Вечер продолжался и мне оставалось только тихо надеяться, что к концу вечеринки в нашей компании найдется хотя бы один достаточно трезвый человек, который сможет сесть за руль: я хотел в наш с Уэсли дом. События вечера и его поступок вкупе с выпитым алкоголем заставили меня перенервничать и немного возбудиться, что не могло не беспокоить и уж тем более не отвлекать. Но в итоге мы все втроем остались на ночь у Джереми, играя в пивной пинг-понг до тех пор, пока в доме не закончилось все пиво. И проснулись только к трем часам следующего дня, который, к счастью, был выходным как у Уэсли, так и у меня. Утомленные и мучимые похмельем, мы пообедали фаст-фудом и поехали домой. И уже в восемь снова оказались в постели.

Глава 33

— Просто кошмарный тест! — пожаловался Марк, хмурясь и качая головой. — Как ты справился?

— Думаю, неплохо. У меня только два неправильных ответа, — сказал я, выходя следом за ним из кабинета.

— Там было всего лишь два вопроса, — усмехнулся Марк, поправляя ремень сумки.

— Знаю. Я совершенно безнадежен в математике, — признался я, застегивая пальто при выходе из здания.

С Марком мы познакомились на лекции по вычислительному анализу и как-то сразу сошлись. Во-первых, нас роднила общая неприязнь к математике, а, во-вторых, — он тоже был геем. Так что с нами сработал принцип "рыбак рыбака видит издалека", и мы довольно быстро сдружились.

— Какие планы на день благодарения? — Марк взглянул на меня сквозь темные пряди волос, которые усиленно трепал холодный ветер.

— Пока не знаю. Мы с Уэсли собираемся поехать к моей маме, но мне бы хотелось, чтобы он навестил и своих родителей тоже. Они не виделись со дня переезда.

— Да, плохи дела, — отозвался Марк тихо, глядя на тротуар. — Это заняло какое-то время, но нам с Джаредом в конце концов удалось составить приемлемое расписание семейных праздников: день благодарения мы проводим с его семьей, а Рождество — с моей. И еще нам приходится ночевать в доме моих родителей, потому что маме до сих пор нравится играть в Санта-Клауса, — признался он немного смущенно. — Я хочу сказать, мне двадцать четыре, и я все еще получаю подарки от Санты! И опять: утро Рождества у моих, а весь оставшийся день — у его родителей. Чтобы составить это расписание, нам понадобилось несколько лет, зато теперь все идет, как по маслу.

Я улыбнулся и попробовал представить себе Рождество в кругу семьи Уэсли. По позвоночнику тут же прошел неприятный озноб, что нисколько не помешало мне искренне порадоваться за друга. Он был старше, умнее, и вдохновлял меня своим примером. К тому же Марк дружил с профессором Китнером и был сторонником однополых браков. Он и его парень, Джаред, носили одинаковые кольца как символ своих чувств. Теперь им только оставалось получить все те преимущества, которыми могли свободно пользоваться гетеросексуальные пары.

— Не уверен, что с семьей Уэсли что-то получится. Дело в том, что его родители... Они с самого начала были против наших отношений. Но моя мама отнеслась к этому иначе и теперь считает Уэсли вторым сыном, — сказал я, легко улыбаясь и пряча руки в карманы.

— Мне жаль, что так вышло с его семьей, — посочувствовал Марк, опуская взгляд и качая головой.

Я молча кивнул и посмотрел прямо перед собой. По кампусу в разные стороны то и дело сновали студенты. На некоторых из них были только свитера, другие носили по-зимнему толстые пальто и куртки. И по тому, насколько по-разному были одеты все эти люди, трудно было угадать, какое именно время года сейчас наступило. Один из парней в свитере был удивительно похож на Уэсли, и я прищурился, пытаясь разглядеть его получше. Спустя мгновение мое сердце забилось чаще, и лицо осветила широкая улыбка. Это и в правду был он, и я громко окликнул его по имени, старательно махая. Увидев меня, Уэсли улыбнулся и направился в мою сторону, но, заметив рядом со мной Марка, разом помрачнел и перестал улыбаться.

— Привет! Что ты здесь делаешь? — спросил я, чувствуя легкое головокружение и трепет во всем теле. Сегодня Уэсли выглядел еще красивее, чем обычно, и меня переполняло приятное возбуждение от того, что я наконец могу познакомить его с Марком.

— Я подумал, что мы могли бы пообедать вдвоем, — сказал он, угрюмо глядя на Марка.

— Конечно, с удовольствием! — Еще ни разу Уэсли не навещал меня во время занятий, и я был невыразимо счастлив видеть его здесь. Сегодня был понедельник — его выходной, поэтому я знал, сколько усилий ему понадобилось, чтобы прийти сюда. — О, прости! — опомнился я и, хлопнув себя ладонью по лбу, обернулся к Марку. — Марк, это Уэсли, мой парень. Уэсли, это Марк.

Марк протянул руку, и Уэсли пожал ее. Его лицо расслабилось, как если бы он испытал облегчение.

— Приятно познакомиться. Торен все время только о тебе и говорит, — сказал Марк с улыбкой, и я почувствовал, что краснею. — Но мне пора на лекцию. Торен, увидимся в среду. Уэсли, еще раз рад нашему знакомству. И приятного аппетита! — попятившись, Марк помахал и, повернувшись, заторопился на учебу.

Махнув ему в ответ, я перевел взгляд на Уэсли.

— Пойдем, только плачу я, — выдвинул я свое условие, открыто беря его за руку.

Улыбнувшись, Уэсли позволил мне себя вести.

Мы пошли в кафе, находившееся на территории кампуса. Здесь же располагались Макдональдс, Сабвей и Домино. Мы взяли разные пиццы, а потом, усевшись за столик, разделили их на двоих, но, как оказалось, Уэсли был почти не голоден. Он словно полностью погрузился в себя, как будто его что-то беспокоило. Не то чтобы это была депрессия, но что-то определенно было не так. Но когда я попробовал выяснить, в чем дело, Уэсли все отрицал, объяснив свое состояние обычной усталостью. Он действительно был сильно занят на работе в последние дни, и, зная это, я не стал настаивать. Вместо этого я перевел разговор на другую тему и пожаловался на тест по математике, взяв с Уэсли обещание помочь мне в ее изучении. Он был одним из тех счастливчиков, кому было достаточно всего лишь прочесть учебник, чтобы понять материал, в то время как мне требовалось подробное устное изложение.

Отпив лимонад, Уэсли тяжело вздохнул.

— Послушай, ты уверен, что все в порядке? — не удержавшись, спросил я снова, беря новый кусок пиццы. У меня не получалось отделаться от ощущения, будто что-то сидит в нем и, грызя изнутри, не дает покоя. Что-то в самом деле беспокоило его.

— Ага, я просто устал, — повторил он и опять вздохнул.

— Ты сам на себя не похож. Я хочу обратно своего Уэсли, — сказал я, накрывая ладонью его руку, лежащую на столе. Уэсли улыбнулся, но, скорее, чтобы меня успокоить. Взглянув на часы, я посмотрел на него. Мне не хотелось сейчас оставлять его одного, но нужно было идти на следующую пару. — Спасибо, что пришел. Это самый замечательный подарок, который я только мог получить. — Я встал и взял свой поднос.

— Нет проблем. Я собирался приятно тебя удивить, — ответил Уэсли, поднимаясь следом и забирая свой поднос, а потом проводил меня до нужного корпуса.

Я взял его руку и быстро сжал.

— Ну, мне пора. Буду дома где-то в половину шестого. Увидимся вечером, хорошо? Люблю тебя.

Я тепло улыбнулся, надеясь, что его настроение хотя бы чуточку улучшилось.

— Хорошо. Увидимся позже. Я тоже тебя люблю.

На прощание Уэсли махнул через плечо, и я проводил взглядом его удаляющуюся фигуру.

В качестве позднего ужина я решил приготовить куриный суп с лапшой, предположив, что поведение Уэсли скорее всего объясняется его плохим самочувствием, ведь он вполне мог заболеть. Но для больного у него был слишком хороший аппетит: он съел целых две тарелки и пару кусков хлеба.

После ужина мы как обычно устроились на диване и стали в тишине смотреть телевизор, но Уэсли вовсе не выглядел заинтересованным тем, что происходило на экране. Мыслями он был где-то далеко отсюда.

Я придвинулся ближе и опустил голову ему на плечо. Его рука, лежащая на спинке дивана, даже не шевельнулась, чтобы взлохматить мне волосы или обнять за плечи. Тогда я прижался еще теснее, но его взгляд по-прежнему был прикован к телевизору.

— Ты веришь в то, что мы всегда будем вместе? — совершенно неожиданно спросил он. И этот вопрос прозвучал как гром среди ясного неба.

— Я не верю в такое слово, как "всегда", — шутливо отозвался я, хотя это и было чистой правдой.

— Да?

Тело рядом со мной словно окаменело от напряжения.

Я ткнулся лбом в плечо Уэсли.

— Всегда — это синоним слову вечность, а вечность — это слишком долго. Она не соизмерима, бесконечна и ее невозможно предугадать. Человек не может обещать то, чего он сам еще не знает.

Уэсли вздохнул.

— Я надеялся услышать в ответ что-то более обнадеживающее.

— Правильнее будет сказать, что мы будем вдвоем до тех пор, пока сами того хотим. Конечно, со временем люди меняются, но это неважно до тех пор, пока мы делаем друг друга счастливыми, — попробовал объяснить я свою мысль в надежде успокоить его и приободрить.

— Но ты уже меняешься, разве нет? — прошептал Уэсли почти неслышно.

— Что?

— Ты меняешься, — повторил он. — И однажды ты перерастешь меня. В то время, пока ты учишься, встречаешь новых людей и узнаешь что-то новое, я топчусь на одном и том же месте.

Говоря это, Уэсли все также продолжал пялиться в экран с пустым выражением в глазах. От этого и от его слов что-то неприятно сжалось у меня в груди. Но он же сейчас не серьезно, правда?

— О чем ты вообще говоришь? — спросил я, выпрямляясь и заглядывая ему в глаза, но безуспешно, потому что теперь он смотрел в пол.

— Через пять лет у тебя будет диплом и хорошая работа, и твоя жизнь будет полностью отличаться от моей. Ты заслуживаешь кого-то равного себе; кого-то, кто не будет отставать от тебя, а будет расти и меняться вместе с тобой; кого-то умнее и интереснее, чем я. Кого-то, кто не станет тебе мешать и тянуть вниз.

— Что за ерунду ты несешь? — вскричал я, заставив Уэсли вздрогнуть. Это был первый раз, когда я позволил себе повысить на него голос. Мои глаза тут же наполнились слезами. — Да кого вообще волнует будущее? Сейчас я хочу быть с тобой, а судя по твоим словам, ты предлагаешь нам расстаться!

Уэсли долго смотрел на меня, прежде чем покачать головой.

— Я не хочу расставаться, наоборот, я хочу всегда быть с тобой. А еще я хочу видеть тебя счастливым и не быть для тебя обузой. Я просто не могу не думать о нашем будущем и о моем месте в твоей жизни через несколько лет. Торен, подумай сам: у тебя столько всего, что ты можешь предложить, а я, я всего лишь...

С трудом сглотнув пересохшим горлом, я утер слезы, силясь разгадать, что он пытается мне сказать, но вся беда была в том, что я не понимал его и поэтому не знал, что ответить на его слова. Я чувствовал на себе его взгляд и не мог встретиться с ним глазами.

— Ладно, забудь. Просто забудь, что я только что сказал, — пробормотал Уэсли, поднимаясь. Между его бровями пролегла глубокая складка. — Я вымотался и сам не знаю, что несу, — добавил он с натянутым смехом. — Хочешь чего-нибудь выпить?

Я покачал головой, чувствуя себя глубоко несчастным. Уэсли снова вел себя так, как будто ничего не случилось.

Вернувшись с кухни с бутылкой пива в руках, он опустился на диван и обнял меня, после чего мы продолжили смотреть телевизор все в том же неуютном молчании, пока в одиннадцать часов я не отправился спать. Несмотря на слова Уэсли об усталости, он явно не торопился присоединиться ко мне. В ожидании его я в полной мере осознал, как трудно мне уснуть, не чувствуя его руки, обвивающейся вокруг моей талии. Я так привык к его теплу, что без него мне было холодно. Но когда Уэсли наконец пришел, то молча лег в кровать, повернувшись ко мне спиной. И мое сердце сжалось, отзываясь болью в груди.

По-прежнему находясь так близко от меня, он вдруг стал недосягаем.

* * *

Наутро я чувствовал себя ужасно уставшим, но идти в университет надо было в любом случае.

Пока я собирался, Уэсли спал. По правде говоря, я не представлял, как вести себя с ним сегодня. Когда я прощался, он только улыбнулся и, подняв голову от подушки, пожелал мне хорошего дня. И добавил, что любит. И хотя его голос звучал как обычно, происходящее было неправильным, потому что в свой выходной он всегда вставал вместе со мной, потом мы завтракали, и я уходил на занятия, а Уэсли за время моего отсутствия как следует отсыпался.

Это утро ничего не изменило, не расставило по своим местам и не избавило меня от все нарастающего напряжения.

Казалось, все было бесполезно. Я сидел на первой лекции и не мог ни на чем сосредоточиться. В перерыве между парам мне не оставалось ничего другого, кроме как отправиться в У-Молл. Там я купил себе газировку с булочкой и, сидя за столом в одиночестве, мысленно удивлялся произошедшим в моей жизни переменам: еще вчера днем я чувствовал себя абсолютно счастливым. Сегодня же мне было бесконечно плохо. Меня настолько обрадовал визит Уэсли, что все остальное уже не имело такого большого значения, хотя я видел, что с ним что-то происходит: он был словно сам не свой. И больше всего на свете мне бы хотелось знать, что послужило тому причиной.

— Привет, Торен! — прокричал Джош с другого конца столовой. — Что-то случилось? — спросил он полминуты спустя, остановившись рядом со мной.

Я тихо вздохнул и заставил себя улыбнуться.

— Ничего. Как дела?

— Отлично. Ты уже подготовился к био?

— Думаю, да, — вздохнул я снова, не замечая, как каждый мой новый вдох заканчивается тяжелым выдохом.

Собрав остатки булочки, я поднялся. У выхода стоял мусорник, куда я их и выбросил. Джош шел следом.

— У тебя все хорошо? — спросил он опять, наклоняя голову к плечу. — Ты кажешься чем-то расстроенным.

— Все в порядке. Я просто устал. И что-то беспокоит Уэсли, но он не признается, что именно.

— Хм, неужели он принял мои слова так близко к сердцу, — задумчиво пробормотал Джош, глядя в небо над нашими головами, пока мы подходили к нужному корпусу.

— Что ты имеешь в виду? — отозвался я, поднимая глаза на светло-серые облака.

— Мы вчера случайно столкнулись в кампусе. Знаешь, было довольно забавно видеть его здесь. Он выглядел слегка расстерянным, — пояснил Джош и перевел взгляд на меня. — Серьезно, Торен, тебе пора оставить этого парня. Он тебе мешает.

— Что? — Я остановился как вкопанный и уставился на Джоша. — Что за бред ты ему наговорил? — У меня внутри все замерло от дурного предчувствия, и я инстинктивно сжал кулаки.

Джош выглядел довольным.

— Я только сказал ему правду: что ты заслуживаешь лучшего. А оставаясь с ним, сам себя ограничиваешь.

— Заткнись! Просто заткнись! — прокричал я. — Ты меня совершенно не знаешь. И ты определенно не знаешь Уэсли! Он в тысячу раз лучше тебя! Больше никогда не смей говорить с ним! Просто оставь нас в покое!

На лице Джоша отразилась целая гамма эмоций, самой отчетливой из которых было удивление. Развернувшись, я поспешил на автобусную остановку, спиной чувствуя на себе его тяжелый взгляд, но мне было все равно. Теперь все обрело свой смысл, и мне стала известна настоящая причина странного поведения Уэсли: Джошу удалось отыскать его слабое место, ведь Уэсли всегда одолевали сомнения относительно своих умственных способностей. Родители из года в год не переставали твердить ему, что он не такой умный, как его брат. И что ему никогда не добиться того же успеха. И сейчас Джош лишь подтвердил их слова, сказав, что Уэсли недостаточно умен, чтобы быть рядом со мной.