Недостройка

Подождали... спустя пару минут, прошедших в тягостном молчании, сияние вдруг ослабело, очень резко ослабело, гул, который стоял в воздухе, стал практически неслышен, а следом и совсем всё погасло, наступила темнота.

— Фонарик есть? — спросил я.

— В сарае был какой-то, — ответил мичман, — а нам лучше бы отсюда выбраться, мало ли что.

Гуськом вышли сначала в коридор научного корпуса, а затем и на спорплощадку.

— Ну вот, а ты пугал нас всех, — сказал я ворону, — ничего же вокруг не изменилось. Теперь надо бы купол проверить, если пропал, будем отсюда ноги делать.

— Пешком что ли? — спросил Лёлик.

— Зачем, у Сёмы моторка есть, на ней вполне можно до Петропавловска добраться.

В этот момент раздался грохот. Гремело, казалось, со всех сторон одновременно, так что уши заложило. Я на всякий случай упал на землю, потянув за собой Оксану, остальные сами легли. Грохот прекратился очень быстро.

— Это купол самоликвидировался, — сообщил ворон, — пока ничего страшного не случилось.

— Намекаешь, что самое страшное впереди? — спросил у него я.

— Посмотрим, — мудро ответил Кеша.

Смотреть пришлось не очень долго, через минуту примерно из ближайшей рощицы каменной берёзы вышла давешняя троица зверья — медведь, волк и росомаха. Медленно и вперевалку приблизились к нам и уселись на травку футбольного поля.

— Это пока только цветочки, — заявил ворон. — Ничего плохого нам эти ребята не сделают, наоборот, они вроде бы нас защищать пришли.

— От кого? — сразу спросил мичман.

— По ходу дела видно будет, подождём ещё немного.

Подождали и ещё с четверть часа, а ничего больше происходить и не собиралось.

— Похоже, ты пальцем в небо попал, — сказал я Кеше. — Никто нас убивать и есть не собирается, может, пойдём моторку заводить и ноги отсюда делать.

— Не шевелитесь, — вдруг сказал Кеша очень тихо, но все услышали. — Не делайте резких движений, вообще никаких движений не делайте... говорить можно.

— А что такое? — обеспокоенно спросила Оксана, — я ничего и никого постороннего не вижу.

— Вон там, за развалинами офицерского корпуса, — так же тихо продолжил ворон. — Можете немного повернуть головы, но медленно-медленно.

Я так и сделал, просканировал всю территорию, примыкающую к бывшему офицерскому корпусу, но ничего постороннего не обнаружил.

— Ты видишь там что-нибудь? — спросил я у Оксаны.

— Неа, — честно призналась она.

— И я тоже не — ты ничего не напутал, Кеша?

— Чуть правее развалин, на два пальца примерно, и на три метра от земли, — ответил ворон, — ну что, увидели?

В указанном месте серебрилось что-то непонятное, причём не однородным цветом, а пульсирующим, с частотой раз в три секунды.

— И что это за хрень такая пульсирующая? — спросил я.

— Смерть это наша, — просто ответил ворон, — если дёргаться начнём.

— Хорошо, мы сидим и не дёргаемся, — заверил я Кешу за всех остальных.

А серебристая хрень тем временем легко и невесомо всплыла на землёй на десяток метров и двинулась в нашу сторону — доплыла до спортплощадки за считанные секунды. Я посмотрел на зверей, они уже не сидели на травке, а стояли в боевых стойках, мышцы напружинены, морды оскалены, волк громко рычал при этом.

— И дальше что? — спросила Оксана у Кеши. — Всё равно сидеть и не дёргаться?

— Сейчас у этого серебристого облака будет занятие минут на пять — зверей обезвреживать начнёт — а мы за это время должны постараться добежать до сарая с лодкой, — ответил Кеша. — Всё, встали и медленно пошли на ту вон тропинку.

А облако тем временем наткнулось на медведя, он был ближе всего к траектории его движения, тут-то всё и закрутилось... потом я долго вспоминал этот эпизод, и каждый раз меня наизнанку буквально выворачивало. Остальных членов нашей компании, наверно, тоже. Если не растекаться описаниями, то серебристое это облако обтекло медведя кругом и потом начало сжимать со всех сторон. Пока он в точку не превратился.

Мы тем временем целеустремлённо двигались к мичмановскому сараю и по сторонам не оборачивались и были уже довольно далеко от спортплощадки, когда облако закончило с медведем и принялось за остальных. Это оказалось посложнее, потому что волк с росомахой на месте сиднем не сидели, а прыгали и крутились, как сумасшедшие.

— У нас ещё минуты три есть, — крикнул я мичману, бежавшему впереди нашей группы. — Потом оно за нас примется.

— Надо успеть спустить лодку, — прокаркал Кеша, — над водой оно двигаться не умеет.

А Семён уже лихорадочно открывал висячий замок на сарае.

— От кого ты, блять, тут свои вещи-то запираешь? Медведи что ли твою лодку угонят? — в сердцах выговорил ему я.

— От кого надо, от того и запираю, — буркнул он в ответ, открывая дверь. — Помогай давай лучше.

И мы втроём с Лёликом потащили лодку к полосе прибоя, свежий ветерок подул, пока мы разбирались с этими грёбаными светящимися колонками. Мотор, слава богу, запустился со второй попытки и затарахтел ровным тоном, все, включая Кешу, залезли на борт.

— Бензина ещё впрок надо взять, — подсказал я мичману, а он хлопнул себя по лбу и сиганул обратно в сарай.

Обратно он возращался с двумя канистрами в руках буквально скачками, потому что серебристое облако уже справилось со всеми препятствиями и шустро ползло в нашу сторону.

— А вот хрен тебе, не возьмёшь, — потряс руками мичман, когда мы стартовали к выходу из Ольховой бухты.

Облако и верно, остановилось у кромки воды и задумалось, переливания его участились и стали более интенсивными.

— Оно больше ничего не выкинет? — спросил я у Кеши, как самого продвинутого в этой области.

— А хрен его знает, — простодушно ответил ворон, — вроде не должно...

Но вскоре оказалось, что Кеша тоже не всё знал про это облако.

Оно вдруг очень быстро свернулось в трубочку, при этом один конец был нацелен примерно в нашу сторону, и начало наливаться красноватым цветом.

— По-моему оно стрелять собралось в нас чем-то, — сообщил я Семёну, управлявшему мотором. — Я бы не очень хотел, чтобы оно в нас попало.

— Командуй, когда будет выстрел, — буднично отвечал мичман, — а я буду лавировать, авось не попадёт.

А цвет у облака тем временем стал совсем уже кровавым, расстояние между нами увеличилось до сотни метров, и тут я крикнул Сёме:

— Резкий поворот вправо!

Тот быстро среагировал и заложил вираж — хотя моторчик здесь стоял, прямо скажем, средненького уровня, Ветерок-4, но свою функцию он выполнял исправно, обеспечивая примерно 20-25 км/ч. А облако, значит, резко сократилось в размерах, разом посинело, и из его конца, обращённого к нам, вылетело что-то, похожее на снаряд.

— Летит-летит, — заорал я, — будем надеяться, что оно без самонаведения.

Семён уже без моей команды начал выписывать кренделя на поверхности бухты, влево и вправо случайным образом. Нам повезло, снаряд плюхнулся в воду метрах в десяти слева, окрасив море в радикальный красный цвет в радиусе пяти-шести метров.

— Второй заход у него! — закричал я, — сейчас прицел поправит и снова ...банёт!

Расстояние между берегом и нашей моторкой неуклонно увеличивалось, достигнув уже двухсот метров, и это не могло не радовать. Но тут облако стрелять передумало, расправилось и довольно шустро потекло налево.

— К мысу с дотом оно поехало, — догадался Лёлик, — оттуда ближе всего до нас будет. Чё делать-то?

Выход из Ольховой бухты напоминал бутылочное горлышко шириной всего в сотню метров, и с одной стороны его караулил как раз этот дот, где мы совсем недавно пережидали неприятные события.

— А мы успеем проскочить это место быстрее, чем оно? — спросил я у Сёмы.

— Вряд ли, у него скорость явно больше.

— Тогда нам кранты, — уныло сказал я, — не промахнётся оно с того мыса, это как пить дать, надо тормозить и думать, что дальше делать.

Мичман заглушил мотор, и мы начали покачиваться на волнах, а облако тем временем заняло стратегическую позицию на мысе и начало переливаться там в обычном режиме, раз в три секунды.

— Вот же сука, — воскликнул Лёлик, — грамотно оно нас обставило.

— Должен быть какой-то выход, — сказал я, — давайте мозговой штурм устроим — предлагайте любые идеи, можно самые идиотские.

— Может быть, отвлечь его чем-нибудь? — осторожно предложила Оксана.

— Чем, например? — спросил я.

— Это я уже не знаю...

— Ладно, оставим эту идею в запасе — ещё у кого-нибудь что-то есть?

— Может его наше оружие возьмёт? — предположил мичман, — или хотя бы напугает?

— А у тебя есть оружие? — спросил я. — Мы же его разрядили и бросили по договору сторон.

— Плох тот мичман, у которого в запасе нет пистолета Макарова, — с довольной улыбкой ответил он, доставая из-за пояса ПМ.

— Хитёр же ты, братец, — ответил я, — однако ж, прицельная дальность у него, сколько я помню, метров 70 что ли...

— Даже 50, — поправил меня мичман.

— С этого расстояния облако нас быстрее достанет, чем мы его.

— Можно для начала просто попугать его — пальнуть пару раз в ту сторону.

И Семён снова завёл мотор и направил лодку поближе к мысу.

— Хватит, ближе не надо, — сказал я, когда мы приблизились на полторы сотни метров.

Мичман опять заглушил моторку, достал пистолет, прицелился и выстрелил один раз. Пуля выбила каменную крошку из береговой скалы где-то в паре метров от облака. И ничего не изменилось...

— Ещё раз давай, только поточнее, — скомандовал я Сёме.

На этот раз выстрел получился, что надо — пуля прошла прямо через облако... и снова ничего не произошло.

— Похоже, эта идея не проканала, — уныло заметил Лёлик, — давайте придумывать что-нибудь новое.

— Подожди-подожди, — сказал я, — что-то там всё-таки мы поменяли.

Облако постепенно замедлило свои пульсации вплоть до полной остановки, а потом опять начало сворачиваться в трубочку.

— Полный назад, — заорал я, — опять оно стрелять собирается.

И мы шустро откатились на середину бухты — облако плюнуло в нас один раз, но опять неудачно, недолёт составил все двадцать метров.

— Однако же долго мы таким вот образом не продержимся, — уныло сказал мичман, — воды-то мы с собой не взяли, так что по-любому надо что-то решать в ближайшие часы.

— Я знаю, что надо сделать, — прокаркал ворон Кеша, — слушайте все сюда.

Все остальные повернулись к ворону и воззрились на него с удивлением — как-то мы забыли опять про него в этой лихорадочной гонке с облаком.

— Надо проплыть мимо этого мыса под водой, вот и всё, — объявил Кеша.

— Хорошенькое дело, — сказал мичман, — а ты знаешь, какая температура у этой воды?

— Знаю, четыре градуса, — отвечал ворон.

— И сколько ж мы продержимся в воде при такой температуре?

— Пять минут, — это я выдавил остатки своих знаний по теме. — Потом начинается переохлаждение и смерть.

— Никто же не заставляет вас в воду нырять, — заметил Кеша, — под водой надо проплыть в подводном аппарате.

— Каком это ещё нахер аппарате? — буквально заорал мичман, — ты объясни толком, а то загадками одними говоришь.

— В спасательном глубоководном аппарате под названием АС-28, вот в каком, — невозмутимо отвечал ворон, — а если ты спросишь, откуда здесь нахер возьмётся этот аппарат, я отвечу, что он здесь года два уже числится. Вон в том ангаре.

И он махнул крылом на противоположную сторону бухты, где действительно имел место ржавый железный ангар прямо на берегу.

— А ведь и точно, — с напряжением в голосе отвечал Семён, — забыл я про эту дуру. Пригнали её нам, чтобы проводить какие-то работы с донным оборудованием, но так и не запустили ни разу.

— А ты с ним управиться сможешь? — спросил я, — всё-таки техника сложная.

— Постараюсь, — ответил мичман, — тем более, что других способов спастись всё равно не видно. Или видно? Если кто-то может что-нибудь предложить, так предлагайте, не молчите.

Но ответом ему было как раз то самое глубокое молчание.

— Понятно, — бросил мичман, — тогда план у нас нарисовывается такой — усыпляем бдительность этой серебряной хрени и медленно дрейфуем к ангару. Там я высаживаюсь на берег один... нет, вдвоём с Антоном, один могу не справиться, а вы все продолжаете болтаться в лодке. Ну а дальше мы запускаем аппарат, выводим его в бухту, сажаем вас, места там на семерых, так что уберёмся. А далее как бог даст.

— Отличный план, — поддержал я Семёна, — только надо договориться об условных сигналах — вдруг облако поймёт, что мы тут замышляем, и начнёт движение в эту сторону.

— Правильно, в этом случае громко кричите "воздух", — поддержал меня мичман.

— А почему "воздух"? — спросила Оксана.

— Потому, — резко ответил тот. — И второй сигнал будет от нас, когда мы выведем аппарат в бухту, закричим "Земля".

— А если совсем уже что-то непредвиденное случится, будем кричать "СОС". Ну будем надеяться, что не случится оно... всё, начинаем операцию, — скомандовал Семён и запустил лодочный мотор.

— Какое тут расстояние между дотом и ангаром, если по берегу считать? — спросил я у мичмана.

— Километра два, два с половиной... может даже три.

— Исходя из примерной скорости облака в десять метров в секунду, это где-то 250 секунд или четыре минуты.

— Да, но если оно оставит без присмотра выход в море, мы можем успеть к нему раньше, — логично возразил мичман, — облако ж не дурее нас, как я успел понять. Так что вряд ли оно сорвётся к ангару без серьёзных на то оснований.

— А это значит, что полчаса у нас будет, — продолжил я.

Лодка тем временем подъехала к берегу и ткнулась носом в камни, мы с мичманом выбрались на берег и оттолкнули лодку — за руль сел Лёлик (не ворона же туда сажать было, верно?) и они отплыли ближе к середине бухты. А мичман уже колдовал над висячим замком, висевшим на воротах этого ржавого сооружения.

— Готово, — крикнул он, справившись, с замком и растворив двери, — заходим.

Внутри действительно имела место маленькая подводная лодка, всего метров 7-8 в длину, выкрашенная в яркий оранжевый цвет.

— Неужели справишься с ней? — спросил я, обходя по периметру это чудо.

— Учили меня вроде... давно только это было, но кое-что помню, — отвечал тот.

— Кое-что это лучше, чем ничего, — согласился я, — но хуже, чем всё.

А Семён уже раздраил верхний люк лодки и смело забрался внутрь. Через полминуты он крикнул мне заходить, я залез, озираясь по сторонам, внутри было грязновато, отовсюду торчали какие-то трубы и краны, но свет горел.

— Аккумуляторы не до конца разрядились, — сообщил он мне, — я первым делом запустил их зарядку, а нам быстренько надо проверить все системы этой дуры. Лично мне не улыбнулось бы пойти на дно в этом железном гробу, спасать-то нас точно никто не заявится.

Я согласно кивнул головой и спросил, что мне делать, тогда он поставил меня в рубку следить за приборами и сообщать ему показания громким командным голосом.

— Запускаю главный дизель, — донеслось до меня, — сколько оборотов?

— 950, — крикнул я в направлении его голоса.