Чёрная вьюга

— Под... кто?

Пришлось парню, у которого в голове по-прежнему не появилось ни одной дельной насчёт будущего мысли, проронить пару-тройку слов про подводные лодки, батискафы и прочие, атомные и не очень субмарины. Зато результат оказался самый что ни есть диковинный: гном кубарем слетел с облучка (как и не расшибся-то) и уважительно поклонился. И не успел сэр рыцарь что-то понять, как почтительно воркующий гном уже усадил его в пролётку бережнее, чем небось свою родную мамашу. Даже под локоток поддержал, когда таратайка качнулась на рессорах под восемьюдесятью килограммами веса крепкого парня.

— Что ж вы сразу-то не назвались, сэр Алекс? — чуть обиженно протянул гном и добавил, что он тут с зари дежурит — приказано оного рыцаря встретить и со всем почётом привезти в гильдию.

Количество непоняток в окружающих местностях стало что-то подозрительно быстро увеличиваться, потому парень улучил момент, и его рука со змеиной ловкостью скользнула под прикрытие роскошной гномьей бороды. Два пальца — большой и указательный — живо сомкнулись на кадыке с неумолимостью плоскогубцев. В общем-то, не особо и больно... пока не трепыхаешься.

Гном соображением, как и большинство из них, оказался вовсе не обделён. Чуть подрагивающим от испуга и обиды голосом он поведал, что бургомистр с вечера лично примчался в гномью общину и приказал строго-настрого! да крепко-накрепко! встретить, и чтоб со всем уважением.

— А шо там к чему, ваша милость, уж не осерчайте — у самого бургомистра и выспрашивайте. Я гном маленький... — он заюлил и привычно принялся прикидываться сирым да убогим.

Рыцарь отпустил коротышку и, выпрямившись на сиденьи, некоторое время смотрел на извозчика недоверчивым взглядом. Если б Лёха сейчас видел себя со стороны, то живо вспомнил бы незабвенного Броневого, когда тот в роли папаши-Мюллера глядел с экрана той ещё физиономией записного гестаповца...

— Ну что ж, тогда — поехали?

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. МАЛЕНЬКАЯ МАРКИЗА

— Ну и что вы так на меня пялитесь? На мне узоров нет и цветы не растут!

Утро выдалось просто на загляденье. Чистое и нежное, аж сердце защемило от этого полузабытого ощущения. Наверное, что-то такое есть особенное в людях, раз они стремятся к земле, огню и воде — ибо всё это наличествовало в виде наружу в качестве кусочка берега, весело барахтающего волнами моря и нежно-розовой с голубым утренней зари над всем этим благолепием. И сейчас высунувшейся в стрельчатое окно-бойницу Олеське охотно верилось, что дети цветы жизни, парное молоко полезнее и вкуснее монастырского вина, а с помощью магии можно сделать много-премного добрых и хороших дел.

Если б ещё всё не портил вон тот вон хмырь...

В позеленевшие и скользкие даже на вид скалы, из которых произрастала облюбованная новой хозяйкой под спальню башенка, с восхитительно мокрым плеском хлюпали ленивые утренние волны. И на совсем малом удалении от этого места обретался весьма благообразного облика плечистый дяденька. На поверхности воды еле заметно покачивалась здоровенная ракушка вполне хотя бы от морского гребешка — но величиной этак метра под два и весёленького нежно-персикового цвета. В эти импровизированные сани оказались запряжены два сейчас лентяйничающих дельфина — а в оной ракушке как раз и обретался тот самый дяденька, от чьего пристального и недоверчивого взора уже едва не дымилась девичья грудь под полупрозрачной ночнушкой.

Ах ну да, импозантный дяденька весь из себя выглядел точь-в-точь этаким Нептуном местного разлива. Тоже с хвостом вместо нижней половины тела и даже сияющим трезубцем в лапке. Понятное дело, за спиной этого русала в волнах теснилась целая орава здоровенных мужиков с оружием и в доспехах, и добродушием все эти хари что-то откровенно не лучились...

— Почтеннейший, так какого рожна вам тут надобно?

Олеська частично вернулась в комнату, а рука её выбрала из вазы самый замечательный, по мнению хозяйки, персик. И вот в этот-то фрукт вновь высунувшаяся в окно девица впилась с нескрываемым и даже чуть преувеличенным наслаждением. Умм, какая прелесть... этот сладко-кислый сок, текущий по губам, этот тонкий и нежный аромат...

О, подействовало! И голосище у дяденьки оказался ему подстать — зычный и густой, такому бы в Киевском оперном цены не было.

— Эй, девка, зови сюда свою маркизу, да поживей!

Понятно, за кого принял Олеську этот русал и чего он так настырно домогался, но сама Олеська немного от такого обращения обиделась. Совсем чуть-чуть. Настолько, что выдержав некоторую паузу, в течение которой она демонстративно и неприкрыто лакомилась действительно просто умопомрачительным персиком, новая хозяйка замка в конце концов принудила дядечку гневно нахмуриться и даже чуть посмурнеть благородным ликом. И лишь потом с этакой томной ленцой и сомнением в голосе она осведомилась:

— Прямо-таки саму маркизу? А на аудиенцию вы, дяденька, записались? Послов с дарами прислали? Верительные грамоты, согласование этикетов и протоколов, то да сё — да и вообще, кто вы такой? Может быть, мне вас и на порог пустить зазорно будет...

Вчера вечером Олеська вдоволь начесалась языком. Бывшие пленники, покорённые на контрасте вежливым обхождением новой хозяйки замка и полузабытой незаплесневевшей едой, рассказали немало интересного. Но сейчас из всего того следовало отметить главное.

Магия в этом мире была, но как-то больше по мелочам. Подшаманить чуток с погодой — попутный ветер в паруса купеческой флотилии или же дождь на поля... за некоторую мзду, понятно. Немного по целительской и ремесленной части. Заколдовать новостройку от пожара и грызунов, обработать семена перед посевом. Короче, напрочь практическая и утилитарная.

А вот про боевую магию, злую и беспощадную, тут только в легендах и слыхали. Дескать, вроде были некогда сильномогучие чародеи, которые поднатужившись могли не только дурной воздух задами пускать, но сообразить неплохую молнию или огненный шар. А один даже умел зачаровать скалу, чтобы та утюжила ряды вражьего войска или вышибала крепостные ворота (нет, ну никакой фантазии в этих мужчинах!)

Так вот. Выжившие в самом замке даже толком и не поняли, какая же беда с прежним хозяином и его бандой приключилась. Попросту даже не могли предположить, что вот эта девчоночка, по которой с виду рыдают художники или роскошный бордель, даже не вспотевши вынесла хорошо укреплённый замок. Как ненароком подслушала Олеська, выбравшись перед сном подышать свежим воздухом на галерею, мнения сошлись на двух возможных версиях: либо юная мистрисс подкупила в замке достаточное число народу, а потом воспользовалась предательством. Либо же прежний маркиз просто продал ей замок, а вся драка была всего лишь эффектной показухой и дымовой завесой, под прикрытием которой он смотался...

— Прошу прощения, маркиза, — немного сконфуженный дяденька пошарил в передке своей диковинной плавучей кареты и поспешил нахлобучить на голову сияющее нечто, которое при некотором желании вполне можно было представить вольной импровизацией на тему то ли короны, то ли тернового венца. — Вас удостоил визитом...

Из дальнейшей продолжительной и весьма напыщенной речи впечатлившаяся Олеська узнала, что эрл Витим есть один из потомков легендарных морских королей, повелитель кучи морей, отмелей и заливов, дюжины островов и так далее. Мало того, этот дядечка счастливый отец двух непутёвых дочерей и одного столь же хулиганистого сына, по каковой причине частенько страдает проистекающими от тех беспокойствами и головными болями.

— Очень приятно, эрл. А я э-э... мистрисс Олеся, волшебница. Королевой удостоена титула тени — это примерно соответствует и вчера приобретённой маркизе.

Чуть подумав, она добавила, что если дядечка не избавится от маячащего за спиной войска, то разговора толком не получится. Одно лишь непотребство на фоне сплошных безобразий, право.

— А вот если вы просто в гости, как оно бывает меж добрыми соседями — тогда прошу.

Эрл в ответ разразился было гневной и весьма прочувствованной речью насчёт того, что некая маркиза захватила в плен его родную дочь и силой удерживает ту в цепях и темницах, но Олеська прервала того одною лишь сорвавшейся по её велению с ясного неба молнией.

— Не стоит напрягать горло и терзать мои уши, благородный эрл — избавьте меня от этого сомнительного удовольствия. Никакой вашей дочери в моём замке нет, да я и понятия не имею, где она...

Сердце этак сладко дрогнуло и на миг замерло. Меж скал, где теснился узкий пролив, сначало пролетело слабое эхо. Словно звук далёкого охотничьего рога, он приплыло из неведомой дали — с тем, чтобы взволновать сердца. А затем он усилился настолько, что уже отпали сомнения в его настоящести, и над морем разлилась весёлая песня.

Вода в видимом отсюда уголке залива вскипела, и Олеська радостно засмеялась. Всё верно она предположила — вчерашняя Марина как раз непутёвая доця этого русала и есть... из зелёного зеркала стремительной ракетой вылетело обтекаемое изящное тело. В серебристых кружевах пены и блистающих жемчужинах брызг русалка с задорным воплем кувыркнулась в воздухе, после чего залихватски понеслась по поверхности воды, глиссируя на кончике хвоста на манер вышедшего на редан торпедного катера.

Правда, то, чем эта развесёлая и смазливая морская бестия драла горло, вовсе не предназначалось для ушек и ушей до шестнадцати. Но тем не менее, Олеська обрадовалась появлению девицы и восторженно-пылкому воссоединению семьи ничуть не меньше, чем любвеобильно раскрывший объятия папенька. Надо же, мексиканские сериалы тут просто рыдают от зависти...

Сама она уже белкой скакала по переходам замка, и через некоторое время затормозила, лишь ухватившись за перила внутренней галереи. Внизу обнаружились вчерашние пленники, собравшиеся во дворе и после завтрака намеревающиеся покинуть этот замок.

— Парни! Не в службу, а в дружбу — откройте вон ту дверку! — звонко крикнула она со своей верхотуры и указала рукой.

Доходяги в разномастных лохмотьях поначалу с весьма немалым удивлением воззрились в ответ на этот глас с небес. Ибо маленькая маркиза так пренебрежительно назвала двойные подъёмные ворота, закрывавшие расселину в скале, через которую прямо в угол замкового двора могли заплывать лодки из пролива. Но тем не менее, несколько гномов и тощий белобрысый парняга с серьгой в ухе принялись крутить подъёмный ворот, и через некоторое время в узкий проём хлынул свет.

Наверное, Нейзи всерьёз вознамерилась заработать себе ещё один плюс прямо с утра, потому что подобрав юбки уже помчалась на кухни, где принялась выспрашивать поваров — чем там положено хотя бы символически угостить этих хвостатых рыболюдей.

— Ну-ну, зелёная, посмотрим, — улыбнувшаяся Олеська уже метнулась в обратный путь.

И оказалась вознаграждена видом в окно сполна — эрл величественным жестом отправил прочь свою банду головорезов, оставив себе примерно десяток. Ну ладно, ладно, коль по должности положено, стерпим. И медленно, торжественно направил свою упряжку в пролив.

— Ох чёрт, русалкам пеняла, а сама в неглиже! — ужаснулась маркиза уже на бегу вниз.

Судя по столь интересно начавшемуся утру, и остальной день просто обещал быть хлопотным. Правда, вчерашняя одежда оказалась починенной и вычищенной — и хотя от подкладки немного попахивало знакомой и мерзкой донельзя магией госпожи Нейзерим, Олеська со вздохом призналась, что плюсик та наверняка нынче может и заработать... в общем, к ступеням в углу двора, ведшим вниз к зеленоватой и чуть колышащейся воде, новоявленная маркиза подошла во всём блеске, вся из себя просто очаровательная и загадочная.

— Добро пожаловать, благородный эрл и леди Марина, — Олеська сослалась на полное незнание здешних этикетов и осторожно предложила пообщаться по-свойски, как оно меж добрых соседей и бывает.

Вблизи этот морской боярин выяснился ещё более импозантным. Если в расцветке его дочери больше всего оказывалось так радующих глаз оттенков весенней зелени, то папенька щеголял благородной патиной, а кое-где чешуйки хвоста откровенно отливали старым золотом.

Разговор поначалу не заладился, но слуги уже тащили сюда лёгкий столик и всё, чему на нём быть положено. Олеська и сама отведала несколько ломтиков. Что интересно, половина здоровенной рыбины весьма диковинного вида оказалась полностью сырой — и её не без удовольствия обглодали гости — зато вторая оказалась отменно прожаренной, с румяной корочкой. Вот за неё-то и принялась волшебница, сполна оценив свежесть и качество приготовления.

А коль скоро запотевший кувшинчик вина из погребов тоже не остался обделён вниманием, то весьма вскоре троица у столика обнаружила себя весело и беспечно болтающей...

— Ой да не переживайте, эрл! Деньги мне не особо и нужны. Но согласитесь, коль традициями положено брать выкуп, не нам это дело менять. Какую-нибудь приятную безделушку или полезную в хозяйстве штуковину найдёте, и будем с Маринкой квиты.

Эрл хоть и разрумянился маленько, но только сейчас полностью поверил, что всё произошедшее не сон и не мистификация.

— Хм, скажи мне ещё вчера, что такое возможно — не поверил бы ни за что, — заметил морской вельможа. Серебряной вилочкой он подцепил с блюда виноградину и неторопливо забросил в рот. — Прежний маркиз, стоит признать, был изрядным прохвостом и содрать с меня последнее не преминул бы...

Сама русалка, весьма комфортно проведшая ночь в бухте, сегодня больше помалкивала и посматривала. А посмотреть во дворе замка нынче было на что. Вызванные из города каменщики и цеховой колдун уже чинили развороченные ворота и давшую трещину башню. Чуть ближе толпа оборванцев получала из рук сатира по пригоршне медяков и доброму напутствию на дорогу, после чего не без опаски те спешили прочь через зияющий пустотой проём. А пара гоблинов вынесла прямо на стену здоровенный ковёр из главной залы и там, на свежем ветерке, азартно развлекалась, усердно выбивая его палками.

— Кстати, а с чего это прежний прохвост не разрешал сюда кораблям ходить? — поинтересовалась Олеська, не забыв поощряюще улыбнуться поросятообразным поварам, которые изнемогая от усердия притащили здоровенный поднос с фруктами и ещё кувшинчиком винца.

Ох, лучше б она не спрашивала! Оказалось, что прежний маркиз на дух не переносил людей и эльфов. Кого смог, тех вырезал на своих землях — остальные сами поразбегались. А ведь, лучших моряков, нежели две означенные расы, в этом мире что-то не наблюдалось. Вот и не пускал, разве что гоблинов — но какие из тех мореходы. Так, каботажная видимость одна. Эх, какая же мерзость этот национализм — оказывается, им болеют не только на матушке-Земле...

— Ну, в детстве его головой роняли или он просто дурак был, уже не выяснишь, — поджав губы процедила Олеська. — Признаться, после вчерашнего поначалу меня терзали угрызения совести — но теперь уже нет.

Стоило признать, что вырвавшуюся в сердцах фразу эту гости выслушали чрезвычайно внимательно. Отец и дочь переглянулись этак интересно, после чего названная Мариной осторожно поинтересовалась — теперь что, ситуация переменится?