Девушка с наузой

— И какие вы хотите наузы? — вступила в беседу Алёна, на которую бабуля вопросительно взглянула.

— Обереги! — резко сказала Любава, и глаза её заблестели тревогой и надеждой. — На всю семью мою!

— Это сколько же штук? — удивилась девушка.

— Ну, я сама. Детишек моих двое. У них детишек трое. Шесть. Но не простые мне наузы нужны, а с медальонами.

Алёна взглянула на бабулю. Но та настолько удивилась, что не нашлась с ответом. Пришлось продумывать странную просьбу самой девушке. Пока думала, и бабуля очнулась. Проницательно вперилась в лицо Любавы, которые отхлёбывала чай из чашки, поглядывая на хозяев исподлобья и, кажется, оценивая их реакцию на её слова.

— Любава, — наконец заговорила бабуля, — не хочешь ли ты сказать, что ищешь для своих защиты от Чёрного Андрея?

— Ищу, — напористо согласилась та.

— И ты не веришь, получается, что наши его в могилу вновь загонят? Карты-то ты разложила. Неужели же нагадала другое?

— Дома мяса не осталось, — сварливо ответила Любава, — а обычные карты молчат, если гадаешь на нежить — а то ты сама того не знаешь. Вот... Как нынешние говорят — подстраховаться-то и надо.

Поскольку бабуля опять замолкла, Алёна перехватила нить разговора.

— Шесть науз я не сумею сплести за один день, тем более они будут с медальонами.

— За сколько? — жадно спросила гадалка. — За сколько дней сделаешь?

— За три.

— Долго что-то, — с сомнением отозвалась Любава.

— Могу за один, но простенькие, — предложила Алёна, снова чувствуя себя торгашкой. — И не забудьте, что вы можете попросить у деда обычные обереги.

— Нет уж, — проворчала та. — Выжду три дня. Своим велю из дома зазря не выходить эти дни. Ольга, а ты позвонить бы мне позвонила, когда узнаешь, загнали ли Андрея в могилу, чтоб мне не беспокоиться.

— И тогда наузы не нужны будут, — закончила её мысль Алёна, улыбаясь.

— Э нет! — вскинулась Любава. — Видела я твои наузы у Витали, деда твоего! Такие всегда нужны!

— А не слишком ли много будет — шесть науз за недоплаченное гадание? — поддразнила её бабуля.

Поддразнивания гадалка не услышала и отнеслась к вопросу серьёзно.

— Доплачу, — с досадой сказала она. — Лишь бы сильные были.

И, лишь когда она ушла, Алёна ахнула про себя. Гадалка сказала: "... ты позвонить бы мне позвонила, когда узнаешь, загнали ли Андрея в могилу..." Вот куда заторопился деда! Вот почему так срочно звонили Станиславу, когда она просила его общаться с ней, как с простой знакомой! Волхвы снова повели парня на кладбище!

И Любава не верит, что у них что-то получится...

Проводившая гадалку, вернулась на кухню бабуля.

— Ты и правда будешь все три дня плести ей обереги?

— Нет. Всё сделаю в один вечер. Материалы у меня есть, травы для медальонов у тебя возьму. Ты ведь разрешишь?

— Что уж спрашивать? — откликнулась она. — Бери, что и сколько надо. Где всё лежит — и сама знаешь.

— Бабуля, скажи честно: ты знала, что деда ушёл на кладбище?

— Предполагала. Он ведь мне звонил, после того как к Любаве заехали.

— То есть он на кладбище пошёл не один?

— Да. С ним все его друзья, да и Катерина тоже.

Посидев немного, Алёна покачала головой, вся в раздрае.

Любава не верит... А говорят — она сильная в гадании. А это значит...

Она прерывисто вздохнула.

— Что, внуча? — забеспокоилась бабуля.

— Я сейчас начну, — медленно сказала Алёна.

— В комнату не войду, — правильно поняла её бабуля, покивав. — Котей только что ушёл на улицу. Наверное, с дедом войдёт потом.

— Спасибо...

Она вошла в свою комнату, зажатая от напряжения.

Сначала хотела привычно устроиться за столом с компьютером. Но, подумав, отказалась от этого места. Слишком... тесно для того, что задумала.

Приглушила свет настольной лампы.

Оглянулась на ковёр, где недавно валялась с котом. Ковёр толстый и не слишком большой — метра два на три. Как раз, чтобы положить такой на пол перед кроватью, а потому не заморачиваться и по утрам или вечерам бегать по нему босиком, когда в комнате не слишком холодно... Сняла с себя все личные наузы.

Перенесла на ковёр все мотки красной и чёрной тесьмы. Разложила по четырём углам бумажные карточки (обычная тетрадная страничка, нарезанная квадратиками) с написанными в них именами: деда, Катерина, Мироныч и Павел Ильич. Писать имя Станислава на отдельной карточке не стала.

Села на колени в центре ковра, аккуратно разложила складки своей юбки, а рядом — те самые мотки тесьмы. Что? Момент истины? Чего она стоит, как наузница?

Глубоко вздохнула, глядя на кучу тесьмы перед собой. "Надеюсь, что хватит..."

Закрыла глаза и представила перед собой мысленный образ — светловолосого колдуна с серо-голубыми глазами. Представила его в том коротком пальто, в котором он обычно ходил в последние дни и которое она привыкла видеть на нём.

Вот он стоит. Вот оглядывается — например, на слова деда. Вот... улыбнулся...

Наузница открыла глаза.

Левая рука уверенно потянулась к мотку тесьмы. Содранная упаковка упала за границы ковра, а пальцы Алёны принялись за работу. Поначалу плетение шло ещё осознанно: Алёна то и дело проверяла, "как там" Станислав. Потом она постепенно вошла в подобие транса, и пальцы начали двигаться заученно и с нарастающей скоростью, что наузница в своём отрешённом состоянии вряд ли контролировала.

Но Алёна твёрдо решилась на подобный опыт, а потому и не пыталась заставлять себя делать что-то, что вроде бы, кажется, должна была.

Поэтому она не стала удерживать собственное тело, когда её внезапно качнуло в левый угол ковра — туда, где лежала карточка с именем Катерины.

Незаконченная наузы силы для Станислава упала на колени наузницы, а сама она цапнула следующий моток тесьмы и лихорадочно взялась плести наузу оберега для женщины-волхва, машинально воспроизводя её лицо в воображении. С невиданной для себя скоростью, чему удивилась отстранённо и не отвлекаясь от работы, она вязала узлы, не видя, что ввязывает в чёрную наузу красную тесьму.

Готовую наузу подержала немного в ладонях, наполняя её силой и продолжая держать перед глазами лицо Катерины. Отпустило. Отложила наузу в сторону — на карточку с именем женщины-волхва.

Подняла незаконченную наузу Станислава, продолжила плетение, стороной замечая, что вновь вяжет узлы не одной наузы, а нескольких, которые потом надо будет увязать между собой в единый оберег, как уже было когда-то. Не торопилась, но вязала узлы так стремительно, будто после наузы для Катерины не могла уже плести спокойно. Опять-таки стороной всплыла мысль, что там, на кладбище, у волхвов и Станислава, не самая лучшая ситуация. Причём в разгаре...

Увязала вместе три наузы для парня, только потянулась за следующими мотками для следующей мелкой наузы — будущим элементом единой, как вздрогнула всем телом и обернулась к карточке с именем Мироныча. Суматошно воспроизвела в памяти его фигуру, затем — лицо. Науза для Станислава вновь выпала из рук. Алёна бросилась за новыми мотками, но снова не для оберега, а для наузы силы.

Почему деда заранее не предупредил, что они снова едут на кладбище?!

Упырь... Неужели они не могут справиться с ним?!

И почему волхвы?!

Теперь уже Алёна осознанно плела наузы, одновременно расслабив руки так, чтобы инстинктивно реагировать на изменения где-то далеко, там — среди могил, где пятеро бродят... нет, уже не бродят, а воюют с упырём, в которого почему-то превратился покойный дед Станислава.

Ночью... Вот где ужас-то...

Покачала в ладонях наузу для Мироныча, встревоженно "прислушиваясь" к остальным, которые пока не откликались. Отложила и схватила наузу Станислава. Он некромант. Ему сейчас нужнее сила, чем остальным! Ведь он знает, как справляться с упырём!.. Так что, пока наузница сама не откликается на состояние других волхвов, надо быстро вязать узлы для парня!

Когда была сплетена мелкая двенадцатая науза и оставалось только увязать её с основным полотном, в которое Алёна собирала наузу силы для Станислава, сила потребовалась для Павла Ильича! Пришлось бросить почти готовую наузу силы, чтобы немедленно создавать обережную наузу...

Как-то стороной промелькнуло испуганное: "А хватит ли у меня красной и чёрной тесьмы для всех для них?.. А если — нет? — и рассудочно ответила сама себе: — Тогда возьмёшь любой другой цвет и будешь плести не одну наузу для каждого, кто будет нуждаться в ней, а несколько, пока не доберёшь сил, нужных им!"

Для Павла Ильича пришлось плести две обережные наузы.

Он так слаб?! Или упырь подобрался к нему слишком близко?! Что именно значит — слишком близко, Алёна отказывалась даже не то что представлять, но и думать...

И лишь затем вернуться к наузе силы для Станислава.

Готова! Девушка прижала большую, из нескольких элементов, наузу к себе и стремительно зашептала нашёпт-заклинание, который собственными наговорными словами рвался с губ, пока она кланяется на все четыре стороны:

— На острове Буяне Алатырь-камень лежит. Выйду к нему, поклонюсь камню тому, выпрошу-попрошу у него силы... На острове Буяне к подножию Алатырь-камня подойду, погляжу на огонь-батюшку, поклонюсь ему, замолвлю словечко за того, кто силам зла противостоит. На острове Буяне родники текут. Выйду к ним, поклонюсь им, зачерпну водицы чистой. Полнится водица та силушкой — взмолюсь я к силе той: "Намочите, родники чистые и светлые, плетение моё силою неисчерпаемой для помоги да обороны от нежити и нечисти!" На острове да Буяне дорог-тропинок не счесть — не пересчесть. Встану на любой, поклонюсь на все стороны: "Ветер, водица, земля да огонь чистые! Дайте силушку сильную наузам моим да на дело благодатное! Да поклонюсь я стихиям всем, чтобы даровали наузе защиту и силу волхву Станиславу на благое дело!"

И на этот раз всё-таки удивилась, когда вдруг положила наузу для Станислава не у своих ног, как остальные, а себе на левое плечо.

Но долго размышлять некогда. Трое волхвов всё ещё нуждались в силах, и Алёна, не дожидаясь, когда её поведёт к одному из них, быстро проверила, каждую из уже сплетённых науз, снова подержав их в руках, после чего начала плести наузу для деда — не силы, потому что знала — он сильный! Но обережный. Мало ли как упырь может добраться до деда. Так надо бы ему не просто силовую сплести, а ещё и на удачу.

Глава восемнадцатая

Такое кладбище, как то, где похоронили Чёрного Андрея, по ночам очень неудобно: приходится постоянно "держать" иное, колдовское зрение.

Впрочем, ничего удивительного, если учесть расстановку условий: покатая равнина, "стремящаяся" к речушке внизу, отсутствие фонарей и единственная лампа-прожектор, которая освещает местность с крыльца в здании кладбищенской администрации, где в это время ни души, кроме единственного охранника. Да и тот — прислушался-присмотрелся Виталий Олегович — десятый сон видит.

Лампа-прожектор раздражала, давая слабый свет сверху. Из-за неровной поверхности, а кое-где — из-за густо растущих, хоть и безлиственных кустов чередование вялого освещения и неравномерной тьмы могло сыграть плохую шутку не только с обычным человеческим зрением.

Иное зрение тоже — увы — не всегда помогало. Конец октября — и этим всё сказано. Погода капризничала, играла температурами и, естественно, осадками. Только вся нелегально зашедшая на территорию кладбища компания привыкла к иному зрению, только они все двинулись искать могилу Чёрного Андрея, как в воздухе, сбивая с колдовского видения, закружился сначала мелкий и редкий, а потом плотнеющий снег.

Поглядывая на своих, Виталий Олегович видел, как то один, то другой отирали лицо от льнувших к коже снежинок, которые тут же таяли, невероятно раздражая.

До нужного места оставалось пройти два ряда могил, когда старый волхв не выдержал и предупредил:

— Идём медленнее. Мне надо проверить, настоящий ли это снег, или... морок.

Услышав последние слова, остановились сразу и начали тревожно озираться. Хоть Любава и сказала, что упырь, бывший когда-то Чёрным Андреем, был ограблен в смерти, что кто-то забрал его силу, но по старым историям-быличкам — волхвы, в основном — слышали и о том, что Навь возвращает силу "своим". Тем, кто переступил грань и чья сила питалась прямой связью от мира нежити и нечисти.

В первую очередь после круговой оглядки взглядами возвращались к Станиславу. Он уязвимее всех, поскольку похороненная "кукла" заведомо причисляет его к неупокоенным. А также уязвимее потому, что упырь успел испробовать его силы.

Из суховатого и мелкого, снег постепенно становился более влажным и тяжёлым, а каждая снежинка словно расширялась; и, как будто этого мало, так она ещё и слипалась с соседними — и рыхлые снежные охапки беспрестанно залепляли лица, забивались в глаза. Приходилось уже постоянно отирать кожу от неприятно холодной мокрети. А это лишнее движение, заслонявшее кругозор каждому из путников.

Виталий Олегович вздохнул. Если сделать общую защиту, станет ясно, морок ли этот назойливый снег, застилающий обзор.

— Мироныч, начинай свивание защиты для всех, — велел старый волхв, утираясь в очередной раз.

— Начинаю, — монотонно отозвался Мироныч и первым повернулся к Станиславу спиной.

За ним — остальные. Поворачиваясь, Виталий Олегович заметил: Станислав, сообразив, что волхвы встают вокруг него защитой, чуть не в струнку вытянулся. Словно изо всех сил прислушивался к чему-то. Мгновенно вспомнилось, что по своему первому и яркому колдовскому дару парень был именно оморочником, то есть сам умел наводить и убирать морок. Это потом Чёрный Андрей разглядел во внуке способности к некромантии.

Как всегда, во время снегопада в окрестностях всё затихло. Слышен был только посвист ветра, который шуршал не до конца облетевшими листьями на кустах да шелестел искусственными цветами на могильных венках. Единственно — чётко, хоть и вполголоса произносил охранные заклинания Мироныч, умело свивая их между собой.

Но волховские слова отзвучали, а снег продолжал идти, заглушая звуки и маскируя все естественные и сделанные человеческими руками ловушки на ночном кладбище.

Напряжённо прослушав местность, Виталий Олегович кивнул:

— Настоящий. Идём дальше.

Ни один из волхвов не расслабился, разворачиваясь к прерванному пути.

За первые же минуты снегопада кладбище преобразилось так, что старый волхв забеспокоился: найдут ли они могилу Чёрного Андрея? Она же, как и остальные, недавние, сейчас, замаскированная порошей, похожа на все подряд.

Нашли. И даже присыпанную белым покровом, Станислав узнал её — и рванул к месту на всех парах. Внук же — хоть и были трения с дедом. И Виталий Олегович не остановил бы парня, если бы не одно "но". Так что Станислав только и успел сделать пару-тройку шагов из волховского круга, как его поймали — ладно ещё, Виталию Олеговичу помог в том Павел Ильич. Схватил бы парнишку за плечо Мироныч — не удержал бы. Лета не те. Про Катерину и говорить нечего. Дама она хоть и не субтильная, однако с молодым парнем вряд ли справилась.