Андре начал развязывать шнуровку на моём платье. Я замотала головой, но он уже и сам понял, что она декоративная и, коротко ругнувшись сквозь зубы, приподнял меня, нащупывая настоящую шнуровку на спине. Я же стянула с него сюртук, откинула на пол и стала расстёгивать пуговицы рубашки. Когда с ними было покончено, с наслаждением прижалась щекой к его горячему телу, потом провела кончиком языка по упругому животу, поднимаясь к солнечному сплетению. С удовлетворением услышала стон, сорвавшийся с его губ.
В тот момент, когда я почувствовала, как ослабевает шнуровка корсета, карета вдруг резко дёрнулась и остановилась. Андре чуть не слетел на пол, но вовремя схватился рукой за вторую скамейку и перебрался на неё. Карета почти сразу же тронулась снова. Должно быть, кто-то чуть не попал под колёса, или мы едва разминулись с другим экипажем. Но это короткое происшествие немного нас отрезвило. Мы замерли, глядя друг на друга с некоторой неуверенностью. Андре отодвинул занавеску и выглянул в окно.
— Мы ничего не успеем до приезда, верно? — облизнув губы, спросила я.
Он ещё раз выглянул на улицу и утвердительно кивнул.
— И кучер, конечно же, не догадается подождать снаружи, — с досадой констатировала я.
Андре вновь согласился.
Я с тяжёлым вздохом распрямила спину. Провела рукой по растрепавшимся волосам и завязала декоративную шнуровку. Андре нехотя застёгивал пуговицы рубашки.
В итоге мы сидели друг напротив друга, положив руки на колени и вознамерившись целомудренно провести последнюю часть пути. Наверное, с полминуты играли в гляделки. Затем не выдержали и снова вцепились друг в друга. Оставшееся время мы безудержно целовались, лаская друг друга поверх одежды и с трудом удерживаясь от более радикальных действий.
Наконец, карета остановилась. Андре первым выскочил наружу, перекинув сюртук через плечо. Протянул мне руку. Я вышла, кутаясь в шаль. Не потому, что было холодно, — сейчас я прохлады не ощущала, — а для того, чтобы скрыть беспорядок в своей одежде, с которым слишком хлопотно было бы разбираться в карете. Согласитесь: сложновато завязывать шнуровку у себя на спине. А если бы я попросила об этом Андре, процесс скорее всего очень быстро перешёл бы в обратный.
Оказавшись в доме, Андре сразу же отбросил сюртук, а я скинула на пол шаль. Летта у нас не ночевала, так что помешать нам, наконец-то, никто не мог. Нас снова притянуло друг к другу, как магнитом, и, подхватив меня на руки, Андре задал только один вопрос:
— К тебе или ко мне?
Это прозвучало так забавно, что мне захотелось предложить остановиться на нейтральной территории. Но для того, чтобы упражняться в остроумии, время было неподходящим, поэтому я просто ответила:
— Пойдём к тебе.
Вполне удовлетворённый таким выбором, Андре унёс меня в свою спальню.
Кровать была не ахти какой большой: всё-таки предназначалась она для одного человека, а не двоих, но нас бы сейчас устроило всё, что угодно. Андре закончил развязывать шнуровку моего платья, я вытянула руки из рукавов, после чего оно было быстро отброшено на пол. Андре расширил глаза при взгляде то ли на мою наготу, то ли на моё бельё — весьма тщательно подобранное, словно я точно знала, чего ожидать от этого бала, — а скорее всего, на всё разом. Спустился к моим ногам, чтобы снять длинные ажурные чулки, но передумал и, поцеловав моё колено, оставил их, как были.
Я поспешила стянуть с него рубашку, с удовольствием прижалась к напряжённому телу, потянулась к брючному ремню. А через полминуты уже лежала на кровати, обвив длинными ногами спину Андре. Его губы плавно перемещались по моему телу, постепенно спускаясь вниз. Я подтянула колени к его плечам. Андре вдруг перебрался ниже, так что его голова оказалась между моих бёдер. Я громко застонала от его прикосновений, с силой сжав пальцами прутья в изголовье кровати. Чёрт, а он языком не только разговаривать умеет! А потом его голова оказалась прямо над моей, и спустя мгновение наши тела сплелись. Теперь мои пальцы вцепились Андре в плечи, я царапала их, впиваясь ногтями, ловила губами его кожу, стремилась получить его всего и разом. Зажмурилась и откинула голову назад, до крови закусив губу, когда напряжение стало перехлёстывать все мыслимые рамки, и закричала, когда оно, наконец, нашло выход. Несколькими секундами позже Андре застонал, вдавливая меня в кровать. А затем лёг на спину рядом со мной, по-хозяйски обвив рукой мои плечи.
Глава 14.
Наши души сцепились голодным зверьём,
Но телам было этого мало —
И наутро безумное сердце мое,
Застонав, на весь день умирало,
Чтоб воскреснуть для крика натянутых струн,
Чтобы ночью стать арфой твоею...
Канцлер Ги, "Due angeli"
Я лежала и смотрела в потолок, чувствуя себя невероятно расслабленно, несмотря на часто колотящееся сердце.
— Господи, до чего же это чудесно — быть живой! — констатировала я, обращаясь просто в пространство.
Андре улыбнулся, поднёс мою руку к губам и поцеловал кончики пальцев.
Мы продолжили лежать молча. Постепенно жар спал, и стало немного зябко, но мне было слишком лень шевелиться, чтобы потянуться за одеялом. Кажется, я бы с радостью лежала вот так неподвижно целую вечность.
— Я уже боялся, что забыл, как это делается, — со смешком сказал Андре, поворачиваясь набок.
— Ничего ты не забыл, — с расстановкой ответила я, слегка расширив глаза от свежих воспоминаний.
Мой взгляд снова устремился вверх.
— А ещё, — задумчиво заметила я, — хорошо иметь в спальне зеркальный потолок. Это очень обостряет ощущения.
— Очень интересно, — вкрадчиво проговорил Андре, приподнимаясь на локте, — и откуда ты это знаешь?
Я задумалась. А действительно, откуда?
— Понятия не имею, — призналась я секунд десять спустя. — Не помню.
И вдруг расхохоталась, осознав весь комизм такой ситуации.
— Ну, как вспомнишь, расскажешь, — с деланной строгостью заявил Андре, но настоящей напряжённости в его голосе не было.
Пусть я и не помнила своего прошлого, но в том, что я — женщина с прошлым, особых сомнений не возникало. Андре это понимал, и его это устраивало.
Моё веселье тем не менее улеглось очень быстро. Я нахмурилась, погрузившись в собственные мысли, а затем резко опрокинула Андре на спину и, забравшись на него сверху, прижала к кровати.
— Признавайся, — потребовала я, наклоняясь к его лицу, — жалеешь о том, что произошло?
Андре удивлённо приподнял брови.
— С чего ты взяла?
— Просто скажи как есть, — проявила настойчивость я. — Ты предпочитал видеть во мне только призрака?
Андре серьёзно посмотрел мне в глаза, потом поднял руку и провёл подушечкой большого пальца по моей щеке.
— Нет, Эрта, — покачал головой он. — Ты очень много значила для меня как призрак. Но я предпочитаю видеть в тебе женщину.
— Честно? — спросила я с изрядной долей облегчения.
— Честно, — кивнул он. И насмешливо добавил: — Тем более что призрак не смог бы так сдавить мне рёбра.
— А это чтобы жизнь малиной не казалась, — заявила я, поспешив однако же скатиться на кровать.
Кое-что по-прежнему оставалось для меня непонятным, и я вновь устремила на Андре требовательный взгляд.
— Если ты видишь во мне женщину, почему тогда так старательно избегал меня всё это время?
— Кто избегал? Я?! — с видом оскорблённой невинности воскликнул он. — Разве не ты заявила, что хочешь разъехаться?
— Я не говорила, что хочу. Я сказала, что так будет лучше.
— Отлично! — с издёвкой в голосе кивнул Андре. — Очень большая разница!
— Ещё какая большая, — не приняла его юмора я. — Я думала, что этого хочешь ты. Что я тебе мешаю.
— Я хоть раз давал тебе понять, что ты мне мешаешь? — осведомился он.
— Мне — нет, — нехотя признала я. — Но... — В очередной раз припомнился подслушанный разговор с Беатрисой. — Короче, я слышала, как ты говорил об этом своим посетительницам.
Я смешалась, понимая, что таким образом признаюсь в факте подслушивания.
— Ну и что? — Андре и не подумал отпираться. — По-моему, мы это обсуждали, разве не помнишь? Наличие жены — самый надёжный способ избегать некоторых отношений, никого при этом не оскорбив. Но ты-то с какой стати решила принять это за чистую монету?
— Может быть, я бы и не приняла это за чистую монету, — раздражённо отозвалась я, — если бы ты так настойчиво не игнорировал любую проявленную мной инициативу. Или скажешь, что этого не было и ты попросту ничего не замечал?
Последний вопрос я задала с нескрываемым скептицизмом. И по тому, как Андре отвёл взгляд, поняла, что положительного ответа не последует. Впрочем, он почти сразу же снова поднял глаза.
— А что мне было делать, — парировал он с раздражением, близким к моему собственному, — если твой лекарь под страхом смерти запретил мне к тебе прикасаться? Дескать, любая преждевременная физическая нагрузка — и ты можешь моментально вернуться в прежнее состояние? Думаешь, мне самому было легко? Если хочешь знать, с того момента, как ты пришла в сознание, я ничего не хотел так сильно, как заполучить тебя. А тут ещё и эти массажи. Не знаю, как у меня за всё это время не порвались брюки.
— Уволь его, — процедила я. — Уволь этого лекаря. Ну, откажи ему от дома, — поправилась я под вопросительным взглядом Андре. — Я из-за него уже не знала, что думать! Ещё чуть-чуть — и я бы вообще наставила тебе рога.
Последнее заявление заставило Андре принять сидячее положение и распрямить спину.
— И с кем же? — Он нехорошо прищурился. — Полагаю, с Мейсоном?
— С Мейсоном или с кем-нибудь другим, какая разница? — передёрнула плечами я.
— Даже не вздумай, — серьёзно предупредил он. — Оторву голову.
— Мне или любовнику? — решила уточнить я.
— И тебе, и любовнику, — пообещал Андре.
— А надо было Месфилту, — продолжила настаивать я.
Андре возражать не стал.
— Ладно, могу и Месфилту тоже, — "сдался" он.
Я укоризненно покачала головой и тяжело вздохнула.
— Уголовник, что с тебя взять?
— Точно, — согласился Андре, снова укладываясь и притягивая меня к себе. — Какая мне разница, в скольких преступлениях обвиняться? Ну, прибавится к уже имеющимся ещё несколько убийств. Я ведь и так уже насильник и совратитель.
Я поджала губы и с интересом к нему пригляделась.
— Докажи! — потребовала я затем.
В глазах Андре заплясали смешинки.
— С удовольствием.
И он доказал. Во всяком случае совратителя. Прежде, чем перейти к самой сути процесса, совращал меня долго и качественно, настолько, что я стала сгорать от желания несмотря на то, что совсем недавно была полностью удовлетворена. И, когда я в изнеможении опустилась на подушки, из моей груди вырвался блаженный стон. Жизнь в собственном теле определённо стоила всех тех неудобств, которые были с ней сопряжены.
— Кажется, я полжизни могла бы отдать за одну ночь с тобой, — констатировала я, пристраивая щёку у Андре на груди и ничуть не стесняясь собственных слов.
— Твои полжизни мне ни к чему, — тут же нашёлся Андре, ласково проведя рукой по моей спине. — Поэтому придётся тебе расплачиваться остальными тремястами шестьюдесятью четырьмя ночами в году.
— М-да? — Я приподнялась на руках и с укором заглянула ему в глаза. — А цена не высоковата?
Андре на попытку его пристыдить не поддался.
— По-моему, ниже, чем полжизни, — ответил он. — И потом, за одно то, что я сумел просклонять это слово — "тремястами шестьюдесятью четырьмя" — мне уже причитаются эти самые ночи.
— Да, склонять числительные удаётся даже не каждому герольду, — была вынуждена согласиться я.
И, снова устроившись поудобнее, сладко потянулась.
Андре провёл рукой по моему телу — сейчас это была просто ласка, без примеси страсти, — и остановился, коснувшись верхней части чулка.
— Откуда у тебя появилось такое бельё? — поинтересовался он.
— Купила перед балом, — честно ответила я. — Ты же сказал, что я могу тратить, сколько захочу, исходя из нашего финансового положения. Вот я и потратилась.
— Правильно сделала, — похвалил он. — На такие вещи можешь тратиться сколько угодно, без учёта финансового положения.
— Не боишься, что я не уложусь в бюджет? — усмехнулась я.
Это, конечно, была шутка: уж очень серьёзно пришлось бы разгуляться с покупкой белья, чтобы поставить под угрозу наше нынешнее благосостояние.
— Не боюсь, — заверил Андре. — С бюджетом я как-нибудь разберусь.
Мне понравился такой ответ. Нет, я ни за что не стала бы непропорционально тратить деньги, в заработке которых не принимала, что бы там ни говорил Андре, никакого участия. Но его слова прозвучали очень правильно. По-мужски.
Я от души зевнула, едва успев прикрыть рукой рот, открывшийся настолько широко, что его проще было бы назвать пастью. Глаза устало заслезились. Надо же, до этого момента я даже не подозревала, что хочу спать. Хотя время, конечно, позднее. Любопытно, сколько сейчас? Час ночи? Или два? С другой стороны, как же истории про влюблённых, которые не спят до самого утра? Должно быть, это про совсем юных, тех, кому лет восемнадцать. Кстати, любопытно, а сколько мне лет?.. Я снова зевнула.
— Пойдёшь к себе или останешься здесь?
От Андре не укрылась охватившая меня сонливость.
Я медленно повернула голову и посмотрела на него мутным взглядом.
— Вообще-то по правилам я должна бы пойти к себе, — рассудила я. — Поскольку для двоих здесь мало места.
— Эрта, нам с тобой не наплевать ли на правила? — усмехнулся Андре.
Я одобрительно хмыкнула. Это было справедливо и касалось гораздо большего, чем решение, где кому спать. Мы с Андре давно уже перешли многочисленные рамки. Мы оба — уголовники, сбежавшие из тюрьмы. И если Андре оболгали, то никто не сказал, что я не заслужила своего приговора. Мы незаконно пересекли границу. Начали новую жизнь, используя деньги, которые получили при помощи мародёрства. Называем себя чужими именами, живём под видом мужа и жены, не являясь таковыми. Я и вовсе переходила за грань жизни и вернулась назад. Какое нам дело до каких бы то ни было правил и условностей?
— Ладно, тогда я остаюсь здесь. — Со мной оказалось чрезвычайно легко договориться. — Только учти: если ночью я столкну тебя на пол, сам будешь виноват.
— Годится!
Андре тоже был сама покладистость.
Мы улеглись, укрывшись одеялом. Я прижалась к Андре и уткнулась носом ему под мышку.
— Завтра закажу кровать побольше, — пообещал он.
Я хотела в шутку посоветовать заодно заказать зеркало на потолок, но вместо этого снова зевнула и почти сразу провалилась в сон.
Утро встретило меня уютным пением позвякивающей на кухне посуды и будоражащим ноздри запахом свежей сдобы. Я с наслаждением втянула носом воздух, открыла глаза и сладко потянулась. Запахи. Вот ещё один аспект жизни, которого я была лишена во время своего призрачного существования.
— Проснулась?
Андре сидел рядом, обхватив руками колени, и смотрел на меня. Я улыбнулась и согласно промычала:
— Угу. Давно не спишь?
