Обоим девушкам окружающий пейзаж успел изрядно надоесть. Строго говоря, никакого пейзажа и не было, а только отвесные скалы, камни под ногами и узкий ремень неба над головой. Это бесконечное ущелье тянулось уже два, даже три дня, считая сегодняшний, и никаких признаков, что оно скоро закончится, не было. Кроме того, здесь было холодно, сыро и темно. Лишь в полдень солнечные лучи доставали до дна, превращая ущелье в печку.

Девушки отошли от каравана довольно далеко, опостылевшие телеги давно уже скрылись за очередным поворотом ущелья. Подругам всё казалось, что вот он, последний поворот, за которым откроются чудесные плодородные земли. Или даже голая каменистая пустошь, всё что угодно, лишь бы выбраться из этого бесконечного каменного лабиринта. Или хотя бы стены раздвинутся, и можно будет поставить лагерь по всем правилам, установив телеги в круг. Но за очередным поворотом не было ничего, кроме непроглядной чернильной тени — скалы над их головами почти сомкнулись, и совсем не пропускали света. Солнце сюда, наверное, никогда и не заглядывало.

Девушки остановились на границе света и тени, насторожено вглядываясь в темноту.

-Странное ущелье, — заметила Барна, — слишком ровное дно.

Кирма хотела сказать что это и хорошо, в нормальном ущелье телега не смогла бы проехать, но её опередили.

-Это старое русло реки, — пояснил кто-то, надёжно укрытый от их глаз в тени скал.

Подруги тихо охнули, так неожиданно оказалось им услышать человеческий голос в этих краях. Барна схватилась за отцовский меч, с некоторых пор болтавшийся у неё на поясе. А Кирма обрадовалась. Человек, значит выход близко, и скоро они выберутся из этого ужасного ущелья!!

-Выходи! Мы тебя не боимся! — Барна трясущимися руками направила в тень меч.

-Угу, верю, — усмехнулся невидимый собеседник.

-Выходи... мы не причиним вреда, — охрипнув от волнения, позвала Кирма.

-Ну... если вы обещаете не драться...

Из темноты вышел темноволосый юноша шид в кожаной одежде. Он задрал голову к небу и проорал.

-Леденец!! Скажи папе, что он крокодил бескрылый и проспорил мне вороного!!

Что-то шелестнуло над краем ущелья, девушки взвизгнули, но рассмотреть ничего не успели.

-Приветствую, — юноша учтиво поклонился. — Кто вы и зачем пришли в эти края?

Подружки дружно успокоились, незнакомец не был похож на разбойника, но ответить толком ничего не успели. Из-за поворота, тяжело дыша, выскочило трое мужиков с дубинами. Барна сразу узнала своего сводного братца Сикама.

-Что здесь происходит?! А ну, оставь девиц!!

Один из защитников бросился к девушками, двое остальных без разговоров набросились на парня.

-Не трогайте его, он нам ничего не сделал!! — завопила Кирма, бросаясь спасать незнакомца, и остановилась. Судя по всему, её помощь не требовалась, сохраняя на лице улыбку, юноша ловко уворачивался от неуклюжих нападающих.

-Должен заметить, — он отпрыгнул, и в том месте, где он только что стоял, гулко бухнули о камень две дубинки, — что нападение на принца, — юноша проскользнул у одного из нападавших под локтём, и укрылся за его спиной, — не лучший способ завязать полезное знакомство.

На шум борьбы от каравана бежали ещё люди, Барна истошно вопила, требуя прекратить, Карма пыталась оттащить дураков, но девушек быстро оттёрли в сторону, не слушая объяснений. Теперь юноше пришлось драться всерьёз, отбиваясь мечом сразу от трёх-четырёх нападающих. Кирма видела, что он щадит селян, осторожничает, бьёт плашмя. Те же наоборот, нападали с остервенением, оглушительно вопя. Долго так продолжаться не могло. Юноша уже пару раз споткнулся, пропустил удар в плечо, и теперь немного неуверенно действовал левой рукой.

-Да прекратите же!! — Кирма бесстрашно бросилась спасать симпатичного незнакомца. Теперь ей даже странно было, что она его испугалась, а вот жестокость родичей приводила в ужас.

-Отойди сестра, мы сами справимся с этим бандитом! — старший брат ухватил её за талию, оттаскивая от дерущихся.

Сквозь злые слёзы девушка видела, как юношу ударили сзади дубинкой по голове, и он повалился на землю.

-Хей-хей!! — мужики потрясали оружием.

Каруг-староста поднял меч юноши, с удовольствием смахнул пыль с лезвия.

-Добрая сталь! — довольно отметил он.

-Рад, что ты это заметил, — насмешливый голос из темноты буквально подбросил всех в воздух, — а теперь будь добр, положи железяку.

Каруг испуганно уронил свой трофей.

Кирма зачаровано смотрела, как из темноты появляется мужчина, в точности как юноша вышел несколькими минутами ранее. Они даже внешне чем-то были похожи.

-Э, да он один! Бей! — неуверенно воскликнул Сикам, но призыву никто не последовал. Где один, там и десятеро. А потом... этот выглядел много опаснее.

-Да-а... — мужчина наклонился над избитым юношей, прощупал пульс, — достаточно силён, чтобы не убить, но не достаточно, чтобы выжить?

Вопрос явно не требовал ответа.

-Как он? — шёпотом поинтересовались из тени.

Кто-то наградил Сикама выразительным взглядом.

-Жив, как ни странно... ладно, умней будет... Заберёшь его?

-Конечно!

И из темноты на свет вышел дракон. Настоящий дракон, сверкающий серебряной чешуёй. Он подозрительно оглядел закаменевших от ужаса людей, и подбежал к юноше.

-Туг! — зверь облизал ему лицо.

-Что?... Леденец? Что случилось? — юноша пришёл в себя.

-По голове тебе дали, насколько я могу судить, вот что случилось, — мужчина оставался спокоен. — А подробности я собираюсь выяснить как раз сейчас.

Дракон помог юноше подняться, того заметно шатало. Мужчина покачал головой.

-Верхом он не усидит. Подними его наверх, а дальше пусть Сладкий Дождь отнесёт.

Дракон со вкусным именем Леденец, обхватил юношу передними лапами, раздулся и, часто хлопая крыльями, начал вертикально подниматься вверх. Селяне, разинув рты, следили за его полётом.

-Итак, кто вы и зачем вторглись в чужие земли? — отвлёк их вопросом мужчина.

Одна Кирма продолжала украдкой поглядывать на поднимающегося дракона и единственная заметила, как шевельнулось что-то на гребне скалы, блеснуло серебром. Она подавилась криком. В один миг Кирма поняла, что первый дракон был ещё совсем маленький, детёныш дракона, дракончик. А вот этот, что сейчас небрежно заглянул в ущелье, настолько огромный, что и поместился бы в этом ущелье с трудом, это взрослый.

С колотящимся сердцем Кирма заставила себя опустить глаза, ничем не выдать своего страха. В ушах звенел задорный крик юноши "Леденец, скажи папе..."

-Мы мирные люди, ищем новое место для жизни, и с радостью готовы служить доброму кнегу, — унижено бормотал Каруг.

Мужчина поднял меч, вздохнул, огладил лезвие рукой, и только потом заговорил.

-Вы приходите незваными, смертным боем бьёте моего сына, и смеете называться мирными? — он обвёл селян тяжёлым холодным взглядом. Взглядом палача...

-Господин, они не виноваты, — вдруг бросилась к нему Барна, — просто тут пара камней упала, я испугалась обвала и закричала, а они подумали, что он на нас напал!!

Складно врёт, позавидовала Кирма таланту подруги. Но, как оказалось, недостаточно складно.

-Врёшь ведь, и сама себе не веришь, — пренебрежительно бросил мужчина, и вновь обернулся к старосте, — я слушаю.

И столько было угрозы в этом простом вопросе, что Каруг пал на колени и заголосил по-бабьи, тонким слезливым голосом. Он рассказал и о лютой зиме, и о том, как после поборов кнега Яроста в деревне умерло от голода трое детей и пятеро взрослых, а на будущий год поборы повысились вдвое против прежнего. Как поднялись мужики, кольями погнали сборщиков, как радовались новой свободе, а через полторы луны пришли в село воины кнега, силой взять своё. Кто из селян успел бежать, тех гнали как зверя, кто против стоял, тех уж нет. Деревню воины пожечь не успели, увлёкшись погоней, ушли далеко в лес. Селяне свою землю знали лучше, людей кнега метко били из луков и, потеряв многих товарищей, воины ушли. Но селяне понимали, неповиновения им не простят. И тогда Каруг приказал сниматься с места, и повёл их в дикие места, за горы, где, по слухам, и людей-то не было, только чудовища.

Нет, староста, собиравшийся просить чужого кнега принять переселенцев, и не думал говорить о том, как его люди однажды уже пошли против своего господина. Не говорят такое вслух, даже не думают. Кто бунт поднял, тому веры нет. Но страшный взгляд незнакомца, и крылатый ужас, притаившийся где-то за его спиной, лишили старосту последнего разума. И он говорил, говорил без утайки, даже не пытаясь ничего скрыть.

Мужчина слушал спокойно, даже чуть улыбался. Кирма никак не могла понять, посему он так спокоен, а потом догадалась, что он просто думал о чём-то своём, и страшные признания старосты его не интересовали. О чём, интересно? О раненом сыне, о людях, жмущихся к стенам? В деревне Кирму прозвали ведьмовной, потому как бабка её варила всякие зелья, и глаза у девушки были непроглядно чёрные, а волосы слишком тёмные для лаки. Раньше она обижалась, даже дралась, а сейчас впервые пожалела, что нет у неё никакой силы, и не может она заглянуть в мысли незнакомца.

-Пожалуйста, господин, пропустите нас... — староста от жалобного плача уже перешёл к мольбам, — мы... выдадим виновных! — Он почему-то оглянулся на девушек, и в душу Кирмы закралось нехорошее подозрение, что виновной окажется именно она.

-Вот ещё! — фыркнул мужчина.

Он явно собирался сказать что-то очень обидное, но тут с неба буквально упал серебряный дракончик, и насколько Кирма могла судить, это был другой дракончик.

-Это люди, которые напали на Туга? Я их порву, — дракончик угрожающе набычился, наступая на побелевших от страха людей.

-Нет, Сироп. Ты этого не сделаешь, — спокойно возразил мужчина, перехватывая его за край крыла.

Дракончик нервно дёрнул крылом, сбрасывая руку человека, но остановился.

-А почему им можно, а мне нельзя? Они Туга чуть не убили, а я спокойно должен это перенести? — он явно был не в духе.

-Но ты не они, — резонно возразил мужчина.

Дракончик ещё помедлил, и, тяжело вздохнув, сел.

-Хорошо... Но пусть только попробуют!!

Мужчина ласково потрепал дракончика по голове, а потом обернулся к переселенцам. Голос его, только что полный нежной заботы, стал сух и холоден.

-Возвращайтесь, и обходите горы.

Старосте поплохело. То, что погони они пока не заметили, отнюдь не означало, что её не было.

-Нам нельзя возвращаться, о благородный! — он назвал бы мужчину хоть богом, лишь бы смягчить его лестью.

-Дальше вы всё равно не пройдёте, ущёлье сужается. Уходите.

Староста попытался пустить слезу, но и мужчина и дракончик остались совершенно равнодушны к его мольбам. Они просто развернулись к нему спиной, и медленно пошли обратно в тень. Каруг оглянулся на своих, и люди испуганно отшатнулись, такая мука исказила лицо их выборного. Взгляд, брошенный им на Кирму, не сулил девушке ничего хорошего. С неожиданной ясностью она поняла, что ей не пережить эту ночь. Во всём обвинят ведьмовну.

Повинуясь внезапному импульсу, Кирма бросилась вдогонку за незнакомцем.

-Господин!! Возьмите хотя бы детей!!!

Он остановился, и девушка ткнулась носом в широкую спину.

-Зачем? — холодно спросил мужчина, поворачиваясь к ней.

-Их же убьют!! — Кирма сползла на землю, обхватив ноги, прижалась лицом к коленям в потёртых кожаных штанах. — Что хочешь для тебя сделаю, слово скажешь — умру, рабыней твоей буду... Спаси детей!!!

Мужчина молча схватил её за плечи, рывком поставил на ноги. Девушка подняла заплаканные глаза, разыскивая на его лице признаки гнева, обнаружила только растерянность и странную потаённую боль. Его взгляд метнулся к дракончику, оббежал лица переселенцев...

Прежде чем он успел ответить, по ущелью прокатился глухой продолжительный рокот.

-Папа говорит, что судьбу людей решать должен ты сам, — сказал дракончик.

-Хорошо... но мне надо подумать, — мужчина оглянулся на старосту, всё ещё стоящего на коленях, — завтра утром я сообщу вам своё решение. А сейчас возвращайтесь в лагерь.

Тайрэд сидел на ступенях крыльца. Перед ним на земле лежал Леденец и вытянув шею преданно заглядывая мужчине в лицо.

-Это что, шутка? — шид был не в духе. — Или это у меня судьба такая? Нет, ну почему это должен быть именно я?!

-Ну не я же... — раздался слабый голос. Мужчина покосился в его направлении и поджал губы.

Туг лежал неподалёку, на расстеленном одеяле. Под одеялом были голые доски пола веранды. Предположительно твёрдые и неподвижные, сейчас они медленно вращались, пытаясь выскользнуть из-под отяжелелого тела юноши. Он не утратил ясности мысли, но всё вокруг было какое-то серое, тусклое, глухое, точно он смотрел и слушал через слой ткани. Собственный голос казался слишком звонким... и он всё время куда-то мучительно проваливался, оставаясь на месте... нестерпимо!

-Неужели обязательно было драться с ними со всеми сразу? — укоризненно спросил его Тайрэд. — Ты о чём думал?

Шид был в растерянности, как просто юноша позволил себя фактически убить. Ну, не совсем убить, но лишить сознания, что фактически одно и то же. Попасться под дубины обозлённых от страха мужиков, не самая лёгкая смерть. Как он это допустил? Словно и не учили его ничему. Ведь Туг находился в более выгодном положении, у него был путь для отступления, и сильный союзник... но он не ушёл, отослал Леденца прочь и вступил в бессмысленную схватку.

-Да их всего трое было... сначала...

Трое... и ещё две девушки. Возможно, именно в этом и крылся ответ? Тайрэд хотел что-то сказать, отвернулся, наткнулся на умоляющий взгляд дракончика и только хмыкнул.

-Ты тоже так считаешь? — спросил он Леденца.

-Я... — растерялся дракончик.

Сладкий Дождь прямо и недвусмысленно заявил, что судьбу пришельцев должны решить Тайрэд с Тугом. Мол, они сами люди, и там тоже люди, так пусть люди разбираются с людьми. Возможно, у дракона была ещё какая задняя мысль. Если кто-то и понял, почему всё должно быть именно так, то Леденцу этого не объяснили. Но даже ничегошеньки не понимая, он всё равно уважал решение отца.

-Да, именно ты! — Тайрэд ткнул пальцем в нос дракончика. — Или ты сидишь здесь, и смотришь на меня как на праздничный пирог, только потому, что тебе совершенно нечего сказать?!

Драконы не краснели. Их способности выражать свои чувства ограничивались движением крыльев, изгибом шеи, поворотом головы, положением тела. Глаза крылатых зверей чуть темнели, когда они испытывали сильные эмоции, вне зависимости от того, что это были за эмоции. Запах, и без того слишком слабый для столь огромного создания, не изменялся. Не удивительно, что многие не воспринимали драконов как живых существ, ведь стоило такому зверю замереть, и он превращался в прекрасную статую. Большинство людей, не сталкивавшихся близко с драконами, считали их бесчувственными животными.