Сафари для победителей

Группа солдат, забив прикладами своих взбесившихся подружек, выскочила на улицу. У одного почти срезанная щека свисала кровавым лоскутом, другой, от шока еще не осознающий тяжесть свалившихся на него неприятностей, лишился важного для мужчин предмета — одна из фурий успела жестоко подшутить над ним перед смертью. Остальным повезло больше — пострадала лишь психика. Но им больше не хотелось развлекаться с женщинами и употреблять алкоголь. Желание их было дружным и несколько странным: они жаждали найти офицера, чтобы он отдал им четкий приказ, и чтобы потом все это закончилось. Пусть даже их потом выпорют — спина стерпит. Уж горло им точно экзекуторы перехватывать не станут.

Граната, плюхнувшись в грязь деревенской улицы, подняв фонтан брызг, покатилась к их ногам, после чего разорвалась. На этот раз пострадала не только психика — те, кто не умер сразу, валялись покалеченными. Бронзовые единороги артиллерии Малкуса начали обстрел деревни — это было сигналом для пехотных отрядов. Они ворвались в Гремму с трех сторон, практически не встретив сопротивления. Лишь одна пулеметная точка сумела удержать свой сектор, но ненадолго — ее обошли с тыла.

Бойцы Малкуса, ворвавшись в деревню, повели себя по-разному. Наиболее дисциплинированные подразделения действовали по плану — прикрывали легкую артиллерию огнем из своих винтовок и мушкетов, пока она картечью очищала улицы от южного сброда. Увы — отряды, в которых опытных солдат было немного, не сумели удержаться в рамках первоначального замысла. Завидев врага, вчерашние охотники и крестьяне с ревом кинулись в бой, не обращая внимания на проклятия офицеров.

В потоках грязи и воды люди кололи друг друга штыками, расстреливали в упор, жестоко забивали прикладами и каблуками сапог. Несмотря на несколько загоревшихся домов и сараев, тьма не рассеялась — дождь не давал разгуляться огню, да и сам по себе представлял серьезную помеху для взглядов. Орудия нападавших в таких условиях частенько била по своим — артиллеристы ведь не могли знать, что некоторые союзники действуют не по плану.

Картечь, пули, штыки, сабли, мечи, ножи в женских руках и топоры в крестьянских — смерть косила людей сотнями. Ворвавшаяся на улицы кавалерия первого министра окончательно покончила с планами — воцарился хаос. В темном переулке солдат забивал прикладом полуголую красотку, чтобы через минуту получить в спину вилы от местного подростка, которого, в свою очередь, сметало картечью в тот же миг. Солдаты Грация нигде не сумели организовать сопротивление — их битва была войной одиночек или мелких групп. Ошеломленные вояки быстро позабыли о том, что они вообще-то в этой стране имеют статус победителей — практически все стремились к одному: вырваться из деревни и бежать в сторону горизонта. На пути к этой неопределенной цели они убивали и калечили, бросали раненых друзей, игнорировали панические команды одиночных офицеров и сержантов. Отряд превратился в неуправляемую толпу.

В отличие от солдат коалиции бойцы Малкуса, даже растерявшись, чувствовали поддержку товарищей, а вид многочисленных трупов врагов придавал им сил. Хваленые пятизарядные винтовки Энжера в таких условиях не давали преимуществ. В тесном мраке никому не нужна их дальнобойность — от офицерских револьверов и сабель проку было гораздо больше. Имперцы, имея разнообразное холодное оружие и заряженные картечью короткоствольные мушкеты, получили огромное преимущество — выстрел из такого примитивного самопала мог поразить сразу нескольких противников. А если вспомнить о том, что имперские бойцы, в отличие от противников, были трезвы...

Бой, толком не начавшись, превратился в избиение.

Южане бросали винтовки, поднимали руки вверх. Напрасно — пленные никому здесь не требовались. Сталь рассекала струи дождя, подрубая тела капитулировавших. Те, кто поумнее, пытались прятаться на сеновалах, в сараях, закапывались в дрова поленниц. Но даже в этом дождливом мраке нелегко было укрыться от тысяч взглядов — их находили и убивали.

По всей деревне, заглушая предсмертные крики, гремел радостный рев победителей — сегодня победила не коалиция.

Но рановато бойцы Малкуса начали прославлять свою победу.

* * *

План первого министра был коварен, а средства выполнения, на первый взгляд, безупречны. Но он не учел одного — выбранные средства могут оказаться несовместимы друг с другом.

Все новое нуждается в долгой обкатке практикой — на это времени у Малкуса не было.

Маги справились со своей задачей без нареканий — подготовили невиданный по силе ливень, сумев обрушить воду из нескольких эшелонов туч одновременно, причем в заданное время.

Талантливый алхимик изготовил отличные зажигательные гранаты, и помог разведчикам с ночным зрением.

Ливень сработал как надо. А вот дальше все пошло не так...

Капрал разведчиков, швырнув свою бомбу, после разрыва стенок сосуда мгновенно ослеп — вспышка получилась невероятно яркая. Ночное зрение штука нежная — такого насилия не прощает. Увы — рассеянный алхимик позабыл их предупредить о столь сильном световом эффекте. Трое его солдат пострадали поменьше, но все равно удар по сетчатке был столь силен, что глаза их отказали. Воя от шока, они скатились назад в ров, при этом одна из бомб вспыхнула, облив тела жидким огнем. Сила его была велика — бойцы долго не мучились.

Капрал ненадолго пережил своих подчиненных — слепо пошатываясь, он, пытаясь отойти от пылающего танка, потерял равновесие и налетел затылком на острый кол рогатки.

В итоге, из-за непредвиденного недочета, вместо четырех зажигательных гранат королевский дракон получил всего одну.

Но и одной могло хватить, если бы не второй недочет.

Ливень у магов удался на славу — потоки воды местами солдат с ног сбивали, а уж раненые и умирающие тонули десятками. Маги блестяще выполнили поставленную задачу. И не их вина, что дождь помешал убить дракона.

Огненное зелье, выплеснувшись из разбитого сосуда, угодило на броню, по которой сплошным потоком сходила вода. Зажигательный состав был легче ее и до железа не добрался — его мгновенно смыло. Лишь кое-где жалкие клочки пламени смогли уцепиться за шкуру дракона, но серьезного ущерба нанести не смогли.

* * *

Советник пробудился от дикого крика.

Кричал он сам. И не только он — похоже, кричали все, кто находились в танке. От предков человеку достался немалый груз инстинктов, в том числе тяга к огню, парадоксально отягощенная страхом того же огня. Брызги алхимической гадости, просочившиеся через смотровые щели и прорези пулеметного щитка, больно ужалили тела спящих танкистов. Те, заорав, заразили своей паникой всех остальных.

Вспыхнул свет, отчаянно заругался ничего не понимающий Эттис. Граций, еще не понимая, что происходит, сумел быстро освободиться от плена паники. Для начала он ударил Феррка по лицу. Воющий от ужаса помощник моментально заткнулся, и, преданно уставившись на кулак советника, подобострастно поинтересовался:

— Господин — вы не ушибли руку?!

— Захлопни пасть! — Граций изменил своей обычной невозмутимости — его серьезно выбил из колеи тот факт, что, даже находясь в танке, можно подвергнуться опасности.

Следовало немедленно выяснить, что, собственно, произошло.

— Все!!! Прекратили орать!!! Капитан!!! Что случилось?!!!

В открытое окошко между отсеками протиснулась голова Эттиса:

— Господин советник — пожар! Танк загорелся!

— Да вы с ума сошли! Танк железный — железо не горит!

— Но это так — снаружи горит броня!

Глубоким вздохом выразив всю глубину одолевающих его негативных эмоций, Граций рывком распахнул тяжелый люк и, прикрывая лицо от потоков воды, выглянул наружу. Танк действительно горел — по орудийной башенке левого борта скользили голубоватые язычки пламени. Под натиском дождя они хирели на глазах, яркими каплями срываясь с пушечного ствола. Внизу островки огня уплывали в сторону рва — вот там бушевало по настоящему, даже смотреть было больно.

Эттис, высунувшись из башенного люка, увидел то же самое, и моментально сделал правильные выводы:

— Господин советник — танк облили горючей жидкостью, но дождь почти все смыл. Прячьтесь — враги наверняка рядом!

В шуме ливня слышно было плохо, но Граций капитана понял — скрылся вниз, тут же кинувшись к окошку меж отсеками:

— Эттис! В деревне стреляют! На нас тоже напали — надо быстрей ехать туда!

— Но мы ничего не увидим в этом дожде! Это не дождь — это настоящий водопад!

— Заткнитесь! Выполнять! Или вы думаете, что этой гадостью нас с неба облило?! Из тучки?! Они хотели сжечь танк, чтобы без помех вырезать нашу пехоту и драгун! Заводите танк, и едем к дому старосты. Там на перекрестке приличная площадь — места для маневров хватит. И оттуда можно будет обстреливать всю деревню

Граций не был уверен, что его приказ тактически удачен, но в здравомыслие Эттиса не верил — тот явно еще не проснулся и был сильно ошеломлен дерзким нападением на грозный танк.

Под советником заскрежетал металл — пневматический стартер раскручивал двигатель. Сейчас он зачихает, загудит, потом заведет своего собрата, и танк обретет подвижность.

Мотор не зачихал. Не загудел. Затих.

— Эттис!!! Что у вас опять не так?!!

— Г-господин советник! Проблемы! Стартер! Давления нет!

— Ну так найдите это давление!!!

— Баллон пуст — прокладка прохудилась. Новый надо ставить, а он в грузовике. Это в деревне... на другом краю. С обозными телегами.

— Как удачно... Ну так доставайте свою кривую железку и заводите ею! Почему я должен объяснять вам элементарные вещи?!

— Но там опасно!

— Вы думаете там опасно?! Опасно здесь! — Граций вытащил револьвер, прижал ствол к взрывателю одного из снарядов, что в изобилии лежали возле перегородки: — Если через минуту танк не будет на ходу, я отправлю эту бесполезную кучу железа в ад, вместе с вами! Ну так где опаснее — со мной или снаружи?!

Советник обычно был бесстрастен, но при желании мог продемонстрировать высокий градус эмоций. Похоже, никто не усомнился в серьезности его самоубийственных намерений — уже через пятнадцать секунд большая часть экипажа мокла под дождем: половина возилась с рукоятью, остальные их прикрывали — поглядывали по сторонам, сжимая в дрожащих руках револьверы и кавалерийские карабины. Прикрывали не зря: по броне застучали пули, продираясь через потоки ливня, донесся треск выстрелов. Невидимые враги лупили на свет фонаря в руках Эттиса. К счастью стрелки они были неважные, да и погода мешала — капитан залп пережил, а вот один из его солдат свалился как подкошенный.

Танкисты, не привыкшие к свисту пуль над ухом, попадали в грязь. Граций, проклиная тупость Эттиса, едва не застряв в тесном окне, змеей прополз в средний отсек, втиснулся в пулеметную нишу левого борта. Лента была заправлена, оставалось лишь поднять бронешторку на прицельной щели. Пальцы легли на холодную сталь гашетки, придавили.

В ночь ушла длиннейшая очередь — справа налево, затем еще одна, такая же щедрая, но чуть ниже и слева направо. Приободрившиеся танкисты открыли огонь из своих винтовок, а Эттис, осознав свою ошибку, приказал парочке вернуться, чтобы прикрывать огнем из бортового вооружения.

Противник прекратил обстрел, и двигатель, наконец, повиновался силе человеческих рук. Расслышав ровное, уверенное гудение, Граций поспешно нахлобучил шлем с наушниками. Эттис, забравшись внутрь, что-то прокричал в лицо, но понять его было уже невозможно. Советник просто махнул рукой в сторону центра деревни, намекая на свой первоначальный приказ.

Танк дернулся, будто потягиваясь после сна, заскрежетал стальными мускулами; разгоняя волны грязи и воды, развернулся на месте; ломая рогатки, рванулся вперед. Там, в темноте, спряталась деревня темнобожников. В ней шел бой.

Советника никто не стал отрывать от пулемета — после гибели капрала его помощь пришлась кстати. Уставившись в дождливый мрак, он, освободив голову от последних следов вспышки ярости, почти лениво сожалел о своем решении отправить танкетку со жреческой сотней. Ведь после того, как он покончит с врагами, деревню следует наказать. Виновны ее жители или нет — неважно; главное — в их деревне погибли солдаты коалиции. Все должны запомнить, к чему такое может привести.

Придется обойтись без огнеметной машины... Ничего — Граций справится.

Очень удачно получится — за одни сутки сгорит целых две деревни темнобожников. Резвое начало операции в Венне.

Молния невиданной силы на миг свершила невозможное — рассеяла обступивший машину мрак. В ее ярчайшем свете Граций успел разглядеть врага — несколько темных фигурок возились вокруг здоровенной пушки, наводя ее прямиком в танковый борт. Пулемет вновь загулял в руках советника, в ответ на пули из ночи сверкнуло оранжевым.

И пришел мрак.

* * *

Броня королевского дракона Энжера легко держала винтовочные и мушкетные пули — они лишь краску портили. Чугунные пушечные ядра отскакивали от нее, будто пустые орехи, в худшем случае оставляя незначительные вмятины. Первый министр Темного Двора уже не первый год пытался придумать простой и эффективный способ убийства тяжелых танков. И лишь в последние месяцы существования Династии теория начала перерастать в практику.

Слишком поздно — южане одержали победу, взяв столицу. При этом все лаборатории и мастерские Малкуса были потеряны — спасти удалось немногое. Доставить в холмы Венны смогли лишь жалкие крохи от величественных замыслов.

Из многократно сваренных стальных полос были откованы сердечники "противодраконьих пуль" — по виду они напоминали обрезки ломов. Из бронзы отлили раскрывающиеся футляры, по диаметру равные калибру пушек. Лучшие кузнецы снабдили снаряды хвостовиками ручной работы.

Теоретически при выстреле должно было происходить следующее: снаряд, подталкиваемый пыжом, вылетает из ствола с огромной скоростью; далее, не стесняемые стенками ствола, от сопротивления воздуха разлетаются в стороны части футляров; оперенный сердечник настигает танк, прошивая его броню будто сосновую доску. Специалисты первого министра считали, что одного-двух попаданий хватит даже королевскому дракону. Слишком много в нем сложных механизмов, которые наверняка пострадают от такого насилия. Да и экипажу достанется.

Но все это была лишь теория — на практике снаряды не испытывали. Два выстрела по деревянным мишеням показали противоречивые результаты. В первом случае все прошло как надо — сердечник углубился очень прилично. Во втором мишень почти полностью разнесло — футляр не разделился.

На танковой броне никто снаряды не испытывал. Были лишь предположения. Да и по дереву испытаний маловато — больше провести не успели. А сейчас вообще нечего испытывать — всего восемь снарядов удалось из столицы доставить.

Восемь удобная цифра — стандартных единорогов у Малкуса было четыре: на каждый по два снаряда выделили.

Артиллерийская засада, мимо которой проезжал дракон, не сплоховала. Орудие навели четко — промаха не было. Да и трудно промазать, если до цели можно камнем добросить.