Мир на продажу

— Конечно. Невозможно только шире ушей улыбаться.

— А ты меня разве не арестовать пришёл?

— Я пришёл сделать тебе одно маленькое предложение. Чтобы ты потом не говорил, что фсеновцы — мракобесы, тормозящие прогресс. Мы мозгастых людей уважаем.

Я резко подошёл к Павлу и навис над ним:

— В общем, мы с тобой вдвоём отправляемся в Миоген. Ты поможешь мне найти Игната Зеленцова, чтобы я его арестовал, а я оставлю тебя там и постараюсь забыть о твоих шашнях с бандитами. Идёт? Даю минуту на размышление. Отсчёт пошёл!

ЧЕТВЁРТАЯ ЧАСТЬ. НА КРУГИ СВОЯ

1

Полусонный взвод, лязгая нормострелами, построился в сотне шагов от Нелоги. Командир взвода лейтенант Дак немного подумал и начал:

— Бойцы, слушай боевую задачу! Два часа назад Нелога всколыхнулась. Алогия возле границы на подконтрольном участке выросла на два пункта. Подвижные нелогичности начали скапливаться вдоль границы, создавая опасность её пересечения. Я решил...

Дак сделал внушительную паузу, чтобы каждый подчинённый мог ощутить торжественность момента. Но все догадывались, что на самом деле неопытный лейтенант лихорадочно вспоминает нужный раздел Боевого устава Народной армии. В строю хихикнули.

— ...Силами одного взвода плотным огнём нормострелов уничтожить нелогичности при попытке оных пересечь границу на нашем участке, — выкрутился Дак, не обращая внимания на смех. — Старший — я. Срок — до утреннего развода.

Снова пауза.

— Ах да, соседи!.. — спохватился лейтенант и снова зачастил по-уставному. — Соседи отсутствуют. А, значит, и взаимодействовать не с кем. Командиры отделений, организовать оборону участка!

Лейтенант забыл указать сектора обороны для каждого отделения, поэтому бойцы бестолково засуетились и забегали вдоль границы, то и дело сцепляясь затворами нормострелов. Рядовой из третьего отделения новобранец Ант, поддёргивая штаны, выронил юстаккумулятор и долго ползал у всех под ногами, пытаясь разглядеть его в предрассветных сумерках. Его непосредственный начальник сержант Мих украдкой от лейтенанта наградил нерадивого подчинённого увесистым пинком.

Командир второго отделения Сол, по прозвищу Голосун, неожиданно заорал на подчинённых:

— А, ну, живее, быдланы!! Шевелитесь, вши помойные!!

Дак тут же его осёк:

— Капрал Сол! Опять "быдланы"? Опять "вши"? Сколько можно повторять, что перед тобой не нищесвои, и даже не смотрилы, а бойцы Народной армии, которых называть быдланами могу только я!

Худо-бедно командиры отделений организовали оборону. Третьему отделению достался левый фланг: небольшой холмик, поросший сосноберёзовым молодняком. Сержант Мих заставил подчинённых вести наблюдение лёжа, и половина отделения, удобно устроившись на травке, тут же начала клевать носом. Рядовой Фил тоже было задремал, упершись лбом в затвор нормострела, но его разбудил Ант.

— Фил, ты не спишь? — вполголоса позвал поэт.

— Не сплю, — сонно буркнул сослуживец, очнувшись от дремоты.

— Мне тут кое-что в голову пришло... Вот, послушай.

Ант, отложив в сторону нормострел, с выражением прочёл:

— Освободив себя от груза тяжких лет,

Туманным утром я покину бренный свет,

И станут с мудрой Вечностью едины

Судьбы моей усталые седины.

Прочитав, поэт тряхнул бритой наголо головой, убирая со лба непослушную несуществующую прядь.

— Сходи к каптёрщику, пусть тебе штаны поменяет, — посоветовал Фил. — Потеряешь ведь когда-нибудь...

— Ходил я уже к Харпату, — грустно улыбнулся Ант. — Говорю, господин ефрейтор, обменяй мне штаны. А он в ответ, вот тебе верёвочка, подвяжись. Только я её потерял...

Поэт ещё долго жаловался на судьбу, но Фил уже не слушал надоедливого собеседника. Тем более что Нелога начала волноваться.

Впереди, шагах в двухстах, виднелось брошенное здание без стёкол. До здания возможно и двести шагов, зато обратно окажется вся тысяча. А может статься, что до клуба вообще не дойти: вот он, вроде рядышком, а идёшь, идёшь, а он всё не приближается. Попробуй-ка, разберись в вывертах переменной географии, локальной анизотропии пространства и прочих мудрёных вещах Нелоги!

Полгода назад, ещё в эпоху Потребиловки, в здании располагалось казино и ночной клуб, принадлежащий забредышам. Особой популярностью пользовался стриптиз, исполняемый синекожими желтоглазыми девицами из неведомого мира. Потом Нелога разрослась, и клуб оказался в её границах. В один прекрасный день стёкла здания утекли вверх и растворились в небе, а синеглазую танцовщицу чуть не задушил шест во время представления. Посетители и хозяева разбежались, с тех пор так клуб брошенным и стоит.

Возле главного входа Фил заметил бледную вырглу. Мерзкое существо, похоже на старуху с распущенными седыми космами, жутковато завыло, размахивая скрюченными пальцами. Дремавшие бойцы моментально проснулись и приникли к прицелам нормострелов.

— Огонь по моей команде! — предупредил командир взвода, содрогнувшись от созерцания неприятного существа.

— Алогия повышается, господин лейтенант! — доложил сержант Мих, направляя алогометр в сторону здания. — Прилично уже.

Стрелка прибора болталась между третьим и четвёртым делениями.

— Сейчас начнётся, — пробурчал Фил, снимая нормострел с предохранителя и включая юстаккумулятор.

— Что начнётся, Фил? — засуетился поэт, неумело вертя в руках оружие. — Что, а?

Бывший нищесвой не ответил, лишь глазами кивнул в сторону клуба. Огромное колыхающееся ухо вылетело из окна и повисло в воздухе. Следом появилось второе, чуть поменьше. Потом выпорхнуло третье. Ант сильно побледнел и зажмурился. Первое ухо подлетело к стене здания и приложилось к нему, словно прислушиваясь. Затем оно отлипло от стены, и вся эта отвратительная компания ушей двинулась к залегшим бойцам.

Когда бойкие части тела подлетели к границе Нелоги, лейтенант, судорожно глотнув, скомандовал чуть истерично:

— Взвод, огонь!!

Раздалось дружное шипение нормострелов. Летающие уши, почуяв опасность, заколыхались сильнее. Самое крупное ухо сместилось к третьему отделению. Фил, поймав противника в прицел, плавно нажал спусковой крючок. Шипящая струя юстэргии пронзила ухо повыше мочки. Нормострел Миха довершил нормализацию, и нелогичное порождение Нелоги растворилось в сумерках.

Второму отделению пришлось туго: на его участке обороны вертелось два оставшихся уха. Бойцы бестолково палили из нормострелов в вёрткого противника; то и дело слышались оглушительные вопли капрала Сола:

— Огонь, вши помойные!! Все под арест пойдёте, быдланы!!

Алогия — мера ненормальности странного мира Нелоги — скакнула до пяти баллов. Красивое озеро возле здания клуба вздыбилось и встало вертикально как гигантское зеркало. Кусты, росшие вдоль границы Нелоги, перевернулись корнями вверх. На комьях вывороченной земли появились глаза, недоумённо заморгали и, выскочив из орбит, начали разбегаться под яростным огнём нормострелов первого взвода.

Через полчаса алогия снизилась до двух баллов. Кусты снова воткнулись в землю корнями, летающие уши удалось ликвидировать, а озеро приняло почти горизонтальное положение. Лишь бледная выргла по-прежнему завывала на безопасном расстоянии, куда не добивали армейские нормострелы. Угроза нарушения границы Нелоги миновала, юстаккумуляторы почти опустели, но лейтенант не спешил давать отбой.

В казарму перепухнули только к завтраку. Едва взвод вспух на плацу, в головах усталых солдат немедленно замыслился голос министра пропаганды маршала Герта: началась обычная утренняя накачка, проводимая во всех частях и подразделениях Народной армии. Язык у министра подвешен: не зря он в старые добрые времена работал визунистом почти на постоянной основе, а при Потребиловке — директором крупнейшего информагентства.

— Храбрые мои бойцы! Ещё полгода назад вы вместе с многострадальным народом нашего мира стенали под игом коварных забредышей. Они развращали нас, спаивали, овладевали нашими эргостанциями. Они хитростью забирали нашу онтронику, обменивая её на всякую дрянь. Они породили ужасную Нелогу своим лепестомерзким изобретением — обонточкой. Наконец, они отняли у нас Изобру. Но рассерженный народ восстал, и справедливость восторжествовала!

На краю плаца возле ограды торчал ефрейтор Харпат. К нему, единственному женатику в роте, пришла супруга и принесла какую-то домашнюю снедь. Через прутья ограды они обменялись пакетами: Найза передала каптёрщику увесистый свёрток с завтраком и приняла от супруга-добытчика связку списанных портянок. Кто-то в строю завистливо крякнул, узрев то ли аппетитную пищу, то ли не менее аппетитную чужую жену.

— Час расплаты для подлых пришельцев скоро настанет! — надрывался в головах Герт. — Скоро мы обрушим наш праведный гнев на мир забредышей! На вас, бойцов Народной армии, возложена высокая честь стать карающей десницей нашего народа. Мы произошли от могучей расы древних воителей. Мы умны и сильны. Захватчики за год разрушили нашу прежнюю жизнь, ибо мы, чистые и добрые, оказались бессильны против их подлости, коварства и пошлости. Но забредыши скоро почувствуют на своей шкуре, что такое ярость оскорблённого народа!

На плацу заканчивался утренний осмотр. Лейтенант направил взвод к родной казарме. Найзе, вероятно, не понравились добыча мужа: она разразилась бранью и швырнула сквозь ограду свёрток обратно Харпату. В строю раздались злорадные смешки.

— Мы ловим забредышей в нашем мире, судим их за преступления против народа и обессвойствливаем, — мыслился министр пропаганды. — А совсем скоро сплочённые ряды наших храбрых воинов отправятся в их прогнивший мир, чтобы очистить его от пошлости и разврата. Мы не завоеватели, мы освободители, которые избавят мир забредышей от скверны и пороков! Одурманенные развратом, забредыши будут сопротивляться, но наши доблестные войска подавят сопротивление, потому что инородцы генетически неполноценны. На нас с небес смотрят души наших славных предков, радеющих за торжество нашей расы, нашего народа!

Впереди среди серых армейских мундиров Дак заметил человека в коричневой гвардейской форме.

— О, Лепест! — пробормотал он, расправляя складки под поясным ремнём. — Орбисты проклятые пожаловали! Взвод, стой! Оправиться!

Гвардеец, поджарый брюнет с капитанскими погонами, бесцеремонно расталкивая серых солдат и офицеров, направился к взводу Дака. Лейтенант подобрался, вытянулся и строевым шагом двинулся навстречу.

— Господин гвардии капитан! Нормострелковый взвод роты специального назначения отдельного батальона... — Лейтенант запутался в сложных названиях подразделений и покраснел.

Капитан нетерпеливо махнул рукой и холодно представился:

— Капитан Шат, Бурая гвардия. Мне нужен рядовой Фил. Это твой боец?

— Так точно! Рядовой Фил, выйти из строя! — повернулся к взводу Дак. — Поступаешь в распоряжение господина капитана.

Общение с Бурой гвардией ничего хорошего не сулило, и Ант встревожено глянул на Фила. Тот вышел из строя и нерешительно подошёл к гвардейцу:

— Господин гвардии капитан, рядовой Фил по твоему приказанию прибыл.

Гвардейский капитан, задумчиво оглядев бойца с головы до ног, заявил:

— Пойдёшь со мной, солдат.

— Можно обратиться? — спросил бывший нищесвой, вспомнив о тяжёлом нормостреле.

— Можно овцу на плацу, боец! А в армии — "разрешите".

— Разрешите подняться в расположение и сдать оружие?

— Нет времени, военный, — не позволил капитан Шат. — Сдай непосредственному начальнику и следуй за мной.

Фил стряхнул нормострел с плеча и сунул его в руки Миха. Гвардеец взял рядового за руку, и они упухнули при полном молчании озадаченных бойцов взвода лейтенанта Дака. Лишь в тишине раздался сочувствующий тихий вздох поэта.

Они выпухнули в небольшой комнате с массивным столом, портретом Великого Вождя Тирла и знаменем на стене: бурое полотнище с белым кругом, в котором растопырился чёрный Солнцекрут — орбистский символ. Шат сел за стол и указал Филу на стул напротив. Бывший нищесвой скромно примостился на краешке. Капитан без предисловий спросил:

— У нас есть сведения, что ты, рядовой, в эпоху Потребиловки работал нелоголазом.

— Так точно, господин капитан, — осторожно промолвил Фил.

— На Игната горбатился?

— Весь народ на него горбатился... — уклончиво ответил нелоголаз.

Шат побарабанил пальцами по краю стола.

— Ну и чем ты у него занимался?

Фил недоумённо посмотрел на капитана. Проверяет, что ли?

— Через Нелогу к Изобре ходил. Онтронику добывал, обонточку делал...

— Ну и как же добывают онтронику, воин?

Точно, проверяет. Фил пожал плечами:

— Обыкновенно. Берёшь отхват, шагаешь к Изобре, ждёшь, когда сконфигурится нужная тебе онтроника и отхватываешь кусок. В Свитках Бела описано, как определить нужную конфигурацию.

— Правильно. А что насчёт обонточки скажешь?

Нелоголаз вздохнул:

— Берёшь вещь, шагаешь с ней к Изобре, погружаешь ношу на определённое время, потом вынимаешь. Время выдержки указано в Болотном каталоге.

Капитан ухмыльнулся и добавил:

— При этом Нелога растёт, так ведь?

— Ну да. Игнат говорил, что при обонточке появляются как бы производственные отходы. Это и есть Нелога — область вокруг Изобры, где реальность сошла с ума, — вспомнил Фил образное определение, услышанное от Анта.

Шат бросил изумлённый взгляд на собеседника и хмыкнул:

— Да ты поэт, военный! С удовольствием бы с тобой побеседовал о высоких материях, только времени в обрез.

Капитан вынул пачку сигарет, закурил и предложил Филу. Тот отказался: общаясь с забредышами, нелоголаз не успел перенять у них эту вредную привычку.

— Я тебя немного поэкзаменовал на всякий случай, — не спеша проговорил Шат, выпустив дым в лицо Филу. — Дело предстоит серьёзное. Ты виноват перед Родиной, надо искупить свою вину.

— А в чём я провинился, господин капитан?

— Обонточка — изобретение забредышей, которое породила Нелогу...

— Нелога и раньше существовала, — попытался возразить Фил.

— Правильно, — согласился капитан. — Только она была махонькая-махонькая. А почему? Да потому что раз в сутки шишка упадёт в Изобру и обонточится, или птичка вляпается случайно. А вредитель Игнат начал тоннами обонточивать вещи, и теперь к Изобре не подобраться из-за нелеп и нелогичностей. И ты в этом тоже косвенно виноват, так как работал на Игната.

— Не я один...

— Разумеется. Но, говорят, ты прослыл одним из лучших нелоголазов, если не самый лучший. Опыт выживания в Отстойнике пригодился.

Капитан закурил вторую сигарету.

— Надо проводить несколько человек к Изобре, — перешёл он к делу. — Чует моё сердце, что проводник из тебя неплохой выйдет.

— Я не смогу, — начал отнекиваться Фил.

— А в чём дело, солдат? Нормальник мощный дадим с запасными юстакуумуляторами, противоиспарник, алогометр... Что там ещё потребуется? Определ, направа? И их дадим. От себя лично могу дать напрокат силы и выносливости, — Гвардеец заманивающее потряс накопником. — Ума не дам, он нынче в дефиците. Его в другие свойства переделывают.