Я перевела недоуменный взгляд на мужика, который робко улыбнулся и чуть склонил голову, тут же выпрямляясь.
'Здравствуйте, меня зовут Дагнир и я такой же, как и вы, юный лекарь'.
Я скептически оглядела призрака. Хм, на вид прямо сущий ангел. Бородёнка, седые волосы по плечи, лучащиеся добром и миролюбием глаза, вокруг которым видны были мелкие морщинки. Прямо не призрак, а святой, сошедший на землю дабы направлять заблудших овечек. Хмыкнула. Видали мы таких святых уже, с виду ангелы, а внутри черны, как сама бездна.
— Сомневаюсь, — аккуратно встала с колен Ренольда, чувствуя себя по-прежнему неловко, а, с другой стороны будет что внукам рассказать. Не каждый мог бы похвастаться, что сидел на коленях всамделишного принца империи.
Вот так и представляю, как я старая, сморщенная, будто засохший изюм, сижу в скрипучей кресле качалке и, положив клубок и спицы, говорю окружившим меня сорванцам: 'Были времена, я тогда молодой совсем была и, вот прямо как на этом кресле, сидела на коленях нашего императора, правда, он тогда ещё был всего лишь принцем'.
'А зря', — Дагнир улыбнулся так понимающе и мягко, что у меня всё заскрипело внутри.
— И чем же мы похожи, если не секрет? — скрипнув зубами, спросила, подходя к призраку. Ренольд как сидел на камне, так и не встал, только смотрел на меня внимательно, неотрывно так. Эйнар тоже не подходил, оставаясь неподвижным. — Вы видите его? — ткнула пальцем в сторону призрака.
Ренольд с Эйнаром отрицательно качнули головой. Хм, вот как, значит, духовный мир или мир духов могу видеть только я. Думаю, что тут даже не область магии, а нечто совершенно иное.
'Ты совершенно права — это не магия. Это заслуга твоей души. Вернее, даже не заслуга, а свойство, состояние, называй, как пожелаешь'.
— И к чему мне такая честь? — поджала губы и встала прямо напротив Дагнира. Чую пятой точкой, что мне совсем не понравится то, что он мне сейчас расскажет, но убегать не в моих правилах. Послушаем.
'Честь? Ни к чему. Просто кристальные души могут видеть существ, которые принадлежат иному слою бытия. Обычно души предпочитают перерождение, но если они долгое время не перерождаются и остаются на одном и том же месте, то становятся духами. Они накапливают энергию, подчиняют её и становятся сильнее. Сильные духи могут впоследствии стать божествами. Не путай с богами. Боги, это совсем другое. Именно божествами, например, болот, лесов, гор, что-то вроде их хранителей. А существо, не обязательно человек, с кристальной душой может видеть их'.
— Постой, — я выставила руку вперёд с раскрытой ладонью. Что-то я перестала, вообще, что-либо понимать. Какие-то духи, божества, кристальные души. Ничего не понятно, я тут, каким боком? Хотя, этот висящий в воздухе тип сейчас утверждает, что у меня именно такая душа.
— И? Какие неприятности мне следует ждать от всего этого? — это первое, что меня волновало. — Какие преимущества даёт такая душа? Хотя, если честно, ничего особенно я за собой не наблюдаю.
'Не наблюдаешь? Так ли это? — Дагнир улыбнулся и снова это вышло на манер святого. Бррр, никогда не доверяла таким людям. — А твои воспоминания о прошлой жизни?'
Я нервно оглянулась по сторонам. Ренольд делал вид, что потерял ко мне интерес, но сам сейчас стоял около кучки гоблинов и что-то им там втирал, время от времени бросая на меня взгляд. Эйнар сидел на корточках и непонятно откуда взявшейся палкой тыкал в жижу, которая по-прежнему была на полу пещеры. Он тоже так и косился в мою сторону. Хорошо, что они уже привыкли к таким моим беседам с воздухом, иначе посчитали свихнувшейся. Вроде никто ничего не слышит. Это хорошо.
— Откуда ты знаешь? — прошептала, будто шпион, продолжая зыркать по сторонам.
'Откуда? Я ведь уже сказал, что такой же. Я тоже помню свои прошлые жизни. Это было моё восьмое воплощение'.
— Ох, — вытаращила глаза, отшатываясь.
— Всё нормально? — Эйнар будто телепортировался, тут же появляясь рядом. Ну и воняет от него. Зажала нос рукой, морщась и отходя от вонючки подальше.
— Да, только не подходи близко.
— Мы скоро уходим, — Эйнар смутился, неловко отступая. — Ренольд волнуется об отце.
Я кивнула и перевела взгляд на Дагнира. Дождавшись, пока Асвальд отойдёт подальше, прошептала:
— Восьмое? И почему это с нами происходит? Это ведь ненормально.
'Почему? Потому что так задумал создатель. Понимаешь, есть десятки тысяч миров — я восемь раз перерождался, и каждый раз мир был другим — все они нанизаны на один стержень, по которому души переходят из одного мира в другой. Души похожи на крупицы песка, но очень редко среди всех этих крупиц попадаются не ограненные алмазы — кристальные души. С каждым перерождением такие души полируются, гранятся, они сверкают всё ярче и ярче. Для этого в каждом перерождении на такую душу сыплются испытания, которые она должна выдержать, чтобы одна из её граней засияла ярче. Я своё испытание в этой жизни не выдержал', — глаза призрака потухли и заполнились такой тоской и печалью, что я невольно отвернулась. Мне показалось, что такое состояние нечто очень личное, и никто не должен видеть его сейчас.
— И? какие минусы? — через несколько минут снова спросила я.
'Минусы? — у него привычка такая, что ли, переспрашивать? — Существо с кристальной душой не может творить зло. Нам просто становиться неуютно, а иногда даже больно. Мы помним прошлые жизни. Обычно умираем далеко не от старости. Храним всю тяжесть от воспоминаний об оставленных нами родных и любимых. На этой почве часто предпочитаем быть одинокими и не подпускать живых существ к себе близко. У нас огромный потенциал в накоплении и хранении энергии. Хм, в третьей моей жизни я тоже воплотился в магическом мире и местный маг ещё ребёнком поймал меня, посадил на цепь и использовал, как энергетический источник. Знаю точно, что в некоторых мирах маги точно знают о нас, так что главное — не дать поймать им свою душу'.
— А что будет?
'Что будет? Кристальные души не просто так зовутся. Если её сделать видимой в реальном мире, то она будет похожа на кристалл. И этот кристалл можно использовать как угодно. В нём практически неограниченный источник магической энергии'.
— Но ведь у меня нет столько энергии, — тут же возразила я. — Я буквально совсем недавно почти всю её израсходовала. Как-то это не вяжется с неограниченным источником.
'Это потому что у тебя в голове стоит ограничитель, — хмыкнул Дагнир, подплывая ко мне ближе. — Просто знай — у тебя её столько, что ты можешь вылечить сотню-другую смертельно раненых людей'.
— Ладно, допустим. А что с плюсами? Зачем, вообще, такие души нужны?
'Зачем нужны? Не знаю. Я несколько раз сталкивался с такими душами, как мы, и никто из них не знал, зачем именно создатель сотворил подобных нам. Так что окончательный замысел для меня так и остался загадкой. А по поводу плюсов. Хм. К кристальным душам не липнет негативная энергия, то есть они всегда остаются чистыми, не запятнанными. Обычно все мы, так или иначе, лекари. Наверное, особо плюсов и нет. Всё точно так же, как и у обычных душ'.
— Мда уж. И зачем всё это? Ой и намудрил чего-то создатель. Чую печёнкой, добром всё это не закончится, — вздохнула. Не было проблем, называется. — Ну а ты? Говорил же, что зло не липнет, и не можем причинять вред, так как умудрился наложить проклятье на императорскую семью?
Дагнир тут же изменился в лице.
'Тогда я был обычным лекарем, жил в лесу с женой и сыном. Началась война и однажды в нашу дверь постучались. Мы приняли гостей со всей широтой душевной. Но уходя, главный среди них, назвавшийся Ривалем, изнасиловал и убил мою жену, а сыну они просто отрубили голову, словно курёнку. Меня при этом удерживали его воины, которые смеялись и комментировали всё происходящее. Я до сих пор не понимаю, почему они так поступили? Что мы сделали им? Почему моя прекрасная Мирана должна была испытать это? Почему мой ребёнок должен был быть убит? Я вопрошал к создателю. Наверное, это было очередное моё испытание, которое мне назначил создатель. И я его полностью провалил.
Я кричал, просил, умолял остановиться, но потом понял — бесполезно. И тогда стал проклинать, взывая ко всем тёмным силам, которые только могли откликнуться на мой зов. Они отозвались. Создатель смолчал, а чернота, что копилась долгое время, обретшая сознание, откликнулась. Меня заволокло тьмой, в которой я находился по сей день.
Тьма не могла проникнуть внутрь меня, но вот удерживать мою душу внутри была способна. Я ощущал, как оно забирает жизни людей. Жалел ли я о том, о чём просил тогда? Может быть. За эти годы я столько передумал. Сначала был счастлив, что Риваль не остался безнаказанным, но потом, с каждой новой жертвой, моя уверенность в правильности истлевала капля за каплей.
Но последний правитель... Он смог обмануть проклятье. Его старший сын — оборотень. А на них, как оказалось, не действует проклятие, потому что они двулики. Звериная сущность просто не даёт проклятью лечь на человеческую сущность. Женщина, которую он любил, правда, погибла. А вот сын остался неприкосновенен'.
Я резко обернулась к Ренольду, смотря другими глазами. Оборотень? Надо же, а ведь и не подумаешь никогда.
'Ты ошибаешься. Этот молодой человек не он. Старший сын нынешнего Риваля совершенно другой человек, вернее, разумный. А этот юноша не имеет к роду Ривалей никакого отношения. Он не сын императора'.
— Что? Погоди, погоди, дай мне минутку, — обхватила лицо ладонями, наблюдая за тем, как Ренольд повелительным жестом махнул рукой в сторону прохода, что-то продолжая втолковывать гоблинам.
Хорошо, что я до этого присела на камень, иначе упала бы там, где стояла. Вот так новости. Ренольд не наследник. Да что говорить, он даже не императорского рода! А ведь если подумать, они с императором действительно совершенно непохожи. Ох, боги, вы любите повеселиться, как я посмотрю. Те ещё шутники.
— Знаешь его? — чуть наклонившись вперёд, прошептала, посматривая на Ренольда. Надеюсь, он не слышит. — Старшего сына, знаешь? И если не императора, то чей тогда сын Ренольд? — совсем уж тихо сказала, буквально одними губами.
Эйнар вскинул на меня взгляд, а потом как-то задумчиво покосился на Риваля, тут же нахмурившись. Неужели услышал? Не зря у эльфов не уши, а локаторы. Раздражённо цыкнула, обжигая остроухого злым взглядом. Какого чёрта он подслушивает? Что за нелюди пошли, так и лезут, куда их совсем не просят!
'Чей сын? А вот этого не знаю. Но точно не Риваля. Но судя по всему, он непростых кровей. Это ощущается. А вот насчёт старшего сына, то обязательно его покажу тебе. А потом отправлюсь на перерождение. Жаль, что у нас отняли способность забывать прошлое'.
Я осмотрела Дагнира с ног до головы. Жаль? Но разве не счастье хотя бы иметь возможность помнить лица любимых людей? Хотя, что я могу об этом знать? На моих глазах не убивали любимого человека и не лишали головы моего ребёнка. Возможно, после такого и я бы возжелала об этом забыть, не мучаясь. Ведь в отличие от остальных, наша память со смертью физического тела не исчезает, оставаясь с нами. Благо это или наказание, станет ясно позже. Намного позже.
Кивнула и поднялась с камня, замечая, как в мою сторону идёт Ренольд. Ну, всё, теперь я не успокоюсь, пока не узнаю, чей он сын. Мне, в общем-то, всё равно. Но, блин, интересно до жути. Кто он? Простолюдин? Сын какого-нибудь пекаря или может быть залётных актеров? А если его мать работала в местном борделе и была такой красивой, что даже император не устоял? О, точно, он — украденный сын правителя соседнего королевства. Тем более, что Дагнир сказал, что у него непростая кровь.
Облизнулась, наклоняя голову чуть вперёд. Ренольд, заметив это, даже с шага сбился, посматривая на меня с подозрением. Не боись, не скушаю я тебя, просто от желания узнать правду у меня в одном месте свербит.
— Я пытался убедить их, но они ни в какую, — бросил он, останавливаясь в метре от меня.
— В чём дело? — глянула на гоблинов, которые что-то бурно обсуждали.
— Эти имбэ говорят, что эта чёрная жижа их божество, которого они нашли тут и стали почитать. А мы его почти уничтожили. Эту субстанцию надо сжечь. Она и так просачивается в щели и утекает под землю. Не хотелось бы мне снова с ней столкнуться. Так что я предлагаю спалить её. Но что делать с имбэ? Эти мелкие упрямцы раздражают меня.
— Сейчас, — отодвинула рукой Ренольда в сторону хотя могла бы и обойти, но так неинтересно.
Подойдя к спорящим гоблинам, которые ругались вполне себе на понятном языке, гаркнула:
— Главного мне! Кто главный? Ты главный этой шайки-лейки? — схватила более всего представительно выглядящего гоблина за шкирку — правда, пришлось нагнуться — и встряхнула так, что у того клацнули зубы. — Ты о чём, вообще, думаешь? Почему не даешь прикончить эту тварь? Ты знаешь, что она долгие годы вредила императорской семье? Знаешь? Хочешь быть её пособником? Хочешь, чтобы император направил на ваши леса армию, которая выжжет всё подчистую вместе с вами тугодумами! Думаешь, он станет оправдывать укрывателей? Да вы ведь и жертвоприношениями не брезговали, пока он пытался найти мерзкую тварь, которая вредит великой империи? Это преступление против империи! Ты будешь отвечать, когда твои сородичи погибнут? Что молчишь? Считаете, эту мерзкую, вонючую субстанцию своим богом? А что она вам дала? Она подчинила вас, управляла вами, а вы и рады! Вы ведь служители природы, и на что теперь походите? На подземных крыс, которые трясутся над созданием тьмы! Мне стыдно перед великим лесом, что у него такие хранители! Если вам так нужна эта мерзкая жижа, забирайте, но больше никогда, слышите, никогда не смейте входить в лес! Я расскажу ему о том, какие у него дети, и он мне поверит. У меня всё.
Отпихнув разукрашенного гоблина, развернулась и потопала в сторону Ренольда. Он стоял и улыбался. Не губами, нет, глазами. Его явно забавляла та бравада и показушность, с которой я вещала.
— Постой, — прокаркал тот самый разукрашенный гоблин. — Ты можешь говорить с лесом? Кто ты?
Я остановилась и резко, показушно, будто играла какую-то роль, развернулась.
— Я? — хмыкнула, загадочно склоняя голову набок.
Почему-то в этот момент вспомнился мой посох. Чёрт возьми, я ведь оставила его во дворце. А если его кто-нибудь сломает? И Мидах мне ничего не сказал, оставил своё убежище и спокойно потопал сюда. Все мои размышления заняли буквально несколько секунд, а потом я удивлённо глянула на свою правую руку. Вокруг неё начал формироваться знакомый мне туман. Я улыбнулась.
В моей руке был посох, зелёный бутон которого светился мягким зелёным цветом, а стебли омелы как-то совсем уже неожиданно оплели мою руку, словно здороваясь. Так вот, куда ушёл 'прогуляться' Мидах. Он пошёл за посохом.
— Вы спрашиваете, кто я? Так вот, слушайте же! Я — друид! — подняла руку вверх и резко опустила. По пещере разнёсся приглушённый звон, словно ударили топором по камню. — И не вам, дети леса, сомневаться в моих словах! А сейчас, оставьте подземелья и вернитесь к тому занятию, которым занимались ваши предки испокон веков. Не гневите богов, вознося на небесный пьедестал низменную тварь!
