Турнир

Тревога, так неожиданно посетившая считавшееся прежде равнодушным сердце Зандера, была столь сильна, что он даже не запомнил, как добрался до палаццо Коро и как в него попал. Очнулся он, если так можно выразиться, уже в знакомой ему официальной гостиной, оформленной в варварском стиле "поздних Меровингов". Здесь, выпив бокал какого-то вина, — вкуса он не разобрал или не запомнил, — Зандер дождался выхода женщины, относившейся, на сколько он помнил, к высшему руководству клана. Однако одно то, что "поговорить" с ним спустилась баронесса де Грамон де Мишильер, вернуло Зандера к реальности, как ведро холодной воды, вылитое на голову. Конкордия, судя по как-то брошенному Трисом замечанию, не любила гостей и выходила к ним только во время официальных визитов. Ее появление, таким образом, наводило на очень неприятные мысли.

— Князь, — чуть поклонилась немолодая женщина.

— Баронесса, — так же вежливо ответил Зандер, отмечая краем сознания, что палаццо Коро "звучит" сейчас, как растревоженный улей. — Могу я видеть господина тана?

— Боюсь, что в данный момент это невозможно, — дипломатично ответила женщина, а Зандер рассмотрел наконец ее лицо и едва не пришел в ужас.

Баронесса, всегда тщательно следившая за собой и выглядевшая гораздо моложе своих лет, за какие-то два дня, что прошли с их последней, пусть и мимолетной, встречи, резко состарилась. Глаза запали, лицо осунулось и побледнело. Поблекли даже губы, которые обычно поражали своим насыщенным природным цветом.

— Что-то случилось с Габриэллой? — спросил он прямо.

— Да, — подтвердила его опасения пожилая женщина. — Ей сейчас нездоровится, князь, и поэтому она не сможет вас принять. Тан у нее.

"Нездоровится? — мысленно покривился Зандер. — Это теперь так называется? Великие боги, что за эвфемизмы? Нездоровится, и поэтому весь замок стоит на ушах?"

— Могу я... — Зандер не договорил, поскольку окончательно понял всю бессмысленность дальнейших расспросов, однако на помощь ему неожиданно пришла именно его собеседница, баронесса Конкордия де Грамон де Мишильер.

— Вот что, господин князь, — сказала она ему тихо, но со значением, — я понимаю вашу озабоченность состоянием здоровья моей дорогой племянницы. А потому — в качестве исключения, — могу предложить вам остаться здесь, в этой гостиной и подождать развития событий.

— Простите, князь, но это все, что я могу вам сказать, — остановила она попытку задать ей еще один вопрос. — Оставайтесь, если хотите. Я распоряжусь подать вам вино и закуски прямо сюда...

И все, собственно. Ему оставалось только ждать и надеяться на лучшее, потому что, едва пожилая баронесса скрылась за дверью, как у Зандера случилось новое прозрение. И, если верить тому, что он почувствовал, дела Габриэллы обстояли катастрофически плохо. Он по-прежнему не знал, в чем там дело, но в его спутанных мыслях неожиданно мелькнуло слово "агония", и от предположения, что это конец, ему стало по-настоящему плохо. Никто не должен умирать в расцвете сил, тем более, этого не должно было случиться с такой великолепной женщиной. Обуреваемый этой и подобными ей мрачными мыслями, Зандер ходил по гостиной из угла в угол и даже не заметил, как ему принесли вино и засахаренные фрукты. Очнулся он только тогда, когда вдруг второй раз за день почувствовал близкое присутствие божества...

Глава 7. Август-сентябрь 1939

1. Габи

На этот раз не было никаких древнегреческих вилл. Памятная пещера, освещенная масляными лампами и свечами, и каменный стол, испещренный выгравированными на нем пентаграммами, рунной вязью и заклинаниями на трех мертвых языках. Габи лежала на столе, но не ощущала его твердой поверхности. Тело было невесомо и, словно бы, отчуждено от сознания. И, разумеется, оно не болело.

— Тебе повезло три раза подряд, — Источник возник рядом со столом и сразу же залил все пространство вокруг себя густым, как пчелиный мед, золотым сиянием. — Редкое стечение обстоятельств, практически невероятное, но, тем не менее, это случилось.

— На отпевание не похоже, — прокомментировала Габи его слова.

— Ты жива, если речь об этом.

— Надолго? — вопрос напрашивался, вот Габи его и задала. И в самом деле, она отчетливо помнила свое избиение, больше похожее на казнь, и свою агонию помнила тоже, хотя и без подробностей. Так что смерть представлялась логичным окончанием истории.

— Я не бог, — развел руками Источник. — Откуда бы мне знать, сколько ты еще проживешь? Но ты ведь спросила не об этом. Тва'А тебя не убила. Об этом, собственно, я и веду речь. С живыми говорят, отпевают мертвых.

— Она не хотела меня убивать? — удивилась Габи, вспомнив, как увечила ее Жемчужная женщина.

— Нет, — неожиданно усмехнулся Источник, — не думаю. Скорее всего, ей что-то помешало. Возможно, император как раз обратился к ее помощи или еще что-нибудь в том же духе. Важнее другое: хотела убить, но не смогла, потому что не успела. Вот в этом и заключается твое везение номер раз.

— Тва'А — это ее имя? — спросила тогда Габи. — Ты ее знаешь? Она назвала тебя Тадж'А. Тебя так зовут?

— Как много вопросов... — покачал головой Золотой человек. — Уверена, что хочешь знать ответы?

— Жить в неведении хуже.

— Правильная мысль, — Золотой человек тронул горячими пальцами ее лоб, погладил по волосам. — Что ж, девочка, правда такова: наших настоящих имен тебе не произнести, да и не услышать. Те, что ты назвала — это вроде кличек. Моя, если ее правильно произнести, означает Жаркий Ветер Пустыни, а ее — Проточная Вода.

— Ничего не понимаю, — призналась Габи. — У нее "А", и у тебя "А", но ни одного общего слова в имени.

— Все просто, — объяснил Источник. — Мое "А" звучит иначе, чем ее "А". Это разные слова и произносятся они по-разному.

— Вы не боги, но, тогда, кто вы? — Была своя прелесть в том состоянии, в котором находилась сейчас Габи. У нее ничего не болело, она вообще не чувствовала своего тела, но голова была ясная. Так что разговаривать и задавать вопросы было совсем несложно.

— Мы Народ Тжа, — Источник снова погладил ее по голове, и Габи начала чувствовать свое тело. Еще не совсем так, как надо, но это явно было лучше, чем ничего. — Точнее, Разделенные Тжа.

— Это все, что тебе следует знать, — остановил он готовый сорваться с ее губ вопрос. — Но вот кое-что, о чем, раз уж так вышло, тебе следует знать. Мы давно живем с людьми, но так было не всегда и, возможно, когда-нибудь так быть перестанет. Сейчас это выгодно обеим сторонам, но с этим согласны отнюдь не все. Среди нас есть такие, кто считает себя богами, пусть даже это боги младшего пантеона. Их называют Волками, хотя и не в том смысле, какой вы, люди, вкладываете в такое прозвище. Ближе всего к вашему образу мыслей находится определение "свободный". Волки живут среди людей и ведут себя, как люди, с той только разницей, что они сильнее любого колдуна. Впрочем, возможно, не любого, но на практике они могущественнее большинства магов. Иногда у человеческих женщин от них родятся дети.

— Так ты?.. — испугалась Габи.

— О, нет, — снова усмехнулся Источник и еще раз погладил ее по голове. Сил сразу же прибавилось, и к Габи вернулась способность управлять своим телом, но вот боли по-прежнему не ощущалось, и это было просто замечательно.

— Это не обо мне, — объяснил Золотой человек через мгновение. — Это о тебе, дорогая. Волком был кто-то из твоих предков. Скорее всего, твой дед или прадед. Потому Тва'А и назвала тебя ублюдком. Таким, как она, противна сама мысль о смешении наших рас. Они ненавидят полукровок. Оттого она и хотела тебя убить. Из-за происхождения, а также из-за того, что ты спала со мной. Это в ее глазах тоже предосудительно. Однако ты уцелела именно из-за этих двух обстоятельств. Полукровки сильнее обычных людей, выносливее, но главное — вы способны принимать в себя нашу силу.

— Не одни мы, — возразила Габи. — Ты же Источник, ты...

— Речь идет о совсем другой силе, — прервал ее Тадж'А. — Наша собственная магия сильно отличается от человеческой. И вызывает у таких как ты полукровок совершенно неожиданные изменения.

— Какие?

— Разные у разных людей... Видишь ли, Габи, ты не первая, кто принял силу от таких, как я. Изменения есть всегда, но они проявляются случайным образом. У тебя, например, не только возрос уровень Дара, но и открылась новая способность — "проецирования силы вовне".

— А сила, надо понимать, попала в меня от тебя во время секса? — спросила тогда Габи. На самом деле, у нее было два вопроса на эту тему, но, похоже, Источник читал в ее душе, как в открытой книге. Он ответил на оба:

— Нужны сильные эмоции, — сказал он ей. — Твои и мои. Секс в этом смысле великолепный канал передачи силы. И ты ее получила. Но вот родить от меня ты не сможешь. Я не Волк, не прошел трансформацию и не способен оплодотворить человеческую женщину.

"Ну, и слава богам! — с облегчением вздохнула Габи. — Мне только залететь не хватало, тем более, от Источника!"

— Не залетела, — усмехнулся Тадж'А. — Не залетишь. Но немного моей силы, растворенной в твоей крови, тебе не помешало. Ты не умерла сразу, а потом смогла добраться до палаццо Коро. И у тебя хватило ума попросить Триса принести тебя сюда. Если бы не это, ты была бы уже мертва.

— Ты?..

— Я тебя восстановил, — кивнул Источник. — Это было непросто. Тва'А нанесла тебе серьезные увечья. Восстановить человека после таких повреждений крайне сложно. Такое даже для меня задача не из простых. Обычного человека, раз уж я помянул ваше племя, я бы, скорее всего, не вытянул, а полукровку... В общем, сейчас ты здорова, но должна знать, что кое-какие последствия этой истории могут дать о себе знать в самом ближайшем будущем.

— Ты, о чем? — не поняла Габи.

— О том, что сильные эмоции возникают не только во время секса, — объяснил Источник.

— Ты хочешь сказать, что во время избиения Тва'А передала мне капельку своей силы?

— Да, — подтвердил Источник. — Вот только речь идет отнюдь не о капле. Тва'А убивала тебя, таково было ее намерение, и, естественно, не сдерживала себя. Ее сила втекала в тебя, как река в море. Она себя не ограничивала и не думала о последствиях, ведь ты все равно должна была умереть.

— Но не умерла.

— Именно так, — кивнул Золотой человек. — Но в тот момент эта сила была для тебя бесполезна. Зато теперь, когда я тебя восстановил, она себя как-нибудь да проявит. И не только она. Возвращая тебя в мир живых, я вынужден был снова влить в тебя свою силу. И на этот раз это была большая порция. Гораздо больше, чем переходит к тебе во время секса.

— И о последствиях этого вливания ты тоже ничего не знаешь? — уточнила Габи.

— Ты права. Но, скорее всего, ты узнаешь об этом в ближайшие дни.

— Мне радоваться?

— Не могу сказать точно, — покачал головой Источник. — Иногда наша сила творит с полукровками совершенно неожиданные вещи. Но, как у вас говорят, снявши голову о волосах не плачут. Случившееся — факт истории. Изменить произошедшее с тобой нельзя. Поэтому будем ждать и надеяться на лучшее.

— Спасибо на добром слове! — усмехнулась Габи.

— Пожалуйста, — чуть улыбнулся Источник. — Но это не все.

— Дай, угадаю! — поморщилась Габи. — Какая-нибудь гадость?

— Можно сказать и так, — кивнул Золотой человек. — Это наша последняя встреча, девочка, потому что тебе больше нельзя входить в мою пещеру. Теперь ты сама по себе, и я тоже сам по себе.

— Ничего не понимаю! — честно призналась Габи, не успевшая, на самом деле, ни понять, ни оценить по-настоящему то, что сказал Источник. — Почему это мне нельзя сюда приходить? Кто сказал?

— Мне жаль, но я не могу ответить на твои вопросы, — сказал ей в ответ Золотой человек. — Просто прими, как факт. Ты можешь заряжаться энергией, находясь в палаццо Коро, но приходить сюда тебе больше нельзя. Прощай!

2. Трис

С тех пор, как он отнес агонизирующую Габи в пещеру Источника, прошло пять часов. Что там происходило — и происходило ли вообще что-нибудь, — он не знал, потому что сначала его попросту "выдавило" из вырубленного в скале зала с алтарем и жертвенником, а затем на месте входа в пещеру возникла сплошная каменная стена. Намек прозрачный — дальше некуда, и, постояв в растерянности около замурованного Источником входа, Трис поплелся назад. Те пятьдесят три минуты, что прошли с тех пор, как он увидел Габи, лежащую на каменных плитах двора, в буквальном смысле его обессилили. Такого от себя он никак не ожидал, — все-таки здоровый молодой мужчина, один из тех, кого сравнивают с древнегреческими атлетами, да еще и внеранговый маг в придачу, — однaко факт остается фактом, он оказался не готов бессильно наблюдать за тем, как умирает его сестра. Да, именно так: его младшая сестра. И это тоже факт.

Странное дело, ведь по происхождению даже он сам не был ни Мишильером, ни родным сыном своего так называемого отца. Что уж тогда говорить о Габриэлле. Она, вообще, говоря правду — и ничего кроме правды, — "приблуда обыкновенная". Абсолютно чужой ему человек. Девушка, которую он нашел, прежде всего, для того, чтобы провести ритуал и разбудить Источник. Еще он планировал, — не без греха, — сделать ее своей любовницей. Однако боги, — или уж кто здесь правит бал, — решили по-другому и сделали Габи его сестрой. И вот, что удивительно: вся эта история случилась всего лишь чуть больше трех месяцев назад, а глядишь ты, за это время Габи действительно стала его сестрой. Он искренно восхищался ею, гордился, наблюдая за ее успехами в науках и магии, и едва ли не пыжился, видя, как смотрят на нее другие люди. Но дело даже не в этом. Как-то незаметно для самого себя, он полюбил эту странную девушку, и любовь его была, как ни странно, именно братской. Наверное, это случилось еще и потому, что Трис был здесь — в этом мире, — страшно одинок. Ни настоящей родни, ни подлинного прошлого. В буквальном смысле ничего. Человек ниоткуда.

И Габи стала для него первым, — и пока единственным, — человеком, к которому он искренно привязался. Тем более, что и у нее все обстояло точно так же: ни настоящей родни, ни подлинного прошлого. Однако, каковы бы ни были причины, главное — это то, что за такой смехотворно короткий срок — четыре месяца! — она стала ему настоящей младшей сестрой и подлинной Мишильер, совершив сегодня безупречный подвиг кланника. Держалась в сознании ровно столько, сколько потребовалось, чтобы передать Трису важную для рода тайну. Так должна была поступить чистокровная Э'Мишильер, так Габи и поступила. Наверное, поэтому его так и приложило. Не чужой человек, младшая сестра...

Как бы то ни было, в конце концов он вышел из подземелий, и тогда ему доложили о князе Трентском, ожидающем развития событий в "старофранкской" гостиной.

"Что он знает? — спросил себя Трис, направляясь на встречу с Зандером. — Как он понял, что Габи в беде?"

Князь был явно не ну шутку взволнован и попросту не находил себе места. Ходил, как заведенный, из угла в угол, не притронувшись ни к вину, ни к сладостям. Так описали возникшую ситуацию слуги, таким, войдя в гостиную, нашел знакомца и сам Трис.