Повезло, так повезло

Поэтому все обратно упаковала и спрятала в шкаф, до лучших времен. Правда, потом, пока одевалась, все время поглядывала, и когда из душа прибежала, все руки тянулись, но я, шикнув на гормоны и любопытство, решила не искушать судьбу.

Я стояла возле зеркала, заплетала волосы в косы, чтобы уложить потом вокруг головы, меня в Изнанке научила горничная, кода распахнулась дверь, естественно, без стука и всяких формальностей, просто в комнату ввалился брат.

— Мелкая, ты стала на год старше, но все равно, моя любимая мелкая. С Днем рождения ту ю! — он как ураган подхватил меня, закружил и подкинул в воздух, хорошо хоть поймал, я визжала и смеялась. — Так, теперь подарок, только, чур, смотреть будешь уже вечером, перед сном, если будешь в состоянии, а если нет, тогда завтра с утра. — И не дожидаясь каких-либо слов от меня, поставил на мой стол коробочку, и с хитрой улыбкой повернулся ко мне. — Так и знай, лучший подарок — это подарок, сделанный своими руками, — хором закончили мы реплику, и улыбнулись.

Когда мы уже собирались пойти в город перекусить, со мной связались мама с папой. Я получила порцию поздравлений, попыток меня обнять от папы, которого мама все одергивала, что они не физически рядом, но папа, снова забывшись, пытается к себе прижать. Родители мне подарили портативный котел, с уменьшающим заклинаниям, моему визгу позавидовали привидения. Просто о таком котле я мечтала, но стоит он очень дорого, так что только облизывалась. А еще папа мне показал книги, которые для меня подготовил, и целую сумку вещей и подарков от бабушки, которые сегодня утром принес курьер. На мой резонный вопрос, как это возможно, мама только улыбалась.

Правда, потом намекнула, что наши тайные службы шастают за Грань с легкостью, а вот кто отдал такой приказ зайти, предупредить бабушку, что с нами всеми и Ником в том числе все хорошо, она не знает. Ну а там наша бабуля, она как танк, против нее не попрешь, и мужику посланнику пришлось стать носильщиком и тащить все то, что она готовила для нас. 'Тут совсем немножко, и вы, молодой человек, с легкостью донесете, но лучше возьмите такси'. Совсем не человек, а молодой демон, был не в восторге, но выбора у него не было, бабушка, она такая.

Поэтому сейчас для меня лежала стопка подарков и просто 'немного вещичек', при этом огромная клетчатая сумка внушала уважение и страх, я в ней могла бы затеряться.

Попрощавшись с родителями, мы все-таки отправились в город. А там было много позитива, вкусностей и обычного дурачества.

Уже вернувшись после прогулки в Академию, Ник сказал, чтобы я не сбегала, а ему надо еще кое-что сделать, поэтому он оставил меня на час и умчался. Я даже растерялась, что же делать, а потом как-то уже по привычке меня потянуло на полигон, поэтому зашла в комнату, переоделась, схватила метлу, понюхала очередной маленький букетик от Алекса, примерила заколку для волос и со счастливой улыбкой побежала проветрится.

Интересно, когда же он сам придет? Нет, я понимаю, что он приходил, ведь подарки принес, но очень хотелось бы его застать, а то подарки есть, а дарителя нет. Кстати, в этот раз, когда я достала заколку из коробочки, ментальный шепот сказал 'ты самая прекрасная и только моя'. И как можно после этого терпеть и не сорваться к нему, но раз не приходит, значит, не может.

На полигоне было пусто, так что я прошла трассу, даже не знаю зачем, ведь выходной, а потом умчалась к морю, у меня есть еще полчаса, можно просто полетать. Мы на самой большой скорости промчались над береговой линией, распугали чаек, и просто покружились над морем, вдыхая непередаваемый запах соли и свежести. Обожаю море. Время вышло, надо возвращаться, поэтому направила метлу домой.

А дома первым делом побежала к столу, да знаю нельзя быть жадной, но очень хотелось увидеть еще какой-то знак внимания, и он там был. В этот раз без цветов, зато красивая коробка с шоколадными конфетами. Я к ним, если честно, равнодушна, но это ведь от Алекса, значит, что-то особенное. Поэтому, пританцовывая, раскрыла коробку, прислушалась тишина, ладно, достала конфетку и уже хотела съесть, как забежал Ник:

— О, конфетки, люблю конфетки, — и сграбастал у меня конфету. Попыталась честно отстоять несчастную, но оказалась слабее и не такой быстрой, Ник сожрал ее.

Поэтому быстро достала еще одну засунула в рот и прожевала, а всю коробку припрятала, а то знаю я этого проглота, ведь все съест.

— Значит так, переодевайся и погнали, сбор в этот раз не у тебя в комнате, а в одной милой кафешке, где скоро будут все наши. — Я кивнула, соглашаясь. — А зачем ты крылья нацепила? Хотя тебе идет, прям ангелок, так что их не снимай.

Я замерла. Что за бред? Какие крылья? Обернулась, а Ник был зеленый. Весь такой, как кустик, как не заорала, не знаю. А дальше началось что-то невероятное, стены стали двигаться, метла пыталась ко мне подкрасться, и вид имела крайне жуткий, потеки крови, и при этом глаза, много-много глаз. Я шарахнулась к кровати, но вместо нее была пропасть, и я еле устояла, чтобы не упасть.

— Ева! — кто-то кричал и звал меня, оглянулась, вокруг штук десять Ников, и все разноцветные. Что за ерунда? — Ева, тебя тоже штырит?

— Я не понимаю смысла слова 'штырит', — закрыла глаза, чтобы не видеть всего этого, но тогда меня стало качать, как будто я на ките веду водный бой, вот точно, как на экзамене, только кит, как-то дикий и все норовит под воду уйти, приходиться задерживать дыхание.

— Дыши, мать твою, почему ты не дышишь? — меня кто-то тряс, открыла глаза, а это Ник, только у него рук пар двадцать и все меня трясут, укачает сейчас. — Ева, что за дрянь, это что, ЛСД местного разлива? Ты решила пойти вслед за радугой?

— Радуга — это красиво, хочу быть принцессой радуги, — я закружилась, как кружатся принцессы с присядкой, чтобы платье лучше развивалось, но на мне не было платья, а только лохмотья. — Я не принцесса, я нищенка радуги, Ник, хочу быть принцессой, дай копеечку.

Что творилось дальше, я не могу рассказать. Во-первых, мне стыдно, во-вторых, я плохо помню. Мы бегали, летали, играли в радугу и всякую лабуду, ни на какой праздник не пошли, а потом меня поймал дракон. И такой он сексуальный был.

— Ник, а драконы сексуальными могут быть?

— Неа, разве, что драконницы, но она обязана тогда превратиться в пышногрудую девицу.

— А мой сексуальный, и в девицу не превращается, хороший. Девица не нужна, она в хозяйстве не полезная. А дракон очень полезный. Что-то гормоны бушуют, и девственность к чему-то склоняет, — рядом со мной застонал дракон. Стонет-то как сексуально. Решила, что такого дракона упускать нельзя, и потянулась поцеловать его. Заклеймлю, мой будет. Он меня держит так крепко и не целует. Вот же дракон! Усилила давление. Сопротивляется.

Тогда взяла и ослабла, начала сползать, по такому твердому телу. Меня подхватили на руки, держат. И вот, что особенно важно, правильно держат. А главное, удобно, я его за шею обняла, будет знать, как отталкивать, и голову на плечико положила, приятно так, дракон расслабился, рано. Потому что хитрая ведьмочка. Раз и поцеловала, ммм...

— Все, дракон, ты мой, я тебя заклеймила, — и гордая ведьмочка стала отъезжать, правда еще услышала.

— Твой, только твой, а вот когда очнешься, не сбежишь, заклеймила она меня.

Потом было тепло и уютно, меня несли, меня баюкали, меня успокаивали и гладили. Хотела, чтобы в другом месте погладили, но не стали, бессовестные. Мне же надо очень, но все попытки были пресечены. Я даже пыталась снять футболку — не дали, пришлось идти ва-банк.

— У меня такое сексуальное белье, просто закачаешься, — рядом засопели, щекотно было уху. Потом подумала и решила быть честной до конца, — в шкафу. Дракон достань, а я надену, и будет нам счастье, — не повелся. Принципиальный дракон попался.

Меня только сильнее к себе прижали, и не давали встать и бежать, а попытки были.

— Дракон, ты меня украл? Украл, так где разврат, ты себе зачем девственницу воровал, для коллекции или для дела? Приступай, давай, а то другого дракона найду, — рядом зарычали. — Страстный дракон, покажи мне зверя.

— Ева, завтра или даже сегодня тебе будет очень стыдно за свои слова, но я не допущу, чтобы ты из-за чего-то разочаровалась, и сделала то, что не хочешь, — пыталась протестовать, что хочу и даже очень, даже показать хотела, не дали. — Малыш, я тебя очень люблю, но, пожалуйста, не шевелись и не выгибайся, и вот так тоже не делай, и не оттопыривай свою, хмм, ничего не оттопыривай, драконы, они не железные.

Ага, значит, действует, поднажмем. Только веки стали такие тяжелые, и в глаза как песка насыпали, и плохо стало, поэтому выгибаться перестала, уткнулась в шею своему дракону и, похныкивая, отключилась.

Сколько прошло времени, не знаю. Я открыла глаза и не могла понять, что произошло, и где я, но мне было тепло и уютно. Чуть повернула голову, а на меня смотрят глаза. Глаза были не одни, они были на лице, а это лицо принадлежало очень задумчивому начальнику СБ и тайной канцелярии. Ой, колобок-колобок, вали, а то съем.

А потом до меня дошло, я в кровати с Алексом, а значит...

— Ничего не было, я тебя просто держал, чтобы ты не убежала. А магией сковать тебя было нельзя, мог пойти конфликт составляющих. Так что выдыхай, Ева, хотя, нет, — и он резко поцеловал меня, я даже ответить на поцелуй не смогла, настолько ошарашена была. Последнее, что помню, как от Ника конфеты прячу. — Я об этом мечтал последние часов шесть.

— Что случилось? — Пропищала одна очень напуганная ведьмочка.

— Я тоже хочу знать, за каким вы с братом наелись наркоты?

— Мы?

— Вы! И перло вас невероятно. Вы хоть понимаете, что могли погибнуть по глупости, у вас же полная подмена реальности была. — Я не понимала ничего абсолютно.

— Мы не употребляли, — потом замерла, — специально, но ты ведь сам конфеты мне прислал! — прозвучало очень обвинительно. Правильно лучшая защита — это нападение.

— А теперь, малыш, давай подробней, что за конфеты я прислал, особенно с учетом, что я к ним не имею не малейшего отношения.

И все стало очень плохо, потому что меня пытались отравить. Нет, ведь через день Игры, а значит, меня дисквалифицируют за употребление магического допинга, я лузер.

Слезы полились сами, и мне было все равно, что Алекс очень испугался, когда увидел мои слезы. Мне было все равно, когда у меня началась истерика, и когда он не смог до меня достучаться, я просто ревела, свернувшись в клубочек.

Оплакивала я свою утраченную возможность, свое непотребное поведение, свой позор, а меня наверняка многие видели. Но главное то, что Алексу пришлось со мной возиться.

— Я не знаю, что случилось, но я все исправлю. Ты слышишь меня? — я кончено слышала, но только легче от этого не было, я как в вакууме была, куда голос добирался очень с запозданием и не такой четкий.

— Ева! — рядом заорал брат, я дернулась. — Мне, мать твою, так плохо ни разу в жизни не было, даже когда я болезнью под названием 'перепил' страдал, и два дня жрать ничего не мог, тошнило меня пойлом. Так вот, ведьмочка моя любимая, спасай брата, бо помрет человек от вашей магической наркоты, а тебе будет перед бабушкой и папой стыдно, угробила братца. Конфетку подсунула.

Меня как водой ледяной обдало. Ведь правда, откуда я знаю, как эта дрянь может действовать на брата. Стало страшно, просто жутко.

— Ника нужно в магпункт, Алекс отведи его, прошу, — просипела я в ужасе.

— Я, кончено, могу, и даже очень хочу, только я так думаю, употребили вы что-то из разряда очень запрещенного, а значит его изолируют, а тебя ждет наказание, вплоть до блокировки магических сил. — Я онемела.

Но Шторм прав, у нас этим строго. Если ты стал употреблять что-то из списка запрещенного, тебя изолируют и блокируют, потому что магия вырывается из-под контроля. Был у нас случай, когда погиб маленький городишко, потому что детишки на выпускном приняли одно веселое средство. Эти ребята тоже не выжили, полное магическое выгорание, они ссохлись за два дня. Для нас магия — это жизнь. Нет магии — нет жизни, правда, когда блокируют, тогда ты живешь, но не так долго, и главное, скорее всего, сам пытаешься уйти за Грань. Когда теряешь себя, это страшно. Поэтому я сразу поняла, что в магпункт нельзя, от этого к этому непостижимому мужчине прониклась еще большим уважением. Он представитель порядка, он обязан взять меня под стражу, а он меня обнимал, чтобы не поранилась, и сейчас не дает совершить ошибку. Только вот я ведь прекрасно понимаю, без помощи может пойти второй виток, и будет нас снова переть.

Идея появилась сама, мне нужно зелье-антидот, но мы антидоты прошли вскользь, и я в них разбираюсь не очень. Но выбора нет, и мне надо спасти брата, да и что выкручиваться, себя тоже.

— Надо варить антидот. — Алекс попытался сказать, что могу не справиться, потому что шатает — это раз, а во-вторых, подмена реальности, могу перепутать что-то.

Это он все верно говорит, но я и это продумала.

— Ты проконтролируешь, я буду называть, что надо ты будешь смотреть, мне бы еще кого-то из девчонок, они бы проверяли внешний вид трав.

— Это легко, все за дверью. — Алекс крикнул боле громко. — Заходите, — и к нам ввалились шесть испуганных, при этом очень сердитых ведьмочек.

— Сама? — я отрицательно помотала головой, отвечая Таше. — Урою гадюку, я же тебе говорила, что-то мымра готовит.

Все были очень сердиты, и, судя по неприкрытому кровожадному выражению лица, Леся пострадает. А в том, что это она, я почему-то даже не сомневаюсь, но мне что-то подсказывает, что она работала не одна.

— У Леси парень появился, и, минуточку внимания, это Рирк. — Анна чуть покачивалась на каблуках.

— Диверсия, — протянула Яна.

— Подробности! — перебил Алекс.

Девчонки ему все поведали, а мы с братом в это время в обнимку лежали на кровати, становилось хуже, морозило, трусило и очень хотелось спать, но нельзя. Близиться вторая волна.

— Надо готовить, мы долго не протянем, а принимать антидот надо в перерыве, иначе не подействует. Так что давайте поработаем.

Потом девчонки под мои комментарии варили антидот, Алекс им помогал, некоторых реактивов у меня не было, хорошо хоть котел уже доставили от родителей, так что Алекс переносился то в лабораторию, то в управление, и приносил вещества.

У себя в отделе он так же не мог взять антидот, там нет такого сильного, и ему пришлось бы указать, для чего. Там все строго, а значит, кто-то бы узнал, что одна ведьмочка была до крайности беспечна и очень обдолбана.

— Пей! — голос принадлежал моему дракону, но, когда открыла глаза, надо мной склонился Алекс.

— Сначала Ник, ему важнее.

— Он уже, давай, теперь ты, — и я выпила, понимая, что адекватность уже машет мне рукой, а значит, нужно действовать.

Потом было не очень хорошо, и описание этого пропущу, но нам полегчало. В восемь вечера я сходила в душ и переоделась, вещи были насквозь мокрые от пота, меня еще чуть шатало и потряхивало, но зараза уже не действовала.