В 65 г. до н.э. Помпей решает добить Митридата на Кавказе. Поход Помпея на албанов. (не путайте с современной Албанией!) Победа и подчинение царя албанов Ороза. Поход на царя Иберии Артага. Захват столицы Иберии Армази. Подчинение Иберии и Колхиды. Тем временем Тигран Младший отказывается выдать сокровищницу в Софене. Помпей захватывает его в плен и отдаёт Софену царю Каппадокии. Фраат (царь Парфии и одновременно тесть Тиграна Младшего, вот к чему приводят беспорядочные династийные браки) захватывает Кордуену и требует освобождения своего зятя Тиграна. Легат Помпея Афраний изгоняет парфян из Кордуены. Римский сенат обсуждает вопрос о присоединении Египта. Цезарь через трибунов пытается добиться наместничества в нём. За взятку в 6 тыс. талантов Птолемей Авлет добивается признания его царём.
А пока Помпей гоняет горцев, Митридат заключает союз с меотскими племенами и захватывает Боспорское царство, изгнав Махара.
В следующем 64 году до н.э. римское войско Помпея без сопротивления присоединяет Сирию и превращает её в провинцию. Коммагена и Киликия подпадают под власть Рима.
Далее Помпей в 63 г. до н.э. берет Иерусалим. Иудея превращена в римскую провинцию, её территория уменьшена. Присоединение Понта и Пафлагонии к Риму. Неудачный заговор Катилины против Сената Рима.
И произошло Пантикапейское землетрясение.
"В то время, когда Митридат справлял на Боспоре праздник Цереры, внезапно случилось столь сильное землетрясение, что за ним последовали ужасные разрушения городов и полей".
Власть в Боспоре переходит к Фарнаку, сыну Митридата. Самоубийство Митридата на акрополе Пантикапея. Понт завоёван Римской империей, также крымские города переходят под контроль римлян.
Наконец-то союзники вывозят из империи Хань шелковичных червей. Конечно, еще не один год пройдет пока их разведут и начнут делать шёлк в промышленных масштабах, но великий секрет был уворован и невзрачные черви переправлены на Мадагаскар и теперь стали ещё одним секретом союзников.
Военных же шпионы порадовали необычным ханьским оружием. Такого оружия античность ещё не знала, а представляло оно из себя всего лишь горсточку обыкновенной горчицы и извести. Сначало военные просто посмеялись над незадачливым шпионом, а вот прочитав его доклад, призадумались всерьёз. Дело в том, что жжёную горчицу и известь в больших количествах распыляли над вражеским войском, если позволял ветер и те не могли открыть глаха в прямом смысле этого слова. В общем, это было первое древнее химическое оружие. Великий Ганнибал тоже любил "пошутить", например, закидывал за стены города при штурме в горшках ядовитых змей. Но до такого наверно и он бы не додумался. Всё таки эпоха воюющих царств не прошла для китайцев даром. Умерщвлять разными способами людей они умели.
Также из Китая стал известен союзным врачам рецепт лекарства против малярии — артемизинин — экстракт из обыкновенной полыни. И как раз вовремя. Дело в том, что недовольные нофсинхарцами пунийцы начали уезжать из южной Африки в Тир и Александрию Красную, особенно высшие слои общества. Александрийцам расселить, вновьприбывших, не составило особого труда, а вот перенаселённый Тир вместить их уже не смог и им пришлось селиться в кварталах на берегу реки Самбирану. С приходом сезона дождей местные тирянцы по веками сложившемуся обычаю покинули кварталы и временно переселились, кто к богатым родственникам на тирянские острова, кто в Александрию Красную, кто к родственникам на острова анталоатров, а кто и просто откочевал в горы, где воздух посвежее. Пришельцы же остались у реки. А что бывает, когда много неаклиматизированных людей скопилось в одном месте? Эпидемия.
Как и много лет назад вспыхнула малярия и мгновенно распространилась по кварталам, занимаемым пунийцами. Тирянцы перекрыли мосты на острова и отогнали все лодки с реки. Так как деньги у больных были, а Тир гордился своей медицинской школой, медики вступили в борьбу с болезнью. Дороги из зараженного района перекрыли войска. С ближайшего острова Анкифи всех эвакуировали и сделали на нем три зоны: первая для врачей, вторая для больных и третья для здоровых людей из зараженных кварталов. Вскоре все, кто выжил, были на Анкифи. Зараженные кварталы на берегу Самбираны безжалостно сожгли вместе с трупами умерших. Во все три зоны доставляли продукты. Несмотря на крайние меры и усилия врачей, больных становилось всё больше. Люди в страхе жались друг к другу и здоровые заражались от заболевших. А последние, продолжали умирать. Когда начали умирать и врачи, лечившие больных, прибыло лекарство из далёкого Китая. К несчастью обыкновенная полынь не растёт на территории Союза, хотя весьма распространена и в Европе и в Азии. Лекарство спасло лишь немногих. Большинство же спасло, отделение от больных и свежий морской ветер. Медицина Тира впервые (не считая первой вспышки, когда и медицины как таковой у переселенцев не было) столкнувшись с эпидемией, потеряла многих врачей, но приобрела ценнейший опыт борьбы с малярией. С тех пор импорт экстракта полыни в Союз был постоянен из Средней Азии, Европы и даже Китая. Особенно усердствовали военные, ведь вспышка малярии в гарнизонах грозила боеспособности солдат. Потому в армейских складах лекарство от малярии было и было в больших количествах.
После эпидемии авторитет ханьской медицины взлетел среди тирянских медиков, ведь именно из далёкой Хань привезли лекарство, сделанное из обыкновенной полыни. Даосы не приминули воспользоваться этим. Поиски лекарства бессметрия спровоцировали повальный интерес к алхимии, мистике и как это не странно к дальним плаваниям и путешествиям, ведь где-то могли расти чудесные растения с неизвестными свойствами или жить невиданные животные. Результат был неожиданен. Почти по всем крупным городам Союза начались отравления. Причем травились в основном в семьях не бедных. Больше всего отравлений было конечно в Тире, следом по смертности шел Новый Вавилон и Александрия Красная. А вот в Тал Нофсинхаре отравлений не было вообще. Вскоре причина бедствия была выяснена. Все отравившиеся употребляли в пищу киноварное золото, надеясь таким образом продлить себе жизнь. Есть киноварное золото запретили и случаи отравления сошли на нет. Но алхимики по-прежнему продолжали смешивать и вываривать всё, что им попадалось под руку в поисках целебных снадобий.
Про двух товарищей.
В раскинувшемся вольготно на четырех островах городе Тире учились в "садах мудрости" два приятеля-одногодка. Были они неразлучны, (прям как Чук и Гек) хотя один был тирянином греческого происхождения, а второй финикийского с примесью вавилонской крови (по бабушке). Первого звали Лампр, а второго Мербал. Лампром назвали его родители, потому что ребенок был веселый и всегда улыбался, а по-гречески Лампр — сияющий. Лампр родился в семье грузчика и потому был крупным и здоровым ребенком в отличие от Мербала — худющего и маленького. И хоть были они полной противоположностью, дружба их была крепкой и искренней.
В отличие от Лампра Мербал родился не в Тире, а в далёком Новом Вавилоне в семье крупного скотопромышленника. Отца постоянно не было дома, то он осматривал стада, то пастбища, то договаривался с мясниками, то с кожевенниками, то с корабельщиками. В общем, крутился отец Мербала как мог и обеспечивал семью хлебом насущным. Матерью Мербала была стопроцентная тирянка финикийского происхождения, потому финикийский был для Мербала родным языком, а греческий был им тоже легко усвоен от матери, которая владела и тем и другим свободно. Естественно мать настояла, чтобы Мербал учился не где-нибудь, а только в Тире и жил у дяди, благо средства им позволяли обеспечивать и обучение, и проживание.
Родители Лампра были не в пример мербаловым бедны, но отец отправил сына учиться, потому как верил, что сын не в пример ему будет гордостью семьи и прославит их род.
Лампр был с детства фантазер и мечтатель. Мербал был до мозга костей прогматик и практик. Но вместе они составляли поистине взрывоопасную смесь. Пока его друг Лампр фонтанировал идеями, Мербал эти идеи обдумывал и отметал одну за другой, зато, как только он идею одобрял, она практически, какой бы сумасбродной не была, воплощалась друзьями в жизнь. Не проходило и недели, чтобы двух неразлучных друзей не высекли учителя. Но тем было всё нипочём. Их проказам не было конца.
Так, маленькие негодяи смазали деревянные подмостки тетра накануне Дионисий оливковым маслом и во время представления трагедий актёры, то и дело шлёпались на сцену, подскальзываясь. В результате зрители вместо того, чтобы плакать к концу трагедии уже плакали от смеха.
Учёному Эльпиду в свиток книги запихали несколько живых хамелеонов и те посыпались, едва учёный раскрыл книгу. А сказать по правде этих ящериц Эльпид боялся пуще огня.
Рыбаку Балезору продырявили лодку, причем дыру замазали воском и закрасили. После этого пришлось отцу Лампра чинить её, а отцу Мербала оплачивать убытки от простоя лодки. Обоих школяров искали двое суток по всему Тиру и нашедши выдрали основательно.
Всех проделок было не упомнить. Лампр знал Тир как свои пять пальцев и со своим другом почти всегда ускользал от строгого взора преподавателей или от разгневанных преследований. Впрочем, учёба давалась обоим легко и еслиб не поведение, то оба были бы лучшими учениками.
Прошло детство и наступила юность. Лампр постоянно подрабатывал на пристанях и своего товарища таскал с собой. Но если от постоянных подработок Лампр раздался в плечах и постоянно побеждал в многочисленных уличных драках, то Мербал стал сутулиться.
Потом они расстались, жизнерадостный Лампр, несмотря на своё бедное происхождение, пошел учиться дальше в "садах мудрости", а обеспеченный и хлипкий Мербал неожиданно выбрал карьеру военного и наперекор родне уехал в Тал Нофсинхар в военную школу Спартака.
Лампр кидался из одной науки в другую и из-за своей неуживчивой натуры учителем так и не стал, хотя знаний и поднабрался. Жил он в доме родителей и когда кончались деньги шёл на пристань и нанимался грузчиком.
Мербал к удивлению родни военную школу закончил с отличием. Уже в школе о нём ходили легенды как о самом упрямом человеке. Вступительного испытания он не выдержал, но от ворот школы не ушел. Начался сезон дождей и сутулый подросток продолжал стоять под дождём у ворот военной школы пока один из преподавателей-гладиаторов не втолкнул его внутрь со словами — "Ты пожалеешь щенок, что со мной связался". Мербал не пожалел, хотя в дальнейшем ему доставалось и не раз. Видавшие виды гладиаторы и абордажники не признавали нытиков и "маменькиных сынков". "Выбраковка" вояками велась каждодневно. Зато в результате из ворот школы выходил цвет армии и флота союзников. Воины, которые знали несколько способов убийства боевого слона и практически владеющие любым видом оружия. С лёгкостью сражающиеся и на качающейся палубе корабля, и в горных джунглях. Сутулиться Мербал перестал, в его походке появилась хищность, он как бы пританцовывал при ходьбе. Худым он так и остался. Зато кости его обросли стальными мышцами в ходе годов военной подготовки. Пошел служить он офицером абордажной команды на боевую триеру, базирующуюся на острове трех рек (трех смертей, как шутили военные). Там и получил свое боевое крещение. Прослужив пару лет на триере, он ушел в отставку и вернулся домой и тут же занялся семейными делами. Женился на дочери одного из вождей племени Везу, с финансовой помощью отца на землях тестя устроил несколько плантаций сахарного тростника и сахарный заводик. Как сахаровладелец Мербал вступил в компанию и стал одним из владельцев предприятия, которое занималось продажей сахара в Китае и продажей китайских товаров в Тире.
А тем временем его друг детства Лампр в поисках новых знаний совершил путешествие в Александрию Египетскую, но долго там не протянул. Стоило ему заикнуться о том, что Земля ходит вокруг Солнца, как дело закончилось дракой. В драке Лампр показал все свои бойцовские качества и "научные оппоненты" вынуждены были обратиться к местным эскулапам и представителям органов правопорядка. К ярости александрийских стражников тирянец ускользнул от них на первом же грузовом судне союза.
Мербал же пытался вывезти и высадить на землях тестя цитрусовые, чтоб впоследствии продавать их как лекарство от многих болезней. Деревца прижились и дали наконец плоды, но так как посадил он лимоны и лайм, были они до ужаса кислющие и в продажу никак не шли, вдобавок и портились. Мербал впал в жуткую депрессию и запой.
Однажды Мербала разбудил богатырский удар в спину от которого у нормального человека треснули бы рёбра. Рука бывалого абордажника по привычке метнулась за махайрой, но последней не оказалось. В следующее мгновение неведомая сила выдернула его из-за стола, как морковку из грядки, и сжала в объятиях так, что видавшие виды рёбра заныли, а ноги повисли в воздухе. Громовой голос проревел на весь трактир "Мербалушка!!! Друг!!!". Мербал хотел ответить, но от очередного объятия весь воздух из лёгких с пшиком вышел. Конечно это был Лампр, собственной жизнерадостной персоной в затасканном хитоне.
Лампр тут же высыпал из своего тощего кошелька кучку медяков на стол и заказал своему лучшему другу и себе любимому вина и свежих лепёшек. А дальше заграбастав друга одной лапой и кувшин с дешёвым вином второй, начал тут же рассказывать, про свои научные опыты с запуском воздушных змеев. Мербал постепенно приходил в себя в объятиях друга. А тот осыпал его научными терминами и доказывал, что с помощью воздушного змея можно запустить в воздух даже человека. Видимо Лампр был голоден, потому как словоизлияния его вскоре закончились и он вгрызся в свежую лепёшку. Мербал по прежнему был меланхоличен и поведал другу о своем несчастье и нерадостном житье-бытье. На это друг усмехнулся и прожевав лепёшку, предложил: "А ты засахари свои лимоны, у тебяж целые сахарные плантации". Едва слова Лампра дошли до измученных пьянкой мозгов, Мербал протрезвел мгновенно и взглянул на друга совершенно обалдевшими от счастья глазами. Ведь действительно как просто засахарить кислые плоды. Вот тебе и лекарство от вечной спутницы моряка — цинги. А Лампр уже снова описывал, свои воздушные змеи и трудности с ветром, восходящим воздухом и дороговизной шёлка.
Мербал резко встал и его лицо выражало решимость и непреклонность.
— Я дам тебе шелк друг Лампр, лучший шёлк поднебесной. Я привезу тебе из далёких стран легкий бамбук, я построю башню на юге Красного острова, там, где всегда дует ветер.
После этого разговора дела обоих друзей резко пошли в гору. Мербал продавал засахаренные лимоны и лаймы бочками на торговые и военные корабли и вскоре кисло-сладкая закуска пришлась по вкусу морякам. И ведь действительно спасала от цинги. Затем мода на кисло-сладкие блюда с кораблей пришла в портовые трактиры и таверны. А Мербал завозил и высаживал всё новые сорта цитрусовых и вскоре начал продавать сладкие мандарины, апельсины, танжерины. Плоды прекрасно утоляли жажду и пользовались неплохим спросом в городах.
Слово своё Мербал сдержал и у Лампра появился шелк, башня для запусков и лёгкий бамбук для каркаса крыльев. Несколько человек были наняты в качестве помощников и работа закипела. Лампр испытывал и создавал конструкцию за конструкцией. Неудачи лишь подстёгивали его к дальнейшим исследованиям. Он скрипел пером и на папирусах появлялись чертежи новых конструкций. Тщательно записывал Лампр опыт за опытом и их результаты. Постепенно в голове Лампра накапливались ценнейшие сведения о воздушных потоках. Теперь его воздушные змеи часами висели в воздухе удерживамые тросами с земли. Лампр начал опыты по подъёму в воздух тяжестей. И вновь неудачи преследовали его. Но неуёмная энергия и несгибаемость Лампра, а также финансовая и моральная поддержка Мербала двигали дело и вскоре в воздух начали подниматься сначало палки, потом горшки с водой и песком, и наконец, Лампр запустил в небо здоровеного лемура.
