Гедимин изумлённо мигнул. Айзек не шутил — он разволновался всерьёз, так, что ремонтнику даже стало не по себе. Остальные сарматы согласно закивали, обступив его неплотным кольцом.
— Айзек, ты в себе? — хмуро спросил Гедимин. — На кой мне это делать?!
Оператор, не дрогнув, выдержал его угрюмый взгляд.
— Для нас и всей станции, — твёрдо сказал он. — Мы просим тебя об этом. Нельзя нарушать обычный порядок. Мы не будем работать, если ты этого не сделаешь. Мы не хотим аварии.
Гедимин мигнул ещё раз. "Они что, мутировали всей бригадой?!"
— То, что ты предлагаешь, — нарушение техники безопасности, — напомнил он. — На вероятность аварийной ситуации это никак не повлияет.
Он жестом приказал продолжать работу, но никто не тронулся с места — все сарматы по-прежнему выжидающе смотрели на него. В кармане ремонтника снова ожил смарт.
"Мсьё инженер, чем вызван перерыв в работах?" — спрашивал Фюльбер. Гедимин досадливо поморщился и шагнул к погрузчику.
Топливные сборки были запакованы в чехлы из непрозрачного фрила; сармат вскрыл один из них, просунул руку в щель и провёл ладонью по гладкому металлу. На долю секунды ему вспомнилась лаборатория под свалкой, тяжёлые серые цилиндрики на ладони и холодное свечение из-под воды. "Настоящая станция. Теперь я знаю, как они строятся. И смогу это повторить," — сармат бережно погладил твэл и убрал руку.
— Работать! — бросил он, разворачиваясь к двери. За его спиной загудел, приходя в движение, электрокран.
— Спасибо! — крикнул вслед Айзек. Гедимин не обернулся.
У бассейна выдержки всё ещё было тихо — погрузчик не доехал сюда, сармат поднимался по лестницам быстрее, чем громоздкий механизм — по наклонным коридорам. Гедимин жестом успокоил рабочих и отошёл к стене, чтобы не вести переписку у всех на виду.
"Ты знал, зачем меня зовут?" — спросил он у Константина.
"Да," — ответил тот. "Айзек и Бьорк благодарят тебя."
"Отправь их провериться на эа-мутацию," — посоветовал Гедимин. "Пока не поздно."
20 мая 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Двое сарматов вышли из главного корпуса на закате; последняя смена на АЭС затянулась допоздна. Охранники с дозиметрами, вставшие у каждой двери, не останавливали их, только бессмысленно махали приборами. К одному из экзоскелетчиков Гедимин развернулся сам — ему показалось, что человек плохо понимает, для чего дозиметр нужен; но охранник замахал на него руками и сам попятился.
— Иди-иди, теск! Иди отсюда!
Константин ткнул сармата в бок и ухмыльнулся.
— Помнят твои шуточки?
— Я не шутил, — недовольно сощурился Гедимин.
Последняя пара охранников — два "Рузвельта" на выходе из главного корпуса — задержала сарматов на пару секунд. Гедимин стоял смирно, пока вдоль его тела водили "счётчиком Конара", — приборы, фиксирующие специфические излучения ирренция, незаметно распространились по всему Ураниуму... или только по всему персоналу "Вестингауза"?
— Что там, теск? — охранник махнул стальной "клешнёй" в сторону реакторов. — Вы своё отработали?
— Всё в порядке, — отозвался Гедимин. — Станция работает, оба реактора в кри...
— Иди! — охранник толкнул его в плечо. — Что, нельзя было это их состояние назвать как-то по-другому?!
— Название как название, — пожал плечами сармат, отходя от экзоскелетчиков. Будь он низкорослым филком, "дружеский" тычок "Рузвельта" сбил бы его с ног и оставил на руке кровоподтёк — да и Гедимину, каким бы крепким он ни был, не нравилось, когда с ним так обращались.
— Опять за своё, — покачал головой Константин.
Возвращаться в научный центр уже не имело смысла — никого, кроме вечернего оператора, там не осталось, и тот заканчивал смену. "Интересно, чем они все там занимались без нас," — думал Гедимин, выходя на пустынную дорогу. Ещё можно было выбраться со станции с одним из строительных глайдеров, возвращающихся на базу с площадки нового завода — сармат уже запутался в этих сооружениях и их владельцах, но чётко знал, что строиться так близко к АЭС не позволяли никакие нормы и правила.
— Что теперь? — спросил Константин, когда они забрались на покрытый грязью прицеп.
— Работаем дальше, — ответил Гедимин. — Я снова займусь сигма-излучением.
— А, — командир едва заметно поморщился. — Малоосмысленное занятие. Но, по крайней мере, безопасное. Действуй.
11 июня 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Гедимин вытряхнул небольшой, но непривычно массивный шар из свинцового контейнера и закрепил в захватах на дырявом "брюхе" дрона. Этому механизму сильно повезло — в отличие от предназначенных для опытов с омикрон-излучением, он оказался многоразовым; это был его второй испытательный вылет. "Если и в этот раз всё пойдёт так же, как в прошлый, — будет третий," — думал Гедимин, придирчиво проверяя все крепления и сочленения. "А вот если нет..."
— Плутоний? — спросил, изумлённо мигнув, Линкен, заглядывая через плечо сармата в механизм. — Серьёзно?! Атомщик, ты псих.
— Так не ходи со мной, — буркнул Гедимин — выслушивать подобное от взрывника, два месяца назад лишившегося очередного пальца — без малейшей на то необходимости — было не слишком приятно.
— Вот только сдохну — и сразу перестану, — пообещал Линкен, ухмыльнувшись во весь рот. — А что, если бабахнет?
— Ты же любишь взрывы, — напомнил Гедимин. "Странная реакция для взрывника," — он повертел дрон в руках и прикрыл подозрительный центральный элемент обрезком асбестовой ткани. "Если он так дёргается — Константину это вообще нельзя видеть. Потом не отделаешься."
— Атомщик, это плутоний, — Линкен щёлкнул по "крылу" дрона. — А он если взрывается — то с орбиты видно. Я думаю, нам пережидать лучше в воронке. Прикроем её полями, будет вроде бункера. А запускать на другом краю полигона. Излучатели я на таймер поставлю — обойдёмся в этот раз без кнопки.
Гедимин внимательно посмотрел на него — взрывник действительно был встревожен.
— Как хочешь, — сказал он. — Таймер с собой?
Он собрался выходить из "грязной" лаборатории и обнаружил, что её дверь приоткрыта, а между створками, слегка разжав их, стоит Хильда и смотрит на дрон в руках сармата.
— Чего ты не в бараке? — спросил, подозрительно сощурившись, Линкен. — Седьмой час. Иди спать.
— Спать да спать, — проворчала сарматка, входя в лабораторию. — Куда это вы, а? И что за штука? На станции говорят, вы испытываете ядерную бомбу в лесу. А как макаки это разрешили? А можно на неё посмотреть?
Гедимин фыркнул, сердито посмотрел на Линкена — тот только развёл руками. "Верно. Он не мог," — одёрнул себя ремонтник. "Кто опять разносит бред?!"
— Нет никаких бомб, — ровным голосом сказал он. — Мы работаем. А ты — иди отдыхать.
Хильда не двинулась с места.
— А я видела, что ты держал в руках плутоний. У тебя теперь будут ожоги, да? Как ты работаешь со всей этой дрянью и не умираешь?
Линкен хмыкнул.
— Вот и я об этом думаю, — он крепко сжал плечо ремонтника. — Ладно, теска. Это всё не нашего ума дело. Наш атомщик учился в Лос-Аламосе — там полторы сотни лет работают со всякой дрянью и не умирают. Пойдём, нам ещё бункер готовить.
— Бункер? — изумлённо мигнула им вслед Хильда. Гедимину хотелось обернуться, но Линкен крепко держал его за плечо, пока они не вышли к лестнице. Из-за приоткрывшейся двери выглянул Константин.
— Опять на полигон? А ты куда? — он смотрел на что-то за спиной Гедимина. Оглянувшись, сармат увидел Хильду. Она остановилась и засунула руки в карманы.
— В барак иду. Смена кончилась.
— В барак? — переспросил Константин, недоверчиво глядя на неё. — Твоя смена кончилась полчаса назад. И что ты делала в "грязной" лаборатории?
— Отстань от неё, — вмешался Гедимин. — Опять натыкал всюду камер?
— Моя обязанность — знать, что происходит в этом здании, — холодно ответил командир. — Хильда, ты помнишь, что я тебе сказал в первый день работы? Все условия по-прежнему в силе. Здесь ты — оператор. Изучать ядерную физику будешь в другом месте. Найти тебе замену — дело пары дней.
— И ты эти дни будешь следить за реактором, — недобро сощурился Гедимин. — Идём уже. Работу за нас никто не сделает.
Последняя фраза была обращена к Линкену, и взрывник, согласно кивнув, пошёл за Гедимином. Следом в двери, ведущие на верхний ярус, проскочила Хильда. Ремонтник хотел заговорить с ней, но она, едва выйдя за ворота, быстро зашагала к проходной. Гедимин растерянно мигнул.
— Тянет же к тебе всех самок... — покачал головой Линкен. — Куда тебе столько?!
...Гедимин сидел на дне воронки уже десять минут и не слышал ничего, кроме собственного дыхания, шума ветра над лесом и размеренных шагов Линкена — от края до края самодельного "бункера" и обратно.
— Атомщик, ты заметил что-нибудь? — без особой надежды спросил взрывник. Гедимин качнул головой и поднялся во весь рост, по пути сдёргивая с воронки завесу защитного поля.
— Хватит тут сидеть. Ничего не будет.
Очистка полигона от защитных экранов заняла меньше времени, чем их расстановка, — всего полчаса спустя Гедимин смог подойти к месту испытаний, отключить излучатели и посадить уцелевший дрон к себе на ладонь. Плутониевый шарик ничуть не изменился, даже нагрелся не сильнее обычного; ничего странного не было и на экране сигма-сканера, — прибор исправно распознавал плутоний, продукты его распада, химический состав креплений, удерживающих ядро, и атмосферы вокруг него.
— Опять ничего? — спросил Линкен, разглядывая экран сканера. — Даже фон не вырос?
— Нет, — отозвался Гедимин, резким движением засовывая прибор в карман. Он, как мог, старался скрыть досаду. "Даже плутоний..." — сармат отогнал от себя мысли о том, что было бы, если бы излучение всё же повлияло на радиоактивный металл. "Осталось попробовать на ирренции — и можно будет опыты сворачивать. Бесполезное излучение."
...Иногда Гедимин жалел, что не сделал запасной вход в научный ангар. Особенно сильные сожаления он испытывал, когда у лестницы его ждал Константин, и по лицу сармата было видно, что о плутонии он уже знает.
— Двое полоумных, — бросил командир "научников", складывая руки на груди. — Как говорят в Канске — дуракам везёт. Взрыва, как я понимаю, не было?
Гедимин молча кивнул и прошёл мимо него, осторожно отодвинув протянутую наперерез руку. Толкать Константина он не хотел, но тот на ногах удержался с трудом и руку отдёрнул.
— Придётся сообщить Ведомству о ваших опытах, — сказал вслед сарматам командир. — И я совсем не уверен, что оно их одобрит!
Гедимин пожал плечами. Одобрение или неодобрение Ведомства интересовало его сейчас в последнюю очередь. Куда важнее было понять, что представляют из себя сигма-кванты, и почему они так надёжно скрывают свою природу...
15 июня 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Гедимин лежал в примятой траве, положив руки под голову и закрыв глаза. Солнце приятно согревало кожу, слегка посиневшую от долгого плавания в холодной воде, углубление в земле скрывало от охлаждающего ветра, — и сармат лениво думал, что он достаточно прогрелся, и можно было бы нырнуть ещё раз. Из форта и лесного посёлка доносился приглушённый расстоянием гимн Атлантиса, то и дело сменяющийся быстрыми ритмичными мелодиями, а над аэродромом хлопали на ветру флаги. Если прислушаться, можно было услышать плеск воды и отдалённый гул насосной станции... точнее, можно было бы, если бы не настойчивые звуки с двух сторон.
— Тьфу! Маккензи, твоя гадость с каждым годом всё хуже на вкус, — плевался Линкен, устроившийся слева от Гедимина. Послышалось хлюпание сдувающегося контейнера из-под питья.
— Хватит уже совать туда всякую дрянь!
— Пора бы выучить её название, — со смешком отозвался Кенен. — Это обыкновенная полынь. Чем это тебе не нравится её вкус? Вполне подходит для дня всеобщего траура!
— Мало нам было потерять Марс и попасть в рабство к мартышкам, так тут ещё ты со своей отравой! — Линкен шумно прополоскал рот озёрной водой. Гедимин приоткрыл левый глаз и настороженно покосился на него. Речь уже зашла о Марсе, а сармат, ругаясь на горечь, всё же допил четвёртый контейнер жжёнки и потянулся за пятым, — значит, спора о войне было не миновать, и — со всей очевидностью — уже через пять минут Гедимина должны были в этот спор втянуть.
— Чего это? Мне тоже нужна разрядка! — донеслось справа, и кого-то спихнули в траву. Послышался звук шлепка по сухой коже.
— А мне нужна ещё больше! — Мафдет, судя по сопению и шороху, всё-таки подмяла под себя сестру и уселась сверху. — И вообще, это мой механик!
— Нет, мой! — Сешат гулко оттолкнулась пятками от земли и встала на "мостик", скидывая с себя сестру.
— Тихо там, — недовольно проворчала Лилит. — Гедимин — мой механик. И на троих его не хватит.
— Чего это? Руки-то у него на месте! — возразила Сешат. Гедимин досадливо поморщился. Вокруг действительно было слишком много самок. Он не против был помочь им с разрядкой — даже и троим одновременно, но не там, где за процессом наблюдали бы Линкен и Кенен. "Один начнёт плеваться, второй смарт достанет," — Гедимин медленно и незаметно начал сползать в воду. "Не сейчас. Не здесь."
Никто не заметил, как он уходит в глубину, а он очень старался не привлечь к себе внимание случайным плеском или брызгами. Спустя секунду вода сомкнулась над ним и сдавила его со всех сторон, приятно охлаждая кожу. Плыть было недалеко — несколько мощных гребков вправо, мимо аэродрома и купающихся сарматов, мимо здания аэропорта и теней охранников на фоне бликующего неба...
Гедимин выбрался на песчаный откос, присыпанный хвоей и обломками коры. Берег, по-видимому, постепенно размывало, — корни сосен уже нависали над водой. Сармат прислонился к устойчивому дереву и задумчиво разгладил ладонью песок. Ему доводилось использовать для черчения самые разные поверхности, — на этом берегу линии получались широкими, размашистыми и слегка размытыми, а сами схемы — непривычно большими. "Сойдёт," — сармат оглянулся в поисках подходящей палочки.
— Эй! Атомщик, это ты? — из-под корней сосны, изумлённо мигая, выбралась Хильда. Гедимин узнал её практически сразу — в основном по белому комбинезону, который самка успела расстегнуть, но не снять. При виде чужака её рука потянулась к застёжке, и сармат поспешно поднялся на ноги и мотнул головой.
— Я уйду. Не заметил сразу.
— Стой! Тебя же не выгоняют, — в свою очередь помотала головой Хильда. — Мы с бригадой всегда купаемся здесь. А вот тебя не видели. И где твоя одежда?
Сармат махнул рукой в сторону насосной станции — отсюда она просматривалась хорошо, и можно было, приглядевшись, даже различить на одном из прибрежных кустов сине-чёрный комбинезон.
— Что это у тебя? — Хильда продолжала рассматривать сармата и теперь протянула руку к одному из неровных тёмно-серых рубцов на его груди.
— Омикрон-ожоги, — ремонтнику впервые захотелось их прикрыть. — Нарушение техники безопасности.
— Омикрон? Я знаю только бараки "Омикрон-с-номером", — самка вздохнула. — А уже скоро год, как работаю с атомщиками. Что вы сделали с плутонием на полигоне? Почему не было взрыва? А что вы вообще там делаете? Там не один реактор, да?