"Грифон""

Заложив вираж, ковёр совершил посадку во дворе частного дома — одноэтажного, но построенного со вкусом, из красного кирпича, с синей черепичной крышей, вольготно расположившегося среди густого сада в Имеретинской бухте.

— Посидите тут, в саду, хорошо? — старик ободряюще улыбнулся и добавил — не беспокойтесь — вы у меня дома, тут всё спокойно и безопасно. Сейчас я попрошу супругу принести вам чая...или лучше кофе, сок? И бутерброды. Пустой чай пьют только буржуи, а мы же русские люди, как без угощения? Всё-таки вы у меня в гостях. Давай ваши монеты, я покажу их человеку. Не беспокойтесь, не пропадут.

Я спокойно достал из кармана монеты и передал старику, осторожно взявшему их в руки и опять укоризненно покачавшему головой — ну разве можно так хранить?

Старик убежал в дом, и через несколько минут из дверей вышла пожилая женщина с приятным улыбчивым лицом. Она поздоровалась, расставила нам чашки, поставила тарелку бутербродов с копчёной колбасой, с маслом и сыром, печенья, шоколадные конфеты, поставила сахар и сливочник, пожелала приятного аппетита и ушла.

Мы несколько минут молча пили кофе, потом Василиса задумчиво спросила:

— Вась, а не проще было упереть деньги из банков или из чьих-то кубышек? Зачем мы заморачиваемся с монетами? Это же опасно.

— Начнём с кубышек: вот представь, что у тебя есть деньги — ты продала дом, который строила всю жизнь. Тебе понадобились деньги на лечение, к примеру — отца. Или матери. Или себя самой. И вдруг — эти деньги исчезли. Их кто-то унёс, украл, забрал. Это хорошо? Представь просто на себе — это правильно? Ага — то есть по отношению к кому-то, это правильно. А если заберут у тебя — нехорошо. Дальше. Можно забрать у нехороших людей, бандитов. Ага, верно. Сам Бог велел забрать у этих подонков. Только вот подонков этих нужно ещё найти. Ну да — вот некий Сергей, нам сказали про него, что он плохой. А может старик просто его не любит, и пользуется слухами о связях того с бандитами? Может вся связь в том, что он платит бандитам дань? Духи не всеведущи. Они не разбираются — кто есть плохой, а кто хороший. Т приказал им принести денег — они принесут. Сбережения людей, копивших их всю жизнь — в том числе. Я не готов обирать людей, забирая у них последнее. Теперь — банки. Ну да, все мы не любим банки. Типа — они обирают народ, и так далее, и такое прочее. Но теперь подумай — КАК духи заберут деньги? Кстати сказать — и КАК они это сделают, забирая деньги у простых граждан? Технически как сделают, расскажи! Вот сам процесс. Ага — не знаешь. Я знаю. Духи переносят материальный объект в пространстве. Они не перемещают его мгновенно, куда тебе надо. Они просто поднимают пачку денег, та плывёт по воздуху, и выплывает из дверей банка, да? И все тупые банковские работники, беспомощно смотрят, как пачка денег от них уплывает. И все тупые охранники банка — смотрят тоже. Глупо звучит, да? Но выглядеть будет именно так. Дух не может пронести деньги сквозь закрытые двери. Он может двери выломать, выбить — если сумеет. А может и не суметь. Двери-то делают крепкие. А грохоту будет! Такой шум поднимется — на всю страну. Нам это надо? Притом, что банковские купюры частенько идут по номерам, стоит где-то эту купюру задействовать — тут же сигнал сирены и бравые опера поедут на захват. Теперь дальше: сколько нужно попереть долларов, чтобы обеспечить наши планы по восстановлению справедливости? Нам ведь что нужно — нормально, безбедно жить, раздавать взятки, оплатить услуги дорогих адвокатов. А ведь это миллионы долларов. Знаешь, какой объём занимает миллион долларов даже в стодолларовых купюрах? Я знаю. Дипломат. И десять миллионов — десять таких дипломатов. Ты представляешь, таскаться с таким количеством бабла? Тяжёлого, между прочим. Миллион весит десять килограммов — в стодолларовых купюрах. Резюме: нам нужно много денег, притом с банковской картой, желательно на чужое имя, или на предъявителя. И лучше не одну карту — мало ли как банкомат поступит — сожрёт карту, и потом восстанавливай её. Если мы сейчас наладим сбыт монет, можем поставлять кладовые монеты сколько угодно, вполне легально — если забыть, что по закону каждый клад принадлежит тому, на чьей земле его нашли. Но это ещё нужно узнать о том, что мы его нашли.

— Хммм...я как-то и не подумала...а ты всё заранее продумал, да? — улыбнулась Василиса

— Само собой — продумал. Это наиболее легальный способ заработать. И как ни странно — наиболее простой. И я намерен пользоваться им и в дальнейшем — посмотрим, как пройдёт эта сделка, и тогда примем решение.

Глава 10

— Всё в порядке! — старик довольно потирая руки уселся в кресло напротив нас и шумно перевёл дух — ффуххх! Старый совсем стал. А раньше знаете, как бегал?! Почище вас, нынешних! И девушки меня любили. Только тссс! А то супруга услышит! — он рассмеялся, и положив руки на подлокотники кресла, откинулся на спинку, испытующе глядя на нас — в общем, так: я поговорил с серьёзным человеком, он готов купить всё, что у вас есть. За семьдесят процентов от рыночной стоимости. Вы же понимаете, что суммы очень большие, придётся сразу вложить большие деньги, а потом распродавать по одной монете длительное время. Я с вас ничего брать не буду — получу с него. То есть ваши — семьдесят процентов от стоимости монет. Как, устроит вас такой расклад? Или будете распродавать сами? Учтите — если выбросите на рынок сразу большое количество объектов, цены рухнут. Рынок штука тонкая, тут надо поддерживать интерес. Итак — вас устраивает расклад? Заверяю вас — это лучшее, что можно получить в данной ситуации.

— Устраивает — кивнул головой я — но только в том случае, если сумма будет единовременной, а кроме того, распределена на несколько банковских карт, желательно на предъявителя мы не хотим распродавать по несколько монет и светиться, мы хотим получить деньги сразу, все, и отойти в сторону — делайте потом что хотите. Пусть даже это будет не семьдесят процентов, а меньше.

— Конечно, конечно! — радостно потёр руки нумизмат — вы хотите продать весь клад! Я прекрасно вас понимаю — оптом, весь. Тогда давайте-ка определимся — а сколько у вас монет? Какие монеты? Такие как эти? Десяток? Два? Это серьёзные деньги, надо заранее предупредить человека. Он ждёт моего сигнала, чтобы приехать и совершить сделку. Он должен знать, сколько готовить денег.

— Понимаю — кивнул головой я, и переглянувшись с Василисой, сообщил — у нас...тысяча пятьсот монет.

— Скоолько?! — глаза старика вытаращились так, что казалось — сейчас они вывалятся из орбит — и все...такие?!

— Нет. Есть и другие. Те немного подешевле. Но основная масса такие, как я вам дал.

— У меня в голове не укладывается — старик переводил взгляд то на меня, то на Василису, будто подозревая, что мы шутим — я не верю! Такое не может быть! Как, как вы получили эти монеты?!

— Клад нашли, я же вам сказал. Только вот как теперь определить их примерную стоимость? Это работы на несколько дней.

— Это точно, это точно — задумался старик — вы понимаете, в какую сумму это вылезает? Даже если каждая монета стоит по пять тысяч долларов, у вас на семь с половиной миллионов товара! А если там, как вы говорите, таких монет, что вы мне дали, большинство, то сумма сразу увеличивается в разы! Ну-ка, прикинем — если по тридцать тысяч...о господи! Я таких денег в жизни не видал! Сорок пять миллионов долларов! Нет, это нереально. Давайте думать, как быть. Никто такую сумму сразу не отдаст. При всём желании. Хотя...в общем так — если за всё вам дадут тридцать миллионов — согласитесь?

Я внимательно посмотрел на старика и сделал умное лицо. Если честно — такие суммы меня просто ошеломляли. Несколько минут я вообще ничего не мог сообразить — для парня с рабочей окраины перечисление абстрактных миллионов было сродни космическим расстояниям, которые разум отказывается понимать — два парсека, три парсека...сто парсеков. Наконец, опомнившись, я ответил, прервав повисшую паузу:

— Да. Согласимся — и посмотрел на Василису. Та была безмятежна и спокойна, как магнолия. Скорее всего, она привыкла слышать о таких суммах— всё-таки дочь олигарха...покойного олигарха.

— Хорошо. Сейчас я поговорю с московским человеком и озвучу его решение — нахмурился старик — не знаю, как он отреагирует на такое известие. Это слишком серьёзно, чтобы...в общем — увидим. Извините.

Старик поднялся на ноги и быстро пошёл в дом. Мы остались вдвоём. Неожиданно, Василиса сказала:

— Мне не по себе. Такие суммы...ты-то вон какой спокойный, как скала, а у меня аж поджилки трясутся!

Я расхохотался, глядя на недоумённое лицо Василисы. Она обиженно поджала губы, и подозрительно спросила:

— Чего такого смешного я сказала?

— Извини — выдавил я из себя, откашлявшись и подавив приступы смеха — я глядел на тебя, и думал, что ты такая спокойная, как скала, что тебе в привычку оперировать такими суммами! А ты вон чего!

— Ты что думаешь, я целыми днями миллионы считала, что ли? — улыбнулась Василиса — сижу эдак, и над миллионами чахну? Да у меня в руках больше пятисот баксов никогда не было! Карточка, что отец дал — с лимитом в пятьсот баксов, и все!

— Ничего себе — и все! — хохотнул я — если бы у меня когда-нибудь была карточка с лимитом пятьсот баксов...

Я не успел закончить свои мечты о пятисотбаксовой карточке — их прервал не вовремя пришедший нумизмат:

— Всё, договорились! Слушайте: завтра человек приедет сюда. Я вас попрошу оставить эти пять монет у меня — не беспокойтесь, мы сейчас напишем расписку, снимем на видео то, как вы передаёте мне монеты. Безопасность гарантирую. Зачем оставлять? Вы должны понимать — человек едет издалека, оставляет свои дела, ломает свои планы -и вдруг, вы передумаете, или же, тьфу-тьфу, с вами что-то случится — он не должен приехать зазря. Иначе моя репутация будет подорвана.

— Да нет проблем — пожал я плечами — когда встречаемся? Когда он будет здесь?

— Завтра. В полдень. Он вылетает на своём самолёте. Принесите с собой весь клад, и желательно в том, в чём он хранился — для антуража. Если, конечно, оставили ёмкость. Оставили? Замечательно! Ну что же — займёмся оформлением передачи монет.

Ушли мы от старика через час. Пока оформили монеты, пока попили чаю — без этого он нас не выпустил. Во время чаепития он разглядывал переданные ему монеты и его глаза горели, как у фанатика.

Меня забавляло такое трепетное отношение к маленьким кружочкам металла. Честно говоря, никогда не занимался собирательством, коллекционированием — неинтересно, и всё. В моём понимании это было чем-то вроде страсти Плюшкина к собиранию старых, ненужных вещей. Впрочем — каждому своё. Почему и нет? Человек увлечён интересным делом, а кроме того — зарабатывает на нём хорошие деньги. Можно только позавидовать тому, кто превратил увлечение в работу и получает от неё удовольствие. 'Да шоб мы так жили!' — только и скажешь.

Вызванное нам такси, преодолевая пробки, в считанные два часа донесло нас до набережной, где мы собирались хорошенько посидеть. Посидели. Слегка выпили, хорошо покушали, посмотрели на то, как над морем кружатся летательные коврики — Василиса сказала, что мы обязательно купим такой. Чего бы это не стоило. Самый лучший, швейцарский, с специальным тентом, обтекателем и всякими такими причиндалами. Что мы, нищие, что ли? Таскаться по пробкам совсем не входит в её жизненные приоритеты.

Сытые, довольные, мы отправились на квартиру, где и обнаружили, что нас ограбили.

Войдя в комнату, я сразу почувствовал — что-то не то. Вещи лежат не так, как мы их положили — будто кто-то в них рылся. И самое главное — покрывало на кровати скомкано, сброшено на пол. Сумки, в которую мы сложили монеты — нет!

Василиса бессильно села на кровать, и заплакала:

— Вась, да что же это такое? Как мы теперь будем? Из моей сумочки тоже всё забрали! Теперь у нас только то, что в карманах, да то, что осталось у старика, да? Столько труда, столько переживаний — и всё напрасно?

Я хмуро посмотрел на плачущую жену, сел с нею рядом и обнял за плечи:

— Успокойся. В крайнем случае у нас остались те монеты, что взял старик. Так что не всё потеряно.

— Мы же не можем заявлять в полицию, да?

— Не можем. Кроме того — зачем нам полиция? — усмехнулся я — полиция уже тут. Успокаивайся — ничего страшного не случилось. Ну обнесли нас, и что? Не мы первые, не мы последние. Займёмся делом.

Я похлопал Василису по коленке (Ну как удержаться, когда рядом такие коленки!):

— Иди сполоснись, переоденься, отдыхай — нам предстоит трудный вечер. А может — и ночь.

Оставив жену на диване, я отбросил все лишние мысли и занялся тем, чем занимался последние полгода — поиском. Оперативник я, или не оперативник? Первым делом отправился к входной двери. Беглый осмотр показал — дверь открыта ключом. Никаких отмычек или, или же отмыкающих заклинаний — я бы увидел следы порошка. Если только открывал сильный маг? Всё может быть. Но сомневаюсь. Нужно применить 'бритву Оккама' — кто реально мог войти в нашу квартиру, не взламывая и не подбирая отмычки?

Начинать нужно с хозяйки. Хозяйка живёт в соседнем подъезде — когда мы снимали квартиру, это выяснили. Ключ от квартиры у неё точно есть, уверен. Запасной ключ — на предмет того злого случая, когда квартиросъёмщики уедут, не предупредив и не передав ключи. Не ломать же дверь, а самом деле?

Пошёл в комнату — Василиса как раз вышла из душа и вытирала голову. Выглядела, кстати сказать, очень соблазнительно, так, что захотелось бросить всё золото, отнести в постель, и...

Скрипнув зубами, отказался от своих камасутровских планов:

— Я сейчас схожу к хозяйке, ты посиди пока дома, ладно? Я скоро вернусь.

— Я с тобой? — заторопилась Василиса — я тебя одного не оставлю!

— Не надо. Побудь тут, ладно? Мне так проще будет и быстрее.

Не слушая возражений, быстро вышел из квартиры, захлопнув дверь и сбежал по лестнице, пахнущей кошатиной и пылью.

Этому дому было лет сто, не меньше, похоже, что его построили ещё при Хрущёве, но злостное строение сопротивлялось разрушению, и очень даже успешно. Впрочем — холодов тут не было, так что срок службы подобных строений был больше, чем где-нибудь в центральной России.

Некогда я прочитал в книжке, что хрущёвские пятиэтажки строились по проектам, разработанным фашистскими проектировщиками. Так, в таких пятиэтажках, предполагалось жить русским рабам. Дома по проектам получались гораздо дешевле, чем всё построенное ранее, так что советское правительство с удовольствием стало строить эти рабские казармы. Не знаю — правда ли это, но только после того, как я узнал этот факт — моё отношение к 'хрущёвкам' резко переменилось. Осознавать, что живёшь в рабских казармах не очень-то приятно...

Дверь в соседний подъезд болталась на одной петле — добрые здешние жители разнесли её, как из пушки. Странно, что тут не поставили железной двери с домофоном — впрочем, возможно, как и всегда в этой жизни — соседи не смогли договориться. В соседних-то подъездах железные двери были.