Пробуждение

— А ничего сынок. — нарочито спокойно, произнёс отец. — С учётом того, что ты проиграл не только своё, но и собственность, имущество, а главное — потерял население — подданных и граждан, членов рода и семьи, нашей родовой ветви, которые уже во многом не считают и давно забыли возможно, что когда-то были нашими подданными. С учётом этого всего, если подвести сальдо под баланс, свести дебет с кредитом, ты должен роду, семье, нашей родовой ветви. В том числе, тебе была дана попытка взрастить свою родовую ветвь, с учётом того, как ты развился, как развивались твои Силы, на данный момент твоя родовая веть считается сухой. А сам ты считаешься уже рабом рода. Долговое рабство не то чтобы никто не отменял, оно действует у многих и на многих.

Это было уже не то что ушатом студёной воды на голову, а как облитого водой холодной, оставить на морозе в мокрой одежде.

Рушилось всё. Абсолютно всё.

И юноша был в ярости от того, как спокойно, с явно показным равнодушием и даже с не очень тщательно скрываемым довольством, сообщил отец, что он теперь раб. Принц — раб! В сознании принца это не укладывалось никак.

— Лютуешь? — усмехнулся отец. — Кипит наш разум возмущённый и в смертный бой идти готов. Ну попробуй, выпусти пар. Может из ушей пойдёт?

Юноша попытался перекинуться рывком через стол, схватить отца за грудки, морду набить... Он и сам не знал, что хочет сделать. Это был порыв души — попытаться стереть наглую ухмылку с лица отца.

Но не смог и двинуться с места. Замер, как кролик под взглядом удава.

— Говорят, есть кролики, которые удавами и волками питаются, — с усмешкой, произнёс отец. — Но ты похоже всё ж не той немножечко породы. Всё ж не взросла в тебе такая стать. Характером не вышел, ну ей богу, всё ж на потомстве, да, бывает, любит всё ж природа отдыхать.

— Сволочь... — процедил принц.

— Есть немного. Или ты думал, что я просто так спущу тебе попытку переворота?

— Но ведь ты сам потерял всё! — воскликнул юноша.

— Да? А что я потерял? Показную любовь сына? Так она не так ценна, как настоящая. Лишь видимость любовь твоя, цена же ей большая видимость однако. Сквозь замутнённый взгляд любви родителя к дитя, вблизи всё ж видится скозь наносное легче.

Принц скрипнул зубами.

— Или ты имеешь ввиду, что я потерял влияние в роду? Потерял земли, население? Так тоже нет. Пойми, моя власть в моей родовой ветви зиждется на моём личном влиянии и могуществе. Личном! Понимаешь ли ты разницу в этом? Вот ты властвовал там и сям. По твоему приказу убивали. Убивал ты сам. Некоторым ты приказывал умереть, даже когда вина была не их, а твоя — и они умирали. Я тоже так делал. Но знаешь в чём разница, сынок: когда ты приказывал умереть, они всё-таки как-то спрашивали: за что? — уточняли: как ты хочешь чтобы они умерли? А когда я приказывал им умереть, они просто "умирали", были казни, похороны, была куча свидетелей, делёжка наследства умершего. И они были где-то там, в числе гуляющих на поминках, получивших от кого-то кусочек наследства, а хоронили — виновных. Либо они сами выбирали себе смерть в зависимости от своих действительных прегрешений, а не в обвинениях, что навиду, но где они не виновны. Потому что совершали что-то такое, за что положена смертная казнь. И они старались умереть не просто так, а с пользой.

— Но если ты всё знал и сам учавствовал, сам расставлял ловушки на меня. То ты же сам и виноват, в том, что взбунтовался против тебя.

— И да и нет. Вину свою не отрицаю, но всё ж не признаю. Тебе постоянно предоставлялся выбор: как поступить. Но в твоих действиях постоянно прослеживается одержимость. И в этом, да, частично и моя вина. Наследственность у тебя такая. Наследственные сопротивления энергиям, формам и типам воздействий есть, а вот логика разумности действий по наследству не передаётся, только инстинкты, которые могут подсказать, повести в какой-то момент. Но на инстинктах зверь ловится. И те демоны, с которыми я когда-то сражался и побеждал, а может в чём-то и проигрывал, если у тебя есть наследсленвенные силы мои, уже вышли на контакт, как-то заметили, встретили тебя. И попытались, а может и взяли тебя под свой контроль, имеют на тебя влияние. Их логика тоже эволюционировала так или иначе. И общаясь с тобой сейчас, я общаюсь не только с тобой, я общаюсь с Вами. С Вами, с твоими и не твоими сознаниями, что в твоей душе, проникли в твою душу. И одновременно с этим, с каждым сознанием я общаюсь отдельно в разных слоях реальности сквозь слои разных эпох. А всё вместе это складывается в один простой разговор тет-а-тет.

Именно поэтому на многое, на очень многое, я закрывал глаза, попускал покуда это было возможно.

Хотя бы потому, что могу где-то перемкнуть, пересоединить иначе реальности. Но не делаю этого пока что по своим причинам. Жду когда Древний Враг нашего рода явит себя во всей красе.

Особенности развития характера, энергетики, предусматривают многое из того, что во многих обществах или частях обществ, относится к предосудительному, запретному даже.

Но это было предсказуемо. И тебя вели на каждом шагу твоей жизни разные конторы. И из своей среды выбирали с кем и как тебя свести.

А кроме того, перед, до и после тебя постоянно шли команды поддержки, в том числе из старших, которые исправляли твои огрехи. Коих ты, по молодости, допустил ой как не мало.

Твоё желание взбунтоваться, жить самостоятельно, выйти из под контроля отца — естественно. Но я на тебя не давил даже никогда.

Может в этом и ошибка?

Но воспитание, вбитое ремнём — это не воспитание, а дрессировка. Это та дрессура, которая слетает моментально, стоит только почувствовать, посчитать, что находишься вне зоны досягаемости дрессировщика, что не узнают, да и вообще, стоит только почувствовать и посчитать, что в твоих руках сконцентрирована власть, особенно почти абсолютная над кем-то, кто слабее тебя. Особенно, если этот кто-то, кого ты считаешь слабее, или ниже себя — превосходит тебя в своих поступках.

— Молчишь? Ну и молчи. Правильно. Послушай пока.

У всех народов есть какая-то беда. Гниль — взращённая в самом народе. Гниль, которая возможно не взращена, а появляется откуда-то из вероятного будущего, а может и из прошлого. Кто-то, обладающий силами, знаниями народа, его специфическими умениями и способностями, но в результате какого-то пути, попавший возможно в какую-то ситуацию, под чьё-то тлетворное влияние, и ставший полной мразью.

У нас тоже есть такой. Или может быть.

И приходу, появлению, подобной мрази, всегда предшествуют, следуют за ОНО — какие-то специфические знаковые события. Но, по сути — фашисты начинают поднимать головы, растут проявления фашизма.

Программа развития народов, рас, религий... Как бы ни странно возможно это и не казалось бы некоторым... Предусматривает развитие программы геноцида. Геноцида народов, рас, семей, государств, религий. Просто по факту принадлежности...

Это разумно.

Хотя... и не во всём.

Просто... Разумно предусматривать саму возможность существования подобного.

Само знание, понимание, что подобное возможно — уже подразумевает выработку мер защит против подобного. Понимание, что это — есть... Уже само по себе — соблазн использовать, развить понимание: чем это может обернуться, как использовать более эффективно, как эффективно защититься, что может пойти на пользу, что во вред и кому, в каком сочетании?

Если брать временные диапазоны не на одно-два, или несколько поколений, а на множество, великое множество поколений — можно пронаблюдать занятную картину: множество структур, будь то народы, государства, религии, всевозможные культы — создавались с одной единственной целью: геноцид, тотальный геноцид всех, кто хоть как-то принадлежит к этим структурам. В них собирались и принимались все самые мерзкие твари. Либо перевоспитаются, искренне, сами перевоспитаются, докажут, что они — не такие, не фашисты, либо — тотальное и безоговорочное, безусловное уничтожение. Подразумевающее в том числе разрыв семейных, родовых, кровных уз вплоть до полного и безусловного исключения вероятности зарождения душ и полного, абсолютного исключения бесконтрольного размножения, хотя условия для размножения сохраняются для них, но только в очень жёстких рамках ограничений и разрешений. Грубо говоря, чтобы просто зачать, или даже просто создать тело, в которое переносится сознание, душа — им требуется пройти массу всевозможных испытаний, получить бесчисленное количество всевозможных разрешений, согласований и прочего.

За всё приходится платить.

И за идеи высшести, за предрассудки исключительности — плата бывает безмерна.

Вы даже можете и не понять как и за что получили разрешение перезачать или даже зачать душу. Но это потомство, как и предки — будет выжирать предков, как предки — выжирали потомство.

И такие — в принципе рады были бы, если бы могли остаться на уровне развития хотя бы бесконечно роящихся бактерий, выжирающих всё и вся, самое себя бесконечно роящихся сознаний, пожирающих самих себя, трупы свои и чужие — но не цельных, даже не обладающих подобием целостности сознаний, и в эти каверны разрывов собственных сознаний прорастающих, вгрызающихся и разрывающих самих себя и других изнутри и снаружи.

И это используется для того, чтобы провести себя, своё потомство, сквозь через логики высшести, фашизма во всех их проявлениях, причём прекрасных с виду проявлениях, но с очень гнилым нутром, которое ещё не вдруг увидишь, разлишь, поймёшь...

Честно говоря, я могу просто на вскидку предложить десятки, сотни и даже больше программ геноцида как в краткосрочном, так и в среднесрочном и долгосрочном плане развития, на одно-два поколения или на миллиарды, бесчисленное количество перерождений душ и потомства.

Как я уже говорил: Советская школа, система обучения — уёбищная. Очень уёбищная, хоть и была лучшей в мире. Просто рассчитана эта система была на полный и тотальный контроль фашистов, проникших во все структуры как государственной, так и религиозной власти, когда враг внешний и внутренний — диктует условия развития, обучения, контролируя средства массовой информации и программы учебных заведений и убеждает всех, что те рожи, что показывают им и говорят, что — это официальная и легитимная власть, а тем, кто им не подчиняется — проблемы и кары. Программа, рассчитанная одновременна на геноцид и на развитие, получившая основное развитие ещё во времена Российской Империи, а потом уже при большевиках, пышным цветом расцветя уже в демократии. Программа, рассчитанная на подавление личности и скрытое, скрытное развитие личности и талантов.

Программ и вариаций геноцида множество, но можно выделить несколько основных принципов, по которым можно вычленить и распознать как работают детали программы в общей массе:

• Пожалуй, первым пунктом, как бы странно это кому-то ни показалось, можно выделить программу развития, именно развития цивилизации и личности из серой массы общества. Выявление и развитие лучших качеств, талантов, программа поддержки развития искусств, личности, самостоятельности, изобретательности, творчества. Тут программа развития и геноцида — идут рука об руку и совпадают. Разница лишь в том, как использовать, в какое русло направить.

• Второй пункт — опять-таки совпадает с программой развития: выявление и поддержка талантов, элиты, появление различий: что считается обычным, что качества уже премиального класса, за что премировать, выделить из безликой массы подобных, а что уже считается элитарным — за что уже особые привилегии и бонусы. Создание шедевров, ориентиров и кумиров для масс и для мастеров. Создание и выработка, обсуждение, споры об идеальности и идеалах, что не просто лучше, а идеальнее для всех. Создание культов личности. Выработка уже не просто идеологии, а подведение идеологических основ под сведённые идеологиями направления путей развития, в основу которых уже заложены некие идеалы, которые и становятся направляющими ориентирами. По сути, создание культа личности — это начало процесса обожествления.

• Третий пункт — опять-таки совпадает с программой развития: расслоение по принципам различия и элитарности, уравниловка и глобализация, поощрения, награды, наказания и кары. Но уже частичное совпадение. Просто как раз в принципе "Разделяй и влавствуй" — если перегнуть палку, может случиться так, что будет слом, перелом, когда не просто разъединение, а разрыв, вплоть до полной и абсолютной враждебности и непримиримости.

И тут уже, пожалуй, стоит дать дополнительные пояснения.

Чем мощнее и успешнее группировка — тем она становится более привлекательной для других, не состоящих в этой группировке, но возможно состоящих в других группировках.

В принципе любое государство, религия, начинается просто с того, что несколько существ сбились в какую-то группу по принципу — вместе оказались рядом, надо как-то уживаться и выживать. Постепенно образовывается стая. Возможно, если выживает — образовывается племя, семейные какие-то отношения. Ну и если действует такое общество успешно — постепенно образовывается что-то типо государственности. Поначалу — простейшие формы и понятия, которые постепенно развиваются.

Чем более яркие и громкие успехи, достижения, свершения, чем более сыто и комфортно, безопасно живёт народ в обществе — тем больше желающих к ним присоединиться и больше выбор и качество тех, кого принимают или не принимают по каким-то причинам. Тем больше возможностей, больше благ...

Но тем больше и тех, кто смотрит на подобную структуру как паразит. Да и тех, кто смотрит как на добычу — хватает. Мало того, многие — даже будут помогать и откармливать... Ведь для них это не стая, а стадо, которое растят себе на прокорм.

Будем честны: большинство предпочитает тёплый загон и сытую кормёжку, безопасность от нападения диких хищников, предпочитая жить в комфорте, относительной безопасности, но когда выгода от приносимой ими пользы перевешивает затраты на их содержание, когда они достигают кормовых размеров — их закалывают и потрошат те, кто их защищал и кормил.

И, опять-таки, будем честны: большинство — считает это нормальным, некоторые бывает ропщут, но само стадо таких как раз и выдаёт на убой. Само же стадо и калечит, забивает, делает немощным тех, кто мешает им жить в безопасности, лишая привычного уклада жизни, к которому они приноровились, притерпелись, делая или выставляя этого кого-то бесполезным, а то и опасным для хозяев. Чахнет молодое строптивое существо, болеет — его из сострадания, да пока мясо нежное, молодое не пропало, съедят. Баран ногу сломал — его и закололи, чтоб не мучался, на шкуру, да мясо и прочую требуху. А стадо: довольно — от дебошира, что мешал — избавились, заодно один из них, которого могли заколоть, чья очередь подходила — дольше проживёт, да делит его пожитки, что хозяину не надо, паёк, что мог съесть тот баран — уже промеж собой по своему как-то. Ведь у них же тоже пастбище делится на стадо. И лишний рот на пастбище, где и так на всех не хватает — им не надо.