Эдерли мне тоже не нравится. Возможно, он хороший маг, но придурошный какой-то. И он меня использует, даже не скрывая этого. Я этого не люблю, но деваться пока некуда. Пока я не отыщу Джаримафи, мне придется терпеть всех этих господ. Но сперва надо найти приличное место, где можно поесть и выспаться.
Я довольно долго бродил по городу в поисках пристанища, пока, наконец, не определился с выбором. Гостиница "Белые голубки" на Купеческой улице определенно вызывала доверие — холл был чистым, хозяин, эдакий добряк с румяным лицом и открытым взглядом, располагал к себе, а девушки-подавальщицы были миленькими и аккуратно одетыми. Цены тоже оказались божеские. Мне подали ужин, и мне показалось, что я никогда в жизни не едал такой вкуснятины. Жареный цыпленок с рисом, черносливом и пряностями, да с домашним отлично выпеченным хлебушком, да под отличное белое вино — ну что может быть лучше?! Наевшись и напившись, я тут же отправился в свою комнату и завалился спать, и готов поклясться, что давно я не спал так сладко.
Утром, разбуженный солнцем. заглянувшим мне в окно, отдохнувший, умиротворенный и расслабленный, я еще какое-то время лежал в постели и обдумывал дальнейшие действия. Во-первых, торопиться я не буду — никуда этот Цельс не денется. Во-вторых, у меня есть двести денариев, сумма очень приличная. Не поскупился барон Кадуорс, надо отдать ему должное. Как лучше всего ими распорядиться? Вариант первый — я могу заказать себе доспехи. Хорошая идея, благо, сумма позволяет купить самолучший доспех, ту же карбоновую кольчугу с антимагической защитой. У меня еще и останется кое-что на кармане. Вариант второй — положить деньги в банк и брать по мере надобности. Таскать с собой такую кучу золота тяжело и опасно. Но насколько надежны тут банки? И не привлечет ли мой немаленький вклад ненужного внимания? Конечно, можно растыркать деньги частями по разным банкам. Вроде бы хорошая мысль.
Нет, все-таки закажу доспехи. Можно рискнуть и съездить к Швеллеру в Альдре. Можно навестить оружейника Ансельмо в Донкастере и посмотреть, что он предложит. Второй вариант предпочтительней, негоже мне показываться в Орандуре после истории с книгой из княжеской библиотеки. А пока есть предложение одеться и закинуть чего-нибудь в топку.
Позавтракав жареным хлебом, сыром, отличной грудинкой и запив все это парой кружек яблочного сока, я отправился на прогулку. Погода была ясная, теплая, улицы в Эттбро просохли от грязи, и я смог осмотреть центр городка, походил по рынку, где торговцы наперебой зазывали меня к своим прилавкам, побеседовал с приезжим рыцарем, который искал в городе приличный бордель и понял, что содержательного отдыха в Эттбро не получится, уж слишком скучный это город. Так что я вернулся в гостиницу, забрал Грига, закупил у трактирщика провизии для себя и у мукомола десять фунтов отборного ячменя для коня, и еще до обеда выехал из города.
В прошлое мое путешествие между Эттбро и Донкастером я потратил два дня, в этот раз доехал за сутки. Поспал два часа в гостинице и пошел искать мастерскую Ансельмо.
Прославленный оружейник принял меня в магазине, где было на что посмотреть. Уж ничем не хуже был магазинчик, чем у Швеллера.
— Добро пожаловать, молодой господин, добро пожаловать! — прогудел Ансельмо, скрестив на бочкообразной груди громадные волосатые ручищи. — В моем магазине лучшее оружие в Донкастере. Желаешь заказать что-нибудь?
— Ищу хороший доспех, — ответил я. — Легкий. И самый лучший из того, что у тебя есть, мастер.
— Доспехов у меня много.— Оружейник посмотрел на меня изучающе. — А какой суммой располагаешь, ежели не секрет?
— Двести денариев.
— Ого! — Ансельмо сразу подобрался весь, чуть ли не по стойке "смирно" передо мной встал. — Раз так, следуй за мной, покажу кое-что...
Он провел меня в обширную мастерскую, где над верстаками корпели два чумазых подростка-подмастерья — наше появление не заставило их бросить свою работу. Далее мы поднялись на второй этаж, в жилую часть дома, прошли в кабинет, где Ансельмо предложил мне сесть в кресло, а сам занялся дверью массивного несгораемого шкафа, занимавшего чуть ли не треть комнаты.
— Давненько я не отпирал этот шкаф, — сообщил он мне, возясь с замком. — Клиентов мне до тебя, сударь, денежных не попадалось... А, вот так! Что ж, смотри, выбирай.
Я заглянул в шкаф. Три доспеха на деревянных подставках — две кольчуги, блестящая серебристая и вороненая, без блеска, и куртка из черной жирно лоснящейся кожи с металлической клепкой на груди и плечах.
— Это кольчуга Зула Кровавого, — пояснил Ансельмо, показывая на серебристую кольчугу. — Был в Первую войну домов такой кондотьер. Запродался с потрохами ведьмам Тойфельгартена и получил от них эту заговоренную кольчугу. Это муррейская сталь, такую теперь никто варить не умеет. Защищает от оружия, заклинаний огня и мороза. Сто семьдесят денариев. Торкарская карбоновая кольчуга без истории, но доспех отличный. Эту отдам за сто пятьдесят золотых.
— А куртка?
— Настоящая кожа дракона. Мой отец ее делал, а я помогал, когда еще мальцом был. Кожу дракона отцу за сто монет продали охотники, которые эту тварь три года выслеживали и убили, наконец, в пещере на склоне Ведьминого котла. Она тебе в двести двадцать монет обойдется.
— Так дорого?
— Я же сказал — это кожа дракона, а не быка или свиньи. — Ансельмо снял куртку с подставки, протянул мне. — Надевай.
Я взял куртку и поразился, насколько она легкая. Просунул руки в рукава, застегнул крючки. Мой размер определенно. Классная куртка, в моем мире все байкеры обзавидовались бы.
— Ежели не боязливый ты, кое-что тебе покажу, хочешь? — спросил Ансельмо.
Я кивнул. Мастер подошел к столу, взял со столешницы один из кинжалов, вытащил оружие из ножен и внезапно, со всей силы ударил меня этим кинжалом в живот. Я вскрикнул, отпрянул назад, хватаясь за меч, но Ансельмо только расхохотался.
— Мир, мир! — гаркнул он, бросив кинжал на пол. — А теперь посмотри на место удара.
Я опустил взгляд. Куртка осталась совершенно целой, ни прокола, ни вмятины.
— Я ж говорю, драконья кожа, — заметил Ансельмо с довольной усмешкой. — Ничем не пробьешь. Ни стрелой, ни копьем, ни мечом. Даже магическим оружием. Сырости, огня и разных едких субстанций тоже не боится. Потому и стоит столько.
— У меня есть только двести пять денариев, — сказал я, продолжая ощупывать живот.
— Нет, скидки не будет. Но вижу я, что ты парень честный, да и куртка будто на тебя делалась. Напишешь мне расписку, что обязуешься в течении месяца доплатить мне двадцать денариев, и забирай доспех.
— Так это будет двести двадцать пять золотых.
— Пять золотых за рассрочку. Согласен?
— Ладно, — вздохнул я. Кольчуги конечно дешевле, но куртка и в самом деле суперская, да и носить ее как-то привычнее. — Давай бумагу.
— Поверь, еще благодарить меня будешь. Второго такого доспеха в Десятигорье нет.
Через пару минут сделка была заключена. Я написал расписку, подписал ее, и мастер спрятал бумагу в стол. Куртка стала моей. На расходы мне осталось пять денариев.
— Давно у меня не было такого покупателя, — заявил мне оружейник. — Как твое имя, парень?
— Эрл Сандер Сторм.
— Джернона Сторма сынок? — Ансельмо был удивлен. — Мой отец с твоим батюшкой дело имел. Барон Сторм частенько у нашей семьи оружие заказывал.
— Мир тесен. Мне пора, мастер.
— Всегда рад видеть тебя в своем доме, молодой господин. Теперь у тебя есть скидка на все изделия Ансельмо. Коли что понадобится, милости прошу.
* * *
Я довольно хорошо запомнил карту Эдерли. Судя по ней от Донкастера до Монсальвата было около тридцати миль, если ехать прямо на восток, немного ближе, чем если бы я поехал из Эттбро. Для хорошего наездника на хорошем коне сущий пустяк. Однако я не учел одного обстоятельства. Наверное, я проехал миль пятнадцать и уже подумывал об отдыхе, как внезапно увидел поднимающийся над верхушками деревьев дым.
Дымил открывшийся за поворотом дороги лагерь, точнее большие костры, которых было много, и судя по густоте и цвету дыма, жгли в них не только дрова, но и бочки со смолой. Вокруг костров располагались шатры и шалаши из лапника, возле которых ходили обитатели лагеря — мужчины, женщины, дети, грязные и испуганные. Народу было много, наверное, несколько сотен человек. В импровизированных загонах был скот — овцы, коровы, свиньи и козы, еще по лагерю расхаживали тощие грязные куры. Дальше, по сторонам от тракта, я увидел две сколоченные из неструганных лесин вышки с наблюдательными башенками, в которых стояли часовые. Чуть в стороне, у границы леса, стояли еще несколько шатров, окруженных палисадом, с открытыми воротами. Дорогу метров на сто-сто пятьдесят занимала вереница повозок и фур, упершаяся в импровизированный шлагбаум, перекрывавший дорогу. Здесь была охрана, полтора десятка воинов в кожаных кафтанах и железных шлемах, вооруженные алебардами и самострелами.
— Стоять! — рявкнул мне командир поста, делая знак остановиться. — Дорога закрыта, поворачивай обратно.
— Что тут у вас творится, офицер? — спросил я. Попутно заметил, что дорога за шлагбаумом перекрыта еще и длинными рогатками с угрожающе торчащими острыми кольями.
— А тебе что, парень? Сказано — вертай коня!
— Вот, взгляни, — я наклонился в седле, показывая командиру поста вальзератский перстень. — Уяснил?
— Дознаватель? — Офицер тут же убрал ладонь с рукояти меча, сухо улыбнулся. — Тогда понятно. Помощь нам будет?
— Какая помощь?
— Кордон удерживать. У нас ведь тоже силы не бесконечные. Уже неделю подмоги ждем. Эта болваны в Данмуте совсем про нас забыли, что ли?
— Я об этом ничего не знаю.
Офицер перестал улыбаться.
— Проклятие, так ты не из Данмута?
— Из Донкастера. Еду в Монсальват по важному делу.
— Проезд запрещен. В Монсальвате мор. Никому не разрешено даже приближаться к границе коммуны.
— Знаю про мор. Я же сказал, офицер — у меня важное дело.
— А у меня долг перед всеми этими людьми. — Офицер показал на лагерь. — Знаешь, что такое чумной кордон?
— Наслышан. Имя свое назови.
— Это еще зачем?
— Вернусь в Данмут, доложу герцогине, кто мешал мне исполнить повеление ее высочества.
— Ты бы язык придержал, парень, — ответил офицер, впрочем, без особой злобы. — Думаешь, твоя роскошная драконья куртка защитит тебя от заразы?
— Защитит не защитит, это моя забота. У меня задание, и я....
— Не знаешь ничего, — закончил за меня офицер. — А знал бы, понял, что дело дрянь. В Монсальвате хрен пойми, что творится. Шериф умер от чумы, предстоятель и мэр тоже. Если и остались там здоровые, то ненадолго. Все, кому удалось сбежать, тут собрались. Жратва и вода и кончается, а помощи никакой. Идти нам некуда. Если чума сюда доберется, все мы мертвецы.
— Затем я и прибыл, чтобы своими глазами все посмотреть и помочь, если нужно. И еще, я ищу человека по имени Цельс. Знакомое имя?
— Нет. — Стражник помолчал. — Плохую работу тебе поручили, приятель, ну да ладно, твои дела меня не касаются. Уже смеркается. До утра тебе лучше здесь переждать. А там если захочешь в ад спуститься, твоя воля. Хотя тут тоже небезопасно.
— Меня зовут Сандер Сторм, — я спешился, протянул офицеру руку. — Если что, с радостью помогу.
— Лейтенант Свейз, помощник шерифа Монсальвата, — офицер учтиво поклонился, но руки мне не подал. — Рад знакомству, но еще раз повторяю — коли есть у тебя возможность уехать, сваливай отсюда побыстрее. Я бы на твоем месте...
Офицера прервали громкие крики, и я успел заметить, как побледнело лицо Свейза. Охрана тут же забыла обо мне, и все внимание солдат привлекло нечто, летевшее над лесом в нашу сторону. Обитатели лагеря с криками ужаса бросились к повозкам и шатрам, спеша укрыться и на бегу хватая детей, скотина начала реветь и блеять — словом, началась суматоха. Я вытащил из ножен Селенар и, держа Грига за повод, наблюдал за летящим к нам неведомым существом.
Тварь между тем приблизилась к башенкам на расстояние выстрела из лука. Я не мог ее разглядеть — мешало заходящее солнце, светившее прямо в глаза. Но у часовых на вышках был, видимо, другой ракурс обзора, и они были готовы — сразу два болта попали в загадочного летуна. Существо громко и хрипло заревело, камнем рухнуло в кусты метрах в пятидесяти от дороге, мгновение спустя свечой взмыло вверх, хлопая крыльями, и тут третий болт, очень удачно пущенный одним из стражников, попал в цель и окончательно приземлил летуна. Я побежал вместе со стражей к месту падения чудища, но все решилось без меня — подоспевшие первыми воины несколькими ударами алебард добили тварь, которая издохла с противным, режущим уши визгом.
— Отличный выстрел, Белзак! — крикнул Свейз, обращаясь к воину, пустившему третий болт. — Смотреть всем в оба, могут еще появиться!
Я подошел, чтобы рассмотреть убитую воинами неведому зверюшку, уже не подававшую признаков жизни. Ничего более мерзкого мне до сей поры не приходилось видеть: мертвая гадина напоминала ужасающий гибрид человека и летучей мыши. Кожистые крылья были примерно метра три в размахе, одно из них сломалось при падении, и обломок кости торчал из окровавленной раны. Все тело существа, сухое и изможденное и больше похожее на обтянутый жирно блестящей кожей скелет, покрывали белые, черные и сизые пятна, гнойные язвы и нарывы, с черепа свешивались клочья длинных слипшихся волос. Морду уродины даже не берусь описать, такой жуткой она была. Пальцы рук и ног были вооружены длинными загнутыми когтями. От твари исходил тяжелый запах мертвечины.
— Тьфу! — гадливо плюнул Свейз. — В огонь его, ребята. Только не коснитесь этой падали, во имя Вечных!
Солдат не надо было просить дважды: подцепив труп мерзкой твари крючьями алебард, солдаты сволокли его к самому большому костру и забросили в пламя.
— Видал? — Свейз плюнул еще раз. — Уже днем летают.
— Что это за мерзость? — спросил я.
— Зачумленный. Когда-то он был человеком, но потом превратился вот в это.
— Разве такое может быть?
— Еще как может. А всему виной проклятые лекари. Вместо того, чтобы еще в начале мора сжигать тела умерших, хоронили их в земле. А покойнички ожили и превратились в упырей.
— Да, отвратно, — я почувствовал тошноту. — Не завидую жителям Монсальвата.
— Готов поспорить, что эти гады уже убили и сожрали всех, кто еще оставался в Монсальвате. А покончив с ними, полезут сюда, про наши души. Видишь, что тут творится?
— Все мне понятно, но у меня задание найти Цельса. Я не могу уехать без него.
— Со смертью играешь, сударь. — Свейз тяжело посмотрел на меня. — Ежели заразишься, спасения не будет.
— Понимаю. Можешь предложить вариант получше?
— Скажу честно — мне лишний боец не помешал бы. В лагере несколько сотен человек, но это бабы с детьми, да обыватели, которые собственного пердежа пугаются. Я бы с ними в бой не пошел. Струсят, разбегутся.
— А чего тогда здесь торчат?
— Я же сказал, некуда нам идти, — с тоской ответил Свейз. — В окрестных поветах про мор уже знают, никуда нас не пропустят. Законы о кордонах не отменял никто. Да и у всех кто-то в Монсальвате остался. Вера нас тут держит.
