Мявка, с интересом просмотрев весь спектакль, при этих словах мага рявкнула и ударила лапой по полу. Прозвучал высокий звук, словно кто-то негромко тронул гитарную струну.

Маг уважительно посмотрел на кошку, поклонился, прижав руку к сердцу. Объем магии удачи, использованный кошкой, впечатлил даже такого начинающего мага, как я, а уж профессионалам оставалось только радоваться, что они не связались в драку с ее хозяином. После закрепления Мявкой приговора судьи нарушить его мог только сумасшедший. Или самоубийца. Все понимали, что в случае поединка мне будет сильно везти, а белокурому — убийственно не везти.

Я не торопясь допил сок, издевательски — спокойно поклонился гоп-кампании во главе с белокурым, пронизывающих меня глазами, позвал кошку и отправился спать.

Мысль о возможной мести была последней перед тем, как я уснул.

Разбудила меня, разумеется, Мявка. Оголодав за ночь, она с нетерпением ждала моего пробуждения, а в целях "стимулирования" трогала меня лапой за плечо, дышала в лицо, в общем делала все, чтобы я проснулся, а она могла с радостным удивлением на морде встретить мое пробуждение. Я оставил ее с носом, повернувшись на другой бок.

Мявка не сдавалась, принявшись массировать мне спину лапами. Как говорится, мы не будем ждать милостей от природы...

Я сдался. Поскольку уже было светло, вставать все равно придется.

— Ты, наверное, родилась голодной, — недовольно сказал я, садясь на кровати.

Мявка мяукнула, была согласна на все, лишь бы я поднялся и накормил ее. Она принялась оживленно перебирать лапами, как породистый скакун, растянув морду в приветственном оскале. Утро пришло, значит, все хорошо, — предположил ее радостный вид.

Я же был не настолько оптимистичен. Впереди был полный заботами день, сопровождающийся постоянной ходьбой. Видит Солнцеликий, я никогда не был большим любителем пешего передвижения. По мне, лучше плохо ехать, чем весело идти.

Умылся, побрился, собрался и направился в гостиничную таверну. Подниматься обратно в номер уже не входило в мои намерения.

— Надеюсь, Мявка, ты ничего не забыла? — спросил я у кошки на всякий случай. Мявка подумала, видимо проверив в уме, не осталось ли чего в номере, и отрицательно мявкнула.

В таверне нас уже ждали. Белокурый красавец в окружении своей лизоблюдов уже поел и теперь они пили сок. Надеюсь, сок. Их рейтинг и так стремительно падал на моей бирже, а если они с раннего утра лакают вино, то максимум, куда они годились — работать погонщиками в купеческом обозе, чередуясь с арпанами.

Я плотно позавтракал, чтобы не испытывать чувство голода до обеда. Мявка, как вы понимаете, тоже клювом не щелкала, умяв миску похлебки и несколько рыб. На всякий случай я взял с собой пару рыбёшек, чтобы Мявка могла перехватить на бегу. А то у этой проглотины изредка появлялась привычка с голодухи покусывать меня за ноги.

Проигравшая накануне сторона сегодня решила взять реванш. Они откровенно ждали меня, а когда я двинулся к выходу, пристроились ко мне в кильватер.

Я замедлил движение. Их пятеро. Нас двое. Физически, конечно, Мявка не боец, но, по крайней мере, она усиливает магию. Устою ли я против пятерых? Не лучше ли остаться в городе хотя бы на несколько суток? Внимательно оглядел своих соперников. Белокурого хлыща без магии в расчет можно не брать. Один удар и он отправится в аут. Его дружки достойны такой же участи. Беспокоил меня товарищ постарше. Седой еще, к сожалению, был крепок и явно обладал опытом и умением держать удар, что делает из людей воинов. Нет, выйдем.

Соперники поняли мой взгляд по-своему.

— Малыш, ты никак уже намочил штаны? — издевательски спросил меня белокурый. — К сожалению, нам запрещено бить тебя в городе, но как только мы его покинем, ты пожалеешь, что появился на это свете.

Я улыбнулся как можно приветливее:

— Сударь, вам так идет синяк под левым глазом, что я готов поставить вам под правый. Для симметрии. А по поводу моего бренного тела. У вас есть только один воин, — я слегка склонился в сторону более пожилого, — Вы же без магии четыре сорванца, которых я выпорю, если вы осмелитесь подступить ко мне.

Белокурый заскрипел зубами. Его лицо перекосила такая гневная гримаса, что я немного пересмотрел оценку его боеспособности. Пожалуй, в гневе он может понаделывать глупостей. Еще по своим попадет.

Я дал общий издевательский поклон и отправился в дорогу. Мявка, не понимающая пользы от человеческой болтовни, уже вышла и нетерпеливо била хвостом по земле. Выспавшись и наевшись, она была наполнена энергией, как новехонький аккумулятор, и жаждала отправиться в путешествие.

Я этого энтузиазма не разделял, но другого выхода, кроме возможности мерять ногами землю, не видел. И мы вышли за крепостные ворота по дороге в Тиссет. Банда белокурого отстала.

Населения поначалу было достаточно много. Крестьяне везли в город продовольствие, вездесущие купцы, сбившись в караваны, шли в оба направления — в столицу и из столицы. А еще по дороге брели жрецы, маги, воины и просто подозрительные личности, при виде которых хотелось пощупать свой кошелек на предмет сохранности. В общем сетовать на одиночество не приходилось.

Но к обеду народ рассосался и я уже не мог пожаловаться на невозможность уединиться. А после обеда в попавшейся на глаза таверне мы пошли с Мявкой одни. Я побился сам с собой на пари в три медяка, что вскоре попаду в засаду. Мне еще хватило времени, чтобы запоздало подумать о дешевизне оцененной мной собственной шкуры (три медяка за дворянина, это все равно, что джип за тысячу рублей), как дорогу преградила знакомая кампания во главе с белокурым.

Место здесь было удобное — на протяжении целой дации к дороге подходил густой смешанный хвойно-лиственный лес. Хоть батальон спрячь. А уж пять подленьких душонок приютить было парой пустяков.

— Барон, — мило улыбнулся белокурый щенок, — мы вас сразу убивать не будем, в начале побьем за милую душу, чтобы руки в следующий раз не распускал и синяки честным людям не ставил. Жаль, конечно, что дважды убить не получиться, хотя за загубленные честные души вас стоило сжечь на медленном огне несколько раз.

Я оглянулся. Кроме нас, больше никого не было.

— Сударь, — притворно изумился я. — Право я не знаю о каких честных людях вы упоминаете, ведь кроме нас никого нет!

О каких загубленных душах он говорит? Быстро же бегают известия о разбитых ганворцах!

Белокурый нахмурился:

— Ладно, хватит размазывать тесто на противне.

Он выхватил шпагу. Сюрпризы на каждом шагу! А сорванец-то держит шпагу как опытный бретер. Не перестарался ли я в поисках неприятностей на свое мягкое место?

Я выхватил шпагу и опасно ткнул на заходившего справа щеголя. И одновременно бросил порцию маны на запущенное в меня заклятие. Запахло озоном. Белокурый, выпустивший заклятие, не ожидал, что я так легко перехвачу его. Эта была та роковая ошибка, которая печально сказывается на продолжительности жизни и неблагоприятно влияет на статистику.

Белокурый опасно приблизился ко мне, совершенно не прикрытый, чем я немедленно воспользовался, сбив его с ног.

К моему удивлению, белокурый, упав, успел прикрыться шпагой и мой удар, который теоретически должен быть смертельным, встретился с клинком моего оппонента. Но это дало форы только в несколько секунд. Я ехидно улыбнулся и надавил на клинок. Лицо белокурого напряглось, но моя шпага продолжала путешествия к его сердцу. Следовало поторопиться, пока компаньоны не подошли на помощь.

— Стойте! — воскликнул седой. — Не убивайте его! Он перестанет вас преследовать.

— Совершенно верно, — согласился я, — надеюсь, зомби здесь поднимают не часто.

— Я дам вам тысячу золотых, мы поклянемся, что не будем вредить вам. Барон, вам простят все прегрешения, клянусь честью дворянина.

Деньги меня не интересовали, грехов за собой никаких я не знал и потому острие шпаги готовилось войти в тело белокурого, несмотря на все его усилия отбиться. Паренек оказался не из слабых. Царствие ему небесное.

— Две тысячи золотых! — продолжал торговаться старший, — он единственный ребенок в семье.

Клинок пронзил одежду. Сейчас он умрет и вместе с ним исчезнут все оскорбления.

— Разве вы не видите, это наследная принцесса Майдорского королевского дома! — в отчаяние крикнул седой.

Я остановился. Это не стареющий воин, а какой-то искуситель. Честно слово!

Пришлось вынуть клинок.

— Чем вы докажете?

— Барон, вы знаете принцессу! Вы с ней встречались неоднократно!

До меня стало доходить, как до жирафа на седьмой день.

— Простите, а вы за кого меня принимаете?

— Вы барон Кларии, убийца и подлец! — выкрикнула принцесса.

— Ваше высочество! — вскричал старший, — не смейте говорить!

Я холодно посмотрел на принцессу.

— Ваше высочество, если вы хотите, чтобы с вами говорили, как с женщиной и принцессой, то и ведите себя соответственно. Иначе вы получите очередной синяк, или, наконец, клинок в сердце.

— Но вы..., — ее лицо покраснело от негодования

— А я не тот, за кого вы меня принимаете. Прежний барон Кларии Домун Ла Карус был мною убит. И я, на правах победителя, еду испросить короля милости быть посвященным в бароны Кларии.

— Мяу! — радостно объявила Мявка, словно это была ее заслуга.

— Так вы докажите свою принадлежность к королевскому дому Майдора, — напомнил я.

— Ваше высочество! — требовательно произнес старший.

Бледный... бледная? Короче перед этой сволочью возник знак королевского рода Майдора. Я его не раз видел в Тиссете. Действительно из королевской семьи.

— Наследная принцесса Элоиза, — представилась мне белокурое чудище.

— Детство какое-то, — мне оставалось покачать головой, и обратился к седому: — Я еще понимаю этих юнцов, ветер в заднице, но вы-то, кажется, поучены жизнью. Что за маскарад, не достойный дворян.

Старший махнул рукой:

— Вы еще не знаете характера принцессы.

— Надеюсь, что не узнаю.

Я вложил шпагу в ножны.

— Вы будете брать выкуп? — напомнил о своем обещании старший.

Я махнул рукой:

— Мне главное быть от вас подальше. Желаю вам не встречаться со мной. Предпочту разговаривать с вашим отцом

— А клятву?

Мне осталось сделать лицо надменным:

— Я и без нее разделаюсь с вами при необходимости.

— Если вы дворянин, то вы должны помочь своей принцессе, — выговорила мне белокурая.

— Если вы являетесь принцессой, вы должны находиться в королевском дворце в великолепном платье и в драгоценностях, снисходительно принимая комплименты, а не искать ссоры в придорожной гостинице.

Принцесса надулась. К ней спешно подошел парнишка, явный маг и начал творить волшбу. Я на всякий случай насторожился. Но на принцессу было направлено лечащее заклинание.

Кажется, все. Надеюсь, у этих придурков хватит ума не преследовать меня? Предупреждающе посмотрел на всех, взглядом говоря о своем гневе. Все, господа, ешьте зеленый укроп — естественное лекарство от повышенного артериального давления.

Глава 19

Я позвал Мявку. Кошка нервничала, ее хвост совершал резкие движения.

— Они нас не тронут, Мявка, — сообщил я ей, — слабаки.

Элоиза злобно тряхнула волосами, прямо как кошка хвостом. Но Мявка совсем не обратила на нее внимания. Она шумно втянула воздух и пристально принялась разглядывать близлежащие лесные заросли.

Бабы — дуры, не потому что дуры... Но Мявка в вопросах разведки была для меня наивысшим авторитетом. Иначе я был бы на том свете, ну, в смысле, убит. При чем несколько раз.

— Малыш, ты чего-то чувствуешь? — спросил я ее.

Мявка посмотрела на меня долгим взглядом и вдруг послала на меня заклинание. Я начал стремительно двигаться. Видимо, заклинание ускорения.

Был бы котом, обязательно женился бы на ней. Мявкино чутье и волшба спасли всех нас. Из зарослей напротив, через полянку, выходящую к дороге, полетели стрелы. Неожиданность должна была сделать свое — стрелы поразили хотя бы часть из нас. А так я, ускоренный кошкой, отбил шпагой все стрелы. В том числе и те, которые летели в Элоизу. Тут я, конечно, погорячился. Стрела в какое-нибудь интересное место (а у женщин их достаточно) успокоила бы бестолковую девицу хотя бы на время.

На поляне появились воины, которые споро накопились и двинулись на нас. Шагавший впереди черноволосый парень (назвать его мужчиной не позволяла совесть) бодро предложил нам сдаться.

— Наварийцы, — вздохнул седой, — ну и повезло.

Местные, как и на Земле, развлечения ради предпочитали устраивать междоусобные войны по принципу все против всех.

— Большой выкуп попросят? — я прикинул имеющуюся сумму.

— Это наварийцы, — повторил седой, — всех пленных они приносят своему страшному богу, которого называют Темный.

Слышал. Ну, мы так не договаривались. Желание сдаться сразу исчезло. Что я, садомазохист, завершать жизнь на жертвенном алтаре.

— Сдаемся, — уже угрожающе повторил парень. — Сложивших оружие просто распнём на жертвенном камне, а те, кто будет ломаться, замучается умирать. Принцесса сдается первой. И предупреждаю, у меня в руках нейтрализатор магии — инициатор тишины, так что ваш хваленный Солнцеликий не поможет.

— Простите меня, принцесса, — седой вынул шпагу. — Кто-то предал нас.

Враги все выходили из зарослей. Их уже накопилось больше пяти десятков. Окончательное же количество составило более ста. Рослые, сильные, спокойные.

— Теперь уже поздно, — я поразился. На месте капризной девчонки стояла опытная правительница. — Постарайтесь продать жизни подороже. Источники магии действительно заблокированы, нам остается использовать только холодное оружие.

Мявка возмущенно ударила лапой. Запахло озоном. Я попытался дотянуться до маны. Хотя и с трудом, но удалось. Ничего, граждане, наш поезд еще не достиг конечной станции.

— Мы сегодня будем ночевать на земле, если не поторопимся к ближайшей таверне, — проворчал я. Мне начинает это надоедать. Что ко мне все пристают — сначала Майдорский королевский дом, теперь Навара. Пора рассердиться. — Я убью этих сволочей, раз уж вас приходится оставлять в живых.

Принцесса вздохнула:

— Если вы спасете нас, мы остановимся в роскошном поместье моего дяди.

Судя по голосу, она мне не верила. Ну ее куда подальше. Я согласен на все, только бы расстаться с ней.

Повинуясь моей внутренней команде, на ладони начал формироваться файерболл. Майдорцы ахнули. Наварийцы не успели. Сначала накопление маны шло очень медленно. Предводитель нападавших не врал, говоря о нейтрализаторе магии. Даже мне с моим запасом магии приходилось туговато. Но Мявка рявкнула и ее удача позволила завершить формирование заклятия. Я кинул файерболл в нападавших.

Передние ряды воинов, составленные из лучников, немного пугали меня. Быть святым Себастьяном, исколотым стрелами, я не мечтал. А потому попытался захватить как можно больше жертв, стремясь сделать огненный шар побольше. Но такого эффекта и я не ожидал.

Трехметровый файерболл, гудя от напряжения, как перегруженный трансформатор, полетел в наших врагов, на пути втягивая летящие стрелы. А долетев, взорвался...