Предел изоляции (За горизонт -3)

Под моим чутким руководством бабы, усиленные Лепиловым и Чаком, закончили обшивать стены досками и принялись за пол. А стропила все ставились и ставились.

В пятый день обшили досками кровлю и даже почти приколотили обрешётку.

На этом трудовой порыв иссяк — рабочий класс пообещал начать бессрочную стачку.

Пришлось идти на поводу у профсоюза.

Основная канва сделана. Доколотить обрешётку, разложить по ней черепицу, навесить дверь и ставни, пропитать стены маслом (краски у нас нет) Олег сможет и сам.

А потом я доведу до личного состава расход гвоздей. Мы загрузили в Демидовске около трех тонн гвоздей и скоб. Лесопилка, навесы, дом Олега, туда-сюда, осталось едва треть. Может быть хватит на крышу "Большого дома".

Самолетом с Большой земли, гвоздей не привезут, даже в мечтах. Вариант один, придется делать еще один рейс через горы. А лучше ставить эти рейсы в систему. И даже знаю кого, кроме Тимы, отправить в первый рейс. Инициатива она того......

Как известно беда не приходит одна. Точно та же тема и с проблемами. Решил одну — поимел две новых. Решил за раз две........ даже говорить не хочу.

Слегка бухнув, отдохнув и отплясав, рабочий класс накрыло вдохновение и он пришел к простой как мычание мысли — Хватит отдыхать как попало! Хотим отдыхать правильно!

Где-то я же это слышал. Причем совсем недавно.

Перевожу с русского на русский — Хотим БАНЮ!!!

— И прачечную, — скромненько добавила прекрасная половина человечества.

— ПРАЧКУ ДАВАЙТЕ!!!

— Мужики, пока не будет прачечной, придется вам интенсивно рукоблудить и увлеченно тискать друг дружку за интимные места. А женского тела ни-ни — кончилось. Такая вот стратегия, придуманная еще Лисистратой, современницей гражданина Геракла или около того.

По большому счету феминистки, прослойка пролетариата, примкнувшая к нему интеллигенция, временно разжалованная в рабочий класс, и прочие асоциальные люмпены правы. Вопрос не просто назрел, он уже перезрел.

Мыться и стирать белье можно и по окрестным ручьям.

Но это Муха зашла в воду по холку, постояла чутка..........прыг на берег и давай елозить хребтиной по песку — Счастье. А если потом еще мохнатым бочком об хозяйские ноженьки потереться — вообще лепота, как у наркоши после дозы. А человек, если это не Чак, конечно, все же существо более тонкой душевной организации.

— Гражданин начальник, точно вам говорю, баню на Русь завезли немцы. В свою очередь понахватавшись культуры ухода за телом у древних римлян, — вдохновенно вещает Немец, стихийно выбранный главой профсоюза.

Его послушать, так до массового завоза Петрухой I квалифицированных гастарбайтеров из Неметчины, никаких русских не было в помине. Были всякие татары, московиты, мордва и прочие дремучие племена, сцементированные в русскую нацию раствором немецкого происхождения.

— Я тоже учил в школе историю древнего мира. И неплохо помню, как Риму глянулись богатые лесом, рудой и рабами земли вдоль Рейна.

Кто выжил, приобщился к баням и научился подтирать зад. С последним мириться было решительно нельзя, и расслабивших румяные булки легионеров отловили в Тевтобургском лесу. Почти на две тысячи лет отвоевав себе право и дальше жить с немытой задницей.

Немец попытался было возразить, но....

— Мужики, будет у нас баня........ ........... БЕЗ ПИВА!

Мужики дружно загомонили, мол баня без пива — пар на ветер.

— Немец, ты же не пойдешь против коллектива?

Так низлагаются лидеры профсоюзного движения. Ощути разницу между кабачником и генерал-губернатором.

Кто там следующий?

А баньку и прачечную пришлось экстренно ваять.

С баней просто.

Слегка проконопаченный сруб четыре на пять, веранда — навес над входом Двухъярусные полки вдоль стен. Кирпичная труба у дальней стены. Банную печь с баками для нагрева воды мы прикупили еще в Демидовске.

Разделся под навесом. Прогрелся в баньке. И под водопад.

Падающие с пятиметровой высоты струи воды заодно неплохо массируют тело. Мыться тут же.

Прачка — капитальный навес, приютивший под собой, водогрейную печурку, стиральные доски, емкости под воду и стирку, примитивную стиральную машину, конструктивно подсмотренную во время обратного путешествия по Рейну.

Бабы были в восторге. Минут тридцать.

Потом с подозрительным видом скучковались в кружок, решая чего бы им захотеть еще.

— Что-то есть! — крикнул Гена, зачерпывая речной песок пополам с тиной похожим на мегадуршлаг жестяным черпаком.

Пара похожих на фламинго птиц, мирно рыбачивших в полусотне метров выше по течению, синхронно развернули длинные клювы в сторону шумного геолога.

Тем временем Гена вытряхнул из черпака четыре примерно равных кучки и принялся водить металлоискателем над ними. Довольно крякнув, отложил в сторону прибор, присел сперва над одной, а потом над другой кучкой.

— Что, сразу два?

— Угу-мс, — отозвался геолог, демонстрируя в ладони крохотные — размером со спичечную головку, золотые самородки. — Доставай лотки, мыть будем.

Если верить Гене, а не верить оснований нет, с точки зрения золотодобычи все эти танцы с металлоискателями пустая трата времени. Ковырнем на пол штыка, а глубже наши металлоискатели не берут, снимем полкило сливок в самородках, но золотодобыча, это прежде всего песочек.

Кому полкило золотишка — мелочь, а кому вполне годный результат для дальнейшей работы с монетами. Впрочем, до полкило нам пока далеко, за три дня набрано грамм триста.

С другой стороны, я же от золотого песка не отказываюсь. Пока искали самородки, локализовали выходы на поверхность "ныряющей россыпи", если я правильно трактую непривычные уху геологические термины. Теперь можно и намыть песочка.

Мыть-то придется в основном Гене, а я продолжу исполнять роль носильщика, повара, охранника и начальника.

К вечеру стало понятно ручные лоточки это баловство, нужно тащить из поселка мотопомпу и сколачивать полноценный промывочный шлюз.

03 число 11 месяца 17 года.

Поселок.

Под нудное жужжание гончарного круга бархатный сезон сдает вахту хмари сезона дождей. Климат западного побережья в лучшую сторону отличается от побережья восточного. Днем температура стабильно выше 20® С. По ночам не опускается ниже 12® С, чаще всего даже теплее. Дожди пока не надоедают, скорее скрашивают надоевший зной свежестью.

Шлеп-шлеп-плюх.

Размятый в ладонях кусок глины Алиска ловко шлепает в центр гончарного круга. Чувствуя мое раздражение, электропривод гончарного круга жужжит особенно мерзко.

Хоть бы аккумулятор разрядился, что ли.

Словно услышав мое бурчание, шелестя в кронах, с океана накатывают тугие порывы ветра.

Гвозди, скобы, крючья, канаты (к слову, "Большая земля" расщедрилась, и Тимур с Олегом провели через горы еще один грузовик и пару новых поселенцев). Да, у нас даже жутчайший дефицит простейшего — посуды. Примерно зная, куда и как придется добираться, попавшие в новый Мир переселенцы еще в Порто-Франко избавляются от всего лишнего. Оставляя в основном посуду туристического толка — алюминий, нержавейка, реже пластик.

Я, к примеру, готовясь к переходу, переложил бумагой и упаковал две коробки стеклянной и фарфоровой посуды. Довез едва треть. После того как поделился с камрадами, осталось два блюдца, три кружки и по одной тарелке на четверых. Причем все тарелки разные. И это я, как и положено высокому начальству, самый зажиточный гражданин западного побережья.

Положение спасла Советская власть, природная русская смекалка и чертовски симпатичная рыжеволосая девушка, которую по молодости эта самая Советская власть определила в художественный кружок при гарнизонном "Доме офицеров". Образование юным дарованиям давали разностороннее, в том числе немножко работы с глиной.

Вспомнив былое, Ким принялась экспериментировать с глинами и режимами обжига. В смысле — Гена облазил всю округу в поисках глин, мела, шпатов и прочей гончарной алхимии, а ваш покорный слуга возвел печь для обжига готовых изделий. Потом возвел печь еще раз. И только с третьей попытки, учтя накопленный опыт, призвав на помощь сербов и заготовив специально отожжённый кирпич на облицовку топки, получил на заднем дворе симпатичную гончарную печь, попутно освоив режимы обжига.

Хотя, справедливости ради, слово "освоив" пока стоит взять в кавычки.

Деревянные стеллажи для сушки, кондовый деревянный стол, гончарный круг, собранный из деревянного ящика, автомобильных деталей и электромотора, снятого с потерпевшего аварию гидроплана, а также крепкий навес над рабочим местом гончара не потребовали и десятой доли времени, ушедшего на печь.

Зато теперь у каждого в поселке есть полный комплект тарелок и кружек. Даже у псин по отдельной керамической миске под хавчик и под воду.

Сейчас Алиска выводит очередной контур будущего керамического умывальника, размером эдак с треть ведра. Да-да, после года умывания в ручьях и лужах наличие обыкновенного умывальника — как у бабушки в деревне, не просто доставляет массу позитива, а где-то на грани сибаритства.

— Глина осталась?

— А что, — закончив выглаживать изделие отзывается Ким.

— Надо бы еще мыльниц наделать.

— Я же делала.

— Их на пепельницы растащили.

— Вот уроды.

— Ага, — легко соглашаюсь с Алиской, — То ли дело я, некурящий.

— Что там у нас дальше по списку?

— Дальше? Хм, хотелки Немца пока пусть остаются хотелками. Хотя еще пару-тройку сковород надо бы сделать. А пока горшки.

Немец как увидел первую нормальную продукцию генерал-губернаторской гончарной мастерской, так сразу возжелал себе "Всего по сто".

Перебьётся, пока есть вещи важнее. В продскладе-фюзеляже давно кончилось место под собираемый урожай. Что ставит ребром вопрос горшков, кувшинов, амфор и прочих керамических сосудов, пригодных для хотя бы повседневного хранения зерна, масла и в перспективе по прямому назначению — для вина. Посаженный сербами виноградник дал отличные побеги. Предвижу, в следующий сезон массовым писком архитектурной моды будут оплетенные виноградом навесы и стены.

— Горшки, — в голосе Ким неподдельная печаль. Искусство, это про ее творческую натуру, суровая проза ремесла — решительно нет. Но, что делать, другого гончара, да и просто свободных рук в поселке нет.

Словно услышав молитвы Ким, в центре поселка заходится задорным лаем Мухина дочка. Дремлющая на излюбленной лежке, Муха тревожно поднимет заспанную морду. В посёлке раскатисто бухает гладкоствол и псина подпрыгивает, как ужаленная.

Сотрясает воздух над окрестными холмами ревун паровой машины на лесопилке.

Обгоняемые трассерами, в темнеющее небо одна за другой взмывают две ракеты. Стрельба набирает силу.

— Мальчик, — констатирую очевидное.

— Кто бы сомневался, — бурчит Алиска отмывая руки от глины. — Подлей воды. Канонаду устроили, как будто открылся Второй фронт. Родилась бы девочка, максимум разогнали пернатых своей паровой дурындой, — продолжает бубнить Алиска. Но этот бубнеж, так — для порядка. На самом деле она рада, и тому, что Гекко успешно родила, и тому, что сегодня в Поселке будет праздник.

Скорее даже Праздник — "День первого гражданина".

Отставить! Первый гражданин это я, любимый.

Может день "Защиты детей"?

Тоже не канает. Во-первых, они тут сами огорчат, кого хочешь. Дважды. Во-вторых, если обидчик все же найдется, за подрастающее поколение тут же впишется толпа с "пушками" да с перьями, когтищами и зубищами — куда уж без вас.

Пусть будет день — "День нового/молодого гражданина".

Где мой гросбух регистрации "Гражданских состояний"?

— Муха, бери пернатого. Идем на праздник.

Псина, как всегда, за любой кипеж кроме голодовки. Хотя, с ее-то отожранной мордой лёгонький постец не помешал бы.

Позавчера выдал псине слегка отваренную ногу косули. Сегодня торжественно ее похоронил практически не надкушенную. Причем она была скорее поклеванная, а не погрызанная.

На праздник мы с Ким выдвинулись лишь спустя полчаса, необходимый для приведения себя (в основном Ким) в подобающий внешний вид. Праздник всё-таки. Причем не абы какой, а официальный.

Собраться и бухнуть-гульнуть в поселке могут и так. Но пьянка без повода, это как-то...... не то. А тут практически Государственный праздник, крайний раз случавшийся более полугода назад. И который с нетерпением ждали две последних недели.

Ох, ничего себе! Я в немом восторге.

Молодая генерал-губернаторша расправила симпатичное ситцевое платье и поправила вычурную заколку в прическе. Кожаные туфельки на высоким пробковом каблуке, бусы, серьги, браслет на руке, помада, тушь на ресницах и духи.

Пожалуй, последний раз женщину в "боевой" раскраске я видел еще в Старом Мире.

Даже псина недоверчиво косится на хозяйку. Это что, наша? Точно-точно? А то какая-то она подозрительная?

— Как я тебе?

Что тут сказать? Да собственно по факту — Нет слов!

— После родов придется все шмотки раздавать или перешивать, — печально вздохнув, меняет тему Ким.

— Э-э-э-э....

— Что ты напрягся, милый. Шучу я.

— Ы-ы-ых-х-х-х..

— Хотя. Праздник у нас или где?

Вы когда-нибудь видели раскрасневшихся от избытка чувств негров или негров с "горящими" ушами.

Я видел.

— Мужик, ик, — не бракодел. Парнягу застрогал, — сгребя Чака в объятия, вещает уже слегка разогретый Степаныч.

Завидев появление начальства, Степаныч делает вид, что его помощь срочно потребовалась Немцу. На официальных мероприятиях принимать на грудь без моей команды, как бы не комильфо. А он уже слегка размялся и теперь шифруется.

— Подгон от коллектива, — искренне улыбается Олег, а Ольга вручает Чаку скромную кипу простыней и подгузников. Кто-то из женщин приходит на помощь молодому папаше, незнающему куда бы пристроить такое богатство.

— Батыр, — похлопав бедного нигру по отбитому плечу, поздравляет Тимур.

— Джыгыту, в смысле батыру, без кинжала никак, — новый персонаж нашей тусовки вручает небольшой нож в кожаных ножнах Чаку, зашуганному широтой русских дашь.

В последнюю ходку через горы с большой земли прислали не только строительного железа, но и двух новых персонажей. Молодого жилистого парнягу с заплетенной в косичку бородой по фамилии Коваль. Сдается, свое погонялово он сам придумал при активации Ай-Ди, ну да это его личное дело Коваль и Коваль. Парню нравится, остальным пофиг.

Беда в том, что Коваль, чутка не от мира сего. В смысле больше от мира средневековья. В том мире парнишка подсел на историческую реконструкцию. Со временем, перейдя к изготовлению металлоизделий "под старину", в итоге дозрев до почти аутентичных вещей.

Ковал бы он и ковал себе помаленьку. Однако откованный им фальшион на бугурте отхватил пару пальцев нерадивому реконструктору. А месяц спустя в реке всплыл труп, с ножом в боку. И что характерно на ноже имелось клеймо мастера.

Прикинув, что "делать" перья на зоне — не вариант, кузнец упоковал манатки завел дедов "ЛУАЗ" и бодро встал на лыжи.

В новом мире Коваль осел в общине хипарей-анархистов, забравшихся подальше от цивилизации в дебри верхнего течения Рейна.