— Ну, что соколики, приехали? Сокровище, где? — он громко произнес и засмеялся. Его веселое настроение поддержали остальные страшно-неприятные личности стоявшие рядом.
— Золото?... — путник переспросил испуганно. — У меня? Здесь? — Он начал приподнимать рагожку, находившуюся позади него. — Много! Сейчас достану!
Люди потянулись к повозке, желая увидеть богатство.
— Вот, оно! Смотрите! — и Алексей высоко поднял светодиодный светильник над головой.
Яркая вспышка света озарила сумрачную поляну.
Для кого-то это был внезапный сюрприз с крутящимися зайчиками сквозь слезы. Для других приятная неожиданность с резью в глазах. Для искателя приключений команда к началу работы.
Через несколько минут десять человек лежали возле подводы. А новоявленный герой одиночка доходчиво объяснял атаману, и всем остальным основы культурного поведения вежливых людей на вечерней дороге.
— Кстати, а может быть истреблением разбойников заняться? — у вояжера промелькнула шальная мысль. — Интересно? За них тут деньги платят? А то здесь, этого добра...
Глава 15.
Алексей не спеша шёл за небольшим караваном по улице деревни. Открыв рот, он удивленно осматривался по сторонам. В очередной раз хотелось протереть глаза. Такого просто не могло быть! В окружающем пейзаже ощущалось, что-то неправильное... Нелогичное... И даже комичное.
Нет! Не так он представлял свою вотчину доживавшую, от голода и холода последние дни. Не было видно покосившихся от времени крестьянских землянок, заросших чертополохом и бурьяном. Незаметно изнеможенных от работы крестьян в рубище. Не встретил он и исхудавших женщин с печальными, впалыми глазами и малолетними детьми, плачущими на заскорузлых, как сухая глина, руках. Не было этого ничего — не было!
Перед его глазами была чистая, выметенная улочка с ровно подстриженной травкой. С веселым щебетанием носились над деревьями ласточки. Небольшие, опрятные деревенские домики, выстроились в ряд ровно, как солдаты. У ветвиватого журавля скопились берущие воду крестьянки. Чистые и улыбающиеся ребятишки, сидевшие на околице, весело тыкали руками в его сторону.
Всё это отдавало какой-то непонятной показушностью. Даже свинья, лежащая в грязи, и та выглядела ненатурально. Возникло ощущение, что сперва её тщательно помыли, а потом аккуратненько положили в специально облагороженную лужицу. Перед этим естественно место возле лужи оккуратно подмели.
Наблюдаемое им действие, походило на нарисованную потемкинскую деревню. Точнее на заранее подготовленную встречу высокого чиновника с обычным народом, которого он никогда не видел. Но в своих грёзах представлял именно так. А сладкий запах свежескошенной травы и горькой полыни, приятно теребивший ноздри, только усиливал фантасмагоричную картину.
— Послушай! Э-э-э... любезнейший, — Алексей обратился к степенному, бородатому мужику, стоявшему с хлебом и солью возле большой помещичьей усадьбы.
— Кирьян Аркадьевич Карачун — староста, — представился местный управляющий.
— Кирьян Аркадьевич... — новоявленный помещик с уважением окинул взглядом потемкинскую картину. — А как называется ваша... Хм-хм... Наша деревня?
— Таганово, кормилец.
— А почему у нас в Таганово? — путник непонимающе развел руками по сторонам. — Все такие радостные и довольные? Прямо светятся от счастья?
— Радость у нас! — ответственное лицо склонился в поклоне.
— Что случилось? — Рязанцев показал на стоявших людей в праздничной одежде.
— Вас встречаем! Новый барин приехал. Заждались! Радуемся... Теперь всё будет хорошо. Готовились к вашему приезду — как к празднику.
— Оригинально! — приезжий дорогой гость сразу подхватил идею относительно предстоящего бурного веселья. Он воодушевился и весело осмотрел присутствующих. — Праздник — это хорошо! Праздник — это здорово! Праздники я люблю.
— Ура, барину! — воскликнул местный представитель крестьянства.
— Ура! — весело разнеслось среди людей. Какие-то девчушки начали прыгать от радости. Где-то в стороне у забора заплакал малолетний ребёнок. Вдали залаяли собаки.
— Так, торжественное приветствие и праздничный салют принят, — странник с нетерпением потер ладошки. Что у нас далее по программе?
— Не понял? Прога, что? К какой маме? — староста переспросил удивленно. Он передал хлеб — соль какой-то женщине. Поправил ленту, повязанную через плечо.
— Праздновать моё прибытие — как будем? Видишь, народ радуется. Ждет, чего-то — эдакого!
— ????? — Кирьян растерянно открыл рот и начал как рыба хватать воздух.
— Сценарий, какой? — не отступал Рязанцев.
— Какой — такой Полянарий? — всё ещё не понимал староста. Он поднял руку с снятой шапкой и прижал её к груди. — Прости, отец родной, но мы народ простой — темный, твоих слов мудреных не разумеем. Пособи, нам...
— Программа мероприятий — какая?
— Какая? — Карачун повторил вопрос. Окружающие недоумённо затихли. Люди стали переглядываться друг с другом. Собаки лающие вдали, замолчали.
— Ну, например, — молодой кутила попытался объяснить, прописные истины неформального развлечения. — Меня ожидает дружное застолье с танцами топ-моделей на столах! Или концерт заезжих артистов, с вечеринкой в пене! А может быть прогулка на пароходе с вечерним салютом.
— ??? ... Барин! Уж не взыщите? Катанием на ком? — Карачун по-прежнему ничего не понимал. — С каким... сало людом?
— У-у-у... Как все запущено! — Алексей скривился. — Никакой корпоративной культуры! А про победу тимбилдинга над застольной пьянкой в этих краях вообще не слышали. — Недовольно возмутился творческий повеса.
Путешественник во времени окинул взглядом окружающих людей. Все молча, смотрели на него, чего-то ждали.
— Дикари! — он воскликнул через мгновение. — Безкультурные варвары! Правильно на вас в Европе жалуются! Как вы здесь живите — можете без коллективной этики? И это в то время — когда нас почти приняли во все европейские организации.
— Не гневись, батюшка! — Кирьян не понимая, недовольства хозяина ещё ниже склонил голову. — Не виноватые мы! Всё сделаем, как скажешь — только научи!
— Значит, так! — Алексей с нетерпением посмотрел на собеседника. — Винный подвал или погреб у нас есть?
— Как не быть — есть, — староста проскулил, сразу соображая, к чему клонит новый хозяин.
— А вино там присутствует? — вояжер во времени потер ладошки.
— ... Кроху найдем, — Карачун оглядываясь по сторонам, просипел ещё тише.
— Молодец, Кирюха! Службу знаешь! А еда? Закуски? — Алексей pадорно похлопал бородача по плечу.
— Капустка квашеная, рыбка соленая... Мяска маненько копченого, — полностью разоренный хозяйственник простонал совсем осипшем голосом, словно из подземелья. Мир рухнул в его глазах. Наступало время глобального катаклизма. (Мор, чума, пожары, разорение).
— Тогда сооружай столы! — Рязанцев задрал голову. И громко — чтобы все слышали его слова начал вещать. — Доставай всё, что осталась от голодомора. И к вечеру всё взрослое население в полном составе зазывай ко мне на подворье!
Стоявшие вблизи крестьяне, услышав помещика, начали радостно переговариваться.
— Всех приглашаю на помещичий пир! — громко повторил расхрабрившийся новоявленный барин.
— Кормилец! — Кирьян простонал, упав на колени. — Не губи! Облагодетельствуй! — Он медленно пополз в сторону Рязанцева. — Что же ты кушать будешь апосля? Объедят, тебя, чай... — как липку! Ведь экое дело — они же с голоду в три горла есть будут... И еще, небось, с собой унесут. Вот, тебе Христос Бог! По миру пойдем! Ох, горькая судьбинушка настанет!
Однако возбужденного Рязанцева было не остановить. Схватив за грудки "умирающего" Карачуна, он поднял его и стал возвращать к жизни.
— Передай всем! Что никакие отговорки типа я не пью — у меня страшная аллергия на спиртное или... ой, а я купальник дома забыла — не принимаются. Все должны быть на корпоративе.
Открыв от удивления рты, присутствующие непонимающе смотрели на уникальное общение нового хозяина со старостой.
— И не дай бог, кто не придет! — Обижусь... — строгий помещик тряс своего подчиненного как грушу. — Пусть потом про премии, надбавки и внеочередные отпуска по горящим путёвкам с большими скидками, даже не заикаются.
— Так, что?... — староста спросил отрешенно, поняв, что хозяйство полностью разорено. — На этот копоть-тив... и баб что ли звать?
— Я же сказал — всех! — Алексей повторил своё приглашение, ещё раз оглядывая собравшихся возле барского дома людей. — Заодно и перепись населения проведу.
— Что сделаете? — непонимающе переспросил Кирьян. — Какую пе-пись проведете?
— Посчитаю, сколько в деревне народу живет, — пояснил Рязанцев. — Так, почему стоим... Руки в ноги и быстро исполнять!
Будущий "Отец крестьянам", отдав указания, повернулся и пошел к высокому крыльцу усадьбы.
— А я до дома смотаюсь, чего-нибудь эдакое на закуску-выпивку принесу... — странник пробубнил вполголоса. — Нужно народ удивить!
— ... Ась? Чего — кого... удавить? — староста переспросил откуда-то из-за спины.
— В смысле... покуда... отдохну с дороги, — путник на мгновение остановился что-то вспоминая. — Да! И не будите меня! Малость вздремну...
* * *
В кое веки путешественник наконец-то выспался. Спокойная, домашняя обстановка вместе с мягкой постелью дали возможность хорошо отдохнуть с долгой дороги. Алексей повалявшись немного в постели, потянулся, зевнул, откинул одеяло и сел на кровать. Прогоняя последние остатки сна, несколько раз "с хрустом" развел руки, протер глаза и осмотрелся по сторонам.
— Славно вчера посидели. Культурно — без драки и взаимных претензий. Ничего не разбили, не поломали. Все живы — здоровы, — Рязанцев широко зевнул и поднялся на ноги. — Все-таки люди у нас на Руси — добрые. В основе своей — понятливые и отзывчивые. А что гамбургеры с Кока-колой не все едят — это ничего. К этому надо привыкнуть... Глядишь, через время и пиццу с Мириндой попробуют! А вообще — эта такая гадость! Верно, у нас говорят — вредно для здоровья. Вот и нечего приучать к ней себя и крестьян!
Путник задумался на несколько секунд. Он вспомнил прошедшее событие. Недовольно помотал головой, прогоняя прочь неприятные ощущения.
— ... Эта еда не понравилась мне тоже! Вон в животе всё булькает и урчит. В следующий раз надо будет суши принести с васаби или салатов корейских, — настоящий эстет окинул взглядом спальню, подошел к окну и выглянул наружу.
— Кстати, почему так тихо? — Рязанцев прислушался к тому, что происходит в доме и на улице. Его окружала абсолютная тишина. Как вдруг прозвучал громкий лай...
— А вот, всякие собаки со своим лаем по ночам... И особенно петухи-забияки, которые спать не дают под утро, должны быть пущены на суп. Сказано было всем — не будить, пока сам не проснусь! Так, что теперь — берегитесь! Ух, как я проголодался...
Быстро одевшись, Алексей прошелся по дому.
— Есть кто живой? — громко позвал он, переходя из одной комнаты в другую.
В доме витали запахи лака, и пропеченной солнцем смолы. Солнечный свет еле пробивался сквозь мутное слюдяное отверстие. Пыльные частницы водили хороводы в радужных лучах. При ходьбе по полу сильно скрипели рассохшиеся доски. Гулко хлопали двери. — Никого. Ни души! Странно? Куда все подевались? Эй, люди — а-у-у. — Передразнил он заблудившегося профессора астрономии из известного фильма Эльдара Рязанова Карнавальная ночь.
Странник вышел из дома. Окинул взглядом обширный, пустой двор, обнесенныйи высоким частоколом. Задержал внимание на большом ухоженном цветнике разбитам перед окнами. Заметил двух крестьян стоявших под ветвистой рябиной, недалеко от дома.
— Здрав буди благодетель! — обратился к нему с приветствием седой дед с козлиной бородкой одетый в просторную домотканую рубаху и потертые холщовые порты.
— Многих лет жизни, — поддержала старца полная женщина, лет сорока, в темном сарафане. Она смущенно пригладила руками передник, расшитый красными и зелеными узорами, поправила волосы, выбившиеся из-под красной, рогатой кики. Люди подошли к крыльцу.
— И вам не хворать, — Рязанцев внимательно осмотрел присутствующих. Он окинул взглядом пустой подворье. Возле хлева рылись в навозе куры и о чем-то негромко толковали с петухом. За высоким забором гоготали гуси, в конце подворья громко лаял щенок. — А куда все подевались?
— На работе! — собеседница опустила глаза в землю. Беспокойно обернулась в сторону ворот. — С самого утра, ранёхонько ушли.
— Цыть, сорока! — старик громко перебил напарницу. — Помолчала бы. Не бабьего ума дело. Не встревай, покуда не спросят. — Дед важно погладил щиплую бороденку. И начал важно докладывать. — Алексей Петрович, все при деле! Кто в поле, кто в лесу! А кто на мельницу или в соседнюю деревню на заработки уехал.
— Я не понял? — Рязанцев недовольно возмутился. Он смачно зевнул и заморгал глазами. — А что праздник в честь возвращения любимого барина — всего день? Вчера прям столько слов было сказано — в мою честь... И что любимый, и что сильно соскучились! Защитником землицы родной называли. Говорили, что жизнь не мила без меня! А теперь раз — и все разошлись. Нет — так не пойдет... — у нас, в Новгороде так не поступают.
— А на, что праздновать, кормилиц? — женщина воскликнула громко. Она недовольно стала тереть руки о фартук.
— Молчи, дурилка, — седовласый сосед перебил её. Он озадаченно крякнул в козлинную бородешку. — У господ в голове заботы не пустые, а важные. Он перевел взгляд на барина и почтительно склонил голову. — Алексей Петрович, вы вчерась сказали всем: "Кто хорошо будет трудиться — тому отменишь оброк осенью. Вот, все и поспешили себя проявить. Платить-то мало кому хочется.
— Да-а-а, — это я поторопился... В смысле — народ "по делам" разогнать. Теперь и посидеть не с кем, — сельский реформатор почесал затылок. — Непорядок! Ладно, раз обещал — пусть трудятся! Верно в народе говорят — рукам — работа, душе — праздник.
Крестьяне услышав от господина правильную поговорку, закивали головами.
— Хорошо, новый вопрос, — молодой лежебока посмотрел в сторону вымершего подворья и произнес. — А Фёдор, где?
— Он отпросился к Аксинье — по хозяйству помочь, — женщина опередила всех снова. — Сказал, что несчастной девахе не прожить без мужика... Вы отпустили.
— Ясно! — Алексей продолжал задавать вопросы, ничего не понимая. — Не успели приехать, как слугу уже умыкнули... А вы кто такие?
— Я Потап — конюх, — дед произнес важно. — Это, Авдотья — прислуга по дому... Подать, что... Принести... Помочь...
— Может, кормилиц, откушать желает? — служанка перебила "солидного" мужика в очередной раз. — Время-то к обеду?
— Замолчи, глупая баба, — старик воскликнул и гневно свел брови. — Эва, словно курица раскудахталась! Не видишь, барин ведет сурьезный разговор о народе. Не до еды ему сейчас.
— И, что у нас на завтрак? — Рязанцев сглотнув слюну, вспомнил про куриный суп из ненавистных петухов.
— Блинчики, благодетель, — стряпуха заворковала как горлица. — Есть оладушки. Молочко, сметанка, хлебушек...
