Добро наказуемо

Что ученик Черного колдуна в отсутствие учителя отыщется в библиотеке, можно было не сомневаться. Энди по обыкновению сидел на ступеньке лесенки, ведущей к верхней полке, и бойко перелистывал страницы увесистого фолианта. Читал он очень быстро. Сам я с такой скоростью мог разве что картинки разглядывать.

— Тебе еще не наскучило учиться? — спросил я покачивающийся перед носом рваный башмак.

— Да я только пришел,— донеслось сверху. — Вспомнил, что на днях забыл убрать одну рукопись — оставил ее раскрытой здесь, на столе, а теперь забежал, чтобы вернуть на полку. А вообще-то мне некогда. Старик надавал столько поручений...

— А сейчас ты просто кладешь рукопись на полку? Все кладешь и кладешь, уже совсем положил...

— Нет, я ее найти не могу. Такое впечатление, что кому-то понадобилось здесь прибраться. Теперь вот ищу, на какую полку ее могли поставить. Старик терпеть не может, когда книги не на своих местах. Узнает, что я ее брал — испепелит на месте!

— Хорошо же ты ищешь.

— Просто книга интересная попалась. Здесь описано, как расположение звезд влияет на действенность заклятий. Знаешь...

— Не знаю и не горю желанием узнать, — перебил его я. — Скажи лучше, ты можешь оживить повешенного?

— Когда?

— Сегодня на рассвете.

— На рассвете не получится. Я не знаю, как возвращать время, — ученик Черного колдуна перевернул очередную страницу и вновь углубился в чтение.

— Нет, на рассвете его повесили, а оживить лучше ночью, чтобы никто не видел.

— А зачем он тебе? Придворных дам пугать?

— Нет, отправить вместо себя на бал, — фыркнул я. Если б Энди перестал читать и уделил мне хоть немного внимания, он бы не задавал столько вопросов. Сейчас его умение читать мысли было бы очень кстати — нас могли услышать и донести лорду Готриду, а тот никогда не упускал случая воспользоваться чужой идеей, чтобы  выслужиться перед отцом.

Своего я добился. Энди захлопнул книгу и с подозрением посмотрел на меня.

— Так я и поверил! Тебе приспичило, чтобы этот мертвец рассказал, где какие-то драгоценности, которые он украл.

— Тише! Хочешь, чтобы весь замок узнал?!

— Ну, и пусть узнает, жалко что ли? Все равно мертвец, оживляй его, не оживляй, ничего не скажет. Живые мертвецы тупые, как бревна, и говорить не могут, только мычат. Когда нужно что-то узнать, вызывают дух и спрашивают у него. Мой старик всегда так делает.

— А ты умеешь?

— Может, и умею, только не буду! Там ритуал гнусный. Мне даже кажется, что мой старик его сам придумал, ему бы только над кем-нибудь поиздеваться ...

— Твое дело — заклинания, а грязную работу мы с Крайтом возьмем на себя, — пообещал я, но Энди был непреклонен.

— Хочется кого-нибудь помучить — дождись моего старика, он  всегда — с радостью!

— Ладно, пойду к лорду Бернтону. Он хоть и никудышный колдун, но все же лучше некоторых. Надеюсь, он-то мне поможет...

— Не поможет. Все, что он умеет — это вернуть дух в тело на три вопроса.

— Мне и одного хватит...

— И как же повешенный тебе на него ответит? — Энди сдавил себе горло, высунул язык и издал нечленораздельный звук.

— Он же за ноги повешенный.

— За ноги? Что ж ты сразу не сказал?

— Мог бы и сам узнать, все равно копаешься в мыслях!

Энди водрузил книгу на полку и спрыгнул с лестницы.

— На три вопроса вернуть несложно, — он прошелся вдоль рядов книг, выбрал самую старую и толстую, в почерневшем кожаном переплете и принялся перелистывать пожелтевшие страницы. — Сейчас посмотрим, что нужно для зелья, — приговаривал он. — Так... крылья летучей мыши у старика есть, яд водяного аспида есть, мертвая осока растет на болоте, кишки дикого вепря попрошу на кухне, слюну бешеной собаки, думаю, тоже можно достать, кровь девственницы... с тебя!

Мы договорились встретиться ближе к полуночи. Энди ушел в Черную башню, а я, забежав к Крайту и озадачив его кровью девственницы, отправился в Тренировочный зал, не на урок же Королевского этикета идти, в самом деле!

Ночью разразилась гроза. Стража попряталась в Сторожевые башни и спокойно храпела под барабанную дробь дождевых капель и гулкие раскаты грома. Нам это было на руку — не понадобилось никого подкупать или усыплять.

— Ну и где ваш мертвец? — недоуменно спросил Энди, когда мы ступили на Ближний мост. — Ты говорил, он будет здесь, но... Знаешь, Рик, или я ничего не смыслю в некромантии, или поблизости нет мертвых.

— А это, по-твоему, что, мешок с костями? — Крайт с показным усилием покачал тяжелую веревку.

Ученик Черного колдуна подбежал к перилам, перевесился через них, вглядываясь в темноту.

— Вытаскивайте его скорей! Да, помогите же! -  неожиданно заорал он и первым схватился за веревку.

Несмотря на худобу, лорд Таллер оказался очень тяжелым. Мы втроем с трудом вытянули его и перевалили через перила. Тело грузно ударилось о дощатый настил и застонало. Недаром Энди говорил, что поблизости нет мертвых — бывший королевский казначей был все еще жив.

— Ну, все! Теперь нас самих повесят! — озабоченно пробормотал Крайт, глядя, как ученик Черного колдуна пытается привести лорда Таллера в чувство. — И как он не умер? Целый день вверх тормашками, да еще в такую жару! Лично я чуть не сдох, пока на посту стоял.

— Над водой прохладно, — раздраженно буркнул я. Вообще-то, меня тоже не радовала излишняя живучесть лорда Таллера. Медленно, но верно я начинал осознавать, что Крайт в чем-то прав, — за спасение приговоренного к смерти полагается смертная казнь, а это значит, что у нас неприятности, и в первую очередь у меня. Казнить наследника отец, конечно, не прикажет, но замучает до смерти нравоучительными беседами или, чего доброго, прикажет запереть в башне Отчаяния и будет держать там, пока я не выучу... гномий язык! Окажись наш повешенный покойником, мы бы узнали все, что надо, и со спокойной совестью сбросили его в воду на корм рыбам. Или обратно повесили. А с живым что делать? Тоже на корм рыбам? Такое решение вопроса мне было совсем не по душе, хоть я и не отличался жалостливостью и милосердием. Один Энди был счастлив — спасти кого-то от смерти для него было таким же удовольствием, как для меня разделаться с дюжиной орков. И не важно, кто это — недобитый орк, крыса или приговоренный к смерти преступник. Только к мертвым он относился с полнейшим равнодушием, как рабочему материалу.

— У кого-нибудь вино есть? — деловито спросил спаситель.

— Вино? — я посмотрел на Крайта. Моя фляга осталась у него.

— Сейчас принесу, — пообещал тот и бегом направился к воротам. Вернулся он довольно скоро.

— Знаешь, кого я встретил в Привратном покое? — спросил он, протягивая мне початую бутылку. — Этого напыщенного лорда Элегана.

— Учителя этикета?

— Его самого. О тебе справлялся, сказал, что ты пропускаешь уроки, и он пожалуется королю. А я давай заливать, мол, принц, нездоровится, ну, и попросил вина...

— Надеюсь, ты не сказал ему, что оно для Таллера? — настороженно спросил я.

— Почему для Таллера? Для тебя. Тебе ж нездоровится.

— И он дал?

— Еще бы! Сказал, что у него припасена бутылка замечательным вина, которым он мечтал угостить тебя на сегодняшнем уроке. И обязательно сделал бы это, соизволь ты этот урок посетить.

— Прямо так и сказал? — моему удивлению не было предела — учитель всегда кипел от возмущения, если замечал, что я немного выпил. — Дай-ка сюда, — я забрал у Крайта бутылку, вытащил зубами пробку, понюхал и скривился — в нос ударил приторный аромат цветов. — А это не  духи?

— Вроде нет. Элеган сказал, что это эльфийское вино, настоянное на лепестках роз, и чтобы ты непременно его отведал. Только не советую — дерьмо изрядное! Я хотел было хлебнуть, так меня от одного запаха чуть наизнанку не вывернуло, до сих пор отплевываюсь! И как вы, благородные, такое пьете? — Крайт в очередной раз сплюнул и старательно утер губы.

Любопытство всегда было моей отличительной чертой. Я не мог удержаться от искушения глотнуть изысканного вина лорда Элегана пусть даже, за неимением лучшего, прямо из горлышка, но наглый наемник бесцеремонно выхватил бутылку у меня из рук и передал Энди.

— На пиру напьешься! — хмыкнул он в ответ на мой негодующий жест. — А то, чего доброго, покойнику не хватит! Или ты и без него знаешь, где тайник?

 Тем временем Энди всыпал в бутылку горсть какого-то порошка и, старательно взболтав, влил ее содержимое в рот лорду Таллеру.

Зелье подействовало мгновенно. Наш  'мертвец' закашлялся, открыл глаза и хрипло запричитал:

— Я не брал... ничего не брал... я — верный слуга короля... оставьте меня...

— Оставим-оставим, если скажешь, куда спрятал украденное, — пообещал Крайт.

— Нет... я не..., — захрипел казначей, закатил глаза и вновь провалился в беспамятство.

— Дай ему еще этой дряни, пусть очухается, — велел я Энди.

— Не мучай ты его, — жалобно попросил тот. — Кажется, он и вправду ничего не брал.

— Я не мучаю, а хочу привести в чувство. Я его даже трогать не буду, только спрашивать, а ты мысли читай. Надо же выяснить правду!

Энди пожал плечами, вновь поднес бутылку к губам бедняги Таллера.

На этот раз глаза бывшего казначея прямо-таки вылезли из орбит, а рот чуть не разорвало безмолвным криком. Он резко сел, невидяще хватая вокруг себя воздух, и, в конце концов, вцепился скрюченными посиневшими пальцами в ворот черного балахона Энди. Мальчишка испуганно ойкнул, лихорадочным движением руки начертил в воздухе какой-то знак и, свободный, отпрянул в сторону. В небе полыхнула молния, а Лорд Таллер с кровавой пеной на губах забился в судороге, а через несколько бесконечно долгих мгновений посинел до черноты и застыл в неестественной позе.

— Ну, ты даешь! — ошеломленно протянул я. До сих пор Энди не баловался подобными фокусами.

— Я... я... Это не я! — запинаясь, пробормотал Энди. Кажется, он готов был зареветь, как провинившаяся служанка. — Это только защитный знак... Он безобидный, — Энди повторил свое движение — ничего не произошло, только Крайт с воплем:

— Не размахивай руками! — отвесил ему крепкий подзатыльник.

— Я правда не виноват! — шмыгнул носом Энди.

— Ну, конечно, это мы его угробили! — зло буркнул Крайт.

— Может, ты с перепуга шарахнул по нему молнией? — строго спросил я.

— Да, нет же, нет! Пусть мой старик испепелит меня на месте, если я вру!

— Значит это — порошок, который ты насыпал в вино! Ты где его взял? В лаборатории  Черного колдуна?

Энди кивнул.

— А ты уверен, что это не яд?

— Уверен, — всхлипнул Энди с видом человека, который уже ни в чем не уверен. На него было жалко смотреть. Похоже, лорд Таллер был первым, кого этот недотепа отправил в Лучший мир. Крайт тоже выглядел каким-то побитым. Даже мне было не по себе, хоть за свою жизнь я повидал немало смертей.

— Да, не хнычь ты! — чтобы скрыть собственную слабость, я накинулся на Энди. — Все равно он должен был умереть. Ты же и пришел-то сюда, чтобы его оживить, некромант сопливый, — вот и оживляй!

Мальчишка тяжело вздохнул, вытер мокрым рукавом нос и безучастно сказал:

— Поверните его головой на север и отойдите подальше. Вдруг я опять что-нибудь напутаю...

Мы с Крайтом за ноги развернули тело и отошли на несколько шагов. Энди достал откуда-то из складок своего черного балахона короткий жезл и, бормоча непонятные слова, очертил себя и Таллера магическим кругом. Когда он замкнул линию, та засветилась, как гнилушка на болоте, и мы заметили, что внутри дождя больше нет.

— Хорошо устроился, — проворчал Крайт. — Мы тут должны мокнуть, а этот сопляк...

— ...сейчас оживит Таллера, а мы так и не придумали, о чем будем спрашивать, — оборвал я его.

— Куда он сокровища спрятал, о чем же еще?

— А вдруг он опять скажет, что не брал?

— С какой стати? Мертвые всегда говорят правду.

— А может он и в самом деле не брал?

— Ну, конечно, они сами пропали! Сам подумай, у кого ключ от сокровищницы? Только у него.

— Не только. Еще у короля.

— Думаешь, король спустился в сокровищницу и сам у себя украл бриллианты?

Конечно, я так не думал. И дело не в том, что самому у себя красть глупо, а в том, что Ролмонд Калека был не в состоянии самостоятельно спуститься в сокровищницу. Он только отдавал приказы, и именно поэтому в сокровищнице мог побывать любой из его приближенных. Отец мог послать туда своего личного слугу Карлена или главного советника Готрида, начальника охраны Деймора, и еще, по крайней мере, четверых лордов, которым он доверял. Недавно он даже мне велел принести из сокровищницы награду для гонца, доставившего какие-то вести (какие — не знаю, поскольку был выпровожен за наградой, но, видимо, неплохие, раз она ему полагалась). Разумеется, сокровищница всегда хорошо охранялась, но стража находилась не внутри, а снаружи, за дверью, так что я, как и любой другой, мог бы забрать и вынести из нее все, что пожелаю, если бы имел такую привычку.

Я хотел объяснить это Крайту, но не успел. Энди с жутковатой песней на непонятном языке вылил Таллеру то ли в глотку, то ли в ухо, то ли вообще за шиворот зелье, прикоснулся к телу жезлом и вполне по-человечески продолжил:

— Во имя мук осужденных и проклятых повелеваю и приказываю тебе, дух покойного лорда Таллера, повиноваться сим священным обрядам под страхом вечной муки. Восстань, заклинаю, и ответь на три вопроса, если еще питаешь надежду на покой благословенный и избавление от мук, кои в моих силах навлечь на тебя!

— Надеюсь, он ничего не напутал, — прошептал Крайт.

Я кивнул и подошел поближе к магическому кругу — страшно хотелось посмотреть, как будет оживать лорд Таллер. Только делать это он почему-то не торопился. Энди позвал его еще пару раз и, в конце концов, угрожающе заявил:

— Слушай, дух Таллера, если будешь упрямиться и сейчас же не вернешься в тело, то мой старик..., то есть, я хотел сказать, повелитель Темных сил с тобой церемониться не станет: заточит в кольцо Души, и будешь служить ему до скончания веков!

Видимо угроза подействовала. Покойник зашевелился, с хрустом согнул колени и, не меняя скособоченной позы, поднялся на ноги.

— Спрашивай, повелитель! — отрешенно проговорил он.