Еще один шанс. Часть 3

— Сеньор, сеньор дель Альберто, — референт, испугано схватила трубку селектора и произнесла дражайшим голосом. — В приемной важные гости: Очень вспыльчивая сеньорита и какой-то представительный гринго. Юная особа ведет себя весьма вызывающе. Её зовут Линда Гамильтон и она утверждают, что вы её давний поклонник и должник.

— Сеньор Игнасио Карлос, — Лаура Лопес шваркнула носом от обиды. — Она ругает меня и вас такими нехорошими, выразительными словами! Может вызвать охрану или позвонить в полицию?

— Сейчас разберемся, — голос шефа внезапно охрип и стал похож на скрип старого сундука. — Лаура, пропусти гостей.

Игнасио Карлос дель Альберто был настоящим кабальеро в отношении любой женщины, особенно к той, которой давным-давно питал нежные чувства и которая беспечно заняла ему большую сумму денег.

— Буэнос диас, Линда! — произнес высокий грузный мужчина лет шестидесяти, с редкими темными волосами, массивным красноватым носом, в больших роговых очках. Он с трудом встал из-за стола. — Добро пожаловать в мое скромное, холостяцкое бунгало! Давно тебя не видел. Ты, сильно изменилась! Но, выглядишь, чертовски привлекательно!

— О, господи! — хозяин кабинета присмотрелся и поднял широкие брови от удивления. Его бывшая возлюбленная была великолепна. Фигура женщины дышала молодостью и здоровьем. Её голова была высоко поднята, густые белокурые волосы, собранные в узел, блестели. На лбу не было заметно даже намека на морщины. Походка была легкой и пружинистой.

— Ты, помолодела лет... на сорок! — он произнес, широко открыв рот. — А то, и на все пятьдесят. Когда, мы с тобой встречались, ты выглядела старше!

— Спасибо за комплимент, Игнасио. Как всегда преувеличиваешь. Кстати, о тебе такого не скажешь. Постарел, полысел, одел очки. Живот отрастил. Выглядишь плохо. Хоть бы спортом занялся, что ли! Или, пить — курить бросил.

— Да-а, бросишь, тут, с такой жизнью! — инженер произнес мягко улыбаясь. — Поздно бросать. Да и привычки менять не охота.

— Игнасио, у меня к тебе, серьезное дело, — выражение лица девчонки мгновенно изменилось. Теперь перед должником находился настоящий рэкетир с холодными, жестокими, мстительными глазами цвета зеленого нефрита. Бандит ехидно прищурился и мысленно достал из кобуры огромный, размером с корабельное орудие, револьвер.

— Помнишь, твоя компания должна мне... н-ную сумму? Которую, ты обещал отдать по первому требованию.

— Я все помню. Только... Прости меня, Линда! Сейчас, у меня, нет свободных денег: Всё в деле, в бизнесе, в предприятиях. На днях собираюсь открыть новую, большую, современную фабрику по пошиву одежды. Дай бог, свободные деньги появятся через год-два, когда окупятся вложенные в бизнес средства.

— Альберто, ты хороший мальчик, хотя и расстроил меня, — бывшая возлюбленная произнесла сухим голосом. Она стала стучать длинным ногтем по краю столешницы, как будто заряжая оружие. Вставляя патроны по очереди, один за другим.

— Но с другой стороны, ты меня обрадовал, — чертовка прокрутила барабан и взвела курок. — Мне как раз нужно перенести одно новое предприятие из одного места в другое... Кстати, где у тебя открывается швейная фабрика?

— В Тихуане, — не подозревая подвоха, произнес должник.

— Вот, — она повторила свое предложение. — Нужно полностью, разобрать предприятие в Тихуане и перенести его на один из островов в Карибском море.

— Но, это же невозможно! — побледнев, просипел инженер. — Его только, что оснастили станками, машинами. Начали набирать персонал.

— Согласна, с тобой! Сегодня невозможно, — юная акула империализма подвела итог разговора. Она резко выпрямила руку, прицелилась и хладнокровно спустила курок. После чего поднесла дымящее оружие к губам и сдула белый дымок со ствола. — А завтра, с утра... начинай.

* * *

Ивановская область.

Город невест.

Рекрутинговый центр.

— Уважаемый, Алексей Петрович, к сожалению, наша компания не сможет подобрать кандидата по вашему запросу, — бойкая девчушка, нарочито громко пыталась образумить, глуховатого, выжившего из ума на закате лет, работодателя. Взгляд её фиалковых глаз красноречиво сигнализировал: Не сидится же дома на печке старпёру. Притащился аж но с самой Москвы!

Вечернее солнце внезапно вырвалось из-за туч и залило стену кабинета яркими оранжевыми квадратами. Они заиграли на стенах, засветились так, словно за окнами пылал огромный костёр. Засветились плавающие в воздухе мельчайшие пылинки. Солнечные зайчики, крохотные, но яркие начали перекатывать по столешнице сизый ком теней. Лицо пожилого человека, сидевшего напротив окна потемнело, окрасилось в насыщенный оранжевый цвет.

— Почему? — спросил он и удивленно поднял густые кустики заросших бровей. Часто затряс седой головой, словно на него напала трясучка. — Разве я не правильно заполнил бланк? Или может быть, написал стержнем не того цвета? Так я, перепишу. Вы мне только скажите...

— Ничего не надо переписывать.

— А что тогда, не так?

— Всё не так. Послушайте, что вы пишите о запрашиваемой вакансии, — специалистка кадрового центра наклонилась к монитору и стала читать вслух:

Требуется директор швейного предприятия.

Обязанности:

— Организация большого производства с "0";

— Опыт ввода новых площадей, изделий и т.д;

— Все правильно, все правильно, — как мантру произносил старец, маятником качающийся на стуле. Казалось он медленно погружается в гипнотический сон.

— Навыки управления трудовым коллективом от 300 человек;

— Подбор и обучение персонала, умение создавать команду единомышленников;

— Возраст: от 60 (Лучше старше 70 лет).

— И, что здесь не верно? — клиент непонимающе проснулся, заерзал на месте. Удивленно заморгал выцветшими водянистыми глазами.

— Тут, все правильно, — опытная кадровичка продолжила давать пояснения глупому посетителю. — Но! То, что вы отмечаете в разделе "Особые условия" не лезет ни в какие рамки.

В голове девушки давно скрежетало недовольство... — Старый пень! Песок уже давно сыпется! И не сидится же ему дома, на пенсии, где-нибудь в огороде, на даче. Ходил бы, бродил по участку 6 соток. Слушал бы радио "Дача" или "Ретро FM". Окучивал какие-нибудь баклажаны или огурцы. Так нет же! Всё ему надо какие-то производства открывать. Зачем-то кадры искать. Нас от нормальной работы отвлекать! Господи, людям заняться нечем, на старости лет! Неужели, и я буду когда-нибудь, такая?

— Вот, уважаемый гражданин Рязанцев! — на её лицо набежала улыбка и она быстро защелкала колесиком на мышке. — Только посмотрите, что вы написали:

Обязательно: готовность к переезду в другой временной пояс, регион, страну;

Рабочий день: ненормированный;

Характер работы: вахтовый метод в полевых условиях;

Проживание: на первых порах предоставляется отдельная палатка, затем комната (Впоследствии отдельная жилплощадь) в рабочем поселке;

Кандидаты, имеющие знания старорусских традиций, языка, фольклора имеют преимущество...

— Вы, себе, представляете? Человека в возрасте старше семидесяти???— специалист кадровой службы значительно прервала себя на полуслове. Скептически приподняла идеально накрашенную бровь. Мысленно покрутила пальцем у виска.

— Знающего русские традиции и фольклор? Готового переехать в другую страну? Чтобы работать в открытом поле, вахтовым методом, в режиме ненормированного рабочего дня, да ещё и проживать в продуваемой всеми ветрами палатке?

Её взгляд снова красноречиво показывал... — Дедушка! Алё, есть, кто дома? Давай... Домой, на выход.

Однако настырный старикашка решительно отказывался понимать намёки "охотницы за головами".

— Вы же убеждаете всех, что при подборе персонала применяете передовые методики рекрутинга? — пенсионер буквально вцепился зубами в свою бредовую затею и не как не хотел покидать кабинета. — Пишете, что у вас работает энергичная, мобильная команда квалифицированных специалистов? Что вы отвечаете за качество подбора персонала?

— Более того! — он решительно поднял палец в сторону потолка. — В рекламе, на вашем сайте, вы обещаете протестировать всех кандидатов на способность адаптироваться к резко изменяющимся условиям, к нервно-психической и стрессовой устойчивости. А в случае необходимости даже провести консультации, и (или) организовать курсы повышения квалификации.

— Обалдеть! — молодая особа от неожиданности запуталась в своих умозаключениях. Рот её непроизвольно открылся. В голове начали медленно закипать мысли. — Он оказывается умеет пользоваться интернетом! Упасть и не встать! И даже был на нашем сайте! И даже доподлинно процитировал то, что написали наши маркетологи.

— И где, это всё? — требовательный работодатель ехидно засмеялся. — Неужели не смогли выполнить такой простой запрос? А сейчас пытаетесь убедить меня, что у вас ничего не получилось?

— Как вам сказать? — профи по подбору персонала явного не ожидала обвинения в свой адрес. Она насупилась, зло сжала ярко накрашенные губы. — Вы, не поняли моих рассуждений.

— Наши консультанты, подбирая вам специалиста, прошерстили несколько баз соискателей. В итоге выяснили, что сотрудников с запрашиваемыми навыками и опытом в Иваново либо нет, либо они уже все переехали на кладбище. Хотя-я..., есть одна кандидатка, которая чисто теоретически подходит под ваши основные требования. Но, вот по части особых условий...

— Да, говорите, уже, — заказчик внезапно проявил нетерпение. Глаза его сузились и вмиг стали колючими. Он зло стал буравить кадровика. — Что там за кандидатка?

— Голубева Елизавета Пантелеевна. Возраст семьдесят восемь лет. Первый директор сети предприятий "Рукодельница". Начинала с простой швеи и дошла до управляющей, а потом и генерального директора объединения. Отработала на производстве более пятидесяти лет. За многолетний добросовестный труд даже награждена несколькими государственными наградами. Мы навели о ней справки, где она и чем сейчас занимается.

— Ну-у-у... И-и-и, что-о, — нетерпеливо протянул заказчик. Он резко выпрямился от волнения, раздался в плечах, шумно задышал, как будто насос совершал серьезную работу.

— И не чего! Пять дней назад, у Елизаветы Пантелеевны, произошел инсульт. Её с трудом вытащили из комы. Сейчас лежит в городской больнице и никого не узнает. Даже единственного родного сына. Думаю, если выздоровеет, что в её возрасте уже чудо, то вряд ли будет заниматься какой-либо работой, а уж тем более связанной с длительными зарубежными поездками и проживанием в полевой палатке.

Глава 15.

Июнь 1686 года.

Река Упа.

Окраина города Тула.

Все последние дни в окрестностях города Тула как говорят местные рыболовы, была страшная непогодь: Моросил мерзкий проливной дождик. Противный порывистый ветер гнал по воде высокую волну. Берега речушки размыло, было склизко и сыро.

Рыба, почувствовав изменение погоды, держалась на самом дне и, конечно, проголодалась. Так, что теперь, когда стихло, собралась силами и готова была бросаться на любую наживку: И на червя, и на хлебушек, и на мясо, а потом, когда сильно разрозниться, и на голый крючок.

Незаметно и непонятно, когда и откуда подкралось утро. Выгорел и выцвел черный бархат неба, зарозовели далёкие облака. Выглянуло умытое грозой солнце. С речки потянуло туманом. Трава взмокла от росы. Мирно плескалась рыба, поднявшаяся с глубины. Пахло парной землей и грозовыми разрядами.

Поплавок на воде несколько раз дрогнул, заплясал, запрыгал. Успокоился.

— Слышь, паря, брось баловство, — связанные мужики обратились к молоденькому деревенскому парнишке, с глупым выражением лица удившему на берегу. Одет рыжий вьюноша был во всё старенькое, но чистое, ладно пригнанное по росту: Распахнутый короткий кафтанец из тёмно зеленой крашенины, простая холстинная рубаха, вышитая красным по воротнику, груди и концам рукавов, белые онучи, ловко перевитые лыковыми оборками, свежие лапти с круговой подковыркой.

Пленники от волнения обливались потом. Дергали руками у себя за спиной. Пытались развязаться. Из носа одного из них темной струйкой шла кровь.

— Сдобрись, — попросил жилистый мужик, с умными глазами и большой, черной как у цыгана бородой. — Отпустил бы ты нас? Ну, какие мы, к Ёшкиной корове, разбойники? Сказываем тебе — плотники, мы. Вона вещи наши, струмент. Всё чин по чину. Идём в город, на работу наниматься. Я, Гаврила, а это, мой родной брат, Сидор. Карасевы, мы. Нас знает в окрестных селах каждая собака. Идём по делу, никого не трогаем. А тут, словно черт поманул... — мешок валяется, возле удочек, без присмотра. Посовещались, решили забрать потихоньку. То ж знал, что эн-то твоё?

Поплавок вновь начал танцы на воде. От него побежали круги во все стороны. Рыболов по-детски поджал губы, напрягся, готовясь подсечь клюнувшую рыбешку.

— Что ж ты лиходей, из-за мешка теперяча будешь нас, добрых людей, жизни лишать? — громко произнес один из потерпевших.

— Хочешь, мы тебе на харчи соли отсыплем? — ещё громче вторил ему второй.

Молодец не дождавшись когда рыба полностью заглотит наживку, начал резво тащить её из-под воды. Рыба показалась на поверхности, сверкнула серебром и с плеском ушла под воду.

— Заткнулись оба, — расстроенно буркнул малолетний живодер, алчно насаживая длинного толстого червяка на крючок. Сморщился. Откусил половину червя. Брезгливо сплюнул. Закинул удилище. — Всю рыбу распугаете, к такой-то матери.

— Да окстись, человече, — погоревшие на воровстве не слушаясь приказа замолчать, продолжали громко возмущаться. — Не ловилась тутача ничаго отродясь. Вон, под те камушки пройти надо. Там, может и клюнет. А нас отпусти по-доброму. Не то кричать начнем! На помощь звать.

— Ещё как клевать будет, — приговаривал конопатый добродетель, не церемонясь, заталкивая тряпки в рот "пойманному улову". — Рыбку надо немного подкормить хлебцем. На подкормку она приплывёт сразу. А ещё рыбка тишину любит... — Особо ретивому пленнику он "нежно" добавил ногой в бок... — И спокойствие.

Пашка достал из мешка краюху хлеба. Стал потихоньку отламывать небольшие кусочки и бросать в воду, чуть приговаривая... — Ловись рыбка большая, очень большая и огромная.

Ветки кустарника чуть-чуть задвигались. Из-за листвы проявились лица нескольких чумазых ребятишек.

— Дядечка, угости хлебушком, — пискляво запросил самый старший.

— На, бери.

Из кустов, на приманку, показался маленький отощавший пацанёнок пяти — шести лет. За ним, держась друг за дружку, словно прицепные к локомотиву вагончики, вышли две девочки погодки в возрасте трех лет. Одет мальчонка был в перештопанную заплатами одежку, разбитые лапти. Девчушки были босы, в одних дырявых холщовых рубашках, до пупка. Чада молча уставились голодными глазами на протянутый кусок хлеба.

Пехота разломил ломать на три равные части, протянул карапузам.