Левиафан

— Собирайтесь, вы арестованы! — рявкнула одна из них.

Чуть позже, в сопровождении конной охраны, от дворца отъехали две кареты и направились в сторону Санкт-Петербурга...

Когда к вечеру, вызванные в императорский дворец Морев с Сокуровым не вернулись на корабль, оставшийся за старшего Круглов не придал этому особого значения. Мало ли какие дела могли их задержать на берегу.

Однако когда они не появились и к утреннему подъему флага, старпом забеспокоился. К тому же исчез особист, накануне отпросившийся в город.

— Что-то здесь ни так, — решил для себя Круглов и, вызвав к себе помощника, приказал тому усилить верхнюю вахту.

— Ты думаешь, что-то случилось? — вопросительно взглянул на приятеля Лобанов.

— Не исключаю, — нахмурился старпом. — Очень уж долго они задерживаются, да и эта лиса Березин, как в воду канул. Не нравится мне все это.

— Да, действительно странно, — согласился помощник. — А я тут список подготовил для увольнения в город.

— Никаких увольнений, пока не вернутся наши.

— Хорошо, — пожал плечами Лобанов и покинул каюту.

Вскоре в рубке, рядом с верхним вахтенным, появился еще один.

А ближе к полудню, когда стоя на мостике, старпом принял решение отправиться к Грейгу, дабы выяснить, что случилось, от портовой стенки отвалил паровой баркас и задымил в сторону крейсера. На его палубе находились три десятка солдат и два незнакомых Круглову офицера, в непривычной для глаза форме.

Когда баркас подошел ближе и закачался у борта, старший из них потребовал, чтобы подали сходню.

— Я вас не знаю! — бросил сверху Круглов. — Кто вы и с чем прибыли?

— Я командир гатчинского полка, генерал фон Клюге! — выпятил грудь старший из офицеров. — По повелению его императорского величества крейсер арестован!

— Во как? — сделал удивленное лицо Круглов и обернулся к вахтенным, — оружие к бою!

Те щелкнули затворами автоматов и взяли баркас под прицел. Еще через секунду, грохнувший с баркаса залп слился с треском автоматных очередей и половину солдат смело с палубы.

— Отставить! — заорал старпом, видя как судно, дав задний ход, отходит от крейсера и сгреб под мышки сползающего на него мичмана. Голова того безвольно моталась, а из простреленного плеча толчками выбивалась кровь.

Вызвав наверх подвахтенных, которые спустили раненого вниз, старпом объявил на корабле боевую тревогу.

— Вот суки, — возмущался помощник, наблюдая как крейсер, снявшись с якоря, оттягивается в сторону моря, — нахрапом хотели взять.

Вместе с Кругловым они приняли решение отойти подальше от береговых батарей и при необходимости погрузиться в позиционное положение.

— Юрий Михайлович, семафор с берега, — доложил старпому, стоящий на рулях боцман.

"Прошу застопорить ход. Иду к вам, Грейг" — прочел сигналы мелькавших на одном из бастионов флажков, вскинувший к глазам бинокль Лобанов.

— Что будем делать? — взглянул он на стоящего рядом Круглова.

— Стопори, — сплюнув за борт, процедил тот. — Нужно все-таки выяснить, что случилось.

Вскоре катер с адмиралом подошел к борту и Грейг поднялся в рубку.

— Ну и натворили вы господа, — сказал он, пожимая руки старпому с помощником. — У Клюге с десяток солдат убиты и многие ранены.

— Мы только защищались, — хмуро ответил Круглов. — Они открыли огонь первыми. Самуил Карлович, объясните, наконец, в чем дело? — наклонился он к адмиралу. — Где командир с заместителем и почему нас пытались арестовать?

— Ммм, — пожевал губами Грейг. — Насколько мне известно от покойного, они замешаны в каком-то заговоре.

— Какая чушь! — возмутился Лобанов. — Этого не может быть.

— И я так считаю, — кивнул головой Грейг. — Но таково повеление императора. Что думаете предпринять дальше? — пытливо взглянул он на офицеров.

— Отправить вас, господин адмирал, к императору, — подумав с минуту, — сказал Круглов. — В качестве парламентера. Если до захода солнца командир и заместитель не будут на борту, мы сметем с лица земли Санкт — Петербург вместе с Гатчиной.

— Неужели вы пойдете на это? — высоко вскинул брови Грейг.

— У нас нет иного выхода, — переглянулся Круглов с помощников. — А возможности "Левиафана" вы знаете. Ну, так как?

— Я немедленно отправляюсь к императору и передам ваши условия, — с минуту подумав, ответил адмирал. — Ждите моего возвращения господа. И откланявшись, спустился вниз.

— А как же твоя семья? — наблюдая за удаляющимся катером, — спросил Лобанов Круглова. — Она ведь в столице.

— Да нет, — вздохнул тот.— Перед плаваниям я отправил их на юг, в Малороссию. А теперь собери в кают-компании командиров боевых частей — посоветуемся, как быть дальше.

На проведенном вслед за этим совещании, практически все офицеры крейсера огласились с решением старшего помощника. Против высказались только механик и врач.

— Это негуманно, Юрий Михайлович, — сказал, встав со своего места Ярцев. — За что убивать ни в чем неповинных людей?

— Вот именно, в чем они виноваты? — решительно поддержал механика Алубин.

— А кто вам сказал, что мы будем именно убивать? — парировал Круглов. В случае отказа дадим новому самодержцу три дня на эвакуацию города. За это время, уверен, он образумится и выполнит наше требование.

— Ну а если все-таки не выполнит, что тогда? — буркнул механик.

— Случится то, что я сказал, — жестко отрубил Круглов. — А потом мы уйдем в море и решим, как быть дальше.

Когда белесый шар солнца коснулся горизонта и на залив легли первые тени, со стороны Санкт — Петербурга показалось идущее в сторону Кронштадта судно. Это была парусная яхта. Войдя на рейд, она сбавила ход и заскользила в сторону крейсера.

— Эй, на "Левиафане, примите чалку! — пробубнили оттуда в рупор.

Через минуту, покачиваясь на легкой зыби, яхта встала борт о борт с крейсером и с нее, на надстройку, поочередно перебрались Морев, Сокуров и Грейг.

— Здравия желаем! — приветствовали командира с заместителем стоявшие на мостике старпом и помощник. — С благополучным возвращением.

— Как вы? — пожимая руки офицерам, — поинтересовался Морев. — На борту все нормально?

— Да, — ответил Круглов. — Без особых происшествий.

— Ну что же, в таком случае прошу всех вниз, обсудим создавшееся положение, — обернулся Морев к Грейгу.

После этого, у себя в каюте, он подробно рассказал обо всем, что приключилось накануне.

— Ну, дела, — переглянулись Круглов с Лобановым. — Получается, мы все теперь государственные изменники?

— Именно, — подтвердил Сокуров. — И личные враги императора. Так нам было сказано на допросе у Шишковского. А знаете, кто заварил всю эту кашу?

— Березин? — хмуро поинтересовался Круглов.

— Да, наше "око государево". — Решил, так сказать, проявить бдительность.

— Вот сука, — фыркнул Лобанов. — И чего ему не хватало?

— Ему не хватало власти, господа, — горько улыбнулся Грейг. — Поверьте старику. Уж я то это знаю наверняка. И что вы теперь намерены предпринять? — обвел он присутствующих взглядом.

На несколько минут в каюте возникло тягостное молчание и первым, как и следовало ожидать, его нарушил Морев.

— Скажу одно, Самуил Карлович, — раздельно произнес он. — Служить новому Императору мы не намерены. Надеюсь, я высказал общее мнение? — взглянул он на своих офицеров. Те согласно кивнули головами.

— А поэтому в ближайшее время поднимаем якорь и уходим в море — продолжал командир. — Там определимся, что делать дальше.

— Я бы поступил точно так, — качнул головой старый адмирал. — Вас примет с распростертыми объятиями любая другая страна. Например, та же Англия.

— В этом нет ни малейших сомнений, — согласился Морев. — Но только лично я, служить больше никому не намерен.

— Займетесь каперством? — хитро прищурился адмирал. — Дело весьма прибыльное.

— Думаю, до этого не дойдет, — улыбнулся Морев. — Ну что же, спасибо вам за все, Самуил Карлович. Нам пора уходить

— А как у вас с провиантом? — поинтересовался Грейг.

— Да есть немного, на пару недель хватит.

— Провиант я вам доставлю, — решительно сказал адмирал. — К утру он будет на борту.

— Спасибо, на добром слове, — поблагодарил адмирала Морев, после чего все встали и, выйдя из каюты, поднялись наверх.

— Хороший старик, — сказал, ни к кому не обращаясь, Сокуров, когда яхта с адмиралом отошла от крейсера.

— Да, хороший, — эхом повторил Морев, наблюдая как она исчезает в тумане.

Чуть позже состоялось общекорабельное собрание, на котором решали, что делать дальше. Как принято на флоте, сначала высказались самые молодые, а затем все остальные, заканчивая старпомом и заместителем. Предложения поступили самые разные — начиная от свержения Павла и провозглашения республики, и заканчивая поступлением на службу к английскому королю.

Последним взял слово Морев.

— А почему бы не послужить себе? — обвел он взглядом присутствующих. — Мы все одна семья, а "Левиафан" наш дом. Осталось найти ему достойное место, где нет императоров и королей. Оно будет нашей новой родиной.

На минуту в кают-компании воцарилась полная тишина.

— И что же это за место? — спросил кто-то из задних рядов.

— Канада, — сказал Морев и, видя недоумение на лицах подводников, встал.

По — моему, это самое подходящее для нас. Там здоровый климат, выход в три океана и относительно слабая власть английской короны. Высадившись на побережье, мы привлечем на свою сторону племена местных индейцев и провозгласим их независимость.

— А что, это дельная мысль! — раздались в кают-компании сразу несколько голосов.

— Вот только как к этому отнесется Англия? — спросил сидевший впереди начхим.

— Если она попытается воспрепятствовать нам, организуем блокаду морского побережья и уничтожим все ее базы, — жестко сказал Морев. — Ну, так как? — обратился он к живо обменивающимся мнениями подводникам.

— Мы согласны! В Канаду! Идем!! — бурно отреагировали присутствующие.

— В таком случае, прошу всех быть готовыми к походу. Утром грузимся продуктами и поднимаем якорь.

С первыми лучами солнца, к борту "Левиафана" пристал лихтер с Грейгом на борту, откуда на крейсер подняли несколько сеток ящиков, мешков и бочек.

— Ну что же, прощайте, господа, — подал адмирал руку, сошедшим на судно Мореву с Сокуровым. — Счастливого плавания, надеюсь еще услышать о вас.

— И вы прощайте, Самуил Карлович, — тепло ответили офицеры. — Непременно услышите.

А чуть позже, огласив еще спящий рейд тоскливым звуком сирены, "Левиафан" двинулся к выходу из залива и растаял в туманной дымке.

Часть 2. Новый Свет.

Глава 1. В стране Великих озер.

Над безбрежным морем голубых лесов, к западу клонилось солнце.

Оно освещало закатными лучами землю, светлые зеркала Великих озер и уходящие ввысь горные вершины, над которыми парил беркут.

У устья впадающей в Гудзонов залив реки, именуемой Северн, на обширной, окруженной с трех сторон вековыми деревьями поляне, раскинулось индейское селение.

Селение состояло из двух десятков каркасных, крытых корой вязов длинных домов, небольшой, расположенной в его центре площади, с врытым в землю столбом-тотемом с изображением медведя гризли, а также высящихся в разных ее концах, башен высоких амбаров.

Открытая часть поляны выходила на зеленый берег, на котором паслось стадо мустангов, а у небольшого деревянного причала покоились на воде десяток каноэ.

У самого большого дома, перед расположенным в торцевой части входом, на покрытом медвежьей шкурой помосте, скрестив ноги, сидел высокий, средних лет мужчина и задумчиво курил трубку. Рядом, на траве, вытянувшись во весь свой громадный рост и, положив голову на лапы, дремала похожая на волка собака.

На мужчине были мокасины, замшевые штаны и рубаха, отделанные бисером и иглами дикобраза, широкий кожаный пояс, с заткнутым за него ножом, а на голове убор из орлиных перьев.

Его звали Текумсе, он был вождь и великий воин.

Текумсе, или Летящая стрела, родился на равнинах в племени шауни, с юных лет храбро сражался с бледнолицыми и с остатками своего народа входил в Лигу ирокезских племен.

Этот, созданный два века назад союз, активно противостоял французам, англичанам, и американцам в экспансии индейских территорий, имел ряд побед над их войсками, но к моменту описываемых событий терпел неудачи.

Владычество Британии все больше укреплялось, а индейские племена уничтожались или загонялись в резервации.

Внезапно уши собаки вздрогнули, она подняла голову и уставилась в сторону леса.

Через минуту оттуда донесся едва слышный топот, потом на тропе среди деревьев показался всадник, галопом пронесся по пустынной улице и осадил мустанга рядом с помостом.

— О, великий вождь, — ловко спрыгнув на землю, приложил он к груди руку. — На Большой воде чужие люди.

— Говори дальше, Молодой орел, я слушаю, — невозмутимо пыхнул трубкой Текумсе.

— Они бледнолицые и приплыли на черной горе и большом каноэ.

— Хуг! — издал тот возглас удивления. — А разве горы плавают?

— Не знаю, великий вождь, но мы это видели своими глазами.

— Коня, — приказал Текумсе, и воин махнул в сторону реки.

Спустя несколько минут, вождь и Молодой орел понеслись к лесу...

— Отдать якорь! — нажал ногой педаль "каштана" стоящий на мостике Морев, и в носу крейсера раздался лязг сцепок.

В кабельтове от "Левиафана" то же самое проделал "Аскольд".

— Вот и пришли, — сказал Морев Круглову с Сокуровым. — Красивые места.

— Да, места на удивление, — согласно кивнули те и взглянули на стоящего у обвода мостика человека.

Это был высокий, с длинными волосами индеец, облаченный в РБ подводника и черный флотский альпак.

— Моя страна, — гортанно произнес тот. — Канада. И ноздри его раздулись.

— Ну что же, Длинное крыло, — подойдя к индейцу, положил ему на плечо руку Морев — Отправляйся к своим братьям и расскажи им о нас. Кто мы и для чего пришли.

Для того, чтобы читателю стало ясно, как развивались события после отплытия "Левиафана" из Кронштадта, вернемся несколько назад.

Спустя час, в районе острова Готланд, его догнал идущий подо всеми парами "Аскольд", давший радио о желании присоединиться к крейсеру.

Прибыв на борт "Левиафана", командир фрегата капитан 2 ранга Ларин заявил, что он, его офицеры и оставшаяся часть команды, не желают служить Павлу и просят принять их под свое начало.

— А вы хорошо подумали, Андрей Владимирович? — поинтересовался у командира Морев. — Мы уходим навсегда и впереди неизвестность.

— Подумали, господин адмирал. — Пока на троне этот гатчинец, обратного пути для нас нет.

— Ну, как? — принимаем к себе команду "Аскольда"? — взглянул Морев на присутствовавших при разговоре Сокурова и Круглова.

— С радостью, — ответили те и поочередно пожали Ларину руку.

Дальше, соизмеряя ход, пошли вместе.

Позади осталась Балтика, и корабли взяли курс на север, намериваясь зайти в Охотск для пополнения запасов топлива и продовольствия.