Путь в надвремени. Книга 2.

— Эти ретрограды не дают прохода творческой интеллигенции! — немного обиженно проговорил Олег и сгреб свои давно пустые тарелки. — Ну ничего, есть идея и для нашего времени. Можно в космосе раскинуть сети из "материи вневремени" и ловить в них солнечный ветер, раскладывая его атомы по складским полочкам таблицы Менделеева... А сейчас я иду смотреть объемный телевизор — друзья приглашали.

Он поднялся и предложил Тиму и Гусеву:

— Пойдемте со мной. В компании интереснее.

— Ты имеешь в виду стереоэкран? — переспросил историк.

— Не-а, — Олег уже приготовился поставить грязную посуду обратно на стол. — Стерео — это когда видишь объем всегда из одной точки. А объемное изображение — это все равно, что со всех сторон рассматриваешь скульптуру. Говорят, при создании объемного телевизора воспользовались приемом Тимура, его способом манипуляции гранулами из разных материалов. Неужели не хотите посмотреть на это чудо?

Тим и Гусев переглянулись и молча поднялись из-за стола.

Когда троица вошла в лабораторию, они увидели двух мужчин в белых халатах. Они солидно восседали за шахматной доской, которая парила над изящной высокой вазой с узким горлышком. Игроки объявляли свой ход, а фигуры двигались сами.

— Ну и где ваш объемовизор? — спросил Олег прямо с порога.

— Вы на него смотрите, — ответил один из игроков и скомандовал: — Джин из вазы, покажи музыкальный клип.

— Слушаюсь и повинуюсь, — прозвучал ироничный голос, приглушенный, словно исходящий из недр вазы. Затем шахматная доска преобразилась в сцену, на которой был певец и музыканты с инструментами. Ваза опоясалась призрачно радужными кольцами. Зазвучала музыка, и певец запел. Тим удивленно поднял брови — качество звука было отменным.

Сцена и певец стали увеличиваться, при этом пение звучало все громче. Вдруг музыканты как бы "выпали" за рамки невидимого экрана и растворились в воздухе, а певец продолжал "расти" (в обычном телевидении это назвали бы наездом телекамеры). Голова певца заполнила все пространство над вазой, больше ничего не было видно.

Плечи Тимура свела непроизвольная судорога. Он отвернулся и быстро вышел в коридор. Там он встряхнул головой, сбрасывая неприятное ощущение. Следом за ним лабораторию покинул один из давешних игроков.

— Вам тоже стало жутко? — спросил он сочувственно.

— Такое ощущение, что сами по себе стали двигаться экспонаты анатомического музея, — пробормотал Тим, все еще избавляясь от неприятного чувства.

— Да, надо придумать что-то типа ширм, якобы закрывающих невидимую часть сцены. Устройство станет похожим на обычный телевизионный экран и не будет столь шокирующим, — почесал подбородок исследователь. — Правда, этот вариант не решит всей проблемы. Целиком воспроизведенный человек тоже создает ощущение неестественности. И чем точнее воспроизводится облик человека, тем большую жуть он наводит на неподготовленного зрителя. Это пока непонятный психологический эффект...

— А что тут непонятного, нежить она и есть нежить, — ответил Тим, пожав плечами.

— Нежить?.. А это идея! — исследователь смотрел на Тима с восхищением. — Необходимо вдохнуть в отображаемые предметы их суть. Надо воспроизвести их ауру... — быстро затараторил парень.

— Как бы не получилось еще хуже, — остановил его Тим. — Может быть, стоит попробовать сделать наоборот? Например, заблокировать возможность восприятия человеком ауры воспроизводимых объектов, — предложил Тим.

Исследователь задумчиво замолчал, а из лаборатории тем временем выскочили Олег и историк. Глаза Пронина были широко открыты, а Гусев держался руками за горло так, как будто хотел выплеснуть на пол только что съеденный обед.

— Да, надо что-то делать... — проговорил себе под нос работник лаборатории и глубоко вздохнул.

Глава XXXV. Многоликое единство

Рита с удивлением наблюдала за собой — давно она не чувствовала себя так комфортно. Особенно, если учесть, что внутреннее ощущение тепла, пушистости и тишины одновременно спустилось на нее в доме яростного врага всех журналистов Султана.

Он сам то и дело переводил на нее немного хитрые глаза с дивана напротив, Рита же в очень домашней позе сидела в кресле. На коленях Сержа лежал мини-компьютер, по которому он просматривал выпуски новостей разных компаний — все они рассказывали о испытании станции "Мини-торнадо". Тоня и Катя сидели рядом и смотрели на экран через плечо мужа, Лариса и Нина устроились на другом маленьком диванчике. Многие издания цитировали мало кому известную газету, для которой писала Батлер. После ее репортажа подписка резко возросла — запросы на распространение газеты посыпались с разных уголков планеты. Руководство было довольно и шокировано одновременно — с одной стороны дополнительные деньги и слава никогда не лишние, а с другой — что-то должно быть не так. Как это наша Ритка умудрилась слетать с самим Султаном в далекий Канзас? Что-то тут явно "нечисто"...

"Со мной что-то не так", — подумалось Рите. "Не так как всегда", — послышалось продолжение ее (или уже не ее?!) мысли. "Не так, как было раньше", — продолжался "думательный" процесс. "Но лучше, так?" — опять звучало в голове.

"Это я или не я думаю?" — напряглась Рита. Ей это усилие далось с трудом — она пребывала с приятном расслабленном, но в то же время в весьма алертном состоянии. Расслабленность проявлялась в непротивлении ничему, что происходило вокруг и внутри нее. И, совсем не противореча этой якобы-пассивности, она чувствовала, что может сделать все-все, что ей хочется. Более того, давно забытые желания вдруг стали всплывать перед мысленным взором — она чувствовала горячий песок под ногами на морском пляже ("Боже, как же я давно не отдыхала?!"), руками касалась пушистого свитера, который так хотелось связать, да все было не досуг ("В конце концов, жизнь же не из одной работы состоит?!"), ощущала запах масляных красок, которые она тонкими мазками клала на шероховатое полотно ("Может, во мне великий художник умирает? Когда же я, наконец, найду время взять пару уроков?!"). Вот ее грудь наполнилась приятным теплом — воображение нарисовало мужскую руку, в которой утонула ладошка Риты. Незнакомец сжал ее пальцы, и у Риты забилось от счастья сердечко, а на глаза навернулись слезы счастья ("Где же мое женское счастье-то?!"). И пришло понимание, что все это и многое еще она вполне может иметь. Стоит только захотеть...

Рита почувствовала на себе добрый и внимательный взгляд Тони, и в первый раз не стушевалась от этого — она совсем не возражала, если новая подруга заглянет куда-то в дальние уголки ее души. Тем более, Ритино столь индивидуальное внутреннее содержание "вдруг" перестало быть тем, что хотелось сохранить в неприкосновенности. Только что она, сама не понимая как, умудрилась обменяться внутренними миром со всеми присутствующими в комнате, и от этого, похоже, только выиграла.

Тоня молча улыбнулась журналисту и пожала запястье правой руки Сержа, волна сердечного тепла снова накрыла Риту. Катя потрепала мужа по плечу, и Рита опять почувствовала, что же такое семейное счастье для этой необычной семьи. Но почувствовала не издалека, а изнутри — как бы очутившись на месте одной из жен и одновременно побывав всеми ими.

"Вот теперь про гарем писать можно", — четко прозвучал в голове Риты голос Тони. "Или более близкий опыт требуется?" — услышала Рита шутливый тон Кати. Рита смотрела ни них и Сержа широко открытыми глазами — не знала, говорить в ответ или просто думать. Или вообще ничего не делать...

-Ха-ха-ха! — звонко залился Сергей. — Давно я в такой говорливой тишине не сидел! Ну что решили, девочки?

Тоня повернулась в сторону Ларисы и Нины, Катя тоже смотрела в их направлении. В дверях появилась Мария и тоже молча застыла на пороге. Рита с удивлением наблюдала за этим беззвучным действом — ждала чего-то, на что уже заранее была согласна.

Сергей закрыл компьютер и поднялся с дивана:

— Похоже, моего мнения тут никто не спрашивает, — с шутливым возмущением произнес он. — Так что не буду мешать вашей тесной женской компании, поработаю-ка над молекулярной опреснительной установкой...

— Это что-то новое? — моментально проснулся в Рите журналист, и она тоже поднялась с кресла. — Что она опресняет?

— Извлекает молекулы воды и нужный для человека набор солей из любого раствора, — пояснил Сергей и потряс перед глаза Риты маленькой колбочкой с песком, которая до этого стояла на стеклянном журнальном столике.

— Но это же не раствор... — проговорила журналист.

— Установка извлекает кристаллическую воду и из сухого песка, от ста граммов до литра воды из десяти килограммов песка. Она и будет абсолютно незаменима для снабжения питьевой водой людей в экстремальных условиях, — начал Сергей и вдруг остановился. — Это уже новое интервью, так?

Рита почему-то смутилась — она шла "на чай" по поводу успешной статьи к Тоне с абсолютно честным намерением "просто" пообщаться, а не работать. Долгое время ей это удавалось, и она даже побывала в абсолютно новом для нее мире многогранных желаний и их реализации. Но сейчас ее опять захватила главная страсть в жизни — узнать что-то новое и передать это оригинальным способом как можно большему количеству людей. Правда, ей совсем не хотелось терять новое необычное состояние многогранного единства с женами Сержа и с самой собой... Поэтому сейчас Рита не знала, что сделать или сказать.

— Кстати, лишенный воды песок является хорошим сырьем для изготовления цемента, — проговорил как бы сам себе Серж и вопросительно посмотрел на Тоню. Она поднялась, широко улыбнулась, и обняла Риту за плечи:

— Ты, дорогой, разумеется, не возражаешь поделиться этим открытием с Ритой и ее читателями? У нее так хорошо получается писать, и, похоже, будет еще лучше...

Рита с благодарностью чуть сжала руку Тони — она не потеряет необычную дружбу этих женщин и это непередаваемое ощущение единения. Журналист последовала за Сержем в его кабинет, чтобы продолжить деловой разговор и собрать материал для новой статьи. На секунду она задержалась в дверях и обернулась назад — жены Султана смотрели ей вслед. Рита поймала смутное ощущение, что только что упустила какую-то необыкновенную удачу, вот только не могла понять какую... Впрочем, очень четкое ощущение нового сенсационного материала звало ее вперед...

Глава XXXVI. Ганеша

Тим, не узнавая, рассматривал старого "знакомца" — тренажер-кокон, опутанный проводами. Точнее, таковым он был в недавнем прошлом, теперь в центре лаборатории Павла под наклоном стаяло большое "яйцо" и поблескивало серебристо-матовыми гладкими боками.

— Красавец, правда? — с гордостью проговорил Павел. — Только вчера смонтировали и настроили.

По команде Павла "яйцо" раскололось на две половинки, которые плавно разъехались в стороны и открыли уже знакомое Тиму кресло тренажера. Изнутри стенки были расписаны ярко-синим замысловатым узором по коричневому фону. Тим провел рукой по полированному срезу "скорлупы", и Павел тут же предложил:

— Попробуй мысленно заглянуть в этот срез...

Тим сделал легкое мысленное усилие и поразился:

— Да там... Такое ощущение, что там — большущий зал! Как это в сантиметровой толщине поместился такой объем? Что это за материал?

— Это так называемое спиновое стекло, где ориентация спинов ядер атомов подвижна и управляема, — пояснил Павел. — Распространение сигнала в нем сильно тормозится, и, по аналогии с древними магнитными записывающими устройствами, в единице объема помещается больше информации. Теоретически информационная емкость может достигнуть десять в двадцатой степени бит на кубический сантиметр. А для нас ценно то, что, оно сейчас насыщенно материей вневремени такого качества, которое активно взаимодействует со спинами ядер атомов этого стекла.

Тим недоверчиво покрутил головой, а Павел тем временем продолжал:

— Т.е. мы имеем эффективного посредника между тонкой сущностью мысли человека и нашей грубой материей... А еще это стекло станет основой для компьютеров будущего. На сей счет у меня есть интересная идея, — Павел подкатился к Тиму на своем кресле с колесиками. — Сейчас существуют компьютерные программы трансляции, например, русскоязычного текста в текст на английском языке и обратно. Они функционируют на основе словаря и правил. Но, вероятно, можно сделать транслятор, который будет делать перевод очень близкий к смысловому, т.е. ассоциативный транслятор. Для этого, например, в компьютер помещаются все существующие русскоязычные тексты. По ним формируется многомерный ассоциативный узор русскоязычной речи. То же делается с англоязычными текстами. Затем, беря за основу тексты, переведенные людьми с русского на английский, и наоборот, с английского на русский язык, формируем многомерный ассоциативный узор преобразования русскоязычного узора в англоязычный и наоборот. В дальнейшем этот "ассоциативный узор преобразования" текстов можно использовать для перевода с одного языка на другой. Причем одномоментно преобразованию будет подвергаться сразу если не вся книга, то большие ее блоки. К тому же, "русскоязычный узор" может помочь гармонизации текста "родных" книг, сделать их более удобочитаемыми.

Тим вспомнил, как иной раз мучительно вникал в научные тексты, из которых очень хотелось "выловить" простые истины. Иногда это не удавалось именно из-за сложного языка написания. Поэтому идея Павла ему очень понравилась, и Тим поощрительно закивал головой. А исследователь продолжал:

— Конечно, нынешние компьютеры плохо подходят для реализации этой идеи, нужны машины на иных принципах. Так, на основе спиновых стекол можно делать трансляторы, которые не будут искать информацию в своей памяти по адресной системе, как в компьютере. Нужная информация, которая уже хранится в памяти, будет сама откликаться на сигнал и сама строить ассоциативные цепочки. Точнее, спиновые волны, распространяющиеся в стекле...

"А как на счет транслятора-упростителя для речи?" — мелькнула в голове у Тима мысль. Сейчас он с трудом следовал за полетом научной мысли Павла. Ведун же явно не понимал, что его "понесло" — по-видимому у него уже давно не было такого внимательного слушателя. Тим постарался перевести разговор на несколько другую тему:

— Какой интересный узор с внутренней стороны... На крупные канавки и гребешки накладываются более мелкие, а на них накладываются еще более тонкие, — провел он кончиками пальцев по "внутренностям" капсулы.

— Это для согласования волновых сопротивлений, — автоматически отреагировал прерванный Павел. — Они облегчают проникновение мысли человека в стенки "яйца". А серебристое покрытие выполняет противоположную задачу — препятствует проникновению мысли извне вовнутрь и наоборот...

Потеряв нить своего монолога, Павел задумался и потом спохватился:

— Что, приступим к эксперименту?

Тим кивнул и уселся в кресло. Он надел пока еще темные стереоочки монитора компьютера. Половинки "яйца" бесшумно сомкнулись, отгородив его от внешнего мира.

— Как ощущения? — услышал Тим в своей голове вопрос Павла.