— Никак, равнодушно, — я скривился, мне уже порядком надоел вид чужой крови.
— Вот как? Странно, я всегда считала, что мужчины в восторге от таких забав.
— Это не про меня.
— Искар, ты слышал, не всем нравятся ваши дикие игрища.
— Это не игрища, Ильса, сколько раз повторять, — тот закатил к верху глаза, — там делают ставки, там силой и храбростью зарабатывают на пропитание, а не доказывают, как ты считаешь, кто больший самец.
— Ну конечно, будто не существует других способов заработка.
Она скептически улыбнулась брату, заставив того лишь еще раз вздохнуть, и снова повернулась ко мне.
— Как же ты предпочитаешь развлекаться, Алистер?
— Спать, есть, валяться на траве и ничего не делать, скучно, да?
— Да уж, веселого мало, — она улыбнулась.
Карета замедлила ход и повернула, проехав еще пару кварталов и въехав в предусмотрительно распахнутые ворота. Ведущая от них аллея, укутанная зеленым сумраком высаженных вдоль нее деревьев, петляя, вывела нас к фасаду довольно внушительного здания, домом которое назвать просто не поворачивался язык. Слишком уж монументальным оно было, три этажа раскинулись в стороны, охватив приличный кусок зеленых насаждений метров в пятьдесят, и это только видимый мною фасад.
— Впечатляет, — я покачал головой.
— Да, у нас неплохое имение.
Мы выбрались из кареты.
— Ужин подадут немного позже, а пока оставляю вас одних, Искар, покажи Алистеру здесь все, — она развернулась и стала подниматься по ступенькам.
— Ну что же, пойдем, пройдемся, — ее братцу явно не нравилось такое развитие событий.
— Я тебя стесняю?
— Это так заметно?
— Да.
— Значит, так и есть.
— Тогда к чему все это, я не напрашивался.
Он вздохнул.
— Моя сестра, она думает, что ты сможешь помочь нам.
— С чего вдруг?
— Ты справился со мной.
— И что?
— И то, от тебя ведь не убудет, если поужинаешь с нами?
Ясно, хотят втянуть в какие-то свои проблемы и рассчитывают подвести к этому за ужином, что ж, послушаем и, главное, поедим, к тому же я и сам смогу вытянуть из них побольше информации.
— Не убудет.
— Вот и отлично, предлагаю не заниматься туфтой, хочу показать тебе кое-что и узнать, где ты научился так драться.
— Не думаю, что буду распространяться об этом.
— Даже так? Может, ты из этих, орденцев там или тайных стражей?
— Все может быть, — он обернулся.
— Это не смешно, Алистер, что те, что те — больные фанатики, и я должен знать, кого пригласил к нам в дом.
— Тебе не о чем волноваться, только если не кинешься на меня сам.
Он некоторое время рассматривал меня, потом кивнул.
— Хорошо, устраивает. Нам туда.
Свернув на убегающую вправо дорожку, теряющуюся в нагромождении каменных изваяний, бывших, по-видимому, данью местному искусству скульпторов, мы вышли к окруженному зелеными насаждениями аккуратному домику с маленьким заборчиком, довольно нелепо смотревшемуся на фоне всего этого.
— Твое личное убежище?
— Что-то вроде того, мне здесь гораздо комфортнее.
— Чем вы занимаетесь, Искар?
— В смысле, чем зарабатываем на жизнь? Разным, наше состояние было достаточно большим, чтобы не заморачиваться о хлебе насущном, до недавних пор, по крайней мере.
— И что случилось?
— Давай оставим это Ильсе, не будем нарушать планы на ужин.
— Ладно, чем займемся?
— Хочу показать тебе кое-что.
Подойдя к двери, он отпер ее и отошел в сторону, пропуская меня вперед. Зайдя внутрь, я буквально замер на пороге, пораженный открывшейся картиной. Дом состоял из всего одной единственной просторной комнаты, и вся она целиком была отдана под оружейную, полностью. Стенды, всевозможные стойки, подставки, полки, все было заполнено таким количеством и видами острой стали, что глаза просто разбегались, казалось, здесь были собраны все образчики военной мысли этого мира.
— Ничего себе!
— Впечатлен? Моя гордость! Перешло по наследству от отца, а я продолжил.
— Увлечение двух поколений? Должен признаться, я удивлен.
— А если я скажу, что каждое оружие побывало в бою и крещено кровью? Здесь нет ни одного декоративного клинка, все настоящее, боевое, — он буквально лучился гордостью.
— А сам как, многим владеешь? — я прохаживался от одной стойки к другой, буквально впиваясь взглядом в изгибы и формы вычурных клинков.
— Собственно, я довольно сносно владею половиной из того что здесь и профессионально пятью видами, и считаюсь лучшим бойцом Балура, так что твоя победа надо мной, сам понимаешь, озадачила.
— Что ты знаешь об этом? — на стойке напротив меня была закреплена точная копия моего ривскрета.
— А, проклятое оружие изначальных, почти не используемое, но не лишенное определенного очарования. Слишком тяжелое, как на меня, пробовали повторить с меньшим весом, но отказались от этого по причине превращения оружия в обычные кухонные тесаки. Да и стиль боя с ними не известен, пробовали комбинировать — не получилось. А почему ты спросил?
— Довольно необычное оружие, хотя на фоне всего остального...
— Да, тут полно экзотики, некоторые клинки уже как века не используются.
Мы передвигались от стойки к стойке, касались смертоносной стали, я слушал истории о том или ином клинке, иногда романтические, иногда кровавые, каждое оружие имело свою историю и особенного в прошлом хозяина. В какой-то момент Искар перевел взгляд на настенные часы у камина и вздохнул:
— Всякий раз, как прихожу сюда, время летит так быстро. Но нам пора, не будем заставлять сестру ждать.
Я кивнул, обратный путь не занял много времени и скоро мы уже входили в просторный холл с колоннами вдоль стен, красной ковровой дорожкой и встречающей прислугой. Ничего себе, восемь человек по четыре с каждой стороны и открытые створки дверей в соседнюю комнату — торжественно все так, чинно. Похоже, обед будет из разряда званого, со всеми приличиями и нормами, и если все так, то мне светит провал. Я знаю только, как орудовать одной ложкой, одной вилкой и одним ножом. Если там будет по дюжине приборов с каждой стороны, будет весело. Но все мои ожидания пошли прахом.
Ильса уже переоделась и ждала нас у камина, чуть в стороне стоял накрытый стол, а прислуга через боковую комнатку продолжала приносить невероятно вкусно пахнущие кушанья.
— Похоже, у вас отличный повар.
— Да, Стик стоит похвалы, но это всего лишь аромат, на вкус его шедевры стоят намного больше.
— Ну что же, прошу, — Ильса приняла помощь брата и села во главе стола.
Ну а мне просто несказанно повезло, вилка, ложка и тарелка с ножом, вот и все, с чем предстояло справиться, кроме всей той вкуснотищи, что все прибывала и прибывала. Мясные нарезки, соленья, салаты, что-то типа пюре в трех вариантах, еще какие-то блюда, уже совсем ни на что не похожие и абсолютно мне не знакомые, это был праздник для желудка, уже второй в этом мире. Что характерно, я почему-то хотел одни блюда, и был абсолютно равнодушен к другим, тогда как хозяева пробовали от каждого по чуть-чуть. И ел строго по своим ощущениям, в какой-то момент просто понимая, что это уже не хочу, но вот того попробовал бы с удовольствием. Ужин все продолжался, а мой желудок все никак не мог насытиться, требуя все новых и новых порций того или иного блюда. В какой-то момент я почувствовал себя просто посредником, поставляющим требуемое сырье в бездонную топку, проглатывающую все, что в нее попадает. В общем, отъедался от души, а за столом тем временем шел разговор.
— Итак, Алистер, что скажешь?
— Очень вкусно, я привык к более простой пище, — не переставая орудовать вилкой, съедал едва ли не больше их обоих — пока есть возможность, буду наедаться впрок.
— Я вижу, где ты был до Балура?
— Странствовал.
— Ты не многословен.
— Не вижу смысла открываться.
— Гм, справедливо, что бы ты хотел узнать о нас?
— Не знаю, может, сами решите?
— Можно и так.
Дальнейшее мне было не особо интересно, и я слушал в пол уха, больше сосредоточившись на еде, чем на разговоре. Жизнь с родителями, положение в обществе, взросление, смерть родителей, утрата положения в обществе, попытки удержаться на плаву и апогей — братец с сестрой умудряются влезть в долги к очень темным личностям. И теперь эти личности умудряются всячески портить им жизнь, постоянно напоминая о себе и своем коротком терпении.
— Мы живем так уже почти год, наше состояние не увеличивается, периодически приходится распродавать часть имущества и искать новые способы привлечения финансов. В общем, на горизонте довольно тускло и серо.
— И тут вам попадаюсь я, — я отставил кубок с вином и в упор посмотрел на Ильсу.
— Верно, и немаловажно как раз еще и то, что через две недели состоятся особо прибыльные бои, для выигравших, естественно.
— Я понял, кто, с кем, какие ставки, правила, в чем подвох и, собственно, почему меня это должно интересовать?
— Деловой подход, — Ильса вздохнула, — что ж, хорошо, для нас это реальный шанс поправить наши финансовые проблемы, а для тебя — заработать.
— Дело в том, — поддержал сестру Искар, — что мы в состоянии поставить на данный момент очень большую сумму, а ты в состоянии ее приумножить.
Деньги мне явно пригодятся, того мешочка в сумке надолго не хватит, а сколько мне еще понадобиться и как повернется в дальнейшем жизнь никто предугадать не в силах.
— Правила?
— Никаких, есть арена, есть бойцы и их оружие — побеждает выживший.
— Плохо, я не хочу убивать ради денег.
— Есть лазейка, — Искар подмигнул, — побеждает выживший, а вот проигрывает мертвый или тот, кто не в состоянии вести бой и победить.
— То есть, мне достаточно просто вырубить противника?
— Да, если сможешь.
Они замерли и выжидающе уставились на меня так, словно от моего решения зависела вся их дальнейшая жизнь. Но меня останавливало одно — я не хотел светиться, не хотел, что бы обо мне узнал кто-то еще, и деньги отнюдь это не перевешивали. Правда, было еще одно "но" и, медленно обведя их взглядом, вынес вердикт:
— Не интересует.
Некоторое время царила напряженная тишина, потом Ильса не выдержала:
— Ты отказываешься? Почему?
— Все очень просто — мне это не нужно.
Я улыбнулся, вызвав в ответ лишь кислые мины.
— Алистер, может, ты не совсем понимаешь, о каких суммах идет речь.
— Возможно, но меня они не интересуют.
— Хорошо, если тебя не интересуют деньги, тогда что?
А вот это уже интересно, но стоит быть предельно осторожным, особого доверия эти двое у меня не вызывали.
— Информация и помощь.
— А конкретнее? — оба напряглись, явно ожидая услышать нечто не законное.
— Скажем так, я буду в состоянии это озвучить в течение недели, — ну вот, кажется, больше я уже не смогу съесть, вернее, смогу, но уже в ущерб самому себе, чего не хотелось.
— Вот как, — Ильса задумчиво теребила скатерть, — но мы не на все согласимся, сам понимаешь, подставляться мы не будем.
— Справедливо, но ничего такого мне от вас не нужно, к тому же, я еще не видел саму арену и ничего не знаю о противниках, может, меня там просто размажут по стенке тонким слоем.
Искар улыбнулся:
— Поверь, если на дороге то была не случайность, и ты так же управляешься с клинком, противника там для тебя не будет.
— С чего такая уверенность?
— Потому что я сам собирался участвовать и знаю, кто будет нам противостоять, наводил справки, так сказать, — он улыбнулся.
— Когда ты сможешь дать конкретный ответ? — Ильса посмотрела в упор.
— Давайте так, увижу арену, услышу все касательно боев, поселюсь в городе, обдумаю денек-два и отвечу, идет?
— Хорошо, только разместиться предлагаю у нас, а обо всем остальном позаботиться Искар.
— Договорились, у вас отличный повар, — она улыбнулась.
Остаток вечера ничем особым не выделялся, я лишь изредка докидывал в желудок всего, что казалось мне аппетитным, обеспечив организм всем необходимым, и принял приглашение брата Ильсы провести вечер у камина в одной из комнат на втором этаже. Из-за всего двух человек, живущих в такой домине, большая его часть пустовала и была закрыта, оставив всего по десятку комнат на первом и втором этажах, в которых жили хозяева и прислуга. Некогда большая семья сейчас состояла всего из двух человек, роскошное имение медленно, но уверенно приходило в упадок, содержать его было немыслимо дорого, и брат с сестрой просто из сил выбивались, стараясь остаться на плаву. Искар рассказывал печальную историю увядания его рода, мы сидели в мягких кожаных креслах и смотрели на огонь, периодически он поднимался, подкидывал в камин дров и ворошил в нем кочергой, после чего устало падал в кресло и продолжал.
С ранних лет отец нанимал для него лучших учителей и посвятил всю жизнь своего единственного сына воинскому искусству, оставив воспитание дочери на жену. В итоге Ильса выросла в неплохую партию для сыновей богатых семей Даггура, а Искар стал отличным бойцом, но как только отец слег, дела стали ухудшаться, родственники мало чем помогали, скорее просто мотая состояние и нахлебничая, проживая свою жизнь в роскошни за чужой счет. Глава семьи продержался недолго и скоро умер, за ним ушла мать, родственники, оказавшись на урезанном пайке, довольно быстро испарились за горизонтом, и брат с сестрой остались совершенно одни, на попечении нечистоплотного дядюшки, умудрившегося воспользоваться неопытностью детей и забрать себе чуть ли не все источники прибыли семьи. В общем, грядущий бой был жизненно важен для них и сулил решение многих проблем в случае выигрыша.
Печально, конечно, но меня ни капли не проняло, сидел, смотрел на языки пламени, вырывающиеся из-за кованой оградки, слушал Искара и откровенно скучал, мысли не клеились, отвечать не хотелось абсолютно.
— Что-то меня совсем развезло, ты как, в сон не клонит?
— Да, есть немного, — сдержал зевок.
— Сатти! — в комнату проскользнула молодая девушка.
— Проводишь господина Алистера в его комнату, — та поклонилась и замерла у двери.
— Предлагаю с утра после завтрака пройтись к Арене, посмотришь, поспрашиваешь, я помогу, чем буду в силах, а там уже и решишь, идет?
— Идет, — я поднялся, — спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Служанка провела меня через коридор к выделенной мне комнате, зажгла светильники, поправила постель и, окинув все хозяйским взглядом, замерла у двери.
— Что-то еще, господин?
— В смысле? — не понял я.
— Возможно, вы желаете искупаться или еще что-нибудь.
Вот, а это мысль, после той пробежки я и вспотел, и успел нахвататься пыли, так что поваляться в ванной было бы как нельзя кстати.
— Искупаться можно.
— Я все приготовлю, — она прошла вправо и распахнула створки неприметной двери, задекорированной под продолжение стены и почти полностью с ней сливающейся.
Что-то вроде небольшого бассейна три метра на три и глубиной мне по пояс, под левой стенкой была своего рода уступка, где можно было лежать или сидеть, по желанию. Вода уже журчала, сбегая через широко распахнутый рот довольно искусно сделанной скульптуры рыбы, словно наполовину вынырнувшей из стены, а стоявшая рядом девушка периодически касалась цветных камней вокруг изваяния и пробовала рукой воду. Рядом стоял столик со всевозможным барахлом, из которого я узнал только песок в пиале, все остальное было абсолютно незнакомым, какие-то баночки, трубочки, кисточки. Наконец она вышла:
