восставших подкармливали, совали проходящим в руки свежий хлеб, поили молоком, а уж послушать рассказы про поражение ромев и взятую добычу собиралась вся деревня. И хотя многие недоверчиво крутили головой, охаивая выдумщиков, но добыча, вот она на возах везется. И это служило самым понятным и весомым в буквальном смысле аргументом.
Постепенно напряжение, сковывавшее восставших, отпускало. Появлялись улыбки, готовилась еда из купленных у местных продуктов, зазвучал смех, потянуло винным запахом из открытых бурдюков — все говорило о том, что пиру быть! Вечером празднество волной накрыло весь лагерь. Звучали радостные крики, песни, кто-то уже спал, напившись, кто-то плакал по погибшим, кто-то дрался со старым приятелем, чтобы через пять минут опять помириться, кто-то уводил сговоренную девушку посмотреть на звезды подальше в степь, где трава помягче...
Праздновали и легаты. За отдельным столом сидели все выжившие предводители войска и предавались грустным, серьезным разговорам. Иногда к их столу подходили люди по одному или целыми группами, обнимались и кричали. Подносили дары и просили выпить с ними. Тогда все веселья на миг затихало и сопровождаемые дружным ревом
Вот и сейчас к столу подошел человек, сгорбленный и старый до такой степени, что нельзя было опознать даже его род. Поклонился он бочонком редкого вина, который раскопал в одной сгоревшей вилле.
— Я разумею, вину этому уже больше тридцати лет! Выпейте вои, за победу нашу, за свободу даренную... — старик был явно полупьян и его потянуло на говорильню. К счастью Руфуса отвлекли. Его поджидал отдельный сюрприз, хотя об услышанном он в глубине души подозревал.
— Дозволь представиться по чести, — оторвал его от пиршественного стола и отвел в сторону Порошка. — Кошевой атаман войска козацкого Богдан Непийкрепко!
— Хм... Чего-то такого я от тебя ожидал, — ответил пришедший в себя Руфус. — Ну не идет тебе простая одежка! Но такого, не ожидал — что сам дукс козаков будет у меня на посылках...
— Да какой дукс. Молвишь тоже. Уж давно рада перезбрала, кода меня в полон захомутали. Или думают, что живота лишили.
— Понятно. И как тебе, кошевой атаман, мои действия? Профессиональное мнение?
— Не знаю, как там ромеи триумф, но приезжай к нам на Сичь! Ты увидишь тогда, як наши станичники дюжих парубков привечают! Приезжай, да нашу долю не забудь! А сейчас, прости! Ехать я должон! Многие лета Сичь без мени! Да жинка поды все глаза выплакала! Прощевай! Ярия с тобой оставлю... Только квасу да рассолу заранее заготовьте. Тебе ответ перед всеобщим сходом, радой, держать. Готов будь! И девок по деревням не порьте! — с улыбкой бывший кошевой погрозил им пальцем, вскочил на лошадь и отбыл из разбиваемого лагеря.
— И давайте выпьем за этих дурных ромеев, что так и не смогли убить нас.
"Всех не смогли. Да. А скольких смогли? Поминуть бы их" — подумал Руфус и слегка пригубил из чаши. Вино оказалось действительно изумительным, но сейчас... Но сейчас оно было лишним. "Эх, простой бы водки, как положено!" — Подумалось Руфусу. И вдруг ему стало так грустно, такая тоска вдруг одолела, по потерянному навсегда дому, что поставил он кубок с великолепным вином, встал из-за стола и пошел, куда глаза глядят. На границе лагеря, куда не долетали отсветы костров, он поднял голову к небу и долго-долго всматривался в рисунки незнакомых созвездий, пытаясь найти там Солнце. Внезапно невидимая рука стиснула сердце, дыхание прервалось, звезды вспыхнули и закружились, провожая падение потерявшего сознание Руфуса на росскую землю.
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
1 Эдил — начальник вигилов, которые выполняли функции полицейских и пожарных.
2 Ланиста — владелец школы гладиаторов.
3 Dixi (лат) — я сказал.
4 Руфус (лат) — Рыжий
5 Гэрей (арб) — достойный.
6 Pilus (лат) — шеренга, линия.
7 Prior (лат) — первый, старший.
8 Рудиарии — гладиаторы, заслужившие освобождение (награждённые деревянным мечом, называемым rudis), но все равно решившие остаться гладиаторами. Рудиарии не обязательно продолжали сражаться на арене: они могли быть тренерами, помощниками, судьями, бойцами и т. д. Рудиарии-бойцы были очень популярны среди публики, так как они обладали огромным опытом и от них можно было ждать очень интересного поединка.
9 1 ауреус (золотая монета) = 25 денариям = 100 сестерциям = 200 дупондиям = 400 ассам.
10 День, как и ночь у римлян, был разделён на 12 часов. День — это время от восхода до захода солнца, ночь — от захода до восхода солнца. Таким образом в разное время года продолжительность одного часа дня и одного часа ночи менялась. Зимой дневные часы короче чем летом, зато ночные длиннее, а летом — наоборот.
11 Здесь униция — монета в 1/12 асса
12 Нижний ряд мест на арене, подий (лат. podium), был назначен исключительно для императора, его семейства, знати и жрецов; император имел особое, возвышенное место (лат. pulvinar).
13 Dux (лат.) — генерал, командующий двумя или более легионами. Обычно этим титулом в римский империи обладал губернатор провинции. Губернатор являлся одновременно старшим гражданским чиновником и командующим размещенными в его провинции войсками. Кстати, европейскый титул герцог, произношение которого мы заимствовали из немецкого (нем. herzog, франц. duc, англ. duke, итальян. duca), также произошел от этого слова.
14 Sagitta (лат.) — стрела.
15 Полис — город.
16 Следует помнить, что обед — (лат) prandium был непохож на наш. Это был скорее второй завтрак. Cena (лат) — главный прием пищи, ужин, был самым насыщенным и часто в богатых семьях и на пирах сливался с vesperna (лат) — вечерня.
17 Обычная практика поздней римской Империи, когда у жены к имени собственному прибавлялось имя мужа в родительном падеже. В данном случае по-русски это получается перевести как Цецилия Спиция, то есть, к примеру, Лена Петина.
18 Vagina (лат) — ножны.
19 Приап (лат. Priapus) — бог плодородия в античной мифологии. Также название название мужского полового органа.
20 Тут слово немцы используется в своем буквальном значении. Немцы, то есть немые, то есть не говорящие на понятном языке.
21 Когорта — тактическая единица римского легиона. 6 центурий, то есть от 350 до 600 человек.
22 Cornicen — горнист, унтер-офицерская должность в центурии.
23 Тестудо — черепаха. Также один из самых знаменитих тактических приемов римского легиона.
24 Зайчатина считалась в римской кухне деликатесом.
25 Когорта — часть римского легиона численностью около 480 человек (для обычной когорты) или 960 (для первой когорты легиона, которая была вдвое больше остальных).
26 Центурия — от 60 до 100 человек.
27 Прохор (греч.) — ведущий за собой.
28 Пороховая мякоть — тонко измельченная смесь селитры, древесного угля и серы. Самый примитивный, дымный порох.
29 Дуван дуванить — делить добычу.
30 На самом деле, средневековое промышленное производство селитры и велось как раз из отходов жизнедеятельности.
31 Оригинальная фраза принадлежит устам римского императора Августа.
32 Свободолюбивый дикий кот — символ восставших под предводительством Спартака.
33 Lorica segmentata — римский пластинчатый доспех.
34 Морта и Антропос — парки(мойры) богини судьбы в древнеримской (греческой) мифологии. Именно эти богини перерезали нить жизни, когда человеку следовало умирать.
35 Триумф — торжественное вступление в столицу победоносного полководца и его войска. Одна из самых высших наград в древнем Риме. Оттуда же пошли и триумфальные арки, которые строили для этого торжества.
36 "Qui Imperium salvam vult, me sequatur" — "Кто хочет спасти Империю, пусть последует за мной".
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|