Расход пороха небольшой, на один патрон нужно около трех граммов — кислот и хлопка на это нам хватает с лихвой. Капсюли делаем вручную, при простейшей механизации. Но нам нужны десятки тысяч, а не миллионы — справляемся. Ресурсов они потребляют мало — триста миллиграмм меди и двадцать миллиграмм 'химии' на одну штуку. Но даже эту медь почти полностью возвращаем — при переснаряжении стреляные капсюля не выбрасываем, идут в переплавку.
Пулю же надо для каждого выстрела новую, как ни странно. Для карабинов и револьверов пули полностью свинцовые, их можно лить тысячами — тут проблем нет. Но для винтовок и пулеметов чистый свинец не годится — слишком мягкий, срывает с нарезов. И легированный не годится — нужна медная оболочка. Делать массово настоящую медную оболочку для нас слишком сложно. Делаем гальваническое покрытие свинца медью. Процесс небыстрый — свинцовые пули надо закрепить меж двух медных катодов каждую. Гальванический процесс тоже время занимает, ускорять нельзя — качество покрытия ухудшается. Потом катоды разбирать, пули калибровать. Мешкотно это. Да еще и последнии месяца пули совсем не производили, и этот небольшой бой сократил запасы винтовочных патронов. Надо будет налаживать массовое производство, в гальваническом цеху делать участок по меднению пуль. Единственно — можно частично совместить получение чистой меди с покрытием пуль.
Ну все — по пулемету решили, производственные планы расписал. И вызывал Акима для разговора с глазу на глаз.
Выслушал его подробный доклад, сдерживая себя. Но Аким заметил мое состояние, и скомкал конец повествования.
— Ты понимаешь что чуть не угробил две роты наших солдат? Вместе с собой. Ты почему никаких препятствий татарам не предусмотрел? Только оврагом фланг прикрыл.
— Так ты же сам сказал, что с такой огневой мощью никакая конница не страшна. А они вон как — чуть не стоптали.
— А ты почему их издалека фугасными снарядами не закидал? Спугнуть он боялся!
— Стой, Командор! Тут смотри как: да, я их ближе подпускал, чтобы пулемет спытать. Но и фугасами этими тут стрелять, дело такое — лошадей испугает, а урону — чуть.
— Это почему же?
— Я давно заметил: когда земля мягкая — луг там, или поле — снаряд в землю успевает зарыться. И взрыв только землей кидает — осколков мало. И убивает только одного-двух ближайших. Может еще ранит кого. И все.
— А когда твердая?
— Чуть лучше, но не намного. Раненых больше, а убитых не сильно больше.
— Так ты хочешь сказать что наши 65-мм ОФСы малоэффективны?
— Не! Если перед конницей такие взрывы, то татары завсегда отворачивают. Если взрывов много. Это если не ордынцы. Лошадей пугать — самое то.
— Лошадей пугать...
— Вот картечь их хорошо косит. Если с расстоянием угадаешь. Я там смотрел — по несколько всадников на месте падало, в дырках все. А сколько еще раненых дальше пошло. Картечь — хороша. Жаль, далеко не бьет. Вот из-за этого и близко подпустили.
— И что, татары сразу отвернули? Как пушки стрелять стали?
— Да. После первого же залпа начали отворачивать. Но такую тучу разом не повернёшь. Мы им навстречу еще залп дали, потом они боком пошли, тут пушкари за ними не успевали пушки повернуть. Зато в догон два залпа дали. Всего шестнадцать картечных выстрелов. Правда, третий залп был контейнерами что сразу раскрываются, мы же думали что они ближе подойдут. Но тоже неплохо вышло.
— Странно.
— Что странно?
— Татары идут в атаку, но при первых же выстрелах пушек отворачивают. Они точно шли в атаку?
— Точно, а как еще. Ну собирались как-то долго. И разгонялись медленно.
— А если... После высадки, вы татарские дозоры видели?
— Не, не видели. Но они были где-то далеко. Про нас же они узнали.
— Да-ле-ко. Пушки мы всегда лошадями возим.
— Ну сейчас без лошадей. А ты видел какой высокий борт у фрегата! Попробуй туда коня затащи!
— Да я не про то! Пушки без щитков были?
— Щиток только у одной пушки, но мы его на фрегате оставили, и так тяжело.
— Смотри: вы пушки руками тащили, без лошадей. Татары вас издалека 'срисовали'. Могли они пушек не заметить?
— Да запросто! Пушка без щитка и лошадей как половина телеги. Ну может чуть больше. Передок тоже не брали, снаряды в ранцах несли.
— Они думали, что у вас нет пушек. Легкая добыча. А когда грянул первый залп — тут же отвернули. Про пушечную картечь все знают. Даже не так: они даже в бой не вступили. А то что потеряли три сотни — узнали позже, да и немного это для такого войска.
— Двести сорок четыре. Убитых и добитых.
— Вот. Встали они там, вдалеке, а тут вы на них сами поперли. Татары не стали с вами связываться. Посчитали невыгодным.
— Так что? Мы их победили, а они не воевали?
— Получается так.
— Ты эта... Ты так нашим не говори. Ладно? А то ...
— Да я понимаю.
— Слушай! Что еще заметил! Мы же по татарам в догон стреляли, я стрельбу не задробил сразу. Так солдаты кто как стреляли. Прицел на винтовках на пятьсот можно поставить, дальше — никак.
— Ну да, с открытого прицела на пятьсот метров с трудом во всадника попадаешь. Дальше — оптический прицел нужен, да и кучность у винтовок так себе.
— Ну вот, а я видел убитых в спину татар и на семьсот метров, и на девятьсот. Немного, но есть. Получается, по такой толпе можно и на километр из винтовок стрелять. Или даже дальше. Не обязательно в кого-то целиться, наугад можно. Вот были бы прицелы до тысячи метров размечены, мы бы больше татар побили.
— Э-э-э. Ну да. Можно.
Вот жеж я тормоз! Я же знал про это. Но вот уперся в целевую стрельбу, и раз солдат во всадника далее пятисот метров попасть не может, то и стрелять незачем. А про стрельбу по групповой цели забыл. Это вроде как дальность действительного огня. Еще там была прицельная дальность, но это какая-то формальная дальность. Или я путаю? Ну почему я не мотострелковый офицер был! А люди мне во всем верят — 'Командор все знает!'. Так в этом бое на грани поражения надо меня винить в первую очередь, а я Акима тут хотел 'построить'. Хотя и он тоже хорош. Надо тоже головой думать. Или он приказ выполнял? Что-то голова кругом идет.
'Почему я не офицер был!' А офицер бы паровую машину и не построил бы. И химию бы так не знал. Каждый должен заниматься своим делом. Но это не про меня. Как применять новые оружие и технику — лучше меня никто не знает. А я ... сам толком не знаю, как правильно. Больше по фильмам и книгам.
Что же делать? Надо быть осторожнее в своих приказах и суждениях. Если есть сомнения в своей правоте — не давить авторитетом, привлекать людей, советоваться, думать, моделировать.
Что-то пауза затянулась.
— Ну как тебе пулемет?
— Ух! Жаль сломался быстро! На шестом магазине встал. Но успел поработать. Я ж специально ему левый фланг отдал, ходил потом смотреть. Интересно — стреляет наугад, а попадает. Только патронов жрет! Вот патронов жалко. Если патронов не жалеть, то надо десяток таких пулеметов. Или два десятка. Вот тогда — да! Любую конницу залить свинцом можно. И к пулемету трех солдат хватает. Или даже двух. Это двумя взводами можно обойтись.
— Стоп! Стоп! Мы уже понадеялись так на огневую мощь. Рискованно это. Тут системный подход нужен.
— Но ты же сам говорил!
— Ну ...
Вот они, мои косяки. Интересно, еще будут?
— Ну ... и как свинцовая картечь себя показала?
— Хорошо бьет, лучше чугунной. Даже те картечины, что в пушке сминаются дырявят сильно.
— И сильно сминаются?
— Вот что же и раненых лошадей привёл, из мяса все вырезали. Ну винтовочные пули — то понятно, интересно было на картечь посмотреть. Особливо на ту, что в кость не попала, в мякоти была. Были и совсем круглые, но чаще смятые, как эти ... как кубики стали. И кажется, что картечины, пересыпанные песком, мнутся меньше, нежели пересыпанные опилками.
— Пробивает как?
— Брони пробивает хуже стальной картечи, плющится. Но у татар броней мало. А по мясу разницы нет.
— А слипшихся картечин не было?
— Не, не видел. Может и было, но никто не видел. Песок помогает, наверное. Так что свинец в 65-мм пушках себя оправдывает, картечин и больше, и летит лучше стальной. Вот еще летела бы на километр. Может, крупнее картечь сделать?
— Мне кажется, тут лучше шрапнель применить.
— Ты же сам говорил, сложная она и не эффективная в таком калибре.
Ну когда же закончатся упоминания моих ошибок!
— Сложная, да. Тут смотри, в чем дело. Трубка стоит на переднем конце снаряда, иначе как время-дальность менять. А вышибной заряд в донце. От трубки к заряду идет труба с быстрогорящим порохом, через весь снаряд. Там и так места для шрапнельных пуль мало, так еще эта труба место занимает. И порох этот, хоть и быстрогорящий, но дает заметную задержку. Из-за этого срабатывание на малые дальности не получить.
— Вон что.
— Смотри: картечь бьет до пятисот. Значит первая задача шрапнели — сработать на пятьсот метров и перекрыть расстояние пятьсот-восемьсот. Ну примерно. Но это если опять по такой же толпе стрелять, где большая точность не нужна. Зато какой урон — сотня пуль. Так?
— Ну да, так.
— А трубка с фиксированным временем срабатывания гораздо проще, и ее можно расположить в донце снаряда. Без огнепроводной трубы. Шрапнели влезет больше. Но главное — это много проще.
— А если враги дальше?
— Можно сделать с трубкой на восемьсот. Пока, думаю, этих двух номиналов хватит.
— Эх! Из малой пушки, да шрапнелью! — размечтался Аким — шрапнель она какая, враг ее не чует — взрывов больших нет. Могут стоять под обстрелом, пока раненые не заорут.
— Вот видишь, ты мне рассказал, что фугасы не очень хороши, так тут и шрапнель насочиняли. И про прицелы к винтовкам — правильно. Такие же прицелы и на пулеметы надо — патрон-то одинаковый. Хотя отличия будут. Прицела на километр хватит?
— Может полтора? Или, хотя бы, тысяча двести.
— Можно.
— И еще. Надо преграду в поле от конницы. Чтобы они замедлились, их тогда можно хоть тысячу перестрелять. Метров на триста. На двести могут стрелу докинуть, если луки хорошие будут, как у осман. Кстати, у убитых луки были не у всех.
— Так и раньше так было.
— Не. Когда против Менгли бились, только у тяжелой конницы в гвардии луков было мало. А тут у простых татар — копья. У половины где-то. И у части их — даже луков нет.
— Интересно.
— Вот и мне стало интересно. Поспрашал их. Говорят, что по деревням литовским полон собирать с копьём сподручнее. Воев там почти нет, а смерды могут вилы или топор поднять. Вот тут копье удобнее. Можно даже не убивать, а тупьем вдарить.
— Так они что, на вас как на смердов деревенских шли? Обнаглели!
— Э-э-э, не скажи. От стрел дальних можно щитами прикрываться хорошо. Но когда конница подходит на копейный удар, тут уже от умения каждого воя зависит. Еще и строй нужен, и пикинеры. Даже против таких простых всадников как Ширины. А у них какой перевес был. Но это если против обычного войска. У нас же еще почти полсотни карабинеров стояло наготове. Засыпали бы пулями таких копейщиков. Нам стрелы опаснее.
— Ты же про преграды начал.
— А, ну да. Если бы мы рогатками огородились, то можно было половину татар там же и побить. Но рогаток много надо. Если триста метров...
— Вы у оврага спину прикрывали, то полуокружность в километр выходит. Если в чистом поле встать — то два километра надо.
— Это же полбаржи кольев одних! Вот бы этот забор из проволоки с колючками, что у нас тут полуостров огораживает. Но его строить долго, да и проволоки много надо.
— Да, на такой забор шестикратно колючки надо, а лучше восьмикратно.
— У нас даже столько нету.
— Но можно сделать. Работа частично механизирована, ручного труда много, но справится даже рабочий третьего разряда. Но это не лучший вариант, ты правильно сказал — строить долго. Вот против пехоты есть такой 'спотыкач' — колья до колена, в три-пять рядов, на них колючка. Но не внатяг, а свободно, иные даже петлями. Пехоте такое препятствие пройти быстро не получится. Не натянутую проволоку саблей еще не сразу разрубишь. А под обстрелом совсем плохо им будет. Но как конница по такому пройдет — не знаю. Кто-то точно запнется, а кто-то проскочит. А если их много, то проскочит много. И расход проволоки большой, больше чем на забор.
— Ох! Не, надо другое.
— Есть спираль. Там тоже расход большой, но ставится и снимается быстро. Еще можно на рогатки колючку натянуть. Отличная преграда — но и кольев и проволоки много надо. Можно даже просто ежи из трех кольев колючкой обмотать. Еж — самая простая опора. И его просто так не сломаешь. Кол, вроде, проще. Но его надо вкапывать или вбивать, а это не всегда возможно. И столб можно завалить. А еж поставил — убрал. А если еще немного прикопать или вбить его колья, то сносить его трудно будет.
— Это вот так три кола?
— Да.
— Да, как подпорка — просто и надежно. Но вот проволокой обматывать — много надо.
— Ну тогда самый экономичный способ — ставить голые ежи метра через три-четыре. Если между ними повесить даже одну нитку колючки — конница сразу не пройдет. Пока не порвет. Только если снизу подлезут.
— Не, не подлезут. Татары пешком не ходят.
— Еще лучше. Пустим две нитки — по дальнему и ближнему краю. Одну нитку лошадь просто сходу порвет. Хотя, если не натягивать — может не порвать. Но две нитки точно надо. Вот это минимально рабочий вариант получается. На полное кольцо надо четыре километра колючки и пятьсот ежей. Полторы тысячи кольев. Колья толстые не нужны. А колючки можно больше потом добавлять, как еще сделаем.
— Все равно много дров, несколько возов.
— Но не половина баржи рогаток же! Пробовать надо.
— Надо.
Помолчали. Думаем.
— Знаешь, Аким, ты если какой недостаток увидишь — сразу мне говори. Вот так, с глазу на глаз. Я хоть многое знаю, но не все. Особенно — как воевать.
— ?!
— Да, а это очень важно. Понимаешь, я знаю как сделать эти все винтовки, пушки, корабли. Но как правильно ими воевать — знаю не очень хорошо. А некоторые вещи совсем не знаю. Так что тут надо нам вместе думать. Вот мы солдат тренируем?
— Ну да — тяжело в учении, легко в бою. Ты же сам ска...
— Да, я это сказал. И еще повторю. Но тренироваться надо не только солдатам, но и командирам, офицерам.
— Да мы все тоже бегаем и стреляем. Сам знаешь.
— Я не об этом. Надо тренироваться командовать — руководить своим подразделением в бою. Сначала надо с офицерами смоделировать все основные боевые ситуации. Все продумать — как действовать. Вспомнить весь прошлый опыт, я тут как смогу — помогу. Продумать и со стороны врага, сыграть за него. Надо выявить все возможные уязвимости и недостатки. Потом отработать с солдатами. И если в реальном бою эта тактика успешно себя проявит — записывать и заучивать офицерам.
— Так вот почему ты сказал, что нужна 'маленькая победоносная война'.
— Да. И она показала, что так как было — делать нельзя.
Не стал я наказывать Акима, тут и моей вины много. Это будет урок нам обоим. Такой отрицательный опыт намного важнее опыта победного. И нам повезло что этот опыт мы не оплатили кровью, и сам Аким эти знания получил живым и здоровым. Опыт военного командира — дорогого стоит.
