Зови меня Нэтти

— Рада-то рада, но... Она сказала что мне нужна другая женщина. Которая будет или ждать меня из экспедиций или сопровождать, как ты — Владимира. А у неё свой путь и своя миссия. Она за мной идти не может, и не хочет чтобы я шёл за ней, потому что это-де значит сломать себя. Любить друг друга — пожалуйста, но соединить судьбы — нет. Говорит, мол ты ещё встретишь свою спутницу жизни.

— А это песня откуда? Сам сочинил?

— Нет, это тоже из её архивов.

TBD В мае 1913 года Император посещает Нижний. А Нэтти в городе нет, она где-то на Таймыре. Соответственно фабрику ему показывает кто-то другой. Торжества по поводу его прибытия проводятся не на барже, а в Марсовом саду

Таймырская экспедиция

На следующее утро за завтраком в том же зале трактира собралась вся экспедиция Русанова и весь авиаотряд спасателей. Два пилота, два штурмана и четверо механиков.

Русанов рассказывал Нэтти и Кедрину о том, что удалось открыть за сезон 1912 года на Шпицбергене. Всё-таки это был первый случай когда он смог побеседовать с людьми, что-то понимающими в географии и геологии и не участвовавшими в процессе.

— Жалко что у нас не получится поработать вдоль побережья Таймыра, — закончил он свой рассказ.

— Мне тут мой однокурсник Саша Сотников, рассказывал что его предки добывали на Таймыре уголь и медь, — вдруг вспомнил Коля Урванцев.

— Сотниковы-то, — вдруг вступил в разговор трактирщик, — то люди в наших краях известные. Почитай что некоронованные короли Таймыра. Последние года, правда, как чугунку в Красноярске построили, их дела пошатнулись.

— Вообще-то, про выходы угля на Таймыре по-моему ещё Миддендорф писал, — заметила Нэтти.

— Натали, — удивился Русаов, — вы знакомы с работами Миддендорфа?

— А как же! Собралась на Таймыр, так надо хоть что-то прочитать про те края, где предстоит работать. А материалов-то с гулькин нос — "опись" Челюскина, "Путешествия на север и восток Сибири" Миддендорфа, отчёт Норденшельда о плавании на "Веге". Конечно, с моей привычкой к быстрому чтению я их все прочитала.

Нэтти не стала признаваться, что Норденшелда она читала в переводе 1936 года. Но Русанов был знаком с переводами вышедшеми по горячим следам в начале 80-х, поэтому возможность прочитать работы Норденшельда по-русски его не удивила.

Нэтти сделала паузу и задумчиво проговорила:

— А почему, собственно, не сможем? Вот смотрите, мы сейчас в Туруханске. И у нас есть два самолёта, способных долететь до шхер Минина без посадки.

Не получилось организовать морскую экспедицию, давайте поробуем устроить сухопутно-воздушную.

~ К сожалению, я вряд ли смогу проторчать здесь весь сезон, — вздохнул Кедрин. — Эбергард меня только на месяц отпустил. А вы, Ян?

Нагурский задумчиво покрутил в руках ложку.

— А мне надо диплом в Морском Инженерном училище защищать.

— Вот экспедиция и без штурманов осталась.

— Как без штурманов? — возмутился Кучин. — А Коля? Он же лучший авиационный штурман России. А я, в конце концов? Я конечно пилотских курсов не кончал, но опыт навигации в полярных условиях у меня есть.

— Но вообще-то, вступилась за свою идею Нэтти, — полевые работы здесь можно будет начать не ранее июня. Так что Ян успеет защититься, и найти второго штурмана сможем. Нам всё равно потребуется дождаться как минимум начала навигации и завезти в Дудино кучу грузов.

Как вы думаете, Вячеслав Никанорович, удастся нам убедить балтийское начальство Яна командировать его на летний сезон?

— Пожалуй, с Каниным я договорюсь. Но как организовать все остальное? Экспедиции такого рода готовятся годами, причём где-нибудь в европейских столицах, где все поставщики под рукой.

— На дворе двадцатый век, — возразила Нэтти. — Есть радио и авиация. Я думаю, что нам надо вылетать обратно. Володя и Жюльетта останутся здесь, поскольку нужно будет опросить местных жителей, покопаться в местных архивах, нанять каюров и рабочих. Продовольствие тоже можно будет частично закупить на месте. А организацию закупок снаряжения в России возьму на себя я. Тем более что большую часть бивачного снаряжения мне у самой же себя закупать придётся. Ну и с Маминым у меня партнёрские отношения, так что раздобыть парочку его "Следопытов" я смогу.

— Вы считаете что имеет смысл связываться с механическим транспортом? — удивился Кедрин. — Судя по тому что успели опубликовать в газетах об экспедиции Скотта, у него там был полный провал с попыткой применения мотосаней в Антарктиде.

— А что, Скотт уже вернулся? — удивился Русанов.

— А вам не сообщили? — возмутилась Нэтти. — Вот вернусь в Нижний, накручу там хвост тому, кто за передачу новостей вам отвечал. Скотт не вернулся. Он погиб при возвращении с полюса. А "Терра-Нова" вошла в порт в Новой Зеландии, в котором был телеграф, 10 февраля. В Лондоне объявили траур. А кто там для вас подборки новостей составлял, не счёл это, важнейшее в истории полярных исследований событие достойным внимания.

— Не надо Наде Будоцкой хвост крутить, — вступилась да за подчинённую Нэтти Жюльетта Жан. — Ну и что что девочка ничего не понимает в полярных исследованиях. Её подборки новостей так скрашивали нам бесконечную ночь зимовки.

— Ну раз это Надежда наша, то, так и быть, прощу, — проворчала Нэтти. — тем более что она хвоста-то и не носит, стрижётся коротко. Но вернёмся к механическому транспорту. Во-первых, в Антарктиде условия куда жёстче, чем на Таймыре. Я так полагаю, что лет через двадцать-тридцать на месторождениях которые вы откроете, встанут города, где люди будут жить круглый год. Во-вторых у Скотта не было авиации и радио. Самолёт и гусеничный вездеход прекрасно дополняют друг друга в необжитых краях. С одной стороны ровнять полосу для посадки самолёта машиной куда легче чем лопатами. С другой — сломавшемуся где-то в глуши вездеходу можно по воздуху доставить необходимую запасную часть. Для чего наземный отряд, естественно должен иметь постоянную радиосвязь с авиабазой.

В течение половины дня Нэтти с Русановым и Кучиным рисовали на карте сеть аэродроомов и метеостанций, которые необходимо развернуть. Кедрин, опираясь на свой опыт развёртывания сети радиостанций на берегах Чёрного моря слегка критиковал их.

— И где же мы возьмём метеорологов и радистов для всей этой кучи постов?

— Здесь, в Туруханске полно ссыльных социалистов. Это, как правило, люди образованные, и им несложно будет освоить и практику метеонаблюдений и рацию. А местное начальство по-моему только радо будет, что эти ссыльные разъедутся по ещё более глухим углам.

Лорд Адмиралтейства

В сентябре 1913 года, в очередной раз появившись в Питере, Нэтти получила приглашение к великому князю Александру Михайловичу. Тот не стал долго вести светские разговоры и сразу перешёл к делу.

— Натали, наши союзники по Антанте очень впечатлены работой радиостанций вашего производства в полярной экспедиции Русанова. Лично король Георг прислал Ники просьбу посодайствовать закупке этой техники для нужд Royal Navy.

— Ну я бы с удовольствием, но Морвед наложил вето на поставку этой техники любым зарубежным заказчикам. У

— Я полагаю, мы с Ники как-нибудь Ивана Константиновича15 уговорим. Вы бы съездили в Лондон поторговались с ними.

— Вы мне как командующий воздушным флотом разрешите показать в Англии новый морской разведчик Сикорского? У него как раз дальности до Лондона хватит. А то на пароходах плавать — времени не напасёшься.

Так что в конце сентября Нэтти нанесла визит в Лондон. Переговоры о закупке радиостанций велись с адмиралом Фишером. За ужином речь вдруг зашла о переименовании кораблей.

— Я считаю переименование дурной приметой. Вот когда-то в позапрошлом веке наши моряки захватили у шведов "Ретвизан" и включили его в наш флот под тем же именем. Так до русско-японской войны у нас был во флоте корабль с таким именем.

Вот сейчас случись большая война, Англия наверняка конфискует в свою пользу те корабли, которые сейчас строит для всяких южноамериканских стран. Насколько я знаю сейчас Чили заказало Амстронгу линейный корабль "Альмиранте Кохрейн". Если придётся его включать в состав Королевского Флота, то зачем переименовывать? Как будто Томас Кохрейн мало сделал для Британии.

— Интересная мысль, — задумался Фишер. — А я ведь Кохрейна живым видел. Когда я был кадетом, он, уже заслуженный адмирал трёх флотов, перед нами выступал.

TBD Возвращение Русанова

TBD Взаимодействие с экспедицией Вилькицког. Знакомство Нэтти с

Новопашенным

Часть 3. Мировая война

Не будите спящего медведя

14 октября в Севастополе получили радиограмму от Стамбульской резидентуры флотской разведки о том, что турецкий флот вышел в Чёрное море.

Немедленно были подняты в воздух три пассажирских "Альбатроса" реквизированных у компании "Самолёт". Они обнаружили турецко-немецкие корабли и их сопровождали. Эбергард с флотом в этот момент был в море на учениях. Поэтому авиаразведкой занимался Герберт Оттович Бугсгевден, всего месяц, как сменивший Мурузи на посту начальника Качинской авиашколы, который не хотел тратить на наблюдение за турецкими кораблями ресурсы немногочисленных торпедоносцев. Когда стало ясно на какие отряды разделился турецкий флот, он вернул в Качу два из трёх "Альбатросов" и организовал патрулирование по очереди, давая возможность заправки машин и отдыха экипажам.

15 октября линейные силы втянулись в Севастопольскую бухту. "Кагул" и "Память Меркурия" в Севастополь не вернулись. Зато развели пары четыре турбинных эсминца, не участвовавших в учениях, и покинули бухту. "Дерзкий" и "Гневный" направились на запад, а "Беспокойный" и "Пронзительный" на восток.

В 3:20 на одесский рейд попытались тихо прокрасться турецкие эсминцы "Гайрет" и "Муавенет". Они были внезапно встречены лучами прожекторов с двух канонерских лодок. "Гайрет" выпустил торпеду по "Донцу", но тот оказался окружён противоминными сетями.

После того как шестидюймовый снаряд с "Кубанца" снёс дымовую трубу с "Муавенета" Рудольф Мадлунг решил попытаться развернуться в узком фарватере и отступить. Но тут на входном створе в предутренней дымке возник силуэт русского турбинного эсминца. Противопоставить что-то его четырехдюймовкам его турецкие корабли не могли и, зажатые в узком фарватере, вынуждены были спустить флаги. Тем более что через полчаса к перекрывшему выход в море "Дерзкому" присоединился "Гневный", который перехватил и потопил минный заградитель "Самсун".

Получив по радио известие об атаке на Одесский порт, Эбергард объявил флоту о начале войны. Бугсгевден, немедленно распорядился готовить к вылету все четыре "Альбатроса" — торпедоносца. На каком расстоянии от севастопольской бухты находится "Гебен" в Каче прекрасно знали, регулярно получая доклады от воздушных разведчиков.

В 6:15 звено из четырёх машин под командованием поднялись в воздух. Вёл его Герберт Оттович лично. Второй машиной командовал Уточкин, которому с началом войны Мурузи всё же сумел пробить офицерское звание. Остальные две машины пилотировали поручик Кованько, сын командира Петербургского воздухоплавательного отряда и Костя Арцеулов.

В 6:30 "Гебен" оказался в зоне обстрела береговых батарей и вступил с ними в артиллерийскую дуэль.

Пользуясь тем, что внимание сигнальщиков "Гебена" было отвлечено на береговые батареи, все четыре торпедоносца зашли на бреющем с востока и сбросили свои торпеды. Торпеда Уточкина при ударе о воду пострадала и не запустилась, Кованько промахнулся, но две торпеды нашли свою цель. Сушон попытался развернуть набирающий воду крейсер в сторону Босфора, но тут, наконец включилось крепостное минное поле и четыре взрыва, последовательно прогремевших у "Гебена" под носом не оставили ему шансов.

Когда из бухты, наконец, выдвинулись русские броненосцы, немецкий линейный крейсер уже показал свой киль, а два трехсоттонных миноносца, его сопровождавших, удирали на всех парах.

Удрать им, правда не удалось. В Севастополь из Ялты возвращался минный заградитель "Прут", сопровождаемый тремя эсминцами Трубецкого.

Они связали турок боем, и из Севастополя к месту их столкновения подтянулись "Лейтенант Шестаков" и "Капитан Сакен".

Тем временем "Бреслау" вошёл в Керченский пролив. Но как только он лёг на курс минной постановки, в южном устье пролива появился "Кагул" ранее незаметный на фоне берега, так как его новые котлы почти не дымили.

Пауль Кеттнер прекрасно понимал, что его крейсер "Кагулу" не противник.

Единственное, что давало ему шанс — три узла преимущества в скорости. Но это преимущество легко растерять, пытаясь проскочить мимо более сильного противника в узком проливе.

Тем не менее это удалось. Артиллеристы "Кагула" пытались выбить в первую очередь артиллерию. И теперь на левый борт могли вести огонь только две пушки. Но зато воды "Бреслау" не набрал и теперь отрывался от противника, уходя в сторону Трапезунда.

Погуляев понимал, что единственными кораблями, способными догнать "Бреслау" в российском флоте были новейшие эсминцы типа "Новик". И два таких как раз должны сейчас ошиваться около Новороссийска, охотясь там за 800-тонным "Берк-и-Сатвет". Он написал радиограмму Зарудному, но тот ответил, что ещё не разобрался с этим миноносцем. Тогда он радировал Эбергарду в Севастополь, и получил ответ "Сообщите курс, которым уходит противник и прекращайте преследование, следуйте в Феодосию".

В виду Феодосии "Кагул" оказался около полдесятого. В основном для того, чтобы обменяться приветственными сигналами с "Памятью Меркуррия" который поджидал появления "Гамидие" в Коктебельской бухте, и неожиданно обогнув мыс Киик-Атлама отрезал турецкому крейсеру вдвое меньшего водоизмещения выход в море.

Примерно в то же время четвёрка торпедоносцев вылетевшая из Качи после радиограммы Погуляева, настигла в открытом море "Бреслау".

Попасть в открытом море в идущий полным ходом лёгкий крейсер сложнее, чем в ведущий перестрелку с береговыми батареями линейный. Поэтому торпедоносцы атаковали строем пеленга.

На этот раз "в молоко" ушли три торпеды, но оставшейся четвёртой лёгкому крейсеру хватило. На этот раз удача улыбнулась Кованько.

В итоге 4 турецких корабля были взяты в плен, два немецких и три турецких — утоплены. Ни один боевой корабль из участвовавших в адском плане Сушона, в Стамбул не вернулся.

Через четыре дня Николай II объявил войну Турции. Через три часа после оглашения манифеста над Стамбулом появилась четвёрка "Альбатросов", снизилась над Босфором и всадила по две торпеды в "Тургут Реис" и "Хайреддина Барбароссу".

После этого эскадрилью торпедоносцев под командованием Уточкина перебросили в Ревель, поставив четвёртым командиром корабля Мишу Ефимова. В Чёрном море ей делать было больше нечего. Бугсгевден остался в Каче учить новых лётчиков и руководить противовоздушной обороной Севастополя.

Торпеды

Докладывая итоге операции Эбергарду, Бугсгевден посетовал на ненадёжность торпед.

— Эх, — сказал командующий. — Всю жизнь торпеды ненадёжны и моряки всех флотов Земли с этим мирятся.